На углу, где Беннет-стрит встречается с Гайд-лейн, стоял одинокий полицейский, а вокруг него – ни души. Весь этот мир был предоставлен только ему. Было почти три часа утра, душного, липкого, безветренного весеннего утра. Где-то в южном Лондоне бушевала гроза. Глухие раскаты грома доносились через неровные промежутки времени. Все добрые и злые обитателя Мейфэра спали… Все, кроме мистера Дж. Г. Ридера, поборника закона и злейшего врага преступников. Офицер полиции Дайер увидел желтый свет за оконными створками и благодушно улыбнулся.

Ночь была такой тихой, что, услышав поворот ключа в замке, он обернулся, думая, что звук донесся из дома у него за спиной, но та дверь не шелохнулась. Зато на порог пятого от него дома вышла женщина. Она была в тонком неглиже.

– Офицер! – позвала она голосом негромким и мягким, но очень взволнованным.

Он двинулся к ней несколько быстрее, чем обычно передвигаются полицейские.

– Что-то случилось, мисс?

Опытным глазом он сразу заметил, что лицо у нее «фальшивое»: щеки слишком румяны, а губы слишком красны – это не просто испуг. Про себя офицер решил, что в обычных обстоятельствах ее можно было бы даже назвать симпатичной, однако возраст женщины определить затруднился. На ней был длинный черный пеньюар, застегнутый на все пуговицы под самое горло. Кроме того, он обратил внимание, что рука, которой она держалась за перила, блестит, отражая свет уличных фонарей.

– Я в доме… одна, и мне показалось, что я услышала… какой-то звук. Но я не уверена…

Говорит прерываясь, переводит дыхание. Она явно сильно взволнована.

– Разве в доме нет слуг? – Констебль был удивлен, даже несколько ошеломлен.

– Нет, я только в полночь вернулась из Парижа… Мы сняли новый дом со всей обстановкой и прислугой… И слуги, наверное, ошиблись с днем моего приезда. Я – миссис Гранвиль Форнес.

Имя показалось ему смутно знакомым. То есть обладало тем качеством, которое заставляет даже самого уверенного лишний раз подумать, прежде чем решить, что перед ним человек, которого он никогда раньше не встречал. К тому же звучало оно как Имя, а Беннет-стрит – как раз то место, где и живут люди с Именем. Офицер всмотрелся в темный коридор.

– Если включите свет, сударыня, я могу зайти посмотреть, что к чему.

Женщина покачала головой, и он практически почувствовал, как она дрожит.

– Свет не включается, это меня и пугает. Когда в час я ложилась спать, все работало. Потом меня что-то разбудило… Не знаю что… И я захотела зажечь лампу у кровати, но она не включилась. В чемодане у меня была маленькая переносная лампа на батарейках. Я нашла ее… и включила.

Она замолчала, уголки ее губ дрогнули. Дайер заметил, как широко раскрыты ее испуганные глаза.

– Я увидела… Не знаю, что это было… Какое-то черное пятно, как будто кто-то крался вдоль стены. А потом оно исчезло. И еще дверь в мою комнату была открыта настежь, хотя я, перед тем как лечь спать, закрыла ее и заперла.

Полицейский открыл дверь пошире и посветил вглубь коридора фонарем. Белый луч выхватил из темноты небольшой столик у стены, на котором стоял телефонный аппарат. Шагнув в коридор, он снял трубку и подергал рычажок. Аппарат не работал.

– А этот… – Не успев произнести вопрос до конца, он замолчал.

Откуда-то сверху донесся слабый, но долгий скрип – звук опустившейся на старую половицу ноги. Миссис Форнес по-прежнему стояла на пороге, и он вернулся к ней.

– У вас есть ключ от входной двери? – спросил он, и она отрицательно покачала головой. Он провел рукой по внутренней стороне замка, нащупал ручку стопора и поднял ее вверх. – Мне нужно откуда-нибудь позвонить. А вам пока лучше…

Что же ей лучше делать? Он был простым полицейским констеблем, и сейчас ему предстояло решить довольно деликатный вопрос.

– Вы можете куда-нибудь пойти? К друзьям, например?

