Боль. Откуда такая боль?
Память отказывалась сотрудничать, а сознание не торопилось возвращаться. Я плавала на грани сна и реальности, не в силах окончательно прийти в себя и разобраться в том, что происходит.
Кажется, я подралась… Как глупо.
Кажется, меня ранили… Как непредусмотрительно.
А потом отнесли в лазарет и раздели.
Бездна!
Почему-то именно эта мысль подстегнула разум, и он, сконцентрировавшись, сумел вернуться в реальность.
Открыла глаза и увидела белый потолок. Скосила взгляд направо, налево… Палата. Одиночная. А еще раннее утро.
Дикая усталость, навалившаяся сразу, как только в голове замелькали первые внятные мысли, не позволяла шевелиться. Почему? Я ведь ранена только в левое плечо.
Осторожно пошевелила пальцами правой руки, затем медленно подтянула ее ближе и с облегчением выдохнула. Хоть и плохо, но тело слушалось.
— С пробуждением, — донеслось тихое карканье с подоконника, и через мгновение Клара перепрыгнула с него ко мне на кровать, приземлившись на бедро. — Как самочувствие?
— Вяло. — Скрывать не стала, ответив хриплым шепотом. — Как дела в целом?
Я не рискнула спрашивать напрямую, не без оснований опасаясь, что нас подслушивают. Все-таки мы находились не в родных стенах, да и вчерашний допрос с очень странными взглядами ректора, магистра и целителя не позволяли расслабиться.
— В целом неплохо. — Клара ответила довольно уклончиво, и я заподозрила, что «неплохо» в ее понимании «отвратительно». — Милорд Азарин очень заинтересовался твоими боевыми навыками и защитным амулетом, который достался тебе по наследству. Хочет пообщаться с тобой по этому поводу более детально.
Бездна!
Рука рывком легла на шею, судорожно нащупала артефакт, а по виску скатилась одинокая капля пота, взявшаяся непонятно откуда. Неужели снова придется бежать?
Моя паника не прошла мимо внимания фамильяра, и он поторопился меня успокоить:
— Расслабься. Милорд Азарин настроен на сотрудничество и относительное покровительство сироте, оставшемуся без средств к существованию и умеющему только читать и выживать. Он взял с меня слово, что мы никоим образом не собираемся навредить академии, окружающим и городу, а взамен обещал не слишком усердствовать с допросом о нашем прошлом.
— Правда? — Я с надеждой всматривалась в черные глаза своей пернатой подруги и видела в них обещание защиты. — Спасибо…
Клара чинно кивнула, с достоинством принимая благодарность, а затем начала неторопливо рассказывать последние сплетни, которые уже успела разузнать.
Оказывается, мастер Примквел действительно заболел не просто так — его отравили. Это вчера лично выяснил ректор, он провел тщательное расследование, результаты которого ошеломили всех. Виновниками оказались аж пятеро вампиров (Честер вошел в их число), по глупости своей затаившие на добродушного мастера злобу и опробовавшие на нем один из эликсиров собственного изготовления. Причиной конфликта стали, как ни странно, книги. Но не просто книги, а те, что находились в закрытом хранилище и выдавались только с разрешения куратора. Подобного разрешения у вампиров не было, и они несколько недель придумывали различные махинации, чтобы обойти запрет. В один прекрасный момент узнали обо мне и решили, что меня уж точно смогут ловко обмануть и заставить принести необходимое. Увы, их надежды не оправдались — я оказалась еще бдительнее гнома. Они даже до списка желаемых книг не дошли, вызверившись от моей неуступчивости.
Нет, никогда не любила вампиров. Глупые, заносчивые типы.
— И что теперь?
— Их ждет показательная порка при полном собрании студентов, а затем отчисление без права восстановления в других академиях. Ректор подошел к решению вопроса очень жестко, ведь пострадали двое.
Точно!
— Как мастер?
