– Подними.

Индус вскинул голову и луч фонаря на его каске ослепил Герца.

– Что ты сказал? – переспросил Индус.

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться – он лжет. Парень отлично понял, о чем идет речь, просто ему нравилось «включать дурачка».

Они стояли друг напротив друга в заброшенном коллекторе, предназначенном для отвода сточных вод. Он давно пересох. Много лет назад унесло ливневыми потоками весь мусор. Сухо, чисто, только под ногами скрипит бетонный щебень – не коллектор, а мечта диггера.

Герц окинул взглядом невысокого крепкого парня. Аладдин, он же химза, а иначе костюм химзащиты Л-1 не смотрелся на его фигуре чужеродным, как это часто бывало с новичками. И шахтерская каска с налобным фонарем сидела на нем как влитая. На первый взгляд Индус производил впечатление опытного диггера, однако, это было далеко от истины. Насколько знал Герц, парень забрасывался второй раз. Хорошо сидящий костюм – не доказательство того, что под землей ты можешь чувствовать себя хозяином. Тем, кому все позволено.

Обычно Герц отдавал предпочтение совершенному, с его точки зрения, аладдину. Сегодня же, поскольку заброс намечался несложный, он облачился в сконструированный им же самим костюм: низ от химзы и сверху куртка из прорезиненной ткани с накладными карманами на груди. Выглядел он не так браво как Индус. Зато имел за плечами столько забросов, что их с лихвой хватило бы на десяток таких вот парней.

Бетонные стены туннеля, диаметром до двух метров, хранили историю. Уровень самого значительного подъема воды, словно предостережение «оставь надежду всяк сюда входящий» отмечала темная полоса – метра полтора от основания коллектора. Казалось бы, немного. Но если добавить сюда стремительное течение, бурлящим потоком несущееся по дренажной трубе, то картина получалась страшная.

Словно понимая тщетность предупреждения, возникшего по желанию стихии, подземный мир прибег к предупреждению рукотворному. Вездесущие любители граффити отметились и здесь: на левой стене, у самого низа, чернела надпись «пойдешь прямо – умрешь». Буквы были ровными, хотя тому, кто их писал, скорее всего пришлось лечь на пол.

Герц молчал, рассматривая надпись. Индус тоже.

Камень преткновения – золотистая обертка от шоколада лежала на бетонном полу. В свете фонарей она загадочно блестела.

– Подними, – не повышая голоса, повторил Герц.

Индус широко улыбнулся и посоветовал:

– Забей, Герц. Мало здесь дерьма под землей валяется?

– Подними, – в третий раз сказал Герц и шагнул к улыбчивому парню.

Тот как будто ожидал нападения – не двинулся с места, только голову пригнул.

Герц застыл в двух шагах от Индуса, буравя его тяжелым взглядом. В тишине слышно было, как где-то вдалеке шумела вода.

Время шло. Первым не выдержал Индус – он решил, что самое время разъяснить ситуацию.

– Тебе надо, ты и поднимай, – сквозь зубы произнес он.

Герц пожал плечами: такому бычку бесполезно в сотый раз объяснять, чем отличаются сталкеры от диггеров. Если первые тащат на поверхность все, что плохо лежит, их нисколько не беспокоит мусор, который остается после их пребывания под землей, то последние стараются ничего не трогать и по возможности, следов не оставлять.

В конце концов, если быть откровенным перед собой, дело было не в обертке, к которой прицепился Герц. Дело было в принципе.

Каждый опытный диггер, который берет на себя смелость вести новичков, в определенной степени психолог. Герц с самого начала предполагал, что с этим парнем могут возникнуть проблемы. Все эти многозначительные взгляды, нарочито подобострастные кивки «как скажешь, гражданин начальник», плохо скрываемые усмешки «видали мы и не такое». Знал, однако надеялся до последнего, что здравый смысл восторжествует.

Зря надеялся.

Устраивать разборки с последующим мордобоем Герц не собирался. В одном парень прав: хватает здесь дерьма и без этого. К тому же следовало беречь время. Время и аккумуляторы к фонарям.

Герц нагнулся, с удовлетворением отметив, как дрогнул Индус, поднял обертку от шоколада и положил в нагрудный карман.

– Теперь так, Индус, – по-прежнему не повышая голоса, заговорил диггер. – Дорогу назад, надеюсь, помнишь. Ничего сложного там нет, сам видел. Если что, жди меня здесь.

– Герц, чего воду зря мутить, – пошел на попятную парень. Перспектива оказаться в одиночестве отрезвила его быстрее удара в лицо. Он осознал свою ошибку, но Герц уже вошел в раж.

– За мной не ходи. Пойду быстро. Я ловушки знаю, а ты нет.

