Цифра
Сегодня Света Калабашкина оделась строго, но нарядно: слегка расклешенные черные брюки, черный жакет, белая блузка с кружевным воротником, легкий шейный платок – белый в черный горошек, удобные балетки без каблука. Подкрасила ресницы – контрастно, но умеренно, слегка тронула губы светло-коричневой помадой. Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольной. Перекинула сумку через плечо, отметила, что слишком тяжелая, вынула кое-что, сунула в ящик серванта. Теперь другое дело. Вызвала такси и поехала в «Аквариум».
Она уже привыкла сюда ходить, но своей здесь не стала. Лощеные официанты Марат и Артур встречали ее приветливой улыбкой, но сажали, как правило, на веранде, а не в «тусняке» – атриуме, под стеклянной крышей, с плавающими разноцветными шарами, и не в уютном уголке, отделенном от всего зала огромным аквариумом, в котором плавали средиземноморские рыбы, а по дну деловито лазали огромные камчатские крабы и сонные омары.
– Там все заказано заранее, – пояснил как-то Марат на ее вопрос. – Резерв для уважаемых гостей…
Буднично так пояснил, парой слов, как небрежным движением руки отделив ее от «уважаемых гостей» и приобщив ко всем остальным. «К быдлу»! – отметила Цифра и представила, как выплескивает на выглаженную белую рубашку с бейджиком «Марат» фужер чистого спирта и чиркает зажигалкой. И как воет этот высокомерный чертила, как носится по всему залу огненным столбом, как переворачиваются столы и летят на пол рыбы и морские гады по две-три тысячи за порцию, как вскакивают эти бл… и страх пробивается все-таки на их искусственно-безразличные физиономии… Все эти «Миледи», «Рок-н-роллы», «Башмачки», «Матросики» и прочие телки, у которых нет ничего такого, чего бы не было у нее! Но они «центровые» и привыкли, что официанты сажают их на лучшие места и обслуживают с бо́льшим вниманием, чем всех остальных. Во всяком случае, с бо́льшим вниманием, чем ее, Свету Калабашкину, которая повидала в своей жизни в тысячу раз больше, чем все они вместе взятые!
А ведь она предпринимала попытки с ними сблизиться! Несколько раз подходила, спрашивала сигарету или зажигалку, ей с холодным безразличием придвигали пачку или изящный прямоугольник – спасибо, кивок, пожал-ста… Миледи вообще не поворачивала голову в её сторону, только один раз спросила: «Эй, подруга, ты эту кофточку на Темернике купила? Шикарная вещь!» И все засмеялись. Только Башмачок не смеялась: она всегда была сосредоточенной – садилась в проходе, нога за ногу, покачивает на пальцах полуснятой туфелькой, а на подошве что-то написано. Света вначале думала, что она в ремонт обувь отдавала – когда-то маман меняла набойки, так ей тоже написали на подошвах химическим карандашом какие-то каракули. Но потом она разобрала надпись: «300 $» и поняла, что это не за набойки… Башмачок долго не засиживалась со своим коктейлем: ее уводили, в основном, солидные мужчины, иногда она через час-полтора возвращалась и снова сидела, качала своим башмачком…
Света прислушивалась: о чем говорят центровые телки?
– Ой, нет, это как пройдет. Иногда и самый лучший хирург и бабки немерянные, а получается говно… У моей знакомой имплант лопнул в самолете, на высоте…. Представляете?!
– А я слышала, что у Волочковой имплант сполз под кожей до колена. А ей в Германии делали!
– Это еще что! – говорит Миледи. – Хуже всего, если оперированную грудь сжать рукой, а останутся вмятины от пальцев. И только постепенно она разгладится…
Подруги приходят в ужас:
– Да ты что! Вот дела! Это хуже всего: а как же трахаться? Мужик возьмется за грудь, она сомнется, у него все и упадет…
– У Антона руки железные, как тиски, – продолжает Миледи. – Я от него вся в синяках ухожу – на руках, на ногах, щиколотки – как в кандалах побывали! Так если он такую сиську сожмет, а она с треском лопнет…
Все весело смеются. За соседним столиком сидят Ребенок, Илона и Оксана, – они слышали весь разговор и тоже смеются. Миледи, Рыбка и Сырок весело машут им руками – значит, их они признают! Почему же не признают ее?
Может, потому, что Цифре эти разговоры непонятны и не смешны. А она непонятна местным завсегдатаям. Сегодня Свету встретил Артур, она расслышала, как Марат сказал коллеге: «Вон Цифра пришла, займись…» Ну, Артур помоложе, вот и выскочил с приклеенной улыбкой, посадил, как всегда, на веранде. Она заказала себе салат «Цезарь» и бокал белого вина. Этому она выучилась у тех девушек, которые были здесь завсегдатаями. С одной стороны, недорого, а с другой – и еда есть, и выпивка на столе, сидит красивая девушка, сама по себе, ни в чём и ни в ком не нуждается. Но сидит одна, значит, скучает. Почему бы не подсел к ней такой же красивый и одинокий, и конечно, состоятельный молодой человек, и не закрутился бурный роман? Причем желательно не на одну и не на две ночи, а на постоянку…
Так лениво размышляла Света, лениво ковырялась в салате, лениво пригубляла вино, которое, если себя не сдерживать, имело обыкновение очень быстро заканчиваться. А цены здесь не маленькие, на спиртное особенно! Поэтому съемные телки берут коктейль или сок, да так и сидят весь вечер, а едят досыта и пьют только на халяву, когда кавалер угощает!
