Общение с Денисом было практически его монологом. Он просто перехватывал любой вопрос Земцова, отвечал безусловным признанием в преступном замысле, если что-то ему самому казалось недостаточно убедительным, он добавлял деталей. Они все были логичны, сложны, исключительно психологического характера. Отношение к Дине Марсель – смесь ненависти и вожделения, отношение к Артему, который ее спас, – злоба и ревность. Видел Дину по телевизору в магазине, где подрабатывает. И постоянно ссылался на литературных героев, исторические ситуации. Слово «Аня» из его показаний ушло совсем.

Слава печатал протокол, Сергей смотрел на парня задумчиво. Никогда не говори себе, что ты все видел и все понимаешь.

– Сейчас за вами приедет эксперт Масленников, – сказал Слава. – Повезет на психиатрическую экспертизу. В институт и хирург подъедет – швы снять.

– Да, конечно, – ответил Денис. – Я думал, что вы забыли про швы. Хотел ножницы попросить: я бы и сам снял.

– К счастью, ножницы у нас никому не дают, – сказал Слава. – Вся твоя проблема, Денис, в том, что ты постоянно хочешь сделать то, чего нельзя.

– Может быть. А мама не приехала?

– Нет. Она задерживается.

– У нее нет денег или она заболела?

– Ни то, ни другое. Какая-то проблема в квартире. Бытовая. Что-то прорвало. Деньги у нее есть. Она сказала, что на жизнь хватало пенсии, а то, что ты присылал, прятала на всякий случай. Она уже даже договорилась с твоей хозяйкой, что будет жить в твоей квартире. Что ты там должен, тоже заплатит.

– А, – облегченно сказал Денис, – это трубы. Это так всегда, всю мою жизнь. Я вам сейчас скажу, что ей нужно сделать, и все будет нормально.

Дальше какое-то время Слава и Сергей внимательно слушали его лекцию-систему. Что-то вроде великих открытий в теории под названием «нищета».

– Я запомнил, – сказал Слава, – передам. Она сегодня позвонит. Вы готовы к экспертизе?

– Не совсем. Мне нужно переодеться. Белье поменять. Я думал, мама привезет. У меня есть в квартире. Вы не разрешите мне звонок? Моей приятельнице, Ане, у нее есть ключ.

– Звони, конечно. – Слава набрал номер и протянул свой телефон Денису. Тот даже не обратил внимание на то, что следователю известен телефон Ани. То, что связь была громкая, его тоже не взволновало.

– Здравствуй, Аня. Это я, Денис. Звоню от следователя. Ты меня узнала?

– Узнала.

– А почему у тебя такой голос: ты опять болеешь или что-то случилось?

– Ты позвонил, чтобы узнать, какой у меня голос?

– Нет. Меня сейчас повезут на психиатрическую экспертизу, а мама еще не приехала. Я к тому, что мне нужно переодеться. Белье там на полке, ты знаешь, где. Майка, трусы. Ты не могла бы привезти? Я был бы тебе очень благодарен. И увидеться хотелось бы. Потом – кто знает, как…

– Ты хочешь, чтобы я тебе трусы тащила в тюрьму? Я в шоке! Правильно тебя в дурку везут. Ты не в себе! Ты убил моего любимого человека, соображаешь?

– Да, действительно. Извини.

Денис вернул Славе телефон, встал. И какое-то время он просто не знал, куда деть свои руки, ноги. Длинные, стройные, но почти детские, они стали ему мешать. Сергей и Слава пристально на него смотрели. Парень такой потерянный, он вообще не знает, что ему сейчас делать, куда идти, как доживать свою жизнь… Восемнадцать лет…

– Денис, тут нет проблемы, – сказал Сергей. – Тебе сегодня же все туда привезут. Сейчас Слава распорядится. И мой совет: о приятельнице забудь. Самое время подумать о себе.

– Я не совсем вас понял, – сказал Денис. – То есть я понял, что вещи мне привезут. Спасибо большое.

Его увели. Сергей положил на стол Славы деньги:

– Пошли, пожалуйста, кого-нибудь, чтобы ему все купили, что нужно. Знаешь, есть сильное желание съездить к этой твари и свернуть ей голову. Чтобы всегда смотрела назад.

– Сережа, не увлекайся. Ты дал парню нормальный совет. Я сейчас подумал, что ее вряд ли стоит вызывать в суд, лучше вообще сводить ее роль в деле на нет. Она там войдет в раж перед журналистами и камерами, начнет рыдать и рассказывать про почти купленный подвенечный наряд. Мы имеем убийцу и чистосердечное признание. Он такой, какой есть. Ситуация его – хуже некуда. Не думаю, что имеет смысл усугублять враньем этой подлой девицы. Да и по ее обстоятельствам это не нужно. Она из маленького города, младшая сестра – инвалид. Не нужна им криминальная слава.

– А ей нужна. Любая. Она в рекламных роликах снимается, раскрутит ситуацию по полной программе. Но вот интересно, что, по-твоему, будет делать в процессе адвокат? Эта Аня – все же зацепка. Поверят, не поверят, она будет врать, но все же может появиться какое-то сочувствие к парню, который так попал…

– Да адвокату уже нечего делать. Денис будет все опровергать. Особенно то, что касается Синицыной. Ты же слышал, как здорово у него получается: аргументы, мотивы. Вся надежда на диагноз.

…Аня горько рыдала, лежа на голом полу. Она туда сползла от страха, когда Денис позвонил. От следователя! Он же совсем не понимает, что они и ее хотят в ловушку заманить. Денис никогда не поймет, что она его предает и лжет от страха. Он не знает, что это такое. Он не такой человек, как все. А она – такая, как все. Но у нее уже глаз нет, так опухла от слез. Она его жалеет. Это ужас, но она совсем не жалеет Артема, которого так вроде любила. Она все время вспоминает только обиды и унижения из-за него. А этого мальчика, красивого, как бог, она жалеет до разрыва сердца. Она послала его на убийство, потому что идиотка. Она, возможно, послала Дениса на смерть. Как он вынесет то, что ему предстоит. Там же бандиты и убийцы на этих зонах. А он жизнь видел только в книжках. Она Дениса не любила, конечно. Следак ей сказал, что у нее мог бы быть сын не намного старше. Вот как сына, убитого собой, она его и жалеет. Но у нее Валечка, мама, папа… Ей надо им помогать. Денис взял все на себя, пусть так и будет. И они никогда не увидятся. Слезы кончились, а рыдания продолжались, больные, сухие. Аня в отчаянии прокусила себе ладонь и размазала кровь по лицу.