Нужное помещение я нашла почти с первой попытки, поначалу перепутав коридоры основного учебного здания, но уже через пару минут осознав, что левый точно не приведет меня в лаборатории демонов, потому что навстречу мне попались некроманты второго вампирского курса, выглядевшие немногим краше своих подопытных. Так, значит, все-таки правый.
Точно.
Вообще демоны и вампиры не слишком друг друга жаловали, но специфика обучения была таковой, что некоторое время, а именно на время обучения, им приходилось мириться с существованием друг друга. Бывало, конечно, и такое, что отдельные представители этих рас были дружны, но это было скорее исключением, чем правилом. Ну а как иначе? Высоченные мощные демоны, предпочитающие грубую силу и магию духа, и тощие бледные вампиры, пользующиеся только лишь магией крови. Замечу, исключения были как с той, так и с другой стороны, но по большому счету они были очень редкими. Отдельным потоком шли ведьмаки (люди, орки и дроу), изучающие и то и другое, но в основном делающие упор на специфику уничтожения излишне резвой нечисти, нежити и монстров. Те, кстати, меня сейчас вообще не интересовали, потому что лабораториями пользовались редко и после себя запчастей оставляли мало.
Так, аудитория номер… да, вот она. Номер Д-7 на цокольном этаже. А ничего антураж… ну и как, кого сегодня разделывали?
Первым делом проверив аудиторию на предмет живых, я удовлетворенно кивнула. Живых не было. Что ж, тогда осмотримся более внимательно. Итак, что мы имеем? Имеем мы кучу всего забавного — закрытая на ключ комната преподавателя и вторая, основная комната квадратов под сорок: светло-серый кафельный пол, крашеные бледно-зеленые стены с рунами чистоты, около десяти прозекторских столов (между прочим, дорогих и профессиональных!) с остатками странной зеленой слизи в стоках… Хм… протоплазма? Да, скорее всего. Гадость та еще. Отмывается с превеликим трудом, если не отмыть — на пятый день начинает вонять, причем тогда уже вообще практически не выведешь. Только огнем. Интересно, среди преподавателей есть хоть один мало-мальски приличный стихийник? По идее, просто обязан быть, лучше всего универсал.
Так, и это надо будет выяснить.
Думая обо всем и ни о чем, попутно набирала в ведра воды, не жалея, засыпала в них побольше моющих средств, надевала перчатки и радовалась, что переоделась в брюки, а на ногах у меня удобные нескользящие мокасины. Итак, Зарина, твой выход!
Через два часа я, похрустывая затекшей шеей, отмывала ведра и тряпки, прикидывая, что такими темпами мне придется уже через месяц требовать новые. Протоплазма была хоть и свежей, но предыдущую отмыли плохо, и теперь мне приходилось уже раз десятый полоскать тряпки, чтобы быть уверенной, что на них не осталось ни капли. Отлично.
Отжав последнюю и уже разгибаясь, я насторожилась. Мне показалось или откуда-то дунуло свежим ветерком? Не торопясь оборачиваться к дверям, первым делом поправила повязку на глазу, перчатки и лишь затем, подхватив ведра и швабру, разогнулась, обернулась… и увидела лишь закрывающуюся дверь.
Ну и кто тут у нас такой любознательный, но жутко скромный?
Последним придирчивым взглядом пройдясь по лаборатории, я кивнула своим мыслям, отмечая, что чистота на уровне, и только лишь после этого отправилась на выход. В коридоре было пусто, что в принципе не удивило — если пока еще неизвестные пакостники планируют злую шалость, то вряд ли они удостоят меня чести лицезреть свои моськи. Да мне это в общем-то и неинтересно.
Закрыв дверь и только тогда сняв перчатку с правой руки, я приложила ее к деревянной поверхности, позволяя духу — хранителю академии считать верхнюю, доступную ему информацию. Время ухода и личность — стандартная процедура для преподавателей и обслуживающего персонала. Теперь, если кто-то откроет дверь и решит напакостить, будет очень просто разобраться, что это было сделано уже после моего ухода. Маленький трюк, который известен немногим обучающимся, но который уже не раз и не два выручал меня в подобных спорных ситуациях.
И снова странное дуновение…
Плетельщик, ты, что ли?
Насторожившись уже всерьез, я резко обернулась, но снова, как и пять минут назад, никого не увидела. Что за шутки? Здесь? В Академии Крови? Подобный уровень доступен лишь преподавателям-стихийникам, но никак не учащимся-некромантам. Или я заблуждаюсь?
Недовольно сморщив нос, когда мне никто не поторопился ответить, подождала еще пару минут, но новых дуновений, как и прочих поползновений в мою сторону, не наблюдалось. Что ж, подождем, я никуда не тороплюсь. Времени у меня… да, считай, целый год впереди! Разберемся.
Поудобнее перехватив инвентарь, потому что мастер Броквил несколько раз повторил: «Шалят тут дети, не оставляй без присмотра», я отправилась обратно к себе. На сегодня трудовая повинность выполнена, так что буквально совсем скоро можно будет опробовать свою кровать не только на длину, но и на удобство для сна.
Учеников по дороге мне не попалось, наверное потому, что я очень удачно вышла, не на перемене, а во время пары (в Академиях Крови нередко учились по ночам, все-таки довольно специфичное заведение), поэтому путь обратно ничем не омрачился. А вот и комнатка моя… А вот и следы взлома на двери…
Магического взлома, не физического.