Света вспомнила, как Ниндзя, царство небесное, пригласил ее в ресторан, а она привела его сюда и вела себя весь вечер, как привыкшая к роскоши любимая невеста. Может, он, дурачок, и вправду ее любил. Где-то денег раздобыл, метал на стол все, что она хотела, каждое желание предугадывал. Хотя он тут никто был, поэтому официант вел себя с ним, как с ватником, даже за приличное место в атриуме деньги взял. Только Ниндзя пацан был правильный и потом с ним посчитался. Подождал после работы и отделал, как шеф-повар отбивную котлету. Да все бабки забрал, что тот накосил за смену. Этот уе… уже не работал: весь в гипсе был, а потом вообще уволился. Если бы она после этого ходила в «Аквариум», так перед ней халдеи бы лебезили почище, чем перед Миледи! Только потом ей уже не до ресторанов было, а сейчас ту историю уже забыли, и ее тоже забыли…
А если бы Ниндзя сейчас сидел рядом, так ей бы спокойней было… Если бы да кабы! А если бы тогда, в машине, когда она ему нож дала, он бы писанул и Ящика и Ленку? Как она его учила? А она бы добила их из травмата? Как бы тогда все обернулось? Но Ниндзя ссыканул нож в ход пустить, а она испугалась, что сейчас заговор раскроется, и пальнула не в Пашку с Ленкой (вроде родители долбанные), а в самого Ниндзю… А ведь если бы она начала в них стрелять, он бы тоже от страха очухался и ножом помахал, вот сидел бы сейчас рядом: заматеревший, отчаянный, с опытом… Они могли бы таких дел накрутить!
– У вас все хорошо? – с улыбкой спросил Артур, проплывая мимо.
– Да пошел ты! – буркнула тихо Света. – Тебе не все равно!
Нет, не сидел бы рядом Ниндзя! Такого зверюгу, как Ящик, им бы не одолеть. Отчим, твою мать! Да и родная мамочка хороша, она бы им скорей кишки выпустила. Вон они сколько байкеров положили, да и ментов… Так что сейчас бы они с Ниндзей не здесь сидели, а в лесополосе в яме лежали. Это еще хорошо, что ей удалось чистой выскочить, сироту убогую разыграть, да все поверили… Но свой пацан ей нужен! Чтобы сильный, умелый, нюни не пускал и ее с первого слова слушал, как Ящик Ленку…
Изучая повадки съемных телок, Света поняла, что сиднем сидеть за своим столом резона нет – надо встать, пройтись по залу, привлечь к себе внимание – короче, показать товар лицом, да и другими частями тела. Вот и пошла она в туалет. По дороге обратила внимание на двух седых джентльменов в летних костюмах, с галстуками: они сидели у аквариума, пили виски и, наклонившись друг к другу, тихо «терли» серьезную тему.
– Извините, пожалуйста, у вас сигаретки нет? – с милой улыбкой спросила она, чуть наклоняясь к столу, чтобы был виден грациозный изгиб тонкой талии.
– Гляньте, Цифра удочку забрасывает! – зашипели сзади, в «тусняке». – Пусть лучше одеваться научится…
Легкий смешок.
– Я вам сейчас пришлю, красавица! – галантно ответил один из мужчин и вернулся к прерванной беседе.
Цифра продолжила путь к туалету, стараясь ставить ноги на одной линии, как ее когда-то учила Ленка. В «тусняке» нарочито громко смеялись, привлекая к себе внимание. Она замедлила шаг, прислушалась.
– Знаете, Руслан купил «Бентли».
– Какой Руслан?
– А тот, с Нахичевани, он на длинном «БМВ» катался …
– А откуда бабло?
– Так он акции своего завода продал.
– А-а-а… А где он тусуется?
– Да тебя ищет каждый день, жениться хочет!
– Не подъе…
– Ха-ха-ха!
Девчонки пьяные или вмазанные, шумят, хохочут, перебивают друг друга.
– А Милка знаете, что выкинула? Юра Богучар ее пригласил в «Юрту», вышел в туалет, а она пошла за ним и сделала минет! Он был в шоке! Вот вафлушка!
– А ты откуда знаешь?
– Да мне Юра и рассказал!
– Ну, ты-то такого не делала!
– Никогда причем!
– Ха-ха-ха!
Зайдя в туалет, она взглянула на себя в зеркало, слегка поправила помаду, и осталась собой довольной. Она ничем не хуже этих дур, которые называют других «вафлушками». Да сами они вафлушки! На обратном пути она тоже замедлила шаг, вся превратившись в большое ухо.
– Юлька со своим в Москву поехала. Вчера звонила: в пятизвездочном отеле живет, по лучшим ресторанам ходит, он ей новый телефон купил…
– «Верту»?
– Не говорила. Наверное, обычный. Но хороший, он все хорошее покупает.
– Да он же старик! Он ей должен дом в Майами купить! Даже два!
– А кому два дома купили? Или один хотя бы?
– Ну, не знаю, кому-то купили! Вон, Рома своей Дашке замок купил в Лондоне! А кто она такая? Обычная вафлушка!
– Какой Рома?
– Какой, какой… Абрамович!
