После преступления с вазой выдала нам котенок Глафира всем Комиссаржевскую, такую Ларису Огудалову из «Бесприданницы», такую страсть и прощение нам всем, что даже я, отпетый циник, бросился к ее постельке молить и умолять.

А она такая: «Примиритесь, господа, забудьте обиды, суетные стремления, только красота и любовь очистят нас перед Небом, ухожу я тихо, покойно, пусть оркестр играет потише, душа к Богу отходит моя, тихая, нежная, не виновная ни в чем. Прощаю всех… Помните меня такой. Возьмитесь за руки и простите друг друга…»

Я первый зарыдал в плечо соседа-зрителя. Потом уже публика подключилась, хотела стол, на котором так неудачно ваза стояла, вообще к хренам порубить и сжечь.

Федюнин так и вовсе за топором побежал, роялю рубить в щепы, слезы по бороде ручьями.