Глава 30

Тоух был самой красивой планетой, которую Тимур когда-либо видел. Нежно-зеленая, испещренная многочисленными белоснежными хребтами, широкими лентами рек и окутанная легкой розовой дымкой. Соперничать с ней могла только далекая Земля, чья красота, правда, была совсем иной. Страшно было представить, что могло произойти с этим прекрасным зеленым миром, если Сильвия исполнит задуманное.

– Рядом никого, – сообщил Кирик, просматривая данные радаров. – Но мы находимся слишком близко к атмосфере. Противокосмическая оборона нас, скорее всего, уже засекла.

Следовало решить, что делать дальше. От Рамона они пока что отделались. Без точных координат он вряд ли будет их преследовать, тем более, что его гипердвигателям Стражей нужно набрать заряд.

Первое, что приходило в голову, это следовать ранее намеченному плану. То есть лететь на Гаутиму, сдаваться и ждать суда. Однако эта схема чем-то не нравилась Тимуру и, немного поразмыслив, он понял чем. Не было гарантий, что их не разбомбят на подлете или не расстреляют сразу после посадки. Скорее наоборот, так все и будет. Что стоит Рамону еще раз отдать приказ о немедленном уничтожении террористов?

Можно было полететь на одну из множества других, раскиданных по всем Объединенным Галактикам, баз Стражей, но кто знает, как далеко простирается карающая рука Рамона? Хуже всего было то, что у его навязчивой идеи лишить жизни Тимура, Сильвию и всех, кто окажется поблизости, наверняка была какая-то рациональная причина. С виду, во всяком случае, Страж производил впечатление человека более чем адекватного.

– Кирик, дружище, – сказал капитан. – Пока еще мы свободны, но это ненадолго. Подумай, где бы ты хотел оказаться и задавай координаты. Как только гиперы будут готовы, мы махнем прямо туда.

Помощник поднял на него взгляд. Цветные линзы выпали во время драки с принцессой и глаза его выглядели как у исчадия тьмы.

– А потом? – спросил он.

– Потом мы идем разными дорогами, – сказал капитан. – Ты не должен отвечать за мои идиотские поступки, помощник. И ты ни в чем не виноват.

– Ты тоже, – сказал Кирик. – Ты делал то, что считал правильным. А мне в любом случае идти некуда. В навигационной системе крейсера такие координаты, куда бы мне действительно хотелось, не предусмотрены.

Было в этих словах какое-то стыдное облегчение для капитана. Как ни крути, а смотреть в глаза судьбе в одиночестве было неуютно и страшно. Он хотел было подойти к помощнику и обнять его, так сильно в этот момент он его любил, но сдержался. Негоже проявлять бурную радость в ответ на такое самопожертвование.

Тимур порылся в кармане брюк и нашел скомканный клочок бумаги с криво написанными цифрами. Круг замкнулся. Как он ни рыпался, как ни старался что-то доказать, ничего у него не получилось. Блудный сын возвращается домой, потому что больше просто некуда. Нет никакого другого места и другого времени. Не в этой жизни.

Его пальцы, набирая номер на виртуальной панели, заметно дрожали.

Разговор получился недолгим. Тимур назвал свои координаты и сказал, что Стражи могут не торопиться. Убегать он не собирался.

Вавилон не стал ни отчитывать его, ни кричать, но вздыхал тяжело и Тимур чувствовал эту тяжесть, как если бы она давила на его собственные плечи. Да, он подвел отца, обманул, пошел против его воли и вообще, вырос не таким, каким стоило бы вырасти. Ничего. Вселенная как-нибудь переварит этот досадный факт.

Он посмотрел на Кирика. Тот откинулся на подголовник, сложил руки на груди и закрыл глаза. Неожиданно стали понятны его слова, что нет таких координат, куда бы ему хотелось. Для него любое место в Объединенных Галактиках, это тюрьма, в которой он отбывает пожизненный срок. Что бы он не натворил у себя в Черном Эллипсоиде, подумалось Тимуру, он принял ответственность и достойно несет наказание.

«Вот бы и мне так», – подумал он, спустился с капитанской рубки и отправился к шлюзовой камере.

Удастся ли попрощаться, неизвестно, а очень хотелось еще раз на нее посмотреть. Шагая по светлому коридору, прислушиваясь к себе, Тимур пытался понять, хотелось бы ему, чтобы все сложилось по-другому, чтобы в тот вечер на Дюке он остался в номере. Сейчас он, вероятно, попивал бы икрисовую в баре или летел с грузом на соседнюю помойку.