«Жабы» (так они называют друг друга) запросто называют фамилии известных в городе, стране и мире людей, как будто это их хорошие знакомые. Если с кем-то побывали на одной выставке, презентации, концерте, особенно свадьбе или дне рождения, то говорят: «Да я депутата Ермолаева знаю, мы вместе на свадьбе гуляли!» Хотя сам депутат может и не подозревать о ее существовании.
В «тусняке» все ждут женихов – молодых, красивых и сверхбогатых.
– Мне нужны не принцы, а короли! – высокомерно говорит Люси смуглому молодому человеку, который представился «дагестанским принцем».
Тот улыбнулся.
– А я смотрю, на целый квартал стоит очередь королей! В мантиях, коронах, со скипетрами… Думаю – куда они выстроились? А оказывается – к тебе, на кастинг!
Подруги хохочут, чуть не падают со стульев, а «принц» уходит к другой женской компании. Кроме женихов, постоянная тема – покупки. Кто что купил, каких фирм. Какие фирмы лучше, какие не очень продвинутые. И т. д., и т. п… Политика или события Большого мира не интересуют совершенно: «Это нас не касается!»
В чем состоит важность этих рассуждений, Цифра не понимает. Чем она плохо одета – тоже. Ей казалось, что она покупает дорогие вещи, но на самом деле оказывается, что в этом кругу ценились ещё более дорогие, более того, баснословно дорогие, причем определённых фирм, модельеров и производителей. Цифра мало разбиралась в этих тонкостях, но услышала, как Миледи жаловалась, что купила в каком-то бутике за год на два миллиона шмоток, а те должны были сделать ей дисконт на четверть суммы, но кинули… От таких сумм у нее даже голова закружилась: какой надо быть дурой, чтобы такие бабки палить?! Нет, вступать в такую гонку она не собиралась!
Она сделала себе эпиляцию по всему телу и, часто рассматривая себя в зеркале, пришла к выводу, что в главный момент одежда никакой роли не играет.
– Не хотите со мной дружить – и чёрт с вами, – решила она про центровую тусовку. – Я и без вас обойдусь!
Тем временем в «Аквариуме», как говорят «жабы» – «пошла движуха». Джентльмены в костюмах увели Башмачка и Рок-н-ролл, куда-то пропали Челюсть с Лошадью. Артур принес пачку сигарет:
– Это от мужчины вон с того столика. Он торопился, но сказал, что еще увидится с вами.
«Молодец, слов на ветер не бросает! – отметила Света. – Сейчас Башмачка увел, а в следующий раз меня подхватит…»
«Движуха» продолжалась. К ресторану подъезжали машины, оттуда выходили мужчины, по-хозяйски осматриваясь, проходили по залу, в поисках знакомых или свободных красавиц. Вот из «туарега» вышли два парня, подошли, поговорили с двумя блондинками в «тусняке», отошли, поговорили с теми, кто сидел за соседним столиком. Очевидно, о чём-то договорились, присели, угостили девчонок коктейлями, а потом все вместе уехали. Такие картины, с некоторыми вариациями повторялись.
Веранда почти опустела, только какой-то немолодой седоватый мужчина в одежде защитного цвета, с грубым каменным лицом и с нелепым здесь рюкзачком сел неподалеку за угловой столик спиной к стене, заказал графинчик хорошей водки, салат из осьминога и стейк по-флорентийски средней прожарки. Света заметила, что его внешний вид и заказ не совпадают, да и поведение необычное: держится уверенно, в меню разбирается, с официантом обходится, как важный гость… Мужчина с аппетитом выпил рюмку водки и с удовольствием занялся осьминогом, а Света переключилась на окружающую обстановку.
«Развод» был в разгаре. Некоторые, правда, ждали своих парней, а может быть, даже мужей. Их было немного, вели они себя сдержанней, и, как правило, к ним нечасто подходили. Свету побаловали вниманием несколько раз. Но почему-то явно не те, кого она хотела бы видеть. Вначале подошли двойники Берца и Гвоздика, приехавшие на опущенной «Приоре», которая почти цеплялась брюхом об асфальт. Они косноязычно звали ее «выпить и развлечься». Света живо представила бутылку теплой водки без закуски и последующие «развлечения» в загородной лесополосе. Едва она отделалась от первых кавалеров, как на тонированной обшарпанной «девятке» подкатили копии Лопуха и покойного Ниндзи, с теми же самыми заманчивыми предложениями. Почему она притягивала именно этот сорт парней, Света понять не могла, но они были настойчивы, пришлось сказать, что сейчас приедет Берц с пацанами. Неизвестно, знали ли они Берца, скорей всего – нет, но им нужна была телка, а не проблемы с неизвестной кодлой, поэтому они быстро освободили веранду.
Когда часы показали без четверти двенадцать, стало ясно, что ничего она сегодня не найдёт: ни для души, ни для сердца, ни для тела, ни для кошелька. И тут возле входа затормозил квадратный «Range Rover Sport». Она уже достаточно научилась разбираться в машинах, чтобы понимать, что лохи на таких не ездят. Из джипа вышли два накачанных парня с развязными манерами хозяев жизни и наглыми лицами, которые являются бесплатным приложением к ощущению себя таковыми. Это были такие же босяки, как и Берц с его компанией, только выше уровнем – более взрослые, дерзкие и опасные.