Я искренне сочувствовала своему непосредственному начальнику и с облегчением вздохнула, когда Клара заверила меня, что гном под грамотным присмотром и идет на поправку. Да и лежит в соседней палате, так что можно будет его проведать. Ну или он меня проведает, если сам захочет. В любом случае, по словам Эстефана, придется провести здесь не меньше трех дней, все будет зависеть от того, как сильна моя регенерация и как быстро я пойду на поправку.
Вообще-то моя регенерация благодаря покровительству артефакта очень даже сильна. Удивляло другое — почему на меня не подействовала местная анестезия? Это же было так больно!
Спросить я могла только у артефакта, но не факт, что он мне ответит, да и опасно это было делать под носом у маньяка-целителя, который, казалось, с особым извращенным удовольствием штопал меня вчера невероятно медленно и больно. Нет уж, больше не дамся!
Потерла ноющее плечо, скосила глаза на многочисленные бинты, закрывающие рану, вздохнула… Хотелось пить, есть и в туалет. И даже не знаю, чего больше, вот только сил встать у меня не было.
Совсем.
Нет, все-таки очень странная слабость.
И тут же словно откуда-то из подсознания пришел тихий ответ: «Это регенерация. Регенерация и голод. А еще урок».
Урок?
Последнее слово откровенно озадачило. Чему урок? Как эта дикая боль и слабость могут быть уроком?
И снова подсказка: «Зазналась».
Я?
Распахнув глаза, я смотрела сквозь озадачившуюся моим неадекватным поведением Клариссу, перебирая в памяти последние дни и вчерашние моменты. Я зазналась? Но…
Но ведь это не так!
Обида заставила сжать пальцы в кулак и прикусить губу. Гадко. Подло. Я знаю, что обязана, не привлекая к себе излишнего внимания, дожить до двадцати одного года. Помню.
Но я просто не имела права спустить им пренебрежительное отношение! Я хранитель! И пускай я действительно библиотечная крыса, но это не умаляет моего достоинства и совсем не значит, что я должна пресмыкаться и унижаться перед какими-то студентами!
Злость росла, беспомощность душила, бессилие унижало.
Я чувствовала, как кожа пошла обжигающими красными пятнами гнева, который не находил выхода, оставалось лишь злобно скрипеть зубами и уповать на то, что это когда-нибудь закончится. Три месяца. Мне нужно продержаться лишь чуть больше трех месяцев, а потом я вернусь домой.
И тогда…
Дверь открылась без стука и предупреждения, а в мою палату зашел широко улыбающийся лэр Эстефан, при появлении которого я моментально напряглась и даже сумела сжать в кулак вторую, раненую, руку.
— Ну-с, как наши дела? Проснулся, голубчик? А что злобный такой?
— Не люблю болеть, — тихо процедила, тщательно контролируя перемещение Эстефана по комнате. — Надолго я здесь?
— А что? Уже торопишься сбежать? — Целитель коротко рассмеялся, словно шутка была невероятно удачна и смешна. — Не выйдет, голубчик. Вчера я слегка погорячился, так что сегодня буду лечить тебя с особой нежностью и усердием. Так-с, что тут у нас?
Озадачив и даже немного испугав своими словами, Эстефан просканировал мое тело заклинанием, недовольно нахмурился, отчего на лбу собрались глубокие морщины, поцокал языком, покосился на Клару, внимательно наблюдающую за его манипуляциями, затем снова перевел взгляд на меня и, подвинув стул, сел неприлично близко, зачем-то еще взяв меня за руку.
— Что ж, пойдем длинным путем. Твой защитный амулет отказывается пропускать заклинание диагноста, и я не могу понять, как твои дела. Рассказывай сам. Жар, боль, озноб, ломота?
Растерявшись, я несколько раз моргнула, затем тоже нахмурилась, но вместо ожидаемого ответа решила начать со своих нужд.
— Хочу в туалет, есть и пить. Можно сначала сделать это?
