В полосе рассвета колебалась точка: точка увеличивалась, росла и вскоре приняла очертания сигары. На эмали неба чайки осыпались лепестками бумаги. Сигара продолжала мчаться, пронизывая облака. Теперь она издавала глухое ворчание и, сделав спираль, плавно пошла на спуск, но у самой воды гигантская сигара-аэропоезд вновь выровнялась.

И вот, точно распахивается знакомая книга, скрытый лунной изморозью выступает Париж.

Обычный прилет аэропоезда сегодня был встречен с энтузиазмом. Жерла громкоговорителей вопили о государственном перевороте в Англии.

Прибывший аэропоезд был последним по расписанию.

- Скажите, сэр, как там?..

- Говорят...

Любопытные облепили приезжих. Их было немного: методистский пастор, шесть скучающих янки и еще двое в кепи и крагах. Последние, особенно джентльмен в круглых дымчатых очках, яростно месили плечами толпу.

- Ничего особенного. У вас же есть газеты,- кричал один.

- Мы коммивояжеры. Ой, вы мне на ногу!

Толпа расступилась. Двое коммивояжеров заняли воздушное такси и взмылись над жужжащим роем.

Плавилось электрическое море: это был обычный парижский ночной день. Маленький отель, поймавший такси на крышу, рассыпался блестками злобного уан-степа; одичалые люди сосали абсенты и помогали барабану.

Спустившись с крыши, коммивояжер приказал:

- Номер, две рюмки "мара" и газеты.

Девушка с волосами цвета меда открыла номер и вернулась с подносом.

- Мы очень заняты. Никого не пускать. Поняли?

Когда горничная вышла, старший коммивояжер расхохотался и снял очки.

- Это прекрасно,- подхватил другой, бросая шляпу в угол. Под жужжащими лампочками обнаженная голова вспыхнула рыжим пламенем.

- Лавузен, поздравляю, это волшебно!

- Сядь. Вполне реально. Полет стоил мне волнений.

- Это был последний аэропоезд. Лавузен, берегитесь, я вас поцелую!

Рыжий человек фокстротнул по номеру:

- Вы гений!

- Нет, я просто случайно не взорвавшаяся мина.

- Молчите, Лавузен. Но что это было, хоть убейте, не пойму! - кричал Марч.

- С нами случился фантастический скандал. Здравый смысл издох. Англия как зверь, проглотивший последний кусок угля, рвет и мечет. От этого куска Британский лев ощущает в желудке язвы восстаний. Король вяло догнивает; возможно, что его как-нибудь забудут накормить - и он умрет с голода.

- Нехорошо, Лавузен, говорить так об отце,- вставил Марч.

- А в общем, забавная поездочка,- Лавузен потянулся, сочно хрустнув членами.

- Жаль, что вас не повесили, и вообще мы поторопились.

- Не мог же я оставаться в Англии вечно. Представь, кто-нибудь спросил бы: "Куда девался Лавузен?" - "Он в Лондоне".- "Что он там делает, рисует?" - "Нет, он, видите ли, заменяет наследника престола". Просто неприлично с точки зрения здравого смысла.

- Газеты,- рука портье сунула пачку.

Лавузен поспешно развернул лист и расхохотался.

- Дайте сюда. Что еще? - потянулся Марч.

- Постой,- Лавузен сделал строгое лицо,- как по-твоему, я жив или мертв?

- Лавузен, не издевайтесь. Довольно этих штук! Опять бежать, прыгать, лететь? К дьяволу, я не хочу - пусть вешают, я...

- Успокойся. Во-первых, с мертвыми так не разговаривают. Во-вторых, довольно английского лая, говори по-французски. Никуда не надо спешить, тем более, что я не только умер, но и похоронен. Читай.

Марч буквально вырвал газету, а прочтя - лег и вытянулся на кушетке.

- Я представляю себе положение герцога,- мирно начал Лавузен,- он сделал все, что мог: вытолкнул короля в Италию, устроил переворотик, в антракте познакомился со мной, повесил принца, и когда мы бежали... Ты, очевидно, не прочел? Вот слушай, как здесь трогательно описано: "автомобиль принца около 10 вечера разбился на повороте Степней-стрит. Вспыхнувший бак довершил ужасную катастрофу. Обугленное тело принца Уэльсского перенесено в...", ну и так далее: одним словом,- все плакали. Успокойся, Марч, меня вешали, сжигали, хоронили, и если ты веришь в здравый смысл, то легко согласишься, что для современного человека это пустяки. А теперь я хочу спать. Завтра мы навестим Альберика Каннэ. Его положение вызывает глубокое сочувствие. Он официально сумасшедший.