В обтягивающих легких рубашках, джинсах, и туфлях из змеиной кожи (Света видела такие в модном журнале и знала, что они стоят бешеных денег), они пошли по залу, как покупатели по базарным рядам. Но особые деликатесы уже закончились: Миледи уехала, уехали Рыба и Серебрянка, Башмачок сегодня не думала возвращаться… Те, которые остались, сидели с парнями, и у них было уже всё договорено. Безрезультатно обследовав зал, «качки» вышли на веранду и подошли к Светлане, которая этого ждала и потому грациозно выпрямилась и даже чуть-чуть улыбнулась. Они по-свойски сели к ней за стол, бесцеремонно осмотрели с ног до головы.
– Ну, чего, коза, попила, поела, а сняться не получилось. Хорошо, что мы подъехали. Давай, собирайся. Счёт за тебя оплатить?
Светлана думала, что она начала новую жизнь: не материлась, старалась не грубить даже тем, кто ей не нравился, сдерживала порывы, которые рвались из самой глубины души, где разлагались трупы убитых мужчин, женщин и детей, где ломали кости Ниндзе и заживо горел Ящик. Но оказалось, что никакой новой жизни она не начинала, а старая мгновенно вырвалась наружу, как всегда бывало в прошлые времена.
– Да пошли вы в жопу с этим счётом! – оскалилась Цифра и схватила вилку. – Я вас звала? Чего вы ко мне подвалили? Чего за мой столик сели? А ну, собрались и на раз-два сдернули отсюда!
– Ты что, коза, оборзела?! – вытаращил глаза тот, что пониже – светловолосый, симпатичный, с маленькими остроконечными ушами, как у хорька. – Кому хамишь?! Жить надоело?!
– А тебе не надоело?! – зловеще сверкнув, вилка оказалась у лица «хорька». – Хочешь, глаз выколю и съем?!
Тот отпрянул – выглядела Цифра очень убедительно.
– Да ладно, Борис, не хочет, как хочет, – сказал более высокий брюнет. – Других найдем!
– Не-ет, Вадик, подожди, – возразил Борис. – Так не бывает. Что значит «хочет, не хочет»? Главное, что я хочу…
– Собирайся, говорю тебе, поехали! – огляделся вокруг Вадик. – Нам неприятности не нужны! Если Фома узнает, такой кипеж поднимется! Скажут: второй раз город просрать хотите?! А она чокнутая – глянь на нее!
Цифра разъярилась настолько, что у неё даже подбородок дрожал. Вилка сама рвалась в сузившийся глаз Бориса, и она с трудом ее удерживала.
– Да, или еб…, или на наркоте сидит, – кивнул Борис. И недобро процедил:
– Ладно пойдем… Никуда она не денется. Встретимся еще…
«Качки» вышли с веранды, причем Вадим тащил товарища за руку, а он оглядывался и с ненавистью рассматривал Цифру. Она пригрозила ему вилкой и со звоном бросила ее на пол. Хлопнули дверцы, включился двигатель. «Range Rover» постоял немного, очевидно, парни думали, куда ехать, и медленно двинулся с места.
– Хлоп-хлоп-хлоп! – раздались раздельные, вроде даже демонстративные хлопки. Человек в защитного цвета костюме и с дурацким рюкзаком улыбался. Как будто перегретый пустынным солнцем камень холодной ночью треснул от перепада температур.
– Очень искренне! – низким голосом проговорил он и вытер губы розовой полотняной салфеткой.
– Я, например, поверил! И эти лошки – тоже!
Официант принёс счёт, она расплатилась, положив сверху небольшие чаевые. Хотела было вызвать такси, но это еще не вошло у нее в привычку, поэтому решила пройтись пешком. До дома минут двадцать, да можно и попутку остановить… Нет, нет! Эта мысль ей сегодня очень не понравилась.
Подхватив и перебросив через плечо чёрную сумочку, она спустилась с веранды и вышла на ярко освещённую набережную. Людей уже поуменьшилось, время шло к часу ночи, и пешеходов было мало, зато машин – много. Они стояли вдоль тротуаров, теснились у пивных, клубов, пиццерий и ресторанов, дорогого продовольственного магазина и десятков увеселительных заведений, ездили туда-сюда, причем таким плотным потоком, как будто весь Тиходонск спешил в ночную смену на Россельхозмаш. Света шла по улице неспешно и лениво. И вдруг она ощутила чей-то тяжелый, проникающий до самого сердца взгляд. Быстро огляделась, но никого вокруг не было. Показалось. Видно, такой псих накрыл с этими бандюками, что галюники мерещатся…
В общем-то, скорее всего, сегодня вечер пропал. Придёт домой, включит телевизор, где у красивых тёлок нет отбоя ни от кавалеров, ни от женихов, ни от подарков, посмотрит немного и заснёт, чтобы завтра начать очередной свой день. Честно говоря, такое однообразие её уже утомляло. Она даже думала, чтобы устроиться на работу. Но куда? Секретаршей? Объявлений о таких работах было много, она даже несколько раз ходила на собеседования, но от неё требовалось свободное пользование компьютером, с чем, в общем-то, она могла справиться, а кроме того, знание английского, умение пользоваться остальной оргтехникой: сканером, принтером, ксероксом, а самое главное – умение соединять шефа с его многочисленными деловыми партнёрами. А тут нужно было и особые слова знать, и тон правильный подбирать, и помнить, с кем можно соединять, а с кем – нет. Здесь происходила путаница, а путаницу Света не любила. Поэтому после нескольких попыток идея найти работу у неё прошла.
