Когда к нам приезжает наш матёрый византинист Константин Шахбазиди, мы пытаем его не только по поводу сгинувшего германского золота. Сыто развалясь на подушках, мы хлопаем в ладоши и требуем, чтобы Христофорович расповедал нам, купечеству, стало быть, про предмет своих занятий.

Как и любой специалист, Константин доверчив. Специалист узкого профиля, то есть настоящий специалист, он какой? Он живёт в своей норе и пишет трактаты для пятерых таких же кротов, живущих на пяти континентах. И иногда специалисту становится страшно. Мол, зачем? Что со мной? Где я?..

В такие моменты стоит ласково положить у его норы приманку, спросить что-то, попросить уточнить, разрешить загадочку несусветную, и всё! Специалист, ранее тихо скрипевший пером на глубине десять метров при свете коптилки и шорохе опадающей земли, вываливается из норы. Усы в разные стороны! Из глазонек, посаженных над летописями, молнии! Бледная от недоедания и недосыпа кожа заливается румянцем!

Специалисты так и гибнут сотнями в руках ловких браконьеров.

– Скажи, Константин, над чем работаешь? – воткнул я шест в нору и с натугой провернул его. – Нам это дико интересно!

– Да ничего особенного… – тянет Константин Христофорович, беглый грек и энциклопедист. – Ничего особо примечательного…

Сам в эту минуту уже несётся по галереям своего подземного замка. В лапе лампада, под мышками свитки. Наружу специалист ломится, к оценивающей и внимательной публике.

– И всё же… о чём последняя статья? – Сам сочные ломти раскладываю у выхода, прямо над капканом.

Костя откашливается.

– Про византийско-печенежские контакты. Про стратепедарха Никифора…

Всё! Пойман.

Так трогательно.