Рядом с камерой, на вмонтированном в стену экране часто мигал большой красный кружок. Тимур приник к маленькому окошку в двери и громко выругался, а потом ударил кулаком по стали. Приложился разгоряченным лбом к прохладному стеклу и снова ударил, и еще и еще, пока боль в руке не заставила прийти в себя.

Дверь в шлюзовой камере изнутри не открывалась, это правда, зато открывались выпускнуые ворота в открытый космос. Сейчас их круглые, закрученные спиралью створки были раздвинуты, и в проеме даже можно было увидеть кусочек зеленого Тоуха и его необыкновенной розовой атмосферы.

Принцесса тоже хорошо понимала, что такое ответственность, подумал Тимур. Бедняга проделала такой путь, что обычному человеку и представить страшно, не то, что повторить. И теперь, когда ее силы и удача закончились, она не увидела другого варианта, кроме как открыть ворота и позволить безразличному холоду поглотить себя.

Смерть была быстрой и красивой. Не такой человек принцесса, чтобы тянуть жалкое существование в далекой тюрьме без надежды на возвращение. Как он сразу не понял, что это боец, который никогда не сдастся и не склонит голову. Как оставил здесь одну, даже не связав? Хотя, наверное, так оно и лучше, во всяком случае, для принцессы.

Горло схватило спазмом. Невозможно было представить, что он не увидит больше этих темных и таких сложных глаз, не услышит постоянное веселое подтрунивание, не почувствует тепло ее тела. Ответ на вопрос, которым он задавался, идя сюда, стал очевиден. Те мгновения, которые он провел с этой девушкой, изменили все.

Он подошел к экрану и включил режим герметизации. Ворота закрылись, и индикаторы давления поползли вверх, показывая, что камера вновь наполняется воздухом.

Захотелось зайти в нее и просто побыть пять минут в полном одиночестве. Он открыл дверь и прошел в тот угол, где видел принцессу в последний раз. Тогда она стояла, отрешенно глядя в стену, пальцами пытаясь найти кусочек своего разбитого прошлого. Но даже этого у нее не осталось.

Тимур открыл молнию на куртке и сунул руку в потайной карман. Нащупал медальон. Он никогда не открывал его, но сейчас был тот самый случай, когда стоило это сделать.

Однако он не успел.

– Ну, здравствуй, капитан, – раздался голос Сильвии.

Она пряталась за гравитатором, и на ней был легкий ремонтный скафандр. Из тех, что не используются для выхода в космос, а предназначены для обслуживания камеры и находятся, как правило, в ней же.

Тимур метнулся к принцессе, но поздно.

– Извини, – сказала она и выскользнула в открытую дверь.

С лязгом закручивая засов, она послала ему в окошко воздушный поцелуй.

– Стой! – крикнул он, но принцесса, не оборачиваясь, зашагала в сторону рубки.

Кретин, идиот и придурок! Конечно, он никогда не летал на таких больших кораблях, а теорию проходил лет пятнадцать назад, но проверить камеру, прежде чем сажать туда пленницу, надо было обязательно. А что если бы там хранились залежи взрывчатки? Идиот, придурок и кретин! Жизнь почему-то не учит его ни уму, ни хотя бы осмотрительности.

И все-таки, в бурном эмоциональном коктейле, бушевавшем внутри, плескалась и обыкновенная, чистая радость. Сильвия была жива, и один только этот факт давал необъяснимую надежду и вселял веру, что все еще может быть хорошо.

Капитан подошел к двери и подергал. Проверил на прочность стекло в смотровом окне. Если бы удалось его разбить, то сквозь проем можно было просунуть руку и попробовать дотянуться до маховика. Бесполезно. Из камеры ему не выбраться, если только рядом не будет проходить Кирик.

Как только Тимур подумал о первом помощнике, радость от встречи с Сильвией мгновенно улетучилась. Кирик, ничего не подозревая, подремывает в кресле. Врасплох застать его сложно, но девчонка умна и хорошо натренирована. К тому же, она вполне может разжиться по пути оружием. Капитан занервничал, предчувствуя недоброе.

Тут же он вспомнил и про ЯРТУ, которые только и ждали, когда какой-нибудь в достаточной мере безумный и отчаявшийся человек, введет нужную команду. Замечательно, конечно, что с принцессой ничего не случилось, но с другой стороны, для миллиардов безобидных тохианцев это могло стать очень, очень плохой новостью. Нужно было срочно что-то предпринять.

