В привычки Хансена не входило волнение, и все — таки ему трудно было не выказать своего беспокойства. Наскоро позавтракав, он захватил самый сильный бинокль и пошел к высокому каменистому гребню, нависшему над лагерем. Но сколько ни глядел, не нашел ничего, похожего на человека. Когда вернулся к стоянке, палаток уже не было. Все было уложено и плотно увязано на санях. Люди оживленно обсуждали происшествие.

Илья Вылка спокойно курил, лежа перед мордами головной упряжки.

Михайло суетился, перебегая от одних саней к другим. Внимательно оглядывал собак. Щупал шлейки. Тряс сани. Видел Хансена, спускающегося с гребня, но не подошел к старику. Издали только прислушался, как Фритьоф говорил:

— Не можем же мы, господа, бросить его здесь… Придется еще подождать, потом предпримем поиски… Право, это так странно.

Михайло выпрямился и сгреб в кулак черноседые лохмы бороды. Бросив хорей, подошел к остальным:

— Вот что я скажу… Я вроде как, ночью вставамши, видел профессора Зуля…

От неожиданности все вскочили. Хансен схватил Князева за рукав.

— Уходил он будто из лагеря, — пробурчал проводник.

Хансен радостно оживился:

— Он был одет?

— Полностью, по — походному, — уверенно подтвердил Михайло.

— А направление? Куда же он пошел?

Михайло внимательно огляделся, точно прикидывая:

— Вон туды.

И нерешительно прибавил:

— Так мне сдается.

Но этого уже никто не слышал. У Хансена на лице заиграли морщинки:

— Так ведь это же, господа, то направление, куда нам нужно итти… Значит он просто пошел вперед… Только странно: ничего не сказать. Такой опытный человек…

— Вообще в нем в последнее время стало много странностей, — скептически заявил кто — то из спутников.

— Итак, господа? — Хансен вопросительно обвел всех взглядом.

— По — моему, итти, — твердо сказал Билькинс. — Господин Зуль — не ребенок.

— Я предоставляю это вашему усмотрению, — сказал Хансен. — Кто за то, чтобы двигаться в направлении, указанном проводником?

Почти все присутствующие подняли руки.