Гисер — Зарсен отбросил в сторону карандаш и сердито уставился в белое поле карты. До Новой Земли оставалось не больше полусуток полета. На остановку там для приема на борт нескольких упряжек новоземельских лаек— времени уйдет совсем немного. А после того «Граф Цеппелин» продолжит свой путь прямо к берегам Северной Земли, нанесет на карту ее северную оконечность и оттуда в сектор недоступности, до сих пор заполняющий белым пятном значительную часть карты полярного бассейна. Таким образом, та точка, где находится Зуль, останется в стороне. Бедный старик замерзнет или умрет с голоду. Норвежские угольные заявки на Земле Недоступности останутся непоставленными, а вместе с тем и обусловленные акции его, Гисер — Зарсена, как награда за проведение операции, окажутся не чем иным, как воздушным замком, построенным хитрым Андерсеном. Под сосредоточенным взглядом Зарсена на гладкой поверхности морской карты стали вырисовываться черные норы шахт и перекрещивающиеся коридоры штолен. Белое поле стало набухать горами черного угля. По карте задымили проворные норвежские угольщики. А там, далеко, у изрезанных глубокими фиордами берегов милой Норвегии, угольщики поплыли прямо в просторный кабинет крупного акционера самой северной из угольных компаний Гисер — Зарсена. И сам Гисер — Зарсен, солидный высокий блондин в безукоризненном брусничном костюме, предстал, как живой, за широким письменным столом, заваленным ворохами купонов и банкнот…

Зарсен даже тряхнул головой, чтобы освободиться от мыслей, преследовавших его последние дни и переходивших в назойливые видения, почти галлюцинации. Быстро открыв маленький чемодан, Зарсен, не глядя, привычным движением выдзатил бутылку и, запрокинув голову, сделал несколько глотков.

— Ну, что — нибудь придумаем, — буркнул он, засовывая обратно бутылку.

Штора над дверью заколыхалась и из — за зеленого бархата на Зарсена уставились колючие серые глаза высокого, прямого, как палка, блондина.

— Господин Зарсен. Уже на ногах? Приношу извинения за вторжение. Я хотел только напомнить о том, что через пять минут ваша вахта.

— Вы сама аккуратность, господин Литке, — насмешливо ответил Зарсен, запирая на ключ чемодан.

Сделав приветствие рукой, Зарсен вышел в коридор и направился в штурманскую рубку, расположенную в носовой части главной гондолы. За собою он слышал размеренные деревянные шаги Литке. «Ишь, чортова кочерга, — зло подумал Зарсен, — никак от него не отвяжешься».

Зарсен бережно протискивал свою массивную фигуру по коридору, заваленному грудами ящиков со снаряжением, связками лыж, пышными ворохами меховой одежды. И без того узкие проходы сделались еще более тесными от принайтовленных к переборкам нарт. Во всех кабинах и в просторной кают — компании царил необычный для корабля беспорядок. На тисненном сафьяне диванов мягко поблескивала черная, вороненой стали, бронза и никель всевозможных приборов — метеорологических гидрологических, магнитных. Столы и столики завалены справочниками, таблицами, астрономическими альманахами.

Осторожно, чтобы не столкнуть какого — нибудь хрупкого прибора, не рассыпать груды наваленных на стуле таблиц, Зарсен прошел через салон. На пути ему то — и–дело попадались люди в брезентовых комбинезонах. Одни из них прилипли к широким зеркальным стеклам салона; другие, не дыша, впились в колеблющиеся стрелочки магнитных приборов; третьи старательно заносили в объемистые тетради дневников законченные наблюдения. На всех лицах была написана сосредоточенность. Никто не обращал внимания на соседей. Даже на огромную фигуру Зарсена, пробиравшегося к носовой рубке, никто не обернулся.

В главной рубке на всех рулях и приборах, рядом с людьми старой вахты, уже стояли сменяющие. Под наблюдением нового вахтенного начальника Зарсена произошла смена, и усталые рулевые сейчас же покинули тесное помещение.

Зарсен принялся внимательно изучать карту с нанесенной на ней тонкой курсовой линией, проведенной предыдущим штурманом. Выслушав объяснения предшественника, Зарсен отпустил его и уселся за карточный стол, сразу заполнив собою всю тесную штурманскую кабину.

Зарсен никак не мог сосредоточиться на работе. Из — под белого поля карты все так же назойливо вылезали уплывающие от него пачки ассигнаций. Среди акций мелькало лицо Зуля; Зуль сосредоточенно скреб крепким пальцем бороду.

Укоризненно покачивая головой, он поднял палец и постучал по наклоненному над картой лбу Зарсена. Зарсен вскинул голову и очнулся. В переборку карточной стучали с той стороны, где по соседству помещалась радиорубка. Тут только Зарсен заметил, что за одолевшими его видениями он не слышал настойчивого писка телефона. Сердито сорвал трубку:

— Алло…

— Зарсен?

— Да, — раздраженно буркнул Зарсен.

— Радиограмма с берега.

— Говорите.

— Передаю: «Из Берлина. Возникшие препятствия со стороны советских властей к спуску в указанном ранее пункте у острова Новая Земля устранены. Собаки с проводниками будут приготовлены. Воздушный Ллойд, директор Риппсгейм».

— Все?

— Все… Господин Зарсен, а когда мы можем быть в этом пункте?

— Я думаю, если ветер не усилится и деривация останется такой же, к середине следующей вахты подгребем А почему это вас интересует?

— Да как же, ведь там мои земляки к нам на борт придут с собаками..

— А кто у аппарата?

— Радист Оленных.

— А, Оленных… Ну, я не очень — то уверен в том, что эти земляки придутся вам по вкусу. Ведь они большевики наверно… Алло… Алло…

Аппарат щелкнул и умолк. Зарсен подержал трубку у уха, пожав плечами, повесил ее на крючок.

Минуту он стоял, задумчиво барабаня пальцами по разложенной карте. Взгляд его упал на широкий просвет бортового окна. Далеко внизу расстилался простор Полярного моря. Темные волны пологими ленивыми холмами блестели под яркими лучами солнца. Они бежали так размеренно и спокойно, что, даже когда их вершины срывались, на темной глади почти не появлялось пены. Далеко на севере белел тонкий, едва намеченный белый штрих. Зарсен взял бинокль. Под углом к курсу дирижабля двигалось большое скопление льда. А надо льдом— его постоянный и верный спутник: темным волнистым валиком катился туман. Зарсен задержал бинокль на этом темном, медленно приближающемся с горизонта, валике. Вдруг он порывисто сунул бинокль на стол. Быстро сорвал трубку телефона, соединился с радиорубкой.

— Алло, Оленных… немедленно запросите станции на Маточкин Шар, Франц — Иозеф и Новая Зиберия. Мне нужна погода. Собирайте всю погоду, какую сможете услышать. Как можно больше погоды.

— Мы получим сводки в положенный час.

— Никаких положенных часов. Запрашивайте в порядке любой экстренности. Мне нужна погода, понимаете?

Зарсен бросил трубку и радостно хлопнул себя по лбу:

— Зарсен, ты почти готов был расписаться в том, что ты осел. Самый большой и толстый осел, какого мне приходилось когда — нибудь встречать. Как это ты раньше не догадался, что в ветре и тумане твое спасение!

Зарсен засвистел какой — то веселый мотив и пошел в главную рубку.

— Ну, господин Литке, мы еще посмотрим, — бормотал он, широко улыбаясь.