В одной из металлических стен был спрятан шкаф, где хранились инструменты и ремонтные скафандры. Один из них был на Сильвии, а второй все еще висел на своем месте. По курсу теории в летной школе Тимур помнил, что они не могут защитить космонавта ни от мелких метеоритов, ни от перепадов температур и для открытого космоса не годятся. Специальная ткань отражает радиацию, которая попадает в камеру через открытые выходные ворота, а заплечный баллон накачан кислородом на полчаса, чего должно было хватать для мелкого ремонта и помощи космонавтам в тяжелых скафандрах.

Несмотря на то, что «ремонтники» использовались только в пространстве гермокамеры, на поясе был все же укреплен баллон со сжатым азотом и четыре сопла для маневрирования. На случай непредвиденного выброса.

Значит, есть шанс не сдохнуть, подумал Тимур, надевая скафандр. Снаружи будет прохладно, так как крейсер находился не на солнечной стороне, но если все сделать быстро, то можно успеть.

Тщательно проверив герметичность костюма, он включил программу выравнивания давления в камере. Как только насосы выкачали воздух, он поледовательно отжал два рычага, открывающие ворота. Створки медленно втянулись в стены, и перед ним открылась холодная космическая ночь.

К горлу подкатило. Внутренности колыхнулись и повисли в невесомости, заставив Тимура судорожно сглотнуть. Давненько он не устраивал себе таких аттракционов. Осторожно отталкиваясь ногами и цепляясь руками за кромку профиля, он вылетел из проема и оказался снаружи крейсера.

Никогда за всю жизнь ему не было так холодно. Мороз был таким пронзительным и лютым, что он даже не сразу понял, почему руки и ноги почти перестали слушаться. Тело стало тяжелым и в то же время в нем чувствовалась необычная хрупкость, готовность рассыпаться на осколки от любого толчка.

Тимур с трудом открыл один из клапанов со сжатым азотом.

Струя газа пульнула вниз, а капитана резво подбросило вверх, и он полетел вдоль гигантской вертикальной стены крейсера. По его прикидкам, капитанская рубка находилась где-то за ней, и он очень надеялся, что внутренний компас его не обманет. По ощущениям, у него было минут пять-семь до полного оледенения.

Чтобы немного согреться, он покрутил руками и подрыгал ногами, но это только сбило траекторию, и он сильно ударился о стену, чуть не разбив шлем. Движение замедлилось, его закрутило, но при помощи азотных струй он сумел выровнять себя в пространстве и продолжил путь.

Четкого плана в голове не было. Он хотел добраться до панорамного иллюминатора рубки и привлечь внимание Сильвии. Как это поможет спасти Тоух, Тимур понятия не имел, но попытаться стоило. Принцесса, по сути была нормальной девчонкой, просто жизнь ее подкосила, и все, что нужно было сделать, это найти правильные слова и образумить ее.

Тимур не мог поверить, что те поцелуи и та нежность, которые возникли между ними, ничего не стоили. Что она просто использовала его. Возможно, поначалу так оно и было, когда они познакомились на Дюке, и даже потом, когда бежали от полиции на Гаутиме. Но в тот момент, когда они прощались с жизнями, находясь под обстрелом дронов, Сильвия решила потратить последние секунды на него. Как бы она не хорохорилась после, когда опасность миновала, Тимур отлично запомнил этот момент истины.

Вертикальная стена закончилась, он ухватился за одну из множества, расположенных на корпусе антенн и стал продвигаться дальше вдоль правого борта. На самом деле изменение направления движения никак не ощущалось. Куда бы он не поворачивал, и с какой бы скоростью не двигался, все время казалось, что он падает головой вниз. Даже когда он останавливался, чтобы осмотреться, это ощущение не проходило.

Когда Тимур уже решил, что полностью потерял ориентацию в пространстве, он вдруг увидел вдалеке гигантскую колонну с острым куполом. Колонна медленно двигалась, изменяя угол наклона и выдвигаясь откуда-то из чрева крейсера. Это была одна из ЯРТУ. Такая здоровая, что могла бы вместить в себя штук пять небольших звездолетов, наподобие кареглазой.

