А между тем скоро Новый год. И значит, ждут меня разнообразные разнообразности.

Всякий раз зарекаюсь я всячески, что уж нынешний праздник проведу чинно-благородно. Не буду скакать по давленым мандаринам в костюме Самоделкина у розетки, тряся в кромешной темноте руками с оплавившимися вилками. Не буду зазывать всех к купанию в проруби под сполох салютов, а потом не буду два часа прятаться от согласившихся, изображая из себя утонувшего и подмечая с чердака, что кто из горюющих поволок суетливо к выходу. Не буду дарить подарков со значением. Не буду проигрывать денег на берегу океана, а затем убедительно врать бывшей жене, что деньги утащил попугай – с частью кредитных карточек и часами. И хора Дедов Морозов не будет больше.

Не говоря уже о промысловом стриптизе, отраде всей нашей деревни.

Понятно, что всякий раз выходят с моими самозапретами накладки. То одно, то другое. Голова иной раз кругом идет от дюжины бесов, водящих вокруг меня свой странный хоровод. Ну, хороший наш, давай вон то сделаем! Будет чертовски весело, а копоть мы потом сами подотрем! Ну, милый наш, давай вот такое учудим! А когда нас всех в околоток избитых повезут из ювелирного магазина в костюмах попрошаек-таджиков, мы вообще все на себя возьмем!

И прочее, и прочее…

Надо будет сдержаться в этот раз. Доесть, к примеру, впервые праздничного гуся за столом.

И ведь все мои новогодние приключения начались с того 31 декабря, когда я встретил бой курантов, удерживая в объятиях голого грузина Отари Ионовича Храбишвили.