Мой недовольный тон нисколько не удивил Эстефана, и он, лишь сдавленно крякнув, помог мне воспользоваться странным приспособлением с непонятным мне названием «утка», затем дал попить, добавив в обычную воду укрепляющих эликсиров, немного разрешил поесть каши, которую принесла девушка-помощница, обучающаяся на ведьмачьем факультете, и только после этого повторил свои вопросы.
На них я ответила скупо: не болит, лишь ноет, жара нет, небольшая слабость и очень сильный голод. Кашка понравилась, но не понравилось ее количество.
— Потерпи, поешь еще через пару часов, из столовой принесут жаркое.
Эстефан только сказал, а у меня уже пошла слюна и протестующе заурчал желудок. Каких два часа?! Есть хочу! Сейчас же!
— Э, батенька! Да вы не оборотень, вы проглот!
Целитель снова засмеялся, но, к счастью, пошел мне навстречу, и через двадцать минут добросердечная Лилианна (очень симпатичная медноволосая и кареглазая второкурсница с ангельским характером) помогала мне поесть и при этом не испачкаться.
О да-а-а… Счастье есть!
Доев все до последней капли и даже подобрав упавшие крошки хлеба, я благодарно улыбнулась девушке, отчего та неожиданно смутилась. А вот этого не надо. Не по адресу.
— Лили, спасибо. — Не став благодарить больше положенного, я широко зевнула и закрыла глаза, чтобы не видеть легкий девичий румянец, окрасивший щечки. — Я посплю немного…
— Хорошо. Отдыхай. Поправляйся… — Демоница тихонько вздохнула, словно о чем-то сожалела, а затем (судя по звукам) собрала посуду и удалилась.
И лишь спустя минуты три Кларисса решила вставить свой едкий комментарий:
— Улыбайся поменьше, мальчик. Тут платиновые блондины и герои, давшие отпор безумцам, редкость.
— Ты знаешь, я не специально.
— Знаю. А они — нет. Девушки почему-то очень любят жалеть больных и ущербных. А уж раненых героев… — и многозначительно замолчала.
Бездна! Вот только женского внимания мне не хватало! А я так радовалась, что мужского избегу! Где же я просчиталась?
Следующие три дня я провела в постели. Спала, ела, принимала лекарства, отчитывалась подозрительному (с чего бы?) лэру Эстефану, что у меня ничего не болит и все, что я хочу, это вернуться в библиотеку.
— А вот это, голубчик, уже мне решать, когда вы к работе приступите. — Эстефан недовольно погрозил мне пальцем. — Достаточно того, что один неблагодарный пациент уже сбежал.
Это он о мастере Примквеле так сказал. Когда добряк-гном узнал, что я лежу в соседней палате, а в библиотеке никого, он зашел ко мне тем же вечером, въедливо выяснил все без исключения подробности того злополучного дня, похвалил за проявленный героизм, забрал ключ и скрылся в неизвестном направлении. Как оказалось наутро — попросту сбежал из лазарета к себе домой, а затем и в библиотеку, на свой неизменный пост.
В итоге Лилианна ходила к гному и носила ему лекарства, а мне доставались из библиотеки книги (за что я была ей искренне благодарна) с пожеланиями от мастера побыстрее выздоравливать.
И рада бы! Но не отпускают же!
Постельный режим и обильное питание оказывали на меня благотворное воздействие, и на четвертый день, когда я проснулась рано утром, то поняла, что пора планировать побег. И не сказать, что я сильно скучала, ведь у меня были книги и Клара, но это навязчивое девичье внимание и пронзительные взгляды лэра Эстефана уже откровенно раздражали.
И вообще! У меня уже все затянулось и ничего не болит! Я даже ходить могу без посторонней помощи и даже не морщусь.
— Ну-с, доброе утро, мальчик мой. — Целитель зашел для утреннего осмотра, но только глянул на мое лицо, полное невысказанных страданий, как сразу рассмеялся.
