— До Мурманска без остановки десять часов полета. От Мурманска до биологической станции шесть часов на машине. Мы будем там около полуночи, Колосов положил руку успокаивающим жестом на колено Смолина.

— Вы думаете, успеем?

— Во всяком случае, план диверсии сорвем. Я уже послал шифровку. Некоторые меры будут приняты и до нашего приезда.

Колосов откинулся на спинку кресла. Глубокие тени под глазами и впадины на худых щеках выдавали его утомление. Сквозь окна самолета виднелась желто-бурая скатерть убранных полей, расчерченная нитками дорог от села к селу. Летели над Украиной.

— Будем надеяться на вашу удачливость, — сказал Смолин. — Не знаю, как готовилась эта операция, но захват всей диверсионной группы с их кораблем это большая удача, товарищ Колосов.

— Что значит удача, Евгений Николаевич? — спросил Колосов, выпрямляясь и повернув лицо к Смолину. — В нашем деле удача, то есть счастливое стечение обстоятельств, не имеет никакого значения. Только расчет, точный математический расчет, основанный на изучении всех деталей — вот основа того, что вы называете удачей.

— Но все же нельзя отрицать, что и в этом деле известная удача, то есть некоторые обстоятельства, независящие от вашего расчета, действительно сложились для вас благоприятно, — улыбаясь, возразил Смолин.

— Например?

— Ну, например, информация, которую вы получили от Петрова. Ведь он случайно наткнулся на ваших людей по дороге в Севастополь. Насколько я понимаю, это он сообщил вам о прибытии судна?

Колосов спокойно выслушал Смолина. Ланин с интересом ждал, что он ответит.

— Нет, — сказал Колосов, подумав. — Это было случайностью для Петрова, страшной неудачей, то есть неблагоприятным стечением обстоятельств для диверсантов. Но для нас это не было случайным стечением обстоятельств. Диверсанты были захвачены в результате тщательного расчета, основанного на профессиональном изучении всего дела.

— Простите, но я не совсем вас понимаю, — вежливо возразил Смолин. — Я отнюдь не хочу умалить ваших заслуг, но мне кажется, что сообщение Петрова все же существенно содействовало успеху операции.

— Этого, конечно, нельзя отрицать, — согласился Колосов, рассеянно рассматривая блеснувшую под крылом самолета серебряную ленту реки. — Но, вот представьте себе, что вы ищете в каких-нибудь растениях интересующее вас вещество. Насколько я понимаю после ваших объяснений, способность к накоплению того или иного вещества присуща растениям, которые развиваются на почвах, богатых этим веществом, ведь так?

Смолин кивнул головой.

— Таков закон, — продолжал Колосов, — который вы используете в вашей работе. И, если вам скажут заранее, что растения, которые вы собрали на почвах, богатых, например, марганцем — ведь есть такие? — содержат марганец, то это только облегчит вашу задачу, но никакого существенного влияния на ее решение иметь не будет, потому что ваша работа базируется на знании закона. Так и здесь. Если бы Петров не подоспел со своим сообщением, изменилась бы форма решения задачи, но отнюдь не его содержание. Задача все равно была бы решена.

— Не имею оснований не верить вам, товарищ Колосов, — сказал Смолин, но из нашей последней беседы я не вынес впечатления, что решение задачи так близко.

— А я после беседы с вами получил полную уверенность, что задача будет решена, и в самые ближайшие дни.

— Вот как? — удивился Смолин. — Но на каком же основании?

— На основании одного из законов нашей науки, которыми мы пользуемся в своей работе, так же как вы используете законы вашей науки. В данном случае мы опирались на закономерность, согласно которой диверсант забывает интересы своих хозяев, когда возникает возможность удовлетворить личные интересы.

— Понимаю, — сказал Смолин. — Вы были уверены, что тайник, в котором хранились сокровища Радецкого, рано или поздно привлечет диверсантов?

— Совершенно верно. Но не рано или поздно, а непосредственно после того, как о его местонахождении стало известно разведчикам. — Колосов откинулся на спинку кресла и продолжал спокойно рассказывать. — Вы помните, что идея об эксплуатации колонии золотых водорослей возникла и у вас, и у меня независимо друг от друга, после ознакомления с дневником путешествия Федора Радецкого.

Это убедило меня в том, что идея правильна. После разговора с вами я немедленно отправился к генералу Шорыгину и окончательно убедился, что колония золотых водорослей реальный факт, и что секрет, который Васильев с помощью Валерии Павловны Радецкой выпытал у старика, заключается в сведениях о местонахождении золота, добытого его отцом из золотоносных водорослей. Васильев скрылся с Радецкой и тем выдал себя. Это показало мне, что он уже потерял голову. Возможность фантастического обогащения заставила его забыть интересы своих хозяев. Ведь посылали-то его, конечно, не за золотом, а за секретом извлечения золота из морской воды. Было до смешного очевидно, что первая же темная ночь будет использована Васильевым и его сообщниками для попытки ограбить тайник Радецкого в Александриаде.

— А как вы нашли тайник? — спросил Смолин.

— Установить, какой дачей владел Радецкий в Александриаде, было нетрудно. Труднее было проникнуть в тайник. Мы провозились весь день и ничего не нашли. Нужно было во чтобы то ни стало разыскать старика Радецкого. А он как сквозь землю провалился.

— И что же? — с любопытством спросил Ланин.

— Оказалось, что именно в тайнике он и был. Там он и погиб. Мы нашли его мертвым на грудах золотых брусков.

— Он был убит?

— Нет. Диверсантам не удалось проникнуть в тайник. Они были схвачены на дороге туда. А он умер, видимо, от пережитых потрясений.

Смолин не задавал больше вопросов и неподвижно застыл в своем кресле. Ланин искоса взглянул на его лицо — глаза были закрыты, брови сурово нахмурены.