X

Несколько дней спустя физиолог отдыхал со своим ассистентом в кают-компании. Был послеобеденный час. Сидя в приятном голубоватом полумраке, похожем на излучение фосфоресцирующих морских животных, они беседовали по поводу предстоящей поездки в СССР, куда отправлялась первая партия добытых экспедицией научных находок.

В горах Абхазии, как уже знали Ибрагимов и его друзья, созидался необычайный заповедник.

Перед учеными лежала карта СССР с маленькой карандашной отметкой в северо-восточном углу Черного моря. Здесь же рядом, на круглом столике, валялась пачка эскизов художника, воспроизведшего основные детали проекта…

— Итак, скоро трогаемся в путь. Не жалко расставаться с раскопками?

Ибрагимов ничего не ответил. Он был погружен в размышления. Мысли его были заняты другим: он только и думал теперь о Гонде.

— Древнейший историк земли с острова Атос! Во что могла она посвятить современное человечество?

Что Гонда оживлена, с этой мыслью он уже свыкся. Он опасался только одного: какое впечатление произведет на нее неведомое ей окружающее, когда сознание возвратится к ней? Не будет ли новый мир настолько неожиданным и страшным ей, что с таким трудом возвращенная жизнь вновь покинет ее? Этого нельзя было допустить.

План его был намечен давно. Он оживит Гонду в далеком заповеднике Закавказья, куда их отряд отправляется через несколько часов; там будут созданы для нее условия, близкие к тем, в каких она находилась в своей Гондване.

Пробил гонг, извещавший о сборе команды.

Когда Ибрагимов с ассистентом появились на «Фантазере», все было готово к отъезду. Электроход должен был доставить экспедицию на Черноморское побережье. Там предстояло высадиться всем ее участникам.

Наконец после двухмесячной стоянки корпус электрохода плавно качнулся и отделился от океанского дна.

Резкие лучи икс-прожектора лизали удаляющиеся скалистые неровности. Манометры показывали все уменьшающееся давление. Белесый рассвет дня постепенно сменял вечную ночь морских глубин. Всплывая, электроход резал своим коническим носом сизоватые океанические воды, пугая морских животных и рыб. Едва маячил позади скрывающийся в пучине склеп мифического острова Атос…

Еще одно движение вверх, и цилиндрический остов «Фантазера» скользнул по водной поверхности.

Вновь, как и в начале весны, электроход плавно залег на океанскую гладь, но теперь уже в девятистах километрах от архипелага Тиней.

День был солнечный, тихий. Океан был зеркально гладок и играл золотыми барашками солнечных бликов. Всюду, куда ни достигал глаз, маячили силуэты пароходов, высланных навстречу экспедиции. Десятки гидропланов парили высоко в небе.

— Ну, наконец мы опять на вольном воздухе! — приветствовал экипаж капитан Радин, появляясь на мостике…

— Поднять флаг! — передал микрофон приказ.

И тотчас же в солнечных лучах на голубом фоне неба зардел пламенной лентой стандарт СССР.

По окончании церемонии приема ученых делегаций «Фантазер» взял курс на северо-запад. За его быстроходным корпусом не мог угнаться ни один пароход.

Вскоре электроход скрылся за горизонтом.

Спускалась черная тропическая ночь. Луны не было. Хороводы звезд мерцали в далеком просторе. Светящиеся океанские волны голубой полосой плескались за кормой…

Ибрагимов поднялся на палубу. Группа матросов столпилась у никелевой сетки борта.

О чем беседовали они?

Ученый услышал имя Гонды и подошел к ним.

— Вы довольны результатами экспедиции? — спросил его один из матросов.

— Труды нашей экспедиции увенчались слишком ничтожными результатами по сравнению с тем, чего можно было бы ожидать, опираясь на научные предположения, — ответил Ибрагимов. — Мы нашли только один населенный, погибший в древности островок Атос, в то время как с несомненностью установлено существование в далеком прошлом целого громадного материка, названного Гондваной. Континент возвышался здесь, где теперь пересекаем мы Индийский океан… И не только один материк Гондвана известен геологам… Знаем мы и о существовании Пацифиды, погребенной пучинами Великого океана.

В самых ужасных глубинах Тихого океана, в восьми — девяти километрах от морской поверхности, находят колонии мертвых мелководных кораллов. Естественно, что оказаться на дне таких глубин эти организмы, живущие не глубже пятидесяти метров от уровня моря, могли только при одном условии — опускаясь вместе с дном океана.