Точно. Меня еще его смех бесил. Вот как можно смеяться на пустом месте? Больной он какой-то…
— Горим желанием покинуть гостеприимные стены лазарета?
— Да!
— Не так громко, Микаэль. — Эстефан поднял руку, затем внимательно осмотрел место ранения, одобрительно покивал, отмечая вслух, что регенерация у меня просто фантастическая, затем смазал рубцы, перебинтовал и выжидающе заглянул в мое лицо. — В принципе прогнозы отличные, постельный режим больше не нужен. Но у меня парочка вопросов иного характера.
Я насторожилась, а Эстефан, словно не заметив этого, воодушевленно продолжил:
— Голубчик, а не поделитесь ли вы со мной тайной происхождения своего охранного амулета? Я правильно понимаю, что он тоже каким-то образом причастен к скорости вашего выздоровления?
— Мм… да, наверное. Не уверен. — Я не торопилась смотреть ему в глаза, предпочитая разглядывать свои руки. — Он передавался по наследству долгие годы и всегда хранил своего владельца. И это… секрет.
Я посмотрела на излишне любопытного Эстефана исподлобья и отметила, что он не сводит взгляда с моей груди, точнее, с амулета. Захотелось закрыть его рукой, но я погасила этот порыв.
— Жаль. — Эстефан скорбно поджал губы и отвел взгляд. Вздохнул с явным сожалением, нервно взлохматил коротко остриженные белоснежные волосы, а затем встал и махнул рукой. — Ладно, извини за настойчивость, просто ни разу не встречал амулетов подобной силы и хотел понять, за счет чего он действует и как. Можешь идти, твою одежду сейчас принесут. На перевязку будешь ходить по вечерам еще неделю и, если вдруг что заболит, тоже обращайся.
Не приведи предки!
— О, кстати! Чуть не забыл. Милорд Азарин просил, чтобы ты к нему зашел. Его кабинет на третьем этаже основного здания.
Целитель ушел, в дверь проскользнула улыбчивая Лили с ворохом моей одежды, начала жизнерадостно щебетать, что очень рада моей выписке, а под конец, когда я оделась и оправилась, вдруг робко поинтересовалась:
— Микаэль, а у тебя… У тебя есть девушка?
Клара, успевшая занять свое излюбленное место на моем плече, хрюкнула мне в шею, но я как стояла с каменным лицом, так, не меняя выражения, и ответила:
— Да, Лили. Есть. Спасибо за теплые слова и заботу. Легкого дежурства.
И ушла, запрещая себе оборачиваться и жалеть девчонку, чью розовую мечту я только что разбила. Прости, Лили, ты очень милая девушка. Ничего личного.
Еще бы встречу с ректором пережить, и жизнь окончательно вернется в привычное, уютное и неторопливое русло. И все-таки какой-то он чересчур странный даже по меркам этой академии.
Утро порадовало солнышком, так что я шла крайне медленно, не торопясь предстать пред подозрительные очи милорда ректора. И вообще! Я все сказала еще тогда. Или он думает, что я изменю показания? В чем смысл? По словам Клары, публичные слушания уже прошли, наказание провинившимся вынесено, и они уже покинули стены академии.
Ко мне-то какие претензии? Или не претензии, а нечто похуже?
Малодушно решив, что всегда успею к ректору, а настолько погожий и ясный денек еще не скоро выдастся, на одной из тропинок я свернула налево, решив обойти академию вокруг и немного погулять по ее территории. Утро, самый разгар занятий, так что вряд ли мне кто-нибудь помешает, а размяться давно надо было.
Брела я неторопливо, осматривалась с искренним интересом и постепенно вышла к полигону, на дальнем краю которого занималась группа парней. На дальнем — это хорошо. Отметив, что парни крупные и, кажется, преимущественно орки, а это означало старший ведьмачий курс, я чуть ускорила шаг и взяла правее, чтобы поскорее скрыться за кустами и не привлекать к себе внимания. Где студенты, там и преподаватели, а мне и без их пустого интереса неплохо.
