В СИНЕВОДСКЕ

На берегу Черного моря, далеко выделяясь светлыми постройками, утопающими в зелени садов и стройных кипарисов, раскинулся курортный город Синеводск. По красоте и уюту он превосходит старые курортные города. Его особенностью является то, что он не имеет ярко выраженного центра, характерного кварталами с прижавшимися друг к другу постройками и шумными базарными площадями, как, например, Ялта. Зрелищные предприятия, магазины и рестораны здесь равномерно разбросаны по всему городу и не выделяются в его общей планировке.

Перед Синеводском небольшая спокойная бухта, на берегу ее размещены приморский парк и пляж. От материка город отгорожен высокой горной складкой, покрытой диким лесом. Отрог этой складки каменистой грядой охватывает город и бухту с запада и известен у курортников под названием «Синих скал». От этой гряды получила название и дача Академии наук «Синие скалы», приютившаяся у подножья ее восточного склона на обрывистом берегу моря. Главный особняк дачи окружен большим тенистым садом, в глубине которого возвышается застекленная крыша оранжереи. С веранды особняка открывается вид на море. Перед ней разбиты цветники, пестрой лужайкой подходящие к решетчатому забору, расположенному у обрыва. От калитки в заборе, с десятиметровой высоты, к пляжу спускается вырубленная в камне лестница. Пляж покрыт галькой и местами загроможден камнями — результатом долголетней работы волн, размывавшими скалистый берег. В одном месте цепочка из крупных камней метров на пятьдесят выдается в море и образует своеобразный мост, соединяющий сушу с большим плоским обломком скалы. Поверхность обломка имеет площадь до десяти квадратных метров. Края площадки менее чем на метр возвышаются над поверхностью воды, что создает удобство для причала лодок и катеров глубокой осадкой. Этот плоский камень — излюбленное место для любителей-рыболовов, отдыхающих на даче «Синие скалы».

Управляющий дачи «Синие скалы» Александр Лукич Сергеев, или просто Лукич, как его привыкли называть, утомленный хлопотами, связанными с подготовкой дачи для приема экспедиции профессора Антонова, вышел на веранду и опустился в кресло. На вид это был физически крепкий и энергичный, мужчина, лет сорока.

— Теперь, кажется, все готово, — сказал он вслух, разворачивая газету.

Но читать ему не пришлось. Занятие его было прервано поднявшейся на веранду молодой женщиной — бухгалтером Снеговой, державшей в руках листок бумаги.

— Лукич, вам телеграмма, — обратилась она к управляющему, подавая листок.

— «Прибываем самолетом восемнадцатого два часа дня. Вышлите автобус. Антонов.» — прочитал он вслух.

— А сейчас половина первого, — посмотрев на ручные часы, сказала Снегова.

— До аэродрома на автобусе сорок минут… Пожалуй, пора собираться… Надежда Николаевна, я попрошу вас распорядиться, чтобы обед был готов к трем часам… Поеду встречать, — сказал Лукич, поднимаясь с кресла.

Слух о прибытии профессора Антонова в Синеводск вызвал сенсацию. Опять заговорили об упавшем в море метеорите. Высказывались самые различные предположения о природе метеорита, о предстоящих работах экспедиции и среди некоторых, особенно горячих любителей споров, даже возникали пари.

Профессор Антонов прибыл в Синеводск вместе с дочерью Галей, прикомандированными к экспедиции научными сотрудниками Окуневым, Зиминым и Грачевым. Его ассистенты — Остапенко и Кравцов с необходимыми для работы экспедиции материалами должны были прилететь из Москвы через несколько дней, и Антонов решил до их прибытия отдохнуть и ознакомиться с Синеводском, в котором он никогда еще не был. Управляющий дачи «Синие скалы» Лукич оказался не только деловым хозяйственником, но и общительным человеком, и профессор с удовольствием проводил время в его обществе. Не было темы для беседы, в которой они не нашли бы общего языка. Правда, профессор, из корректности, свойственной его характеру, в беседах с Лукичом не поднимался до высоких материй, стараясь не быть скучным собеседником.