– Нет, – без колебаний ответила она, а потом добавила: – Скажите, а тут напротив не мистер Ридер живет? Мне кто-то рассказывал…

В доме напротив загорелся свет. Мистер Дайер с сомнением посмотрел на желтый квадрат окна. За ним находилась квартира того, кто занимал должность повыше старших констеблей. Дом № 7 по Беннет-стрит лишь недавно был переделан под жилые квартиры, и в одну из них и переехал мистер Ридер из своего дома в пригороде. Почему он выбрал квартиру в этом дорогом и живописном районе, не знал никто. Преступники считали его баснословно богатым, но о его бытовых пристрастиях точно было известно лишь одно: он любил домашний уют и покой.

Помедлив в нерешительности, констебль запустил руку в карман и нашел монетку помельче. Оставив леди на пороге, он перешел через улицу и бросил полупенсовик в светящееся окно. Секунда, и оно распахнулось.

– Простите, мистер Ридер, могу я с вами поговорить?

Голова и плечи скрылись, и очень скоро мистер Ридер открыл дверь. Он был полностью одет, будто ожидал, что его позовут: застегнутый на все пуговицы сюртук, фетровая шляпа с плоским верхом сдвинута на затылок, на кончике носа – пенсне, через которое он почти никогда не смотрел.

– Что-то случилось, констебль? – вежливо спросил он.

– От вас можно позвонить? Видите ли, там дожидается леди… миссис Форнес… Она сейчас одна… и услышала какой-то шум. Ей показалось, что в доме кто-то есть… Я тоже слышал этот звук.

И тут констебль услышал за спиной короткий вскрик, грохот и стремительно обернулся. Дверь дома № 4 была закрыта. Миссис Форнес исчезла.

В шесть прыжков мистер Ридер пересек дорогу и оказался у дома напротив. Наклонившись, он прижал ухо к прорези для почты и прислушался. Тишина, только тиканье часов… и еще звук, похожий на тихий вздох.

Мистер Ридер хмыкнул и задумчиво почесал кончик длинного носа.

– Хм… Не могли бы вы рассказать мне все об этом… гм… происшествии?

Констебль повторил рассказ, на этот раз более внятно.

– И вы зафиксировали пружину замка? Весьма предусмотрительно.

Нахмурившись, мистер Ридер перешел дорогу и скрылся в своей квартире. Там он открыл один из маленьких ящичков в бюро, достал свернутый кожаный мешочек, развернул его, выбрал три стальных инструмента, чем-то напоминающих маленькие вязальные крючки, вставил один из них в деревянную рукоятку и вернулся к констеблю.

– Боюсь, что это будет… Не скажу «противозаконно» – человек моего положения не может совершить ничего противоправного… Лучше сказать, «не совсем обычно».

Так он приговаривал, орудуя в замке своим тонким инструментом, поворачивая его то в одну сторону, то в другую. Наконец с резким щелчком замок поддался, и мистер Ридер толчком открыл дверь.

– Позвольте одолжить ваш фонарь… Спасибо.

Он взял из рук констебля электрический фонарь и направил белый луч в коридор. Никаких признаков жизни. Круг света переместился дальше, на ступеньки, ведущие на второй этаж. Мистер Ридер слегка наклонил голову и прислушался. Его слух не уловил ни малейшего звука. Он неслышно вошел в дом.

Коридор не заканчивался лестницей, он продолжался дальше, где в самом конце имелась другая дверь, наверняка ведущая в хозяйственные помещения. К удивлению полицейского, мистер Ридер направился именно туда и принялся внимательно осматривать эту дверь. Покончив с осмотром, он повернул ручку, но дверь не поддалась. Тогда он нагнулся, прищурился и заглянул в замочную скважину.

– Здесь был кто-то… но наверху, – немного робея перед большим человеком, произнес полицейский.

– Здесь был кто-то наверху, – задумчиво повторил мистер Ридер. – Значит, вы услышали скрип половицы, верно?

Он медленно вернулся к лестнице и посмотрел вверх. Затем провел лучом фонаря по полу.

– Опилок нет, – негромко произнес он, будто подумал вслух, – значит, это отпадает.

– Может, я схожу наверх, сэр? – спросил полицейский и уже поставил ногу на первую ступеньку, но мистер Ридер с силой, неожиданной для такого уставшего с виду человека, оттолкнул его.

– Не стоит, – твердо произнес он. – Если бы леди была наверху, она бы услышала наши голоса. Она не наверху.

– Так вы думаете, она в кухне, сэр? – спросил озадаченный полицейский.

Мистер Ридер грустно покачал головой.