Пройдя еще немного, вышла к гимнастическим снарядам, рядом с которыми немного задержалась, рассматривая незнакомые конструкции. В целом я понимала, как, для чего и зачем, но было очень любопытно подойти поближе. Брусья, турник, козел, что-то без определенного названия с частыми перекладинами, высокая стенка…
Примерившись, прикинула, что в ней метров пять, и заинтересованно подошла. Это как же на нее взбираются? С разбега или с приспособлениями?
— Не рекомендую. — Клара предусмотрительно каркнула до того, как мой замысел развился в полноценную мысль.
— Почему? — Я повернула к спутнице голову.
— Там обеими руками надо подтягиваться, а у тебя только-только рубцы затянулись. Или обратно в лазарет хочешь к дяде-маньяку?
— Скажешь тоже. — Я смешливо фыркнула и вернулась взглядом к стене. Прикинула… поняла, что меня уже охватил азарт, и дернула плечом, чтобы Кларисса с него слетела. — Не переживай, я одной рукой только. А если не получится, то спрыгну.
— Ну-ну… пр-р-рыгун. — Недовольно каркнув, Клара тем не менее пересела на соседние брусья и скептично продолжила следить за моими перемещениями.
Я же, отойдя метров на десять назад, постаралась рассчитать оптимальную скорость и траекторию. Только после этого взяла низкий старт и рванула навстречу стене. Разбег, толчок, прыжок и… Бездна, больно!
Как и предрекала Клара, в последний момент инстинкты взяли свое, и за верхнюю перекладину я зацепилась обеими руками, так что ранение моментально напомнило о себе. Стиснув зубы, резко подтянулась, перекинула ногу и с удовлетворенным выдохом оседлала стену.
О да!
Сбоку послышались громкие размеренные хлопки, и я, замерев на мгновение, недоверчиво повернула голову на звук и тут же окаменела.
Бездна!
Всего в пятнадцати метрах от меня стоял весь четвертый курс взмыленных и запыхавшихся ведьмаков во главе со свежим, как майская роза, и спокойным, как айсберг, милордом Азарином, сейчас одетым в форму преподавателя физических дисциплин.
— Заметьте, каким стремительным был разбег и с каким изяществом всего лишь помощник библиотекаря выполнил упражнение, которое некоторые из вас до сих пор сдают на три балла из пяти. — Ректор говорил насмешливо, обращаясь к хмурым парням, но смотрел на меня. — Микаэль, вы немного неверно выполнили завершающий этап. Необходимо спрыгнуть с другой стороны и бежать дальше по этапу.
Натянуто улыбнулась, понимая, что снова оказалась в центре внимания, которое мне противопоказано, и чуть развела руками.
— Простите, я незнаком с планом обучения и правильным прохождением этапа. Мне просто было интересно, смогу ли я сюда запрыгнуть.
— Как рука? Уже не болит? — Азарин резко сменил тему разговора, и рана, словно только этого и ждала, тут же противно заныла так, что я даже поморщилась.
— Немного.
— Немного? — Ректор недоверчиво приподнял бровь, будто знал, что я лгу. — Сколько дней прошло, напомните.
— Четыре. — Я ответила тихо, но это услышали все.
И если Азарин довольно двусмысленно ухмыльнулся, то ведьмаки переглянулись.
— Четыре! — Особо выделив слово тоном, он даже палец кверху поднял. — Слышали? Четыре дня после двойного ранения, порвавшего мышцы левого плеча до кости, и грандиозной потери крови, а парень уже жаждет приступить к физическим нагрузкам. А вы? Стыдно, господа студенты. Стыдно. Всего час тренировок с усилением, а вы уже ноете, как кисейные барышни.