Дочь профессора Галя, стройная двадцатитрехлетняя блондинка среднего роста, по приезде на дачу не искала общения с посторонними и предпочитала разделять общество отца. Причинами этому были, прежде всего, то, что она выросла без матери и встретила отца, которого горячо любила, после длительной разлуки; кроме того, она с нетерпением ожидала Остапенко — своего старого друга и возлюбленного. Назвать Галю необщительной, замкнутой натурой нельзя. Открытое лицо со слегка вздернутым носиком, ясный взгляд голубых глаз, опушенных длинными ресницами, и всегда улыбающийся небольшой рот с пухлыми девичьими губами показывали ее чистоту и высокие духовные качества. В Ленинграде на заводе, где Галя работала инженером, все, кто был близок с ней по работе, считали ее лучшим другом, а в комсомольской организации она прослыла активисткой.

Через два дня, после прибытия экспедиции в Синеводск, Антонов и Лукич, утомленные загородной прогулкой, сидели за столиком ресторана-поплавка на пляже и, беседуя, пили ледяной крюшон.

Галя решила освежиться в море и пошла на пляж, пообещав скоро вернуться.

Стоял жаркий день, и пляж был переполнен публикой. У синеводцев было два излюбленных места времяпровождения: днем пляж, а вечером приморский парк.

Среди курортников нередко встречались оригинальные личности, которые благодаря острым шуткам местных зубоскалов, становились популярными у публики. В этом сезоне объектом для шуток стал старожил Синеводска — врач Лучинский, который довольно часто стал появляться на пляже с удочкой. Комичный толстяк увлекался ловлей бычков. Расположив на корме лодки в тени большого пестрого зонтика свое тучное неповоротливое тело, он внимательно следил за поплавком. Большие круглые очки с темными стеклами, по-видимому, мешали рыбной ловле, так как, вытащив бычка из воды, Лучинский неуклюже размахивал рукой в воздухе, пытаясь поймать добычу. Но обычно рыбка срывалась с крючка и уходила в воду, показав хвост незадачливому рыбаку. Это вызывало смех у публики, наблюдавшей за ним.

В отпускаемых по его адресу шутках не забывали и про последние события, и один зубоскал как-то крикнул ему:

— Эй, доктор! Смотрите, не поймайте на свою удочку метеорит, а то профессору Антонову будет нечего делать!

Шутники плавали около лодки и распугивали рыбу, поэтому Лучинский, с утра рыбачивший у берега, постепенно удалялся в море. К середине дня лодка с зонтиком и чудаком-рыболовом была видна далеко в море у отмели, преграждавшей вход в бухту.

Сегодня Антонову совершенно случайно пришлось познакомиться с доктором Лучинским.

— Лукич! — прерывая беседу и глядя на часы, сказал он, поднимаясь из-за стола. — Прошло уже около двух часов, а Гали до сих пор нет… Пойдемте на пляж… Узнаем, не случилось ли с ней чего-нибудь? — с волнением в голосе добавил он.

Пересекая пестрый поток курортников, Антонов и Лукич подошли к берегу. Беглый осмотр купающихся не дал никакого результата: Гали среди них не было.

— Может быть, Галина Михайловна купается где-нибудь дальше?! — сказал Лукич, показывая рукой вдоль берега.

— Пойдемте посмотрим, — согласился Антонов. Когда они немного прошли, их внимание привлекла быстро увеличивающаяся толпа, собравшаяся у берега. Антонов и Лукич быстро направились туда, чтобы узнать, в чем дело.

— Утонула? — спрашивал чей-то голос.

— Наверно утонула, — отвечал другой.

Внимание всех было обращено на лодку, медленно приближавшуюся к берегу. Антонов, поддерживаемый Лукичом, побледнел и схватился рукой за грудь…

В лодке за веслами, повернувшись спиной к берегу, сидел низенький толстый человек в соломенной шляпе. На корме, в тени большого пестрого зонтика, расположилась смуглая девушка в купальном костюме. У нее на коленях покоилась голова Гали, беспомощно лежавшей на дне лодки. Лицо Гали было бледным, мокрые белокурые волосы, спутываясь в пряди, обвивали плечи.

