- Доктор калечит, инженер кутит, торговец надувает, но что делает принц Уэльсский? - возмущался Лавузен.

- Принц Уэльсский путешествует,- вздохнул Марч.

- Провались ты с путешествиями! - Лавузен взял трубку телефона.

- Алло! Дайте дворцовое ведомство. Звонят из кабинета принца, перечислите аристократические клубы. Марч, записывай. Да, я слушаю. "Клуб подагриков". "Клуб безусых". "Общество взаимного недоверия". "Жокей-клуб". "Лига родовитых безумцев". "Клуб самоубийц". Благодарю!

- Куда же? - спросил Марч.

- Никуда. Я думаю, что мы с тобой такие же жокеи, как подагрики; безумцы мы уже давно; что же касается общества взаимного недоверия, то вполне достаточно жить в XX веке, чтобы быть членом вселенского клуба. Мне вовсе не интересно бывать там, куда шляется Франция, Германия, Италия, не говоря уже о Румынии. К самоубийцам, думаю, рано.

- Я с ужасом убеждаюсь, что нам вообще некуда идти,- заметил Марч,просто коронованный тупик.

- Погоди, я забыл о филантропических учреждениях! - Лавузен взял со стола книгу.- Вот! "Общество эстетического воспитания девиц от 15 до 17 лет". Председатель лорд Гуль. "Лига удачного замужества". Вот это любопытно: положительно жизнь и здравый смысл опередили мои трюки. Адрес, Марч!

- Уайтхолл, 141.

- Едем!

С равнодушием людей, привыкших ко всему, друзья поместились в своем излюбленном моторе, и оба очнулись в тот момент, когда склоненная голова ливрейного напомнила о прибытии.

Наверху белой лестницы их встретила женщина, видом своим мало отличавшаяся от окружавших ее предметов, приличных и достаточно скучных.

- О, ваше высочество. Какая честь! Они как раз на уроке.

- Кто? - спросил Лавузен, рассматривающий потолок с надписью: "Здесь рождаются гармоничные браки".

- Леди, жаждущие счастья. Прошу убедиться,- и, распахнув двери, директрисса присела в реверансе.

Вошедших встретил школьный гул. С кресел сразу вскочило десятков пять девиц в голубых платьях; даже лысый учитель спустил одну ногу с подножки кафедры, нежно прижимая евангелие к груди.

Директрисса писала вензеля реверансов.

- Продолжайте урок,- Лавузен сел в кресло и, вскинув монокль, застыл в позе героев Жокей-клуба. Марч скромно согнулся в секретарской позе.

- Этюд № 1. Девочки, что нужно для того, чтобы выйти замуж? Мисс Августа, отвечайте.

- Во-первых, надо иметь жениха.

- Прекрасно! Идем дальше, что вы подразумеваете под понятием "жених"?

- Субъекта своего класса, не ниже тысячи фунтов годового дохода, имеющего две основных и две запасных профессии.

Лавузен сохранял строгое выражение. Директрисса наклонилась к нему и прошептала:

- У нас преподает патер Уилькер, сочетающий религию с экономической моралью. Изумительные результаты!

- Сколько времени длится курс? - спросил Лавузен.

- Два года.

- Только теоретически?

- Зимой - да. Летом мы выезжаем на модные курорты, экзаменом у нас служит брак. С каждого освященного церковью союза школа получает пожизненный процент.

- Часто проваливаются на экзаменах? - Марч вынул блокнот.

- О, нет! Неуспевающих одна, много две из пятидесяти. В прошлом году вон та, крайняя, с пепельными волосами, вышла замуж за поэта, но это чисто болезненный случай, когда девушка настолько забывает о своей чести, что бросается на шею субъекту ниже ста фунтов.

- Средний возраст учащихся? - поинтересовался Лавузен.

- От двадцати до сорока восьми... Что вы скажете, ваше высочество? настаивала леди.

Все трое спускались по лестнице. Служитель распахнул парадное. Шофер открыл дверцу автомобиля. Марч, сняв цилиндр, и леди, распластав юбки, ждали ответа.

- По-моему, вполне культурное начинание,- заметил Лавузен,- деление на классы просто необходимо, чтобы какой-нибудь матрос не женился на дочери пэра.

- Вы шутите, ваше высочество,- присела директрисса.

- Ничуть. Мало ли что может случиться, а, во-вторых, я бы посоветовал ученицам за сорок расширить круг аристократических женихов до первого встречного, с постепенным понижением имущественного ценза, но не ниже пяти шиллингов, иначе это противоречило бы здравому смыслу. До приятного свидания, сударыня.

Когда автомобиль тронулся, Марч тяжело вздохнул.

- Эта пепельная девушка меня поразила; от нее веет средневековым героизмом. Кто был ее муж?

- Поэт,- мрачно бросил Лавузен.