Недовольно сморщив нос, я отперла дверь ключом и, зайдя внутрь, тут же заперла ее снова. Отставила ведра в сторону, внимательно осмотрела небольшое помещение, не поленилась и заглянула в шкаф, под кровать, в тумбочку… и лишь после поинтересовалась у проснувшегося шуша:
— Кто был и когда?
— Пятнадцать минут назад поисковый дух. В комнату войти не смог, околел на входе.
— О? Такой слабый?
— Скорее недоделанный. Уверен, второй курс, не больше, — со знанием дела покачав головой, шушь почесал заметно округлившееся светло-серое пузико и, покосившись на швабру, скептично изрек: — Не зазорно?
— А тебе?
— У меня обстоятельства.
— У меня тоже. — Не собираясь изливать душу первой попавшейся нечисти, я жестом прогнала шуша с кровати, и он послушно переполз на тумбочку, захватив с собой полотенце, из которого тут же свил нечто наподобие гнезда.
— А-а-а… ну тады ладно. Ты это… завтра в столовку пойдешь, пожрать захватишь?
— Я подумаю.
— Не! Ты эта… — Обиженно вытянув мордочку, шушь несколько минут пыхтел, пока я ополаскивалась в раковине, слава Светлой Богине, расположенной прямо в комнате, и переодевалась в ночнушку, не собираясь пользоваться душем. Перебьются, извращенцы малолетние. — Ого!
Что еще? А… заметил. Одернув левый рукав ночнушки, чтобы не было видно место сращивания, недовольно прищурилась, и новых возгласов не последовало. Можно было бы его удавить, конечно…
— Эй! Ты че думаешь? А ну не думай!
А у него отличная интуиция.
— Так, все, не думай, я сказал. Руку дай. — Перепрыгнув на кровать, шушь уверенно взобрался на мою ладонь и, куснув до крови самый кончик моего указательного пальца, тут же что-то зашептал. — Все, готово. Меня звать Климент. Можно Клим.
— Зарина. Для друзей — Заря.
— Чудно. Споки, Заринка. С тебя завтрак.
— Договорились. — Кивнув и не побрезговав облизать укушенный палец, чтобы зализать крохотную ранку, я погасила ночник и легла.
Шушь согласился на добровольную привязку даже быстрее, чем я думала. Значит, он истощен больше, чем кажется. Что ж, мне это только на руку, не скрою. Клим… Климент… попахивает чем-то демоническим. Впрочем, и это не беда, разберемся.
Остаток ночи прошел без происшествий, да и неудивительно — вряд ли все заинтересованные ребятки успели обо мне узнать, а те, кто успел, просто еще не пришли в себя и не подготовились к полномасштабной пакости, так, чтоб наверняка. Единственное, что утром стало слишком много света, и хлипкие занавески не стали препятствием для настырных солнечных лучей, неизвестно каким образом прокравшихся сквозь обычные для этого сезона тучи. Хотя это длилось недолго — каких-то двадцать минут, и снова мелкий, противный дождик, что было уже более достоверно. Октябрь все-таки, не июль.
— Эй, Заринка… э-э-эй!
И рада бы поваляться еще, но некоторые голодающие почуяли, что я уже не сплю.
— Что? — приоткрыв правый глаз, поинтересовалась я.
— А ты не голодная, что ли?
— Нет. Мы, орки, можем обходиться без еды до трех суток, тебе ли не знать.
— Тьфу! — Сначала ругнувшись, следом Клим попытался меня разжалобить: — Зарин… Зариночка… а ты сходила бы на разведочку… как и что… без еды-то оно, может, и ничего, но не без чаю же? А чаи тут мм… вкусные-э-э!
— Тебе булок, мяса или овощей? — не став упрямиться, спросила я, уже вставая.
— Всего! И сметаны, смета-а-аны!
— Со сметаной из столовой будут проблемы — в ладонях я тебе ее не понесу. Но не хнычь, на днях схожу в город, куплю.
— Я тебе говорил, что ты душка?
— Ты еще скажи, что красотка. — Скептично скривив губы, когда шушь уже почти открыл рот, я случайно глянула в окно и замерла. — Клим, брысь, у нас гости.
У нас действительно были гости, причем невероятно наглые и беспардонные. Еще вчера я нарисовала на занавесках парочку простейших рун от подглядывания, и именно сейчас их пытались взломать снаружи. Окно, кстати, было всего в полутора метрах от земли, так что мне были видны силуэты троих. К сожалению, только силуэты.
Успев на счет три натянуть замшевый костюм, на счет четыре я уже расчесывала волосы, причем глядя четко в окно, поэтому не пропустила момент, когда руны поддались, занавески истончились до состояния застиранной марли, которой, впрочем, и являлись, и на меня уставились три пары любопытных мальчишечьих глаз.
— Бу! — Специально убрав все волосы с левой половины лица, я являла не самое привлекательное зрелище.
Уродливый шрам, начинающийся на лбу и заканчивающийся на подбородке, шел через всю левую щеку. Когда-то давно, а точнее, всего каких-то пять лет назад именно из-за него я потеряла свой глаз, который мне заменили. Не самым лучшим аналогом, я