Она свернула за угол, и стала подниматься в гору по Соборному, почти сразу её обогнал знакомый чёрный «Range Rover». Хлопнула дверца, Борис, не торопясь, вылез на улицу. Тонкая ткань рубашки обтягивала бугры мускулов. Мощная шея, мощные плечи. Видно было, что он бывший спортсмен или каждый день проводит в спортзале. Он криво улыбался.
– Ну что, нагулялась? Давай, садись в машину!
Цифра вздохнула. Ей не хотелось доводить дело до крайности, но, похоже, к тому шло. Она незаметно расстегнула сумочку, сунула туда ладонь. Дело нехитрое, быстрое, но их двое… Или всё-таки плюнуть да поехать с ними? Чёрт с ними. В конце концов, разом больше, разом меньше. Что они ей сделают? Не съедят же. Правда, морду, скорей всего, отрихтуют.
– Может, лучше меня подвезешь? – раздался сзади глуховатый голос. – А то притомился что-то в гору идти…
Цифра даже удивилась. Во-первых, в тех кругах, в которых она вращалась, подобные прелюдии были излишни. Обычно начиналось с того, что сразу били в морду. Во-вторых, заступаться за неё могли парни из её компании, когда сидят все вместе, и вдруг кто-то наехал не по делу… А уж на улицах вообще никто ни за кого не заступается: можно получить нож в живот или пулю в голову, а если тебе повезет больше и удастся завалить противника, то сам же и окажешься за решеткой…
Она повернулась. Сзади стоял ее недавний шапочный знакомый, аплодировавший ей в ресторане. В ярком свете ртутного фонаря она рассмотрела, что у него загорелое лицо, а лоб испещрён морщинами. Надо сказать, что, несмотря на солидный возраст, держался он очень уверенно.
– Лучше своими ногами идти, чем в морг на машине прокатиться, – ровным голосом произнес Борис. Он не пугал, не угрожал, просто предупреждал, как будет на самом деле. И повторил:
– Садись в машину, коза, хуже будет!
– Не понял, козлик? – почти ласково сказал неожиданный защитник. – Давай сделаем так. Ты сел в машину и уехал. Живой и здоровый.
Он обошел Светлану и вплотную подошел к Борису, хотя явно уступал ему телосложением и возрастом.
– Эй, что там такое? – открылась дверь водителя, и на мостовую выскочил Вадим. В руках он держал бейсбольную биту из тускло поблескивающего металла.
– Да ничего! – заорал Борис. – Какой-то труп меня козлом обозвал! А ну, иди сюда!
Он скривил губы, и человеческое лицо сразу приобрело хорошо знакомые Цифре черты бандитской рожи, причем как раз в тот момент, когда её обладатель собирается сделать что-то ужасное и страшное, что и отличает его бандитскую сущность от других людей.
Но дальше события развивались не так, как обычно, и не так, как в представлении Цифры, Бориса и Вадима они могли развиваться, потому что жестокого, возможно, до смерти, избиения влезшего не в свое дело фраера не произошло. Все получилось ровно наоборот: незнакомец без замаха ударил Бориса открытой ладонью вроде бы по щеке. И хотя удар этот, казалось, не был особо сильным, раздался громкий хлопок, голова Бориса беспомощно мотнулась и стукнулась о кузов так, что в лакированном металле наверняка осталась вмятина, рихтовка которой в фирменном автосервисе обошлась бы тысяч в пятьдесят, если не больше. Но он не стал возмущаться по этому поводу, да и по любому другому не стал тоже. Он молча упал рядом с «Range Roverom», и его щека тесно прижалась к новому, слегка теплому, ребристому колесу.
– Ты что делаешь?! – заорал Вадим, обегая машину и грозно размахивая битой. – Ты что, совсем оборзел?! Ты нюх потерял?!
Словом, он кричал то, что обычно кричат в таких случаях, обильно перемежая угрозы нецензурными эпитетами, вставками и глаголами. Увидев неподвижно лежащего товарища, он никаких выводов для себя не сделал, а наоборот: выпустил целую серию непечатных выражений, которые индивидуального смысла не имели, но в целом предсказывали печальную судьбу неожиданному заступнику, который стоял совершенно спокойно, опустив руки и широко расставив ноги.
Биту Вадим поднял настолько высоко, как будто хотел вбить гвоздь в землю по самую шляпку, при этом в роли гвоздя должен был выступить этот наглый мужик. Но и это у него не получилось, потому что вместо того, чтобы уворачиваться или отскакивать назад, незнакомец, наоборот, сделал шаг вперёд, прямо под удар, и поймал бьющую руку за запястье, потом резко развернул её так, что нападающий тоже развернулся всем корпусом и согнулся пополам, бита выпала и со звоном покатилась по булыжнику. На этом прием можно было закончить, но седой довел его до конца: с хрустом сломался локтевой сустав, и отчаянный крик нарушил ночное спокойствие тихого переулка. Но крик был коротким: Вадим потерял сознание и упал рядом со своим товарищем.
– Ничего себе, – сказала Цифра, вынимая руку из сумочки и вытирая вспотевшую кисть о брюки. – Да ты их убил!
– Одного точно нет, – сказал незнакомец. – Только руку сломал. А второго – не знаю. Что-то он действительно скучный лежит. Может, головой ударился, а может, кости тонкие, или просто сегодня не его день. Прокатиться не хочешь?