– Увы! В наше время немногие женщины проводят время на кухне! – возразил он и неодобрительно поцокал языком. Но было трудно сказать, к чему относилось это «ц-ц-ц»: к уменьшению домовитости современных женщин или к чему-то другому, так как мысли его в ту минуту были явно устремлены в ином направлении. Он посветил в сторону входной двери. – Я так и думал. – В голосе его послышалось облегчение. – На стойке – две трости. Констебль, принесите, пожалуйста, одну.

Удивленный офицер повиновался и принес длинную вишневую трость с загнутым концом мистеру Ридеру, который осмотрел ее, подсвечивая себе фонарем.

– Покрыта пылью – наверняка оставлена прежним хозяином. Внизу острый выступ, следовательно, куплена в Швейцарии. Вы, надо полагать, детективных рассказов не читаете и не знаете о том джентльмене, чей метод я использую?

– Нет, сэр, – ответил озадаченный офицер.

Мистер Ридер еще раз осмотрел палку.

– А какая жалость, что это не удочка, – покачал головой он. – Останьтесь пока здесь… И не сходите с места.

С этими словами он опустился на колени и пополз вверх по лестнице, делая перед собой странные движения тростью. Он вытягивал над головой руку и, прежде чем подняться на очередную ступеньку, резко опускал палку, будто бил невидимую преграду. Так он поднимался все выше и выше, а констебль Дайер с открытым ртом наблюдал за продвижением темного силуэта, озаренного светом электрического фонаря.

– Сэр, может быть, я лучше… – успел сказать полицейский, когда это произошло.

Раздался оглушительный взрыв, и воздух в одну секунду наполнился дымом и пылью. Констебль услышал треск ломающегося дерева и почувствовал едкий запах гари. Ошеломленный случившимся и совершенно сбитый с толку, он, будто остолбенев, стоял и смотрел немигающим взором на мистера Ридера, который сидел на ступеньке и обирал с сюртука маленькие щепки.

– Ну вот, теперь вы можете подняться наверх, – произнес мистер Ридер совершенно спокойным голосом.

– Что… что это было? – пробормотал офицер.

Гроза преступного мира аккуратно отряхнул пыль со своей шляпы, но констеблю этого не было видно.

– Теперь можно подниматься.

Офицер Дайер взбежал по лестнице и двинулся следом за мистером Ридером по широкой лестничной площадке, пока тот не остановился и не осветил странного вида явно изготовленный вручную самострел, ствол которого торчал между стойками перил и был нацелен на ступеньки, по которым он только что поднялся.

– На лестнице была натянута черная нить, связанная с оружием, – спокойно объяснил мистер Ридер, – и любой зацепившийся за нее попал бы под выстрел.

– Но… но как же леди?

Мистер Ридер откашлялся.

– Не думаю, что она где-то в доме, – произнес он на удивление спокойным голосом. – Я почти уверен, что она ушла через заднюю дверь – тут ведь наверняка есть черный ход во двор, не так ли? – и сейчас эта женщина уже, без сомнения, где-то очень далеко. Жаль мне ее… Это небольшое происшествие случилось слишком поздно и не успеет попасть в утренние газеты, так что ей придется подождать следующего выпуска, чтобы узнать, что я все еще жив.

Полицейский судорожно сглотнул.

– Я, пожалуй, сообщу об этом в участок, сэр.

– Пожалуй, сообщите, – вздохнул мистер Ридер. – И не могли бы вы позвонить инспектору Симпсону и передать ему, что если он решит сюда наведаться, то я хотел бы с ним встретиться?

Полицейский снова нерешительно переступил с ноги на ногу.

– Может, нам лучше обыскать дом? Что, если они что-то сделали с этой женщиной?

Мистер Ридер покачал головой.

– Ни с какой женщиной они ничего не сделали, – без тени сомнения в голосе произнес он. – Единственная вещь, с которой они что-то сделали, так это с одной из любимых теорий Симпсона.

– Но, мистер Ридер, почему эта дама вышла из дома?

Мистер Ридер снисходительно похлопал его по руке, как мать похлопывает несмышленого ребенка, задавшего неразумный вопрос.

– Эта дама стояла в дверях полчаса, – мягко сказал он. – Битых полчаса, ни больше ни меньше, констебль, дожидаясь, пока я покажусь в окне, чтобы привлечь к себе мое внимание. Я же наблюдал за ней из комнаты, которая была… м-м-м… не освещена. А не показывался я потому, что… э-э-э… очень хочу жить!

С этими загадочными словами мистер Ридер отправился к себе домой.