Потом он повернулся, шевельнул плечом, поправляя рюкзак и пошел по коллектору. На ходу вынул из кармана фонарь – встроенный в каску следовало беречь. Если интуиция Герца не обманывала, то, возможно, предстоял спуск. Вот тогда без налобного фонаря не обойтись.

Индус что-то кричал ему вслед, но эхо потеряло слова по дороге. Пойти следом парень так и не решился. Видно, всерьез его задели слова о ловушках. Ничего, выйдет парень, никуда не денется. Тут и заблудиться негде – дорога одна. Зато польза будет. Вся спесь с него слетит, как скорлупа с вареного яйца. А если так и не решится возвращаться в одиночку, то на обратном пути Герц его подберет. Только уже тихого и спокойного.

Болезнь новичков, особенно тех, кто не служил в армии, а в тренажерном зале мускулы качал: как не внушай перед забросом «мои приказы не обсуждаются», все без толку. Всякое внушение для них – лишь слова.

Каждый человек, впервые спускающийся под землю, начинает считать себя заправским диггером. Причем, через час блужданий по сухому туннелю. Почему? К тому времени проходит первый мандраж. Сначала новичок, наслушавшийся баек о крысах-мутантах, призраках, энергетических полях, высасывающих энергию, об истлевших костях и не упокоенных мертвецах, вздрагивает от каждого шороха.

Вот проходит час, другой, и до новичка начинает доходить, что самое необычное – это темнота, которую тревожит луч фонаря, и тишина, которую нарушает лишь звук шагов. Постепенно адреналин приходит в норму. От монотонности восприятия новичок начинает размышлять. Нетрудно догадаться, к какому выводу его приводит умственный процесс: весь этот мир, скрытый ниже уровня асфальта – туфта. И диггеры, строящие из себя крутых парней, не более чем сказочники. Прогуляются по туннелям в темноте, выйдут на поверхность и ну травить байки!

Сухой коллектор давно остался позади. Теперь Герц шел по ливневке, придерживаясь левой стены. Вдоль правой тек ручей. Бурлящая масса воды скользила по дну, перекатываясь через торосы, оставленные последним наводнением. Луч фонаря цеплялся за бетонные стены, пол, разнообразный мусор.

Было ли под землей что-либо, не поддающееся объяснению? Сколько угодно. Герцу самому не раз доводилось быть свидетелем того, что объяснить нельзя. Он предпочитал об этом не распространяться. И вовсе не потому, что сочтут психом – диггеры, в своем большинстве народ не совсем нормальный. Кого еще понесет ночью от теплых постелей в подземный мир, пропитанный запахами, к которым трудно привыкнуть, наводненный страхами и населенный призраками? В мир, где смерть подстерегает тебя на каждом шагу – и это не слова.

Герц предпочитал держать свои страхи при себе по другой причине. Скорее, из суеверия. Все знают: стоит только помянуть черта…И потом – ему никогда не превзойти такого прирожденного рассказчика как Каспер.

Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем луч фонаря нырнул в ответвление от ливневки. Слева, за полуразвалившейся кирпичной кладкой начиналось русло заброшенной дренажной трубы. Сверху торчали железные штыри арматуры, на которых еще местами сохранились куски бетона. Ржавые, с острыми краями, они преграждали вход.

Герц подошел ближе Под ногами хрустел битый кирпич – оглушительно, в хранящем тишину подземелье.

Диггер нагнулся и направил луч фонаря в темную глубину трубы.

Прежде, чем куда-то влезть, думай о том, как будешь выбираться. В отличие от некоторых других правил неписанного кодекса, это правило Герц соблюдал безоговорочно.

Глубокие трещины рассекали поверхность стен. Повторяя их изгибы, по бетонной поверхности сочилась вода.

Несколько минут Герц вглядывался, высвечивая фонарем металлические скобы, вбитые в стены туннеля. Потом осторожно, чтобы не зацепиться курткой за острые штыри, перешагнул через развалившуюся кладку и забрался в трубу.

Он долго стоял у входа, привыкая к смене обстановки. Диаметр трубы здесь был меньше. Настолько, что приходилось пригибаться.

На полу чернели лужи. Все здесь выглядело ветхим, заброшенным. От такого места можно было ожидать чего угодно.

Соблюдая максимум осторожности, Герц двинулся дальше. И тут же остановился как вкопанный.

В непосредственной близости, прямо за треснувшей в нескольких местах стеной, раздался шорох. Словно что-то большое толкнулось в бетон, с трудом проползло по нему, раздвигая плотные слои грунта. Поскреблось многочисленными когтями, проверяя бетон на прочность. Потом замерло у щели, выбирая мгновенье, когда можно будет выбраться наружу.