– На чём прокатиться? – удивилась Цифра. – Куда?
– На тачке. Вот же она, стоит пустая, никому не нужная. А куда захочешь, туда и поедем!
– Не-е, – сказала Цифра. – Это отпадает…
– Почему? – спросил спаситель.
– Да потому, что сейчас тачки крутые угоняют!
– Как так?
– Молча! Водил насмерть глушат, а машины забирают. Потому менты злобствуют…
– Это дело серьёзное, – сказал седой. – Ну, ладно, давай тогда быстро снимаемся отсюда!
Стараясь держаться в тени, он быстро пошел вверх по крутой улице. Цифра машинально семенила за ним.
Отойдя немного, она обернулась и посмотрела на своих незадачливых кавалеров. Те лежали в прежних позах.
– А куда мы идем? – спросила Цифра.
– Ну, как куда? Ты чего, кино не смотришь? Я ж тебя, вроде как, спас, а ты меня домой пригласи, ужином накорми. Тем более что ночевать-то мне особенно и негде, а если честно говорить, то вообще негде.
Цифра немножко подумала.
– Ну, ладно, хорошо. Я тут недалеко живу…
– Только давай порознь, – сказал он. – Ты иди, а я за тобой.
«Ничего себе, какой продуманный», – подумала Цифра, и двинулась вперёд.
В конце квартала, на повороте, она обернулась назад, но никого за собой не увидела.
«Может, передумал», – подумала она.
С одной стороны, она испытала некоторое облегчение, а с другой – досаду. Всё-таки не каждый день тебя спасают и не каждый день рвётся такое, вроде бы, перспективное знакомство. Мужик крепкий, опытный, смелый! О таком она давно мечтала!
То и дело ныряя в «проходняки» она прошла ещё два квартала, свернула в переулок, прошла между гаражами и оказалась возле своего нового дома. Родительскую квартиру она сразу же разменяла: тут и вид из окна на Дон, и воздух чище. Во всех смыслах. Несколько раз она оборачивалась, но незнакомца и след простыл. И только когда она стала набирать код двери, рядом с ней появилась крепкая фигура.
– Пришли?
Цифра вздрогнула.
– А где ты прятался? – спросила она.
– Да нигде, в твоей тени шёл. А если в тени идти, то человека не видно.
– Странно ты как-то говоришь, – сказала Цифра. – Ну, ладно, заходи.
* * *
Они зашли в квартиру, Цифра закрыла и заперла дверь. За долгое время она впервые находилась здесь с живым человеком. До этого только тени убитых попадались ей в пустых стенах. Даже словом перекинуться не с кем. Раньше ей это было по барабану, а когда осталась совсем одна – стало тяготить.
Новый знакомый остановился в прихожей, настороженно принюхиваясь. А может, ловя чужие биотоки. Он напоминал Цифре Ящика – такой же могучий, корявый, но смотрелся как-то по-другому, культурнее, что ли. И, конечно, он бы не стал делать те мерзости, которые творил Ящик.
– Ну, проходи, располагайся, – сказала она. – Тебя как зовут?
– Зови Седым, – назвал он свой давний позывной.
– А-а, кликуха, значит, – ответила она. – Ну, а я тогда Цифра.
– Цифра так Цифра, – сказал Седой. – Квартиру осмотреть можно?
– Да смотри, не жалко. А что, купить хочешь?
– Не собираюсь, пока… А кстати, откуда ты знаешь, что у вас водил мочат и машины угоняют? – спросил вдруг Седой, осторожно заглядывая в туалет и ванную.
– Да откуда? Болтают все, и в Интернете написали…
– Надо будет посмотреть, – сказал он. – Если такая обстановка, в чужую машину лучше не садиться.
– А своя у тебя есть? – спросила Цифра.
– Своей пока нету. Вот долг получу – куплю. А может, и нет. Думаю, сдёргивать отсюда.
Прижимаясь к стене, Седой неспешно обошёл комнаты, заглянул на кухню, в кладовку, посмотрел, нет ли каких-то тайников за шкафом, ну и в шкаф заглянул, само собой, на балкон выглянул.
– Чего тут искать? – сказала Цифра. – После трёх обысков уже хрен что найдёшь!
– А что у тебя три обыска делали? – заинтересовался Седой, беря со стола ее сумку и будто взвешивая на ладони.
– Да, на старой хате… Потом как-нибудь расскажу.
– А-а, ну, ладно. А здесь что? Нож?
– Да нет, – ответила она. – С чего ты взял?
– Да с того, что ты руку в сумке всё время держала.
– Нет ножа, сказала.
– Давай глянем.
Он щелкнул кнопкой и высыпал всё содержимое на стол. Вообще-то, если бы это сделал кто-то другой, Цифра расценила бы как наглость и послала бы на три буквы со всеми вытекающими последствиями, включая выставление за дверь и пинок в зад напоследок. А от Седого – ничего, стерпела.
– Говорила же тебе, нету ножа, теперь сам убедился! – вроде похвасталась она своей честностью и сама удивилась: тон вышел какой-то заискивающий, она таким никогда не разговаривала.
– А это что?
– Расчёска обычная парикмахерская.
Седой взял, покрутил. Да, металлическая расчёска на сужающейся к концу ручке. И держаться за нее можно, и локоны наматывать. Усмехнулся.
– Это не годится – слабая. Лучше шило положить, вроде случайно…
У Цифры кончики губ чуть поднялись вверх.
