Оленных с недоумением вслушивается в беспорядочный перезвон пискливых сигналов. Он даже прервал было запись. Но сигнал снова настойчиво повторялся. Оленных взял карандаш и докончил строчку.

— Чорт их знает, может быть какой–нибудь шифр.

На бланке стояло:

SOS… SOS… SOS… Слушайте, слушайте, слушайте… Нью–Йорк Нейшелен банк, немедленно переведите Осло, Норвежский банк текущий счет доцента Зуль семь тысяч долларов. Вебстер… Переведите семь тысяч долларов… Пищи было только на шесть суток, осталось теперь на одни сутки…

После нескольких строк беспорядочного сочетания знаков Морзе следовало полное повторение того же самого текста. В конце приписка:

Нам нужна немедленная помощь. Внесите мои семь тысяч долларов в фонд спасательной экспедиции. Вебстер.

Оленных все это казалось бредом сумасшедшего. Однако, поскольку перед депешей стояли взывающие, тревожные сигналы бедствия, международная солидарности всех путешествующих требовала от него довести до сведения капитана и этот бред.

Пробираясь килевым коридором к каюте Хансена, Оленных столкнулся с Зулем. В депеше упоминалось имя доцента, и Оленных решил показать ему радиограмму:

— Посмотрите–ка, господин доцент, у вас нашелся какой–то благодетель; что–то вроде американского наследства — семь тысяч долларов.

Зуль изумленно посмотрел на радиста.

—Что вы. хотите сказать, господин Оленных?

Он взял у радиста бланк и внимательно прочел радио. Ни одним движением, ни звуком он не выдал того, что содержание этой странной депеши если и не вполне ему понятно, то, во всяком случае, в какой–то мере с ним действительно связано. Равнодушно возвращая листок, спокойно заметил:

— Я думаю, что вы просто–напросто захватили в одно радио отрывки из нескольких сообщений. Весьма возможно, что часть содержания действительно относится ко мне; вероятно, какие–нибудь старые долги. А кто такой этот Вебстер?

— Право не знаю, — покачал головой Оленных, — я думал, что вы это объясните.

— Нет, я не знаю. Вероятно, какой–нибудь незадачливый промышленник, попавший в тиски льдов. Во всяком случае, мы ничего не можем сделать для него.

— Пойду все–таки покажу капитану, — пожал плечами Оленных, потерявший уже всякий интерес к непонятной депеше. Хотя он и мог дать голову на отсечение, что с его стороны здесь нет никакой ошибки и текст передан с одной станции.

Зуль молча поглядел вслед радисту и пошел своей дорогой, задумчиво покручивая кончик бороды.