25. Печать анонима
В 10 часов вечера предыдущего дня Язин без пиджака и галстука сидел в своём кабинете. 120 часов подряд он и сотрудники БОРа работали почти не отдыхая. Глассоскопия, просмотр писем от жителей города, тайные вылазки, изучение планов Главурана и соседних зданий, микроанализы, наружное наблюдение и телефотографирование, микросъёмка и газометрические исследования,— всё это следовало одно за другим.
Язин сидел в своей любимой позе, — положив кулаки на бёдра и выпрямив спину до боли в пояснице. Новая загадка не давала ему покоя с тех пор, как микродактилоскопист Гудин принёс отпечатки резиновых перчаток, снятых с угрожающего письма Пургину. Чутьё Язина говорило, что здесь неуловимая пока нить, которая может привести к разоблачению врага, скрывающегося в Сером замке.
Специальный анализ показал, что резиновые перчатки были отечественного производства — из хлоропренового бензоустойчивого каучука светло-серого цвета, толщиной не более трёх сотых миллиметра. Следовательно, письмо написал не человек с мозолью.
Особенно занимали Язина сто точек-вмятин, которые запечатлелись на бумаге анонимного послания. Дактилоскопист установил, что точки оставлены правым указательным пальцем. При сильном увеличении каждая вмятина казалась лёгким булавочным уколом.
— С какой целью послано письмо Пургину? — спрашивал себя Язин вслух.
— Враг полагает, что Пургин ему опасен. Однако в сейф Главурана мог проникнуть только большой мастер шпионажа. Такой не сочтёт себе препятствием начальника главка. Скорее, он должен опасаться Ганина, Скопина. Их он, безусловно, знает от своего агента в Сером замке.
— Может быть, письмо послал себе сам Пургин? Если он замешан в похищении журнала, тогда эта угроза — доказательство его невиновности.
Погрузившись в размышления, Язин негромко стал насвистывать свой любимый мотив «Далеко, далеко, где кочуют туманы...»
— Или письмо прислал сообщник врага, находящийся в спецгруппе, измученный страхом? — продолжал Язин после молчания. — Положим, Тарантул заметил опасность, исходящую от Пургина. Тогда в столь демонстративном предупреждении могут быть три цели:
выявить людей, которые станут посещать Пургина после поднятой в связи с анонимным письмом тревоги;
заставить Пургина покинуть Главуран, точнее, свой кабинет, — при этих словах полковник сдвинул тонкие брови и задумался, — наконец, демонстративно убить Пургина, чтобы терроризировать людей, напавших на след.
Эта мысль также привлекла внимание Язина и, не меняя своей строгой позы, он опять сосредоточенно помолчал.
— Но что оставило эти мелкие точки на бумаге? — думал Язин. — Фабричные царапины? Брак на резине? Шероховатости пальцев?
Дверь кабинета открылась, и появился секретарь:
— Товарищ полковник, Скопин из Главурана.
— Проходите, пожалуйста, — сказал Язин в диктофон.
Вошёл Скопин, тяжело дыша, видимо, бегом поднявшись по лестнице. Его светлые волосы растрепались.
— Садитесь.
Скопин доложил очень кратко:
— На вахтёрском столике первого этажа только что нашли второй голубой конверт. В нём те же семь слов, но аноним уже предупреждает, что жить Пургину осталось два дня. Вопреки логике две угрозы в день! — он протянул Язину металлическую коробку.
— Гудину для немедленного исследования! — приказал Язин, вызвав секретаря. — Что говорит вахтёр?
— Растерян. Появление конверта на столе считает наваждением.
— Как реагировал Пургин?
— Взволнован. Выполняя вашу инструкцию, он лично письма не вскрывал. Но содержание угрозы ему сообщено.
— Повторите мой категорический приказ, — резко сказал Язин, — никому не вскрывать третьего письма! Ни вам, ни Ганину, никому в Главуране! Смерть может таиться в самом конверте, даже в одном прикосновении к нему!
— Пургин спрашивает, что ему делать?
— Пусть сейчас же едет за город. Приставьте к нему вооружённого человека. В кабинете Пургина пусть работает Ганин. Секретарю объявить: «Начальник занят, никого не принимает». На телефонные звонки пусть отвечает секретарь! Все должны думать, что Пургин в главке.
Скопин немедленно исчез.
Глядя ему вслед, Язин устало улыбнулся. Этот энергичный молодой капитан импонировал ему умом и дисциплиной. И уже во второй раз он подумал, что Скопина, пожалуй, можно было бы взять в БОР.
Язин возил с собой небольшую радиолу и набор любимых пластинок. Решая трудные задачи, он иногда бросал работу и слушал музыку. И сейчас он включил радиолу, чтобы немного отвлечься.
Полилась тягучая мелодичная песня об Индонезии.
Забыв о Главуране, письме и Пургине, Язин слушал дивную песню южной страны о лакированных вайях, о мириадах сверкающих капель дождя, о свете луны, баюкающем царство жемчужин...
Умолк необыкновенно чистый альт, зашипела иголка, а Язин всё ещё стоял растроганный, и его усталые глаза блестели.
Скоро он вернулся к прерванным размышлениям:
— Экспертиза говорит, что резина не может оставить на бумаге много следов такой формы. Тогда какова же причина следов?
— От пальцев анонима?
— Но что могло быть на его пальцах, чтобы дать сквозь резину столько мелких вмятин?
— Присыпка. Порошок на пальце.
— Какой порошок?
— Табак? Мука? Соль? Сахар? Перец?
— Но тогда письмо послано женщиной? Обе женщины вне подозрения. Но чем доказано, что Дорофеева — именно та Дорофеева, которая награждена Золотой Звездой? Разве инженер Некрасов — действительно, Некрасов? — и Язин продиктовал секретарю запрос об идентификации Дорофеевой и Зариной.
БОР полагался только на непогрешимые документы органов безопасности.
— Зарина любит Нежина, но предупредила о странностях в его поведении и о китайской вазе.
Откинувшись на спинку дубового стула, Язин громко спросил:
— Всё же, виноваты ли женщины?
— Видимо, нет! — ответил он сам себе, но не остановил запроса о Дорофеевой и Зариной, который уже бежал по проводам.
Достав из стола список, который. Ганин представил ему ещё позавчера, Язин убедился, что никто из работников спецгруппы не готовил себе пищу сам. Но лунки-точки могут быть и от перца. Мужчина сыпал перец в суп, перец остался на пальцах, затем через резину дал вмятины на бумаге.
Отбросив этот вывод, Язин продолжал поиски.
— Пудра? Соль? Сахар? Йодоформ? Ксероформ? — перебирал он вещества, которые могли бы быть на пальцах неизвестного, пока блестящая мысль не осенила его.
— Да! Это скорее всего! — прошептал он. — Скорее всего! И до чего просто!
И тотчас же вызвав оперуполномоченных Сергеева и Кривцова, Язин коротко и сухо дал им задание требовавшее большой квалификации, сметки и акробатической ловкости.