– Спасибо, Седой. Учту на будущее.
Седой бросил расчёску к другому барахлу – помаде, кошельку с деньгами, какому-то крему, массивному флакону духов с золотой крышкой…
– Зачем такой здоровый флакон тягаешь? Купила бы прыскалку в десять раз меньше…
– Подарок. Своя ноша не тянет.
– Кто подарил?
– А ты ревнуешь?
Седой усмехнулся, заглянул в коробку с антисептическими свечами, перебрал несколько пачек презервативов.
– Работаешь, что ли? – спросил он.
– Да нет, не работаю, – ответила Цифра, но тут же, перехватив его взгляд на свечи и презервативы, поняла, какую работу он имеет в виду. – А-а-а, вон ты о чем! Всё собираюсь заняться, да никак не выходит наладить дело.
– А что тут сложного? – спросил он.
– Привыкнуть надо. Людей приличных узнать, не будешь же первого встречного в себя пускать. А тут войдешь в кабак, а постоянные тёлки на тебя бросаются как собаки, всю «рыбу» разгоняют…
– Какую рыбу?
– Ну, они так мужчин называют…
Она поймала себя на мысли, что слишком откровенничает с незнакомым человеком, и не могла понять – что с ней происходит?
– Да и не только тёлки, – сказал он. – Я видел, как на тебя эти двое «наехали». А ты и правда ему бы глаз выколола?
– Хм, – хмыкнула Цифра. – Да в тот момент и правда выколола и сожрала б! Или дружка его заставила б сожрать! Меня иногда клинит, я тогда что угодно могу…
– Крутая ты чувиха! – сказал Седой, с любопытством рассматривая новую знакомую.
– Что за «чувиха»?
– Мы в молодости так девушек называли. Ну, как сейчас «телка»…
– А… Да ты тоже, вижу, не из города Динь-Динь, – одобрительно сказала она.
– Из какого города? – насторожился Седой. – Я в Китае никогда не был.
– Да он не в Китае, он в песне! – Цифра засмеялась нехарактерным для нее мягким звонким смехом. В нем не было издевки, насмешки, превосходства, как будто это и не она смеялась. Обычный женский смех.
– Мальчик-колокольчик из города Динь-Динь. Значит, ничего серьезного сделать не может. Вот ты не такой!
– А какой?
– Другой. У меня Ящик такой был.
– Что за Ящик?
– Отчим. Ему на голову когда-то ящик с бутылками упал, вот иногда и накрывало. Так он тоже здоровый был. Мог двоих завалить, только ты без оружия справился…
– А он что, с оружием?
– Ну, конечно. Мы же Калабашкины. Слышал про таких?
– Да нет, не слышал.
– Ну как? Банда Амазонок.
– И опять не слышал.
– Ты что?! Убийство на трассе. Семья. Он – бывший мент, и ребёнок с ними…
– Да не было меня здесь, приехал позавчера, – ответил Седой. – И что, ты тоже в этих делах участвовала?
– А куда мне было деваться? Ну, я, правда, со стороны смотрела, чаще отворачивалась. А если б вякнула что-то, меня бы грохнули да закопали рядом с ними…
– Да-а, – неопределённо протянул Седой. – А где они теперь?
– Кто?
– Отчим с мамашкой?
– Да на том свете, где им ещё быть. В аду, наверное, жарятся.
– Почему в аду?
– Да больше негде.
– Да-а, – снова протянул Седой. – Полотенце дашь?
– Дам.
Цифра принесла полотенце, и он пошёл в ванную. Она выждала немного, подошла под дверь, прислушалась. Когда стало ясно, что он действительно моется, она быстро метнулась к рюкзаку, сноровисто расстегнула, не заметив контрольные нитки, заглянула внутрь, откинула какую-то жёлтую майку, чёрные шорты, потом нашла завёрнутый в майку пистолет – «ПМ» и запасной магазин, полный патронов.
«Да, мужик хитровыделанный», – подумала она, быстро сложила всё на место и закрыла рюкзак. Потом полезла в сервант и перепрятала большой, толстый, квадратного профиля пистолет в кобуре с запасным магазином, который не так давно туда положила. Сейчас она засунула его под шифоньер. Залезла с ногами на диван и стала думать, что будет дальше.
Седой мылся долго, потом вышел – распаренный, размягчённый, в полотенце вокруг бедер. Цифра хотела что-то сказать, но не сказала.
– Еда у тебя есть?
– Что у меня, ресторан? – фыркнула Цифра.
Она, мягко говоря, не очень любила заниматься хозяйством – только когда мать заставляла или Ящик хотел жрать и требовал, чтобы она пожарила яичницу. Но в последнее время ни мать, ни Ящик ничего с неё не требовали, и дома она практически не готовила.
– А ты что, есть хочешь? – спросила она.
– Да нет, целый день не жрал, вечером в ресторан зашёл, наелся. Пока сыт.
– Ну, а сыт, так и флаг тебе в руки. Чем заниматься думаешь?
Он неопределенно улыбнулся.
– Сейчас?
Цифра отвела взгляд в сторону.
– Сейчас ночь уже. Вообще, что делать будешь?
– Да то же, что и все. Деньги мне тут должны, получить надо.
– Много? – спросила она.
– Два ляма зелени.
– Ничего себе! Мои знакомые пацаны совсем другими бабками крутят. Крошки и слезы.
