В четвертом номере «Философии хозяйства» за 2013 г. опубликована статья проф. Ю.М. Осипова «Парижские перипетии». В этой статье сформулирован ряд проблем философии вообще и русской философии в особенности.

Существуют два взгляда на философию: один из них представлен проф. А.М. Пятигорским и М.К. Мамардашвили, другой – проф. Ю.М. Осипов. В первом случае утверждается, что нет никаких национальных философий, нет никакой немецкой, французской и тем более русской философии. Есть философия вообще и она не зависит от этнической принадлежности ее носителей. Во втором случае отстаивается другой тезис, а именно: сначала были греки, а потом они изобрели философию, а нет так, что сначала была какая-то философия, а потом уже ее приняли греки. Для Пятигорского философия – набор обезличенных приемов мышления, для Осипова философия – самосознание человека. Мне ближе взгляд на философию Ю.М. Осипова, и вот почему.

Приведу цитату из статьи М.Ю. Осипова: «До коле же образованным русским людям… разъяснять, что есть она – Россия; что все еще обитают в ней русские – как по крови, так и по призванию… она же и русская духовная субстанция, называемая русскостью…».

Русскость была до философии и даже до православия. Она взяла из христианства то, что было ближе русской душе. Из философии она взяла то, что было ближе русскому умострою. Но если это так, то почему же тогда русская философия находится сегодня за пределами внимания русского человека? Почему она выпадает из нашего непрерывно длящегося настоящего и застывает в прошлом? Почему сегодня нам ближе Бодрийяр, а не Булгаков?

С.Н. Булгаков относится к тем, кто формировал русское философское сознание в ХХ веке, кто разрабатывал его аксиоматику. Он софиолог, теоретик всеединства. Почему же Булгаков не стал властителем наших сегодняшних дум? Почему он, спрашивает Ю.М. Осипов, воспринимается нами как бунтарь-одиночка? Может быть, он устарел, и нас с ним больше уже ничего не связывает? Как ни странно, но дело не в Булгакове, а в нас самих. А что с нами-то? Мы, говорит проф. Осипов, привыкли жить в мире понятного, общепринятого, стандартного, а Булгаков – революционер духа. И философия, она тоже – революционерка. Она расшатывает незыблемое и ставит под сомнение привычное. Булгаков думал сам, а мы повторяем то, что думают на западе. В чем состоит идея современного философского мышления на западе? В том, чтобы множить различное. Например, нас убеждают в том, что сколько существует людей, столько существует и истин. Нет двух похожих истин, все различно и все множественно.

А в чем состоит воззрение философов всеединства? В чем состоит воззрение Булгакова? В том, что нет двух истин, есть одна истина, и она одна на всех. Одна истина показывает себя не всем, а тем, кто верит. А тем, кто не верит, показывает себя не истина, а воспроизводящееся различие, которое не может преодолеть мышление. Чтобы жить в мире, достаточно иметь ум, который помогает различать. А для того, чтобы создать мир, нужен не ум, говорит Буглаков, а нужна София Премудрая. Отказываясь от Софии, мы отказываемся не от Булгакова, не от софиологов и теоретиков всеединства, мы отказываемся от творчества, от возможности думать самим.

Булгаков жил, чтобы думать, а мы думаем, чтобы жить.