Книга: Лабиринт Просперо
Назад: 18
Дальше: Блокнот для господ рассеянных читателей

19

– Рад, Орест Семенович, что за столько лет вы не забыли это имя, – сказал американец. – Признаться, я так отвык от него, что буду вам крайне признателен, если сочтете для себя возможным обращаться ко мне по паспорту: мистер Маверик…
Сердце Ванзарова бежало вслед за Марго. Но спуску ему не давали разум и логика, держали в ежовых рукавицах. Игрался второй акт драмы. Пропустить его было истинным преступлением. Разум и логика любили подобные представления.
– Как тебе угодно… – ответил Веронин.
– Вы меня вызвали. Я принимаю ваш вызов, – ответил американец. – Извольте предъявить деньги, акции, банковские чеки, дорожные чеки, поручительства или прочие ценные бумаги, которые могут быть приняты к расчету. Долговые расписки я не принимаю. Что вы можете предложить?
Лилия Карловна, затихнув в объятиях Дарьи Семеновны, резко встала, чуть не отбросив заплаканную родственницу, и подошла к столу.
– Орест, что ты делаешь! Остановись! – проговорила она.
– Тетушка, уйдите, – попросил Веронин. Нервные потрясения, кажется, совсем исцелили его кашель. – Это вас не касается.
– Орест, опомнись! Ты оставил нас без гроша! Ты губишь нашу семью! Смирись и отступи! Умоляю тебя памятью твой матери, моей дорогой сестры!
– Пошла вон, старая дура, – проговорил Веронин. – Не лезь не в свое дело.
Глаза Лилии Карловны, заплаканные до красноты, стали узкими и злыми.
– Хорошо же… Ты не оставляешь мне выбора… – С этими словами она оборотилась к американцу, оперлась о спинку стула и медленно, словно падая, опустилась перед ним на колени. – Петр, чего тебе еще надо… – проговорила она. – Ты видишь, я растоптана, уничтожена… У нас больше ничего нет… Прояви милосердие, и я до конца дней буду молиться за тебя…
Американец держал руки за спиной, но его нерешительность была заметна. Ванзаров заставил себя не вмешиваться.
– Даша, что ты ждешь, иди, встань со мной, – позвала Лилия Карловна. – Может, две коленопреклоненные женщины растопят это сердце.
Племянница пошло и безвольно подошла к старушке и опустилась рядом с ней. Юбки их раскинулись широким веером.
– Что же тебе еще надо? – спросила Лилия Карловна. – Мы обе молим тебя… О прощении… За все… О милости молю… Пожалей, ты же нам не чужой… Столько лет прошло, все забыто… Пощади…
Маверик медленно и глубоко вздохнул.
– Госпожа Сидихина, и вы, Лилия Карловна, глубоко тронули меня… Я простил вас… Как это следует делать. Но не могу отказаться от брошенного мне вызова. Это дело чести. А честь не растопить женскими слезами.
Лилия Карловна оперлась рукой о племянницу.
– Орест, откажись! – потребовала она с нажимом. – Забери свое слово, он готов не играть с тобой… Он простит…
– Да-да, Орест Семенович, заберите обратно свое слово… – сказал Маверик с улыбкой. – У нищих нет чести… Она им не по карману.
Веронин вскочил, сжав кулаки. Американец стоял перед ним, не шелохнувшись.
– Господа, остановитесь! – закричала мадам Стрепетова, до сих пор во все глаза наблюдавшая за сценой. – Мужчины, да скажите вы им!
Обращение было ко всем, кроме ее мужа. Господин Стрепетов не тот, кто мог встать между двумя разъяренными быками. Хотя бы в силу комплекции. Никто не шелохнулся, только Навлоцкий попятился к двери.
– Орест, откажись, – проблеяла Лилия Карловна, кажется, теряя сознание. Это было большой ошибкой. Ярость излилась на нее. Веронин одной рукой схватил ее под грудь, другой сгреб сестру и вынес их за дверь, как кукол. Из холла послышался стук, как будто бросили что-то тяжелое и мягкое. Веронин вернулся и затворил за собой дверь.
– Вызов брошен, – сказал он.
– Принимаю повторно, – согласился американец. – Так, что ставите?..
– У меня есть отличная квартира на Невском проспекте, стоит около двадцати тысяч. Как приличный особняк. Ставлю за десять…
– Недвижимость в России меня не интересует.
– Дача в Шувалово, каменный дом, огромный сад… Те же десять тысяч.
– Тем более не интересует. У меня свое ранчо.
– Что мне остается… – проговорил Веронин. – Драгоценности сестры и тетки…
– У тебя есть нечто, что меня может интересовать, – ответил американец. – И ты об этом прекрасно знаешь…
– Нет, никогда…
– Против такой ставки я готов выставить не только все, что есть и выиграл у тебя, но и добавить все свое состояние. Это – миллион долларов. Ты можешь стать очень богатым человеком, Орест Семенович…
– Это невозможно… Категорически…
Назад: 18
Дальше: Блокнот для господ рассеянных читателей