Многие острова Тихого океана имеют коралловое происхождение. Возвышаясь среди невероятных пучин, они в своем основании обнаруживают коралловое строение. Ясно, кораллы начали строить свои колонии, когда океан был мелок… По мере опускания морского дна они надстраивали свои атоллы, а нижние постепенно следовали за опускающимся дном.

Ученые предполагают, что катастрофа перемещения морей и суши произошла на глазах человека. Камни, памятники старины, свидетельствуют о том. В Атлантическом океане в тысяча восемьсот девяносто восьмом году прокладывали европейско-американский телеграфный кабель.

Однажды порвавшийся кабель затонул. Когда его вылавливали со дна металлическими кошками, обнаружили, что дно океана имеет ярко выраженный горообразный характер. Попадая на вершины скал, кошки опускались неглубоко; попадая в пропасти и ущелья, углублялись необычайно далеко. Зубцы кошек вырывали со дна куски почвы. Это была стекловатая лава недавнего происхождения. Стекловатый состав ее мог образоваться не в воде, а на открытом поверхностном воздухе. Осколки лавы были остроконечны и чисты: значит, они недавно скрылись в пучине, ибо иначе их занесло бы илом, а время стерло бы их острые грани.

Ибрагимов привел еще целый ряд доказательств.

— Гондвана, Пацифида и Атлантида!.. Три древних материка, омывавшихся совершенно другими морями, бушевавшими в том месте, где теперь возвышаются континенты… Грандиозный океан Тетис тянулся с запада на восток, отделяя два параллельных поперечных материка…

Матросы слушали с интересом.

В середине рассказа к группе беседующих подошел геолог. Его тоже привела на палубу красота давно невиданной тропической ночи.

Спокойный, эпический тон речи, внимание слушателей, мертвая тишина захватили и его. Впереди и по сторонам величаво стлалась беспредельная плещущая гладь, пропадающая в темноте, порой загорающаяся фосфорически лентами и купающая серебристые отражения звезд.

Ночь. И вдруг на горизонте, там, где закатилось солнце, робко задрожало какое-то мерцание. Оно поднималось все выше и выше, расплываясь к созвездию Плеяд и становясь ярче отблеска Млечного Пути. В самом центре колеблющейся эфирной пелены купалось более яркое, белесое зерно, меняющееся в своей величине.

— Зодиакальный свет! — воскликнул геолог.

Неведомое сияние, похожее на отраженный свет ярких звезд, стало медленно таять, скрываясь в наползающих тучах.

Где-то далеко заиграли зарницы. Становилось душно. Африканский ветер тянул жаром с раскаленных песков Сахары. По воде побежали шумливые гребешки. Приближалась гроза…

— Лет тридцать тому назад, — продолжал Ибрагимов, — мне пришлось побывать на Каролинских островах… Помню чудесный остров Понапс. Там сохранились старинные развалины большого города… Множество каменных колонн, высоких фундаментов, на которых строились древние здания. Глубокие каналы были прорыты между рядами этих сооружений. Никто не знает, кем и когда был построен город, прозванный путешественниками «Венецией Тихого Океана». Только морские волны лижут уцелевшие на побережье разрушенные здания, поглощая с каждым годом все больше и больше эти памятники. На некоторых островах Полинезии обнаружены были каменные пирамиды, отличающиеся от египетских своими усеченными верхушками: здесь треугольная площадка заменяет остроконечный конус Мемнона… Будем надеяться, что в скором времени пытливый ум археологов раздвинет завесу прошлого…

Ударил приглушенный дальний раскат грома. Зодиакальный свет померк, звезды закрылись тучами, океан зашумел… Начинался шторм.

Беседа оборвалась. Один за другим скрылись матросы в блещущем светом корпусе «Фантазера».

Ибрагимов остался один. Он бродил по палубе, погруженный в свои мысли до тех пор, пока микрофон не передал команды:

— Все по местам!.. Наклон тридцать! Глубина двести метров!..

Металлические части мостков звякнули, подались и скользнули в раскрывшийся люк. Когда Ибрагимов по лесенке спускался в кают-компанию, в стеклянные плоскости иллюминаторов с пеной ударились первые гребни шторма. «Фантазер» слегка покачнулся и камнем нырнул в пучину.