ГЛАВА 22,

Утром Сидоров вынул из почтового ящика красивый фирменный конверт.

Как преемник Санкт-Петербургского Губернского Дворянского Собрания мы исполняем одну из своих главных обязанностей – ведению Санкт-Петербургской Дворянской Родословной Книги, куда вносятся те, кто документально доказал свое происхождение от благородных предков, – значилось на красочном бланке, оформленном в стиле романтических изданий ХIХ века, – и мы будем рады видеть Вас и Вашу супругу на ежегодном торжественном Морском балу, где Вам будут вручены соответствующие Грамоты.

До назначенного бала оставалось еще дней десять, которые Ольга потратила, примеряя свои платья и, наконец, заказала новое.

Вскоре бальный наряд был готов.

Нужно ли говорить, что платье обильно украшал разноцветный душистый горошек, придававший наряду весеннюю свежесть и изысканную красоту.

Сидоров выразил восхищение своей супругой, облачился в лучший костюм и прикрепил на лацкан значок Друг ГИБДД, отсвечивавший благородным матовым серебром.

Перед самым отъездом появилась теща и, узнав, в чем дело, устроила скандал. Почему ее, прямого потомка славных князей Голицыных, которые и т. д., – почему ее не приглашают в Дворянское собрание?!..

Заявив, что она этого так не оставит, теща, выкрикивая угрозы разоблачить всяких выскочек, ушла писать жалобу.

Сидоров так и не понял, кого Агриппина Петровна имела в виду под выскочками.

В шестом часу гости (а их оказалось почти две сотни) под звуки вальса и легких французских мелодий в исполнении струнного трио собрались в двух просторных зеркальных залах.

Изысканные наряды, вечерние, бальные платья, смокинги, галстуки-бабочки, белые перчатки, военная форма и блеск наград сомнительного происхождения, статные и деликатные мужчины в мундирах неизвестно какого ведомства, нарочито сдержанные дамы, а также дети-ангелочки – все это вращалось, беседовало, смеялось и щебетало в довольно странном сообществе, объединившем несколько поколений обитателей дворянских и всякого рода других, более поздних собраний.

Мужчины с чувством превосходства делились подробностями своего родового древа. Дамы фальшиво улыбались и критически разглядывали друг друга – в тайной надежде, что их наряд окажется самым изысканным.

Сидорова с супругой представили Председателю местного Дворянского собрания и бережно усадили на почетном месте в первом ряду.

Среди зарубежных гостей присутствовали члены попечительского совета бала из США, а также представительница Нью-йоркского Дворянского собрания некто Бахтина и участница СПб. Дворянского собрания Катя Каврайская из Парижа.

Торжественная часть открылась сообщением, что Союз потомков Российских дворян – это возвращение памяти и достоинства, живая связь с предками, приобщение к древним корням родословного древа – Древа Жизни Вечной России.

Все бурно зааплодировали, а Сидорова подвели к Председателю, и тот вручил профессору роскошно изданную Дворянскую Грамоту. Хорошенькая дворяночка вручила Сидорову и Ольге огромные букеты, перевязанные трехцветными ленточками.

Сидоров кланялся и сердечно благодарил, Ольга сияла и раздавала всем царственные улыбки, а Председатель завершил:

– Своим честным, прямым и откровенным словом, высказанным для блага Родины и для охраны Престола, семья Нильсенов – Сидоровых 33 доказала, что в ней живы заветы предков, учивших служить Царю и Родине не за страх, а за совесть!

Сидоров, которого проводили криками ура! и Виват, Россия! – задумался, при чем здесь охрана Престола и служение Царю, и заподозрил, что его хотят втянуть в какую-то монархическую организацию по возращению проклятого царизма.

Но тут грянул оркестр, и все отправились в танцевальный зал, где, следуя традиции еще императорских времен, бал открыл торжественный полонез.

Очевидно, для большинства этот полонез стал первым в их жизни. Затем последовала детская полька. Крошечные, похожие на нарядных ангелочков танцоры вызвали дружные аплодисменты.

Ольгу представили супруге Председателя, и они завели обычную дамскую, ничего не значащую беседу.