Ракета помогла Тимуру сориентироваться. Капитанская рубка должна была находиться ниже. Он перебрался через выступающую широкую платформу, спустился и увидел, наконец, долгожданную светящуюся полусферу. От холода он уже еле соображал, поэтому не стал осторожничать, открыл задний клапан и полетел на свет, словно мотылек.

На полном ходу, растопырив для равновесия руки и ноги, он впечатался в стекло. Столкновение было настолько сильным, что на него отреагировала даже сидящая на капитанском кресле Сильвия. Впрочем, скорее всего она заметила не сам удар, а сигнал датчика, который засек достаточно крупный объект снаружи.

Так или иначе, но их взгляды пересеклись. Это было очень кстати, так как обидно было бы медленно умирать от холода точно муха, прилипшая к стеклу, наблюдая, как его любимая пялится в экран и не обращает на него никакого внимания.

С огромным трудом, он поднял руку и помахал ей. Сильвия округлила глаза, метнулась было к пульту управления, но остановилась, а потом медленно подошла к окну. Они оказались почти друг напротив друга, разделенные всего лишь несколькими невидимыми сантиметрами. Движения девушки были суетливые и дерганые, почти как у Очкарика Дода. Она подняла ладонь ко рту, опустила, снова подняла и поправила прядь волос, заправив ее за ухо. Помотала головой, и по губам можно было прочитать, что она говорит «Нет».

Тимур улыбнулся ей. Показал пальцем на зеленый шар Тоуха, такой большой, что его нельзя было увидеть целиком. Вопросительно поднял брови. Глаза принцессы полыхнули огнем, верхняя губа поползла к носу и она кивнула. Этой планете жить осталось недолго.

Тимур внимательно, насколько это было воможно, осмотрел капитанскую рубку в поисках Кирика. Поднял руку над головой, изображая высокого помощника, и снова посмотрел на Сильвию. Она его поняла и показала сложенные в кольцо указательный и большой пальцы. Кирик жив и это было хорошей новостью.

Сильвия приложила руку к стеклу на то место, где была рука Тимура. Склонила голову набок и сжала губы. Вторая рука по старой привычке потянулась к майке. Тимур успел увидеть это движение, хотя принцесса почти сразу одернулась и стыдливо засунула руку в карман.

Так они промолчали с минуту, смотря друг на друга и понимая все без слов. Вдруг Сильвия заметалась, видимо осознав, что человек по ту сторону стекла находится в открытом космосе и одет явно не по погоде. Она бросилась к пульту и долго пыталась что-то в нем отыскать. Потом хлопнула ладонью по столу, вернулась к окну и стала отчаянно показывать в ту сторону, откуда он прилетел. В ответ он улыбнулся и повторил ее жест со сложенными в кольцо пальцами. Обернулся на громадину Тоуха, затем посмотрел в глаза принцессы и покачал головой. Девушка застыла, и на лице отразилось медленно распускающееся понимание. Капитан не собирается возвращаться. Он проделал этот путь только для того, чтобы попытаться ее убедить. Пожертвовал собой ради спасения чужих, незнакомых ему жизней.

Сильвия стиснула зубы и сжала кулаки. Она не хотела сдаваться, не могла себе такого позволить после всего, через что пришлось пройти.

Тимур расстегнул скафандр у ворота и достал из кармана куртки медальон. Оказывается, «ремонтник» все-таки согревал. Холод, который ворвался сквозь разгерметизированный участок, обжег до самых костей. Тимур поморщился от боли и застегнулся. То ли кислород в баллоне заканчивался, то ли начали отказывать легкие, но дышать стало чертовски трудно.

Принцесса приникла к стеклу. В глазах стояли слезы. Не лились, а именно стояли, превращая глаза в маленькие темные озера. Руки капитана не слушались, но каким-то чудом он умудрился нажать на миниатюрный рычожок, и замок отщелкнулся. Перламутровая раковина раскрылась, открывая две голографические картинки с молодой улыбающейся парой.

Стекло шлема запотело и Тимур не смог как следует разглядеть лица, но успел заметить свет улыбок и счастье, которым лучились глаза. Сил осталось только на то, чтобы зажать медальон в руке и бросить последний взгляд на принцессу.

Все вокруг стремительно темнело, но ее образ оставался на удивление четким. Хотя вполне возможно, он был уже не настоящий, а придуманный, сотканный из воспоминаний угасающим сознанием капитана. В последний миг перед тем, как отключиться, Тимур Железный как-то сразу и полностью все для себя понял. Ракеты останутся невыпущенными.