Снова покосился на меня. Примерился, словно что-то прикидывал, махнул рукой, молча предлагая присоединиться к ним, и продолжил, когда я уже спрыгнула, погасив инерцию перекатом, и подошла к ним, уже не ожидая от Азарина ничего хорошего.
Интуиция меня не подвела.
— Сейчас у ребят сдача полугодовых нормативов, и ты пойдешь пятым. Я хочу проверить тебя на выносливость.
— Зачем?
— Хочу. — Тон Азарина был категоричен.
— Но… — Я немного растерянно переглянулась с ближайшим орком, оказавшимся тем самым Фарухом, который встретил меня в первый день.
Орк, как и я, был откровенно озадачен. И не только он, остальные тоже недоуменно переглядывались и чесали затылки.
— Но я не студент!
— Ты находишься на территории академии и подчиняешься ее правилам. — Азарин недовольно сузил полыхнувшие раздражением синие глаза и вкрадчиво добавил: — Сдашь нормативы, повышу зарплату. Не сдашь — уволю.
Ах ты…
Эта угроза была как удар под дых.
Подло!
Стиснув зубы, вернула ректору напряженный взгляд и просто кивнула, решив, что разговаривать с этим самодуром ниже моего достоинства. Подозреваешь, да? В чем? В том, что я лучше тебя?
Так лучше!
— Первый пошел!
Встреча была неожиданной, но Азарин сразу понял, как извлечь из нее выгоду. Если не получается добиться правды разговором, то никто не запретит ему слегка превысить полномочия и припугнуть парня увольнением. Прыжок на стенку действительно был очень грамотно выполнен, как и перекат после прыжка вниз. Микаэль не просто прыгал наугад, он действительно умел это делать. А подобный профессионализм совсем не уровня деревенского парня без грамотного учителя, как его пытались заверить.
Да и регенерация эта… Он еще вчера интересовался у Эстефана прогнозами, и тот четко и внятно отрапортовал, что для обычного оборотня, лишенного магии, такая скорость регенерации немыслима.
Амулет? Возможно. Но он даже рассмотреть его не смог, фамильяр (опять же подозрительно!) в категоричной форме запретил ему трогать семейную реликвию, пообещав всевозможные кары. В целом это было неудивительно, если амулет действительно древний, то он может отличаться пакостным отношением ко всем излишне любопытствующим.
Но опять же!
Откуда у обычного сироты амулет подобной силы?
Загадка. Одна сплошная загадка с невероятно красивыми медовыми глазами.
Хмуро отогнав от себя последнюю мысль, Азарин еще сильнее нахмурился. Его раздражали мысли подобного рода, которые раз за разом сворачивали в абсолютно непозволительную плоскость. Раз за разом инкуб подмечал такие детали, как нежный овал лица, красивый изгиб губ, бархатную кожу (крайне приятную на ощупь, Бездна его задери!), изумительные по своей красоте глаза и шелковые длинные волосы.
Но почему-то все это досталось не девушке, а парню.
Парню, гхырт драздархыб! Парню!!!
Но почему его, Азарина, в последнее время половая принадлежность именно этого мальчика волнует все меньше и меньше?
— Пятый! Пошел! — Раздраженно рыкнув, когда мысли вновь свернули на скользкий путь, инкуб злился в первую очередь на себя, уже в который раз за эти недели клятвенно обещая своему бунтующему организму жаркую ночь в объятиях умелой и обольстительной любовницы, которую он посещал время от времени, несмотря на затратные по магии порталы в столицу. Хотя, по большому счету, он создавал порталы не своими силами, а с помощью амулетов, которые заряжал в источниках, располагающихся на территории академии.
Проблема была в том, что обещание так и оставалось обещанием, а последние три месяца он скидывал напряжение иными способами, предпочитая сексу физические нагрузки и третирование студентов. Понятно, что замена неравноценная, но пока секса почему-то не хотелось.
Почти не хотелось…
Бездна!
Но стоило только подумать о Микаэле, и по телу тут же пробежала волна вожделения.
Только не это!