- А разве они существуют?

- Не видал. Говорят. А впрочем это можно проверить.

Мимо скользили омнибусы с переполненными империалами. Пролетевшая витрина вскрикнула плакатом об осенней распродаже у Бааркера. Автомобиль с гербами привлекал внимание; щеголи снимали шляпы. От Трафальгар-сквера автомобиль мчался вниз к Виктория-стрит.

Внезапно, как это часто бывает в Лондоне, сумрак стушевал контуры. Вот завертелось. Никто еще не видит. Огненные шарики фонарей догнали мотор, и город расхохотался миллионами лампочек.

Наконец сияющий угол Виктория-стрит. Марч выскользнул первый.

Громадный дом с вывеской:

У подъезда толпа нищих осадила криками, шуточками. Между одним кривоглазым и женщиной в лохмотьях вспыхнула ожесточенная перебранка. Оба клялись, что "я первый открыл дверцу вашего автомобиля, сэр".

Лавузен что-то поспешно сунул в две руки и, согнувшись, быстро прошел сквозь писк шарманки, дробь барабана, оглушенный ревом унылого концерта нужды.

Стеклянная дверь уплыла вверх как занавес, и Лавузен очутился в обширной зале. К вошедшим с поклоном приблизился толстяк в смокинге.

- Вам тему?

- Да, пожалуй,- нехотя согласился Лавузен, опуская голову, чтобы его не узнали.

- Любовную, бытовую? - обернулся смокинг.

- Любовную, господин директор.

Толстяк крикнул в рупор:

- № 128 442 - ЛЮБОВЬ...

Десяток клерков заплясали каблуками по винтовой лестнице вдоль стен.

Марч спросил:

- Лавузен, где мы?

- А вот увидишь.

Зал гудел. Под тропическими деревьями, на кушетках, в античных ложах томились, полулежа, мужчины, женщины и подростки. Иные из них кружились под свистящую музыку, другие яростно раскачивались в гамаках. Но все - лысые и длинноволосые, худые и жирные, включая костлявого старика, по грудь сидящего в бассейне,- держали в руках тетради с карандашами.

Клерки, изнемогая, доползли до предельной высоты, где помещалась любовь, нажали пластинки, и белые листки по желобкам скатились в руки директору.

- Вот рекомендую,- начал он, подходя к Лавузену,- великолепная тема: богатая девушка влюбляется в нищего. Родители против. Влюбленные бегут на дилижансе. Родители догоняют и благословляют. Финал: майское солнце золотит кусты боярышника.

- Нет, благодарю,- поморщился Лавузэн,- дайте что-ни5удь диккенсовское.

Директор взялся за рупор. Марч возмутился.

- Ради дьявола, почему вон того дядю то бросают на трапеции, то вертят вокруг него колеса и над самым ухом стреляют из пугача? Где мы, в клинике умалишенных?

Лавузен пожал плечами.

- Пустяки. Здесь магазин тем. Все эти люди нормальные писатели, если только писатели могут быть нормальными в современном обществе, требующем от них романов с моралью и политически благонадежных. Что касается летающего на трапециях, то это автор приключенческих романов; тот вон, спящий в летаргическом сне,- бытовик. Во всяком случае, не беспокойся за сидящего в бассейне, он не простудится (вода подогрета), а в результате может написать роман из жизни подводного мира. Но мне уже надоело,- нет, мы передумали, господин директор, потому что заниматься искусством и жить на это в наши дни большое искусство.

Положив пять шиллингов на стойку, Лавузен вышел, подтолкнув Марча...

- Стандартизированные папиросы, дома, теперь любовь и, как видишь, искусство. Европа догнала Америку. Нам нечего делать, Марч,- все сделано. Остается разрушить, но это вне нашей компетенции,- Лавузен занес было ногу на подножку автомобиля, как вдруг юркий мальчишка шмыгнул мимо.

- Экстренный выпуск "Дейли-Телеграф"... Король, королева и младшие члены, кроме принца Уэльсского, оставшегося в Лондоне по болезни...

- Это мне нравится: о собственной болезни приходится узнавать из газеты,- пробурчал Лавузен.

Садясь в автомобиль, Марч ужаснулся.

- Значит, вы единственный член королевской семьи?

- Не совсем! Здесь еще моя жена, но и она уезжает в Рим.

- Ваша... жена?

- Разве ты не знал? О, это милая женщина. Когда я сделаюсь королем, я тебя обязательно познакомлю с ней.

- А когда вы сделаетесь королем? - улыбнулся Марч.

Лавузен вынул записную книжку.

- Сегодня у нас пятница. В будущую среду!

- Лавузен, что вы задумали? - вскрикнул Марч, бледнея.

- Как это называется?.. Да, государственный переворот. Не бойся друг, я уверен, что рассмешу весь мир. А смех - наше оружие.