Герц стоял, напряженно прислушиваясь к тому, что происходило за стеной.

Сердце билось ровно, но адреналин, впрыснутый в кровь, уже начал победное шествие по венам.

Царило безмолвие. Тишина – совершенная и мертвая, давила. До такой степени, что зазвенело в ушах.

Шум за стеной не повторялся.

Ждать дальше не имело смысла. Там, за стеной могли прятаться только крысы.

А если… Если что-то и случится, уж он-то узнает об этом в последнюю очередь.

Герц шагнул и снова замер.

Звук повторился. Теперь он стал более отчетливым и через мгновенье стих.

Эхо сыграло с ним злую шутку – ловило звук его шагов и повторяло с опозданием. Отчего казалось, что рядом, за испещренной трещинами стеной, движется кто-то еще. Или что-то – зарекайся под землей утверждать наверняка.

Герц постоял, дожидаясь, пока дыхание придет в норму и снова установится тишина. Когда она наступила, он успокоился.

Не отвлекаясь на мелочи, диггер пошел вглубь трубы. Для того, чтобы подтвердить свою догадку, далеко идти было не надо.

Этот ход был обозначен на всех картах. И везде он заканчивался тупиком. Бетонная стена намертво перекрывала трубу. Если и было дальше что-либо интересное, добраться туда не представлялось возможным. Против бетонной стены с ломиком в руках или с каким-нибудь подъемным механизмом, идеально подходящим для того, чтобы раздвинуть прутья решеток или поднять крышку люка, не попрешь.

Герцу не часто доводилось бывать в этом туннеле. В один из забросов Каспер обратил его внимание на боковое ответвление от коллектора. Последний раз Герц заходил сюда неделю назад. Именно тогда, словно вознагражденный подземным миром за свою настойчивость, он и заметил нечто странное.

Многие трещины рассекали бетонную поверхность стены. В одном месте, не так далеко от входа, на полу… или Герцу только показалось? Словом, глубокая трещина была перечерчена линией, как будто упиралась в крышку люка, скрытого в луже воды, смешанной с грязью.

Казалось бы, еще один лаз, один из сотни, что тут странного? А странным тут было все. Все ходы из дренажной системы как правило вели на поверхность – так называемые стояки, предназначенные для отвода сточных вод. Этот же лаз, если он существовал в действительности, вел не на поверхность, а вглубь подземного мира.

В тот раз на детальное расследование не хватило времени – Герца ждал у входа в трубу Каспер. Тот самый Каспер, о котором ходили легенды.

Сорокалетний «копатель» начал забрасываться под землю еще в восьмидесятых. Вот уж к кому не надо было обращаться с просьбой «расскажи что-нибудь». Стоило Касперу открыть рот, как благодарных слушателей – и не обязательно новичков – было за уши не оторвать от загадочных историй о внеземном разуме, давно уже живущем под землей и подпитывающимся за счет человеческих эмоций, о Черном Копателе, и после смерти продолжавшем выводить на поверхность заблудившихся диггеров. О крысах-мутантах, куда же без них? Об энергетических вампирах, чья вотчина – подземелье. Да мало ли этих историй у Каспера? И в последнюю очередь слушателей интересовал вопрос: где кончалась правда и начиналась ложь.

Герц вернулся к прерванным мыслям. Так вот. Тогда, неделю назад, он не успел проверить свою догадку: Каспер позвал его и следовало тотчас отозваться. В противном случае, сердобольный диггер устремился бы на помощь.

Радость первооткрывателя на то и радость, чтобы на первых порах ею ни с кем не делиться. Если догадка подтвердится, Герц обдумает, как действовать дальше.

На свое счастье или на беду, он был диггером-одиночкой. Иными словами, одно из основных правил «никогда не ходить под землю в одиночку» Герц игнорировал. Ему было просто и легко одному. Не на кого рассчитывать, кроме самого себя – сама мысль об этом обостряла чувства. Ощущение того, что он постоянно подвергается опасности заставляла кровь быстрее бежать по жилам. Выброс адреналина, как жизненно необходимое лекарство, целиком зависел от экстрима.

Одиночество и мир, лежащий ниже уровня асфальта – вот то, что Герц называл жизнью. Там, на поверхности, тоже была жизнь. Вернее, пародия на нее.

Герц узнал искомое место с первого взгляда. Трещина, идущая с потолка, совершала у самого пола крутой зигзаг перед тем, как нырнуть в черную жижу.

Диггер присел на корточки и направил луч фонаря на пол.

С тех пор, как он был здесь в последний раз, лужа подсохла. Ему даже не пришлось разгребать грязь руками.

Интуиция не обманула Герца.

На полу, в бетонном основании дренажной трубы, отчетливо выделялся край железной крышки люка.