Когда лодка причалила к берегу, мужчина, сидевший за веслами, несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, быстро соскочил в воду и, взяв на руки потерявшую сознание девушку, вынес ее на берег.

— Галя! Галочка! — воскликнул профессор, придя в себя после охватившего его нервного шока, и бросился к дочери.

— Это ваша дочь? — спросил спаситель у Антонова, опустившегося на колени около Гали, — Не беспокойтесь. Ей теперь не угрожает опасность… Врач Лучинский известен всему Синеводску и если он говорит, ему можно поверить! — добавил он с апломбом.

Смуглая девушка, скрывшаяся в толпе, возвратилась с пледом и, разостлав его на берегу, предложила положить на него Галю.

Лучинский принес из лодки кожаную сумку и стал извлекать из нее медикаменты и различные медицинские инструменты.

— Врач всегда должен быть готов оказать помощь пострадавшему. Никогда не расстаюсь с медицинской сумкой… — говорил он, ни к кому не обращаясь.

— Легкие девушки освобождены от воды… Обморочное состояние у нее вызвано длительным пребыванием в воде и общим ослаблением организма… Разрешите сделать укол? — обратился Лучинский к Антонову, беря руку Гали.

После укола лицо Гали стало постепенно розовым. Затем она глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Вот и прекрасно, барышня… Теперь долго жить будете, — пошутил Лучинский.

— Папочка, что со мной?.. Я, кажется, тонула… Кто же меня спас? — неокрепшим голосом, приподнимаясь на локоть, спросила Галя, обращаясь к отцу.

— Врач Лучинский преградил вам путь в рай, мой ангел, — не ожидая ответа Антонова, представился спаситель.

Антонов и Галя, познакомившись с Лучинским, поблагодарили его за помощь и пригласили к себе на дачу «Синие скалы».

Вечером злополучного дня на веранде дачи «Синие скалы», удобно устроившись в кресле, знакомый нам врач Лучинский рассказывал окружившим его обитателям дачи о том, как ему посчастливилось стать спасителем Гали.

— Я, Михаил Алексеевич, — говорил он, глядя на Антонова, — очень люблю ловить рыбу и не столько ради рыбы, сколько ради потехи. Сегодня я решил весь день посвятить своему любимому занятию и с этой целью с утра вышел на пляж… Сначала я удил у берега, но мне стали мешать, и я удалился от берега к выходу из бухты. Когда я сижу с удочкой, то ничего, кроме поплавка, не замечаю… Так и тогда — все мое внимание было приковано к поплавку… Но крик Галины Михайловны вырвал меня из состояния самозабвения… Я подсмотрел и понял, что она зовет на помощь подругу… Но подруга была далеко и не могла ей помочь… Нажимая изо всех сил на весла, я помчался на помощь… Я думал, что опоздал, так как вода уже скрыла голову вашей дочери… Перегнувшись через борт лодки, я увидел волосы и, схватившись за них, извлек ее из воды… Освободив легкие девушки от воды, я убедился, что пульс бьется и что у Галины Михайловны обморочное состояние… Пока я принимал меры по оказанию первой помощи, к лодке подплыла ее подруга, и я стал грести к берегу.

— Мне кажется, что в этом виновата Тоня, моя случайная знакомая, — сказала Галя. — Мы познакомились с ней уже в воде, и она предложила мне поплыть к отмели, сказав, что до нее недалеко…

— До отмели около километра! — вставил Лучинский.

— Я согласилась, — продолжала Галя. — Плыли быстро и я устала… На обратном пути Тоня предложила догнать ее и стала быстро удаляться к берегу… Это увлекло меня, но я скоро выбилась из сил, у меня потемнело в глазах и я почувствовала, что теряю сознание…

— Вы извините, Михаил Алексеевич, но мне надо спешить… Сегодня у меня ночное дежурство, — виновато улыбаясь, сказал Лучинский.

— Заходите завтра… Вы играете в шахматы? — спросил Антонов, пожимая ему руку.

— О, шахматы это моя страсть, пожалуй, не меньшая, чем рыбная ловля.