Глава VII. Прощание
После возвращена из страны Забытых, Фроммгерц начал все больше и больше избегать сношений со своими былыми товарищами. Он, конечно, продолжал встречаться с ними за столом, но затем, каждый раз, когда это можно было сделать без особой неловкости, удалялся из их общества. По вечерам, которые обыкновенно проходили в общих разговорах и обмене мыслей в прекрасном доме в Лумате, он уходил на уединенную прогулку и наслаждался в молчаливом восторге волшебством марсовых ночей. И отсюда ему нужно было уехать, уехать из этого рая снова вниз на холодную Землю? При этой мысли сердце Фроммгерца замирало в груди. Остальные ученые были слишком заняты каждый сам собою, чтобы придать большое значение поведению своего товарища.
Штиллер уведомил через Эрана центральное заседание класса Мудрых в Анголе, что он и товарищи его окончательно решили вернуться на Землю. Они намеревались отправиться в путь в день своей второй годовщины на Марсе.
В ответ на это пришло приглашение снова приехать в Анголу. Прием, оказанный им там, не оставлял желать ничего лучшего. Был дан целый ряд празднеств в честь их, в виде торжественного прощания с ними.
Последний торжественный обед был дан в огромной зеркальной галерее дворца Мудрых. На этом обеде присутствовали приглашенные со всех концов Марса, равно как и представители от всех классов. На западе уже начало спускаться к горизонту Вечное Светило — Солнце. Большие зеркала залы отражали его кроткие золотые лучи в тысячах направлений. Весь зал был залит волнами и потоками света, положительно ослепляющего глаза. Сквозь открытые окна во дворец проникало благоухание цветов. Легкий вечерний ветерок тихо шелестел листьями верхушек стройных пальм парка. Ясно и спокойно улыбалось темно-синее озеро сквозь зеленые ветви деревьев, среди которых еще продолжали летать и чирикать в торопливой суете тысячи птичек, шныряя меж вьющихся растений, переплетших стволы своими цветущими гирляндами. Еще дальше мягкие линии возвышенностей, окрашенных лучами заходящего солнца в бледно-розовый цвет, обрамляли восхитительный пейзаж, которым сыновья Земли должны были любоваться сегодня в последний раз. Ученые появились в зале первыми и стояли теперь у высоких окон, погруженные в волшебно прекрасное зрелище.
Зал постепенно наполнялся приглашенными. Все подходили к сыновьям Земли и пожимали им руки. Когда появился Анан, все уселись за стол. Возле старейших из старших поместились семеро ученых. Люстры зала засверкали электрическим огнем. Они осветили пышно украшенный стол и большое, торжественно настроенное общество. Внизу перед зеркальной галереей, на огромной террасе, расположились хоры певцов и музыкантов, которые во время обеда попеременно услаждали слух пирующих чарующей музыкой.
По окончании обеда, Анан поднялся с места.
— Братья и сестры, — начал он свою речь, — час разлуки пробил в Анголе. Наши гости из далекой Швабии в самом непродолжительном времени снова возвращаются к себе. Да достигнут они целыми и невредимыми почвы своей родины! Они навеки будут жить в нашей памяти. Мы решили начертать их имена золотыми буквами на мраморных досках здесь, в этом зале, рядом с их портретами, в воспоминание нашим далеким потомкам об их отважном путешествии к нам и долгом, не нарушенным ни малейшим недоразумением пребывании среди нас.
— А теперь, мои дорогие друзья, — с этими словами Анан обернулся к семи ученым, — мы предназначили вам на память о нас ряд подарков, изготовленные сообща искусствами и науками на нашем «Отпрыске Света». Возьмите же с собою эти произведения, которые лежат там на столе в память о вашем пребывании среди нас. Передаю вам вот эту золотую книгу. В ней содержатся история развития нашего народа, наши законы, которые исходят из одного основного положения: не делай другим того, чего ты не желаешь, чтобы другие делали тебе.
Когда почтенный старец смолк, кругом воцарилась мертвая тишина. Затем поднялся Штиллер. С глубоким сердечным волнением поблагодарил он прежде всего, от имени своих товарищей и своего собственного, присутствующих за все радушие и внимание, оказанное им здесь наверху. Затем он заговорил о том, что встретил здесь высоту и зрелость развития, о который раньше даже едва осмеливался мечтать, не считая их осуществления возможным. Он сказал, что он и его товарищи научились здесь весьма многому и освободились от многих заблуждений.
— Никогда, до последнего дня нашей жизни, не забудем мы, что вы сделали для нас, чем вы были для нас, и какую честь вы нам оказали. Когда мы в грядущие дни внизу, на нашей родине увидим в бесконечной дали ваш Марс, ваш «Отпрыск Света», посылающий нам свои яркие лучи, мы в глубине сердца всегда будем с вами и с тоскою мысленно перенесемся к лучшей поре нашей жизни. Будьте счастливы, дорогие друзья! Обнимаю Анана за всех вас и за всех вас касаюсь в братском поцелуе его чистого чела. Ведь все мы, называющиеся людьми, — братья, как здесь, так и там внизу, на Земле!
Слова Штиллера произвели на всех присутствующих потрясающее впечатление и, когда он затем приблизился к благородному старцу Анану, обнял его и поцеловал, в зале раздались громкие одобрения.
Через несколько дней после трогательного прощания, семь ученых снова находились в Лумате. Штиллер был весь поглощен последними заботами о воздушном шаре.
Со времени отлета из Каннштатскаго парка в знаменательный декабрьский вечер прошло почти два с половиной года. В течение этого времени Марс снова удалился от земли на огромное, во много миллионов километров, расстояние и находился в настоящее время на ровно вдвое большем расстоянии от Земли, чем во время их отбытия. Штиллер высчитал, что им по земному времени придется провести в гондоле по крайней мере пять полных месяцев, да и это лишь при условии, что никакое непредвиденное обстоятельство не нарушит полета «Мирового Пловца»; но если он и его товарищи достигли однажды при удовлетворительно физическом здоровье и без особых помех Марса, почему бы им не совершить так же удовлетворительно обратной поездки?
«Мирового Пловца» извлекли из сарая и теперь, прочно привязанный на якоре, он качался на том же месте, куда некогда спустился. Последний день пребывания на Марсе настал для всех слишком скоро. На другой день, на самой заре, должен был совершиться отлет из Луматы. Эран, гостеприимный, почтенный старец, не отказал себе в удовольствии предложить своим гостям еще один роскошный прощальный обед, который снова был окрашен чудным искусством артистов и певцов из Луматы.
