Проводил значительную часть нашего экспедиционного корпуса домой.

Я уж думал, они вовсе не уедут. Подбрасывал в сортир брошюры «Российское гражданство: миф или реальность?» издательства «Точикистон-орулло». Заводил беседы во время чаепития на побережье, стараясь перекричать чаек.

– Вот она, осень! – драматически прижимал я к глазам платок. – Чаруюсчая пора подводить итоги нашего долгаго многотруднаго пути… Все летнее, суетное и блестясчее отшумело, отлетело и, смирившись, возвращается на круги своя. Секуляр секулерум. Сколь славен младой путник, влекомый долгом и осенней прибитой дорогой к себе домой, где ждут его разутые и голодные чада, покинутые и дрожащие у пустого очага, тихо и безнадежно спрашивающие у проходящих мимо покосившего плетня равнодушных сельчан: «А тятю, тятю нашего не видали? тятеньку… Нам бы хлебца…»

Как там пел Вертинский? «Мадам, уже падают листья и очень как будто в бреду…» Все разъезжаются, пляж пустеет, одни только мы не сдаемся и прыгаем на стылом песке, пытаясь оттянуть неизбежное возвращение… И прочее в таком же духе.

Но сообщество дряхлеющих отдыхающих не сдавалось. Смотрело на меня злобными глазами, билеты, которые я подсовывал под дверь, летали клочками по саду.

Начал демонстративно грустить у распахнутого окна, скрестив на могучей груди выпуклые руки, всем видом намекая на расстроенную по вине проживающих личную жизнь. Надеялся пробудить в людях мужскую солидарность и деликатность.

Добился обратного эффекта. Мне стали советы давать, как мне обратно стать счастливым в личном плане, не выгоняя друзей на мороз. Как это обычно бывает среди людей образованных, советы мне давали знающие люди, которые всю свою жизнь начинали строить романтические отношения с фразы: «Девочки милые! Купите дяде водочки…» – вися на руках у охраны.

Я даже немного отчаялся.

Однако стоило намекнуть на необходимость ремонта домика и облагораживания приусадебного участка, как друзья поспешили в дорогу. Странное совпадение.

Проводы были драматическими. Я и виду не подавал, что рад проститься. Только попрыгал по помещениям. Только покричал над пропастью. Только встал в три часа ночи, а в четыре уже барабанил в двери, чтобы перекрестить всех перед отъездом. По случаю надел самую красивую красную сутану.

Во время завтрака радостно напевал: «Часики-то тик-тик, путь твой долог, еретик!» – запихивая зевающим отъезжающим в рот крутые яйца. Ну и в автомобиле тоже, конечно, немного переборщил со скоростью движения и торможением перед аэропортом. И когда чемоданы перекидывал. Йе-еху!!!