– Познакомишь, может, пригодятся, – сказал Седой.
– Можно. Отчего не познакомить?
– Ну, иди мойся, – то ли попросил, то ли приказал он.
Цифра усмехнулась, но просьбу, а может, приказ, выполнила. Когда она зашла в ванну и включила душ, Седой нагнулся, проверил рюкзак, обнаружил, что контрольные нитки сорваны, заглянул внутрь и убедился, что все на месте. Значит, она видела всё, что ей видеть не следовало, но, вместе с тем, ничего не взяла и ничего не сказала. Значит, девка – кремень. Недаром она совала руку в сумочку во время драки. Если бы что пошло не так, засадила бы она этой расчёской за милую душу. Да и вилкой, наверное бы, глаз выколола. Хотя нет, в ресторане вряд ли. Это она по молодости понтовала: при свидетелях такие вещи делать нельзя. Но вообще, боец из нее получится матерый. При правильном воспитании… Молодежь учить надо!
Теперь он сидел на диване и размышлял: в каком виде выйдет хозяйка? В полотенце с открытой грудью? Или вообще голая, без затей?
Цифра вышла в халате. Мокрые волосы, смытый макияж, босые ноги оставляли на полу цепочку следов.
– Ну, что делать будем? – спросил Седой.
– Не знаю, – сказала она. – Вообще-то, я так просто с мужиками не ложусь.
– Конечно! – усмехнулся Седой. – Очень редко и по очень большой любви!
– Кончай под…ать! По любви! Ящик, он любовь не разводил. Дал мне в дых, а пока я очухивалась, он уже своё дело сделал. А мне тринадцать только исполнилось.
– Матери сказала?
– Да что ей говорить. Говори не говори, всё равно виновата я останусь – то в трусах вышла, то в коротком халате, а то под халатом у меня ничего нет. Зачем ей со своим мужиком ссориться? Проще на меня полкана спустить.
– Ну, а потом как все шло?
– Да так и шло. Бывало, мать в магазин за хлебом выскочит, а он меня тут же на кровати растянет, или на столе, или как ему захочется. Иногда давал в морду, несильно, для острастки, чтобы следов не оставлять, а иногда и без этого обходилось. Только так получилось, что я уже ко всему этому привыкла, и к Ящику меня тянуло больше, чем к сверстникам… Я ему уже и не сопротивлялась, и он это знал. Только, видно, когда он меня бил, то это его заводило. Да и меня тоже, если честно…
– Ладно, картина ясная, – сказал Седой. – Только я тебя в дых бить не буду. Ты мне на диван чего-нибудь кинь, а сама иди в спальню. Утром рано встаёшь?
– Да как отосплюсь.
– Дел нету?
– Нету особых.
– Прийти кто-нибудь может?
Цифра подумала, пожала плечами.
– Может, и придут эти идиоты. Заодно познакомлю.
– Ну, завтра будет день и все увидим, – сказал Седой и лёг на диван. – Туши свет.
Цифра щелкнула выключателем, пошла к себе в спальню, но ровно через пятнадцать минут вернулась и нырнула под махровую простыню к Седому.
Утром она сама, без просьб и угроз пожарила яичницу и заварила чай. Можно сказать, что для неё это была вершина кулинарного мастерства и пик душевного старания. Секс обоим понравился, они сидели напротив друг друга и мирно завтракали, лаская друг друга теплыми, понимающими взглядами.
– А ты, я вижу, с загаром. С морей приехал?
– Да, в Сочи был.
Цифра усмехнулась.
– В Сочи сейчас такой загар не пристанет. Это где-то в южных широтах ты загорал.
– Может, и в южных, – ответил Седой, обратив внимание на то, что Цифра ни о чём его не расспрашивает, хотя все видит, понимает и постоянно попадает в точку. Это ему тоже в ней понравилось, да и в постели она была великолепной. В Испании не так легко зацепить женщину. Только проститутку, но это чревато всякими осложнениями. А здесь – вот оно: и квартира, и женщина, и подельник – все в одном флаконе!
Честно говоря, Седой попал в эту квартиру не случайно. Он высмотрел Цифру ещё в ресторане. Сидит одна с бокалом вина, салатом и ждёт, пока кто-то угостит по-человечески да знакомство заведёт, а таких нет. Вот и сидит скучает. А куда идти? А идти потом в квартиру, где живёт одна-одинешенька. Не из общежития же она в «Аквариум» пришла. Общежитские девки по ресторанам в одиночку не шастают. Понаблюдал он за ней, понравилось, как она каких-то лохов отшивала, а потом, когда бандюки наехали, видно было, что она, если надо, и глаза им выколет, а вместо них яйца оторвёт и вставит. Серьёзная девка, нутро у нее твердое, но молодая ещё – не подумала, что эти гады так её не оставят. Вот он и пошёл следом. Неизвестно, может, конечно, она и без него бы справилась. С одним почти наверняка. Но с тем, который битой размахивал, – с тем вряд ли. Как бы то ни было, вышло хорошо – трупов нет, крови нет, значит, менты шустрить не будут, копать, расспрашивать соседей, проводить экспертизы. Ну, подрались, тяжких последствий нет, разбежались. Значит, всё хорошо, все квиты. Зачем статистику портить? С этими мыслями Седой принялся за еду. Сегодня ему в Тиходонске нравилось больше, чем вчера.
Если ещё удастся получить деньги…
Хотя в этом он сильно сомневался.