А Сидорова отвели в Зеленую гостиную, где он оказался наедине с молодым, с несколько стертым лицом, человеком. Он представился Георгием и пригласил профессора присесть.

Сидоров, прижимая к груди только что полученную Дворянскую Грамоту, подумал, что этот – еще более важный Председатель и намерен предложить ему вступить в элитную группу по возвращению монархического строя.

Георгий мгновенье разглядывал Сидорова и затем, видимо, решив для себя какой-то беспокоивший его вопрос, проникновенно, как на исповеди, обратился к профессору с вопросом, не хочет ли он войти в число членов передового сообщества, чьими основными принципами являются братская любовь, милосердие и приверженность истине.

Сидоров сказал:

– Большое спасибо, но я только что вступил в это достойное сообщество.

Георгий заверил, что ничего не имеет против Дворянского собрания, но это – собрание, как он выразился, бывших, а речь идет о совершенно другом, элитном сообществе:

– Слышал ли уважаемый профессор, об Ордене Вольных Каменщиков?

Сидоров решил, что речь идет о каком-то неизвестном ему наградном ордене или, может, о профсоюзе строителей. Он пытливо смотрел на Георгия, и тот не стал мучить профессора и сказал:

– Орден вольных каменщиков – это братская организация масонов.

Сидоров вздрогнул, ибо еще в школе его учили, что именно от масонов-то идут все неприятности и, чтобы сразу поставить все точки над i, заявил:

– Будучи непримиримым интернационалистом, решительно осуждаю всякие заговоры.

Георгий огорчился и решительно отверг связь их Вольного братства с какими бы то ни было заговорами. Более того, члены Достопочтенной Ложи Феникс № 16 в реестре Великой Ложи России – регулярной единицы Всемирного Братства Вольных Каменщиков, которую он имеет честь представлять, исключительно мирные люди, среди которых много достойных мужчин из Высшего руководства страной, и они строго соблюдают Конституцию России.

Профессору понравилось название Феникс, в нем содержалось что-то восстающее из пепла, и в то же время пушистое.

Это его несколько успокоило.

Георгий признался, что Великая Ложа N16 никогда сама не предлагает желающим вступить в братство. Но в данном случае была бы рада принять в Вольные Каменщики такого замечательного борца за прогресс, как профессор Сидоров, и готова рассмотреть возможность присвоения профессору сразу более высокую степень, чем положено вновь посвященному.

Сидоров сразу заинтересовался и попросил перечислить возможные степени.

– Выше Мастера степени в масонстве нет – но это, к сожалению, присваивается не нами, – и Георгий выразительно посмотрел на потолок. – Всего градусов 33.

– Интересно, – подумал Сидоров, – и я в роду Нильсенов-Сидоровых – 33-ий.

Вольный каменщик не стал всё перечислять, а рекомендовал подумать об одной из двух достойных профессора степеней:

Сидорову больше понравилась степень N 2 – Верховный, Избранный и Совершенный Вольный Каменщик, или Великий Избранник, но он ни на чем не настаивает и готов обогатить Великую Ложу Феникс N 16 Пушистыми системами, то есть – всем лучшим, чем сегодня располагает прогрессивное человечество.

Вольный каменщик обнял Нового Брата: – Из уважения и доверия к профессору они избавляют его от длительной приемной процедуры, – и, торжественно поздравив со вступлением в Великую Ложу, попросил по возможности сохранять свое членство в тайне.

Сидоров понимающе пожал ему руку:

– Само собой, могила! – И вручил Георгию Бесплатную Почетную Акцию.

В зале Ольга увлеченно играла в беспроигрышной лотерее-аллегри, которая проводилась в пользу Императорского общества покровительства животным, и получила памятный приз в виде ошейника для кошек.

Сидоров поздравил ее с выигрышем и предположил, что ошейник прекрасно подойдет для Кролика.

Супруги распрощались и покинули Народный дом.

У выхода их приветствовали казаки в форме Черноморского казачьего войска, охранявшие покой участников Морского бала.

Казачий есаул отдал честь супругам и заверил Нового Брата:

– Никогда не допустим самозванцев к Престолу!

Сидоров пожал руку есаулу и поблагодарил за верную службу.