У Цифры они не загостились. Больше того, она вообще им не открыла.

– Чего пришли? – спросила сквозь дверь и зевнула.

– Как чего? – возмутился Лопух. – Берц «откинулся», отметить надо.

– Ну, отмечайте. Я-то при чем?

– Нехорошо, подруга, – сказал Берц. – Не положено так по понятиям. Человека с зоны по-человечески встречать надо.

– Так давай по-человечески! Пригласите меня в хорошее место, хоть в «Аквариум», хоть в «Озеро», куда пойти не стыдно. А чё вы ко мне припёрлись? Или я вас в гости звала? Стол накрыла, вон, утка в духовке жарится…

Пацаны переминались с ноги на ногу. Цифра никого не звала в гости, столы не накрывала и готовить не умела. Не то что утку – бутербродов не нарежет.

– Да у нас все есть, – попытался оправдаться Берц. – И бухло и закусь…

– Небось, принесли бутылку самопальной водяры, нарзан да триста грамм самой дешевой колбасы? А хлеб забыли!

Точно так оно и было, только когда Цифра это угадала, признаваться в своей убогости стало стыдно. Берц сделал знак Лопуху: мол, не звякни бутылками в пакете, и, стараясь, чтобы голос звучал солидно, ответил:

– Сейчас носить ничего не надо: позвоним – и пиццу привезут, и шашлык, да что хочешь! Мы за тобой пришли. Куда скажешь, туда поедем.

– Щас чего ехать? – сказала Цифра. – Я только проснулась.

Лопух посмотрел на часы. Час дня.

– Поздно спишь, – сказал Гвоздик.

– Это не твоё дело, с кем я сплю, сколько, да за сколько, – отозвалась Цифра. – Короче, если надумаете, езжайте вечером в «Аквариум», можем там перебазарить, а можем куда-нибудь отъехать, чтобы с вами не светиться. Только я на машинах друзей сейчас не езжу, пить за рулём боюсь.

Берц захохотал было с превосходством: «А мы, мол, ничего не боимся!» Но тут же оборвал смех, ибо выглядело это глупо. Лопух и Гвоздик от каждого полицейского шарахались, да и сам он не очень хотел вернуться в любимую, вроде бы, им зону.

– Хорошо, – сказал он. – Договорились.

Выйдя из подъезда, они постояли, посмотрели по сторонам, потом глянули в небо, по которому плыли легкие белые облака.

– Деньги есть? – спросил в пространство Берц.

Его сотоварищи принялись шарить по карманам, как будто запамятовали, сколько у них там рублей, долларов или евро. Но очень быстро они обнаружили, что денег в карманах нет, только завалявшаяся мелочь, на которую ни в «Аквариум», ни в «Озеро» Цифру не пригласишь, только бутылкой газировки угостить можно, и то если в магазине купить, а не в кафе, где цены совсем нев…ные. В смысле невыносимые.

– Нету денег, – подвел итог Берц. – Значит, доставать надо!

– Как доставать? – насторожился Лопух.

– Да очень просто. Как мы доставали?

– Что, опять к банкомату пойдём? – спросил Гвоздик.

И по тону ясно было, что пацаны не горят желанием идти по проторенной дорожке, которая привела их в СИЗО.

– Дурак ты, – сказал Берц. – Нам надо теперь почерк менять, по-другому работать надо.

– А как по-другому работать?

– Да так! «Крыши» ставить надо…

– Нда-а. Это-то хорошо, только все «крыши» уже стоят, – заметил Лопух.

– И туда если сунешься, то ноги не унесёшь, – добавил Гвоздик. – Нас трое, а там группировки…

И Берц возражать не стал. Он понял, что старые кореша иной раз бывают правы.

– Ну, пойдём на рынок. Может, кошелёк у кого дёрнем.

– Ну, пойдём, – сказал Лопух.

На рынке они провели полдня, но ничего не дёрнули. Каждый торговец держится за карман и умеет определять, где покупатель, а где вор. И покупатели здесь настороженно держатся: на базарах испокон веку карманники свирепствуют… Бесцельно слоняющиеся пацаны привлекли внимание – несколько человек с повязками рыночной охраны, а на самом деле из бригады Кима, подошли и сказали:

– Дёргайте, ребята, отсюда, здесь место занято и вам ловить нечего.

Негромко сказали: вежливо, культурно, с уважением. Но твердо. С ними шутки не пошутишь, и не повыступаешь – себе дороже обойдется. Хорошее отношение понимать и ценить надо. А то вмиг окажешься в инвалидной коляске, а может, и на погосте. С чужими деньгами шутить нельзя.

– Мы все поняли, братское сердце, – так же вежливо ответил Берц.

Раскланялись и разошлись.

– Всё-таки банкоматы – дело самое верное, – сказал Лопух.

– Да мы уже на банкоматах засвечены, му… с Нижнего Тагила! – разозлился Берц. – Как только кого-нибудь нахлобучим прежним образом, наши дела тут же поднимут: а-а-а так Берц только освободился! Его работа и его кодлы! Пойдём, лучше, на автовокзал, там «лебедей» много водится.

– Кого? – спросил Гвоздик.

– «Лебедей», дурила! «Лебедь» – это пьяный, с которым можно что угодно делать, он потом и не вспомнит… Такие заявы не пишут, да у них и не принимают…

Надо сказать, что Берц оказался прав. На автовокзале они нахлобучили пьяного в туалете, отняли у него кошелёк, в котором оказалось пятнадцать тысяч. Когда убежали подальше, зашли в подъезд и между этажами стали рассматривать добычу, Берц одобрительно крякнул, а Гвоздик помотал головой.

– Не, – говорит он. – Эту суку на пятнадцать тысяч не напоишь, да и не накормишь. Знаешь, сколько сейчас в ресторане рыба стоит? Ниндзя как-то рассказывал…

– Да-а. Жалко, Ниндзи нету, – сказал Берц.

И они замолчали.

– Надо к банкомату идти, – сказал Лопух.

– Банкомат больше двух тысяч не даст, надо карточку отобрать у того, кто только зарплату получил. А сейчас все зарплаты на карточки получают.

– Ну, и дальше что?

– А дальше взять его, и пусть снимает все деньги. А мы в стороне постоим: пусть его камера снимает. А он потом нам их и отдаст по доброй воле. Это уже не разбой будет, а кража, за нее условно дают…

– Стрёмно как-то, – сказал Гвоздик и поёжился. – Мы все под условкой ходим.

– Стрёмно, значит, иди на Ростов-Товарный, разгружай вагоны. Три тысячи с вагона. Пару-тройку вагонов выгрузишь, вот и принесёшь свою долю!

Гвоздик только вздохнул. Разгружать вагоны ему было непривычно. В конце концов, сделали так, как сказал Берц. Поехали подальше, вышло так, что оказались они в Электромонтажниках. Походили, посмотрели: дома новенькие, магазины только открылись, Дом быта, автосервис какие-то кавказцы держат, кинотеатр скоро запустят… Людей немного: кроме местных жителей тут никому делать нечего, все бегут куда-то по своим делам, квартиры, небось, без присмотра…

– Хорошее место, – сказал Берц. – Тут, наверное, ещё никто не стал окучивать.

– Не знаю, – помотал головой Лопух. – Таких мест, по-моему, сейчас нету.

Возле пивной они взяли под руки какого-то работягу, показали ему нож, и Берц объяснил ситуацию: мол, только с зоны откинулись и он, как честный фрайер, должен их «подогреть». Работяга сам ввёл пин-код и снял всё, что на карточке было. Было там двадцать тысяч.

– Вот это уже деньги, – сказал Берц и пожал работяге руку. Потом вдруг снова вытащил нож, упёр в живот.

– Только смотри, если вдруг думаешь стукануть на нас, имей в виду, я тебе пику по самую рукоятку засажу.

– Да нет, ребята, нет. Я по-хорошему расходиться привык, – ответил терпила и мгновенно исчез.

Цифра выглядела сногсшибательно: красные босоножки на высоченной «шпильке», короткий красный сарафан с открытой спиной, перечеркнутой двумя бретельками, и маленькая красная то ли сумочка, то ли кошелек. Маникюр, педикюр – все, как положено центровой телке. Бывшие «Грачи» обалдели, когда ее увидели, особенно Берц – у него даже челюсть приотпала.

Хорошо, что они сразу приехали на такси и, по капризу дамы, отправились в «Голубое озеро». Это был большой и современный ресторан в загородной зоне, довольно далеко от Дона, но почти на самом берегу искусственного озера, где когда-то, давным-давно, был песчаный карьер. А когда нужное количество песка выбрали, огромную яму затопили ледяные ключи, бьющие из-под земли. Так и образовалось озеро, которое и дало название заведению, хотя оно скорее было не голубым, а серым. Вода, конечно, ледяная, родниковая, мало охотников купаться находилось даже в жаркий солнечный день. Но сидеть на воздухе, у воды, было хорошо, и они заняли беседку на берегу. Цифра сидела во главе стола, как королева. Справа от неё сел Берц, напротив – Лопух, а Гвоздик сидел справа от Берца, на противоположном конце стола от Цифры.

– Ну, как дела? – спросил Берц.

– У меня дела всегда хорошо, – ответила Цифра. – Чего нельзя сказать о вас. Все, как дураки, попали в тюрьму. Хорошо, повезло, что сейчас не чалитесь, а сидите и шашлык заказываете…

– А родители что? – не унимался Берц.

– Ящик мне не родитель. Я его сжечь хотела, только он и сам сгорел. А мамашка, как в ковбойских фильмах: отстреливалась, а потом застрелилась. Так ей, суке, и надо!

– Почему? Они же оставили тебе наследство? – то ли спросил, то ли констатировал Лопух.

– Все мое наследство – дурные привычки, – отрезала Цифра.

– Да-а-а. Как жить думаешь? – спросил Берц.

– А ты мне что, папа? – ответила Цифра. – Или хочешь меня на содержание взять? Так у тебя таких денег нет!

– Да ничего я не хочу, – ответил тот. – Просто так спрашиваю.

– Просто так серьёзные люди языком не метут, – сказала Цифра. И была права, как будто это она волокла срок в зоне, а не Берц. Тому даже возразить было нечем.

– Слушай, – Берц понизил голос. – А у тебя оружие есть?

Наверное, этим вопросом он хотел показать свою серьезность.

– Есть, под юбкой. Без промаха стреляет! – Цифра засмеялась. И тут же оборвала смех. – Дураки вы конченные! Откуда у меня оружие? У Ящика было ружьё, но теперь ни Ящика, ни ружья, ничего нет.

– А ты говорила, что у вас на даче кое-что было, – не отставал Берц.

– Что было, то сплыло, – сказала Цифра. – Дача-то сгорела. Если честно, то я её сама и подожгла.

– Зачем? – влез Лопух.

– Надоела, – ответила Цифра.

– Короче, у нас есть планы, как деньги делать. Будешь с нами работать? – спросил Берц.

– Нет, мальчики, – Цифра высокомерно улыбнулась. – Вы будете копейки сшибать и рисковать на каждом шагу. С вами свяжешься – в тюрьме окажешься. Мне это не климатит.

– А что ты делать будешь? На работу устроишься? – спросил Берц ядовито.

– А зачем мне работа? Квартира у меня есть, на машинах катают, денег тоже перепадает. Я почти каждый вечер в какой-нибудь ресторан иду. И повеселиться можно, и поесть, да и кавалеров много. А кавалеры сейчас богатые и нежадные.

– Так, может, ты нам будешь этих кавалеров подставлять? – спросил Лопух.

– Смотри, как бы они тебя не подставили, – ответила Цифра. – Соображай, что спрашиваешь, а то можешь без башки остаться.

Пацаны примолкли. Тем временем принесли горячую барашку, овощи на мангале, чурек, водку, и за столом стало веселее. Цифра пила водку наравне со всеми, и когда дело подошло к концу второй бутылки, она сказала Берцу:

– Ты мне, может быть, ещё и пригодишься. Напиши телефон.

– А ты что, не помнишь? – спросил Берц.

– Да я его никогда и не знала. Зачем он мне?

– А сейчас зачем понадобился?

– Увидишь, – загадочно сказала Цифра.

Уезжать она затеялась одна. Берц предложил такси вызвать, но она отказалась.

– Сама уеду!

И действительно, не успела она процокать по каменным плитам от беседки к воротам, как к ней уже пристроился какой-то солидный «папик», они перебросились несколькими словами, Цифра кивнула и привычно запрыгнула в «Лексус» на переднее сиденье. Лимузин бесшумно тронулся с места и быстро набрал скорость. Берц, Лопух и Гвоздик молча смотрели вслед.

– Нет, пацаны, по-другому надо работать, – сказал Берц. – А то так и будем в дураках ходить.

Его друзья тяжело вздохнули. То ли они не поняли, что он имел в виду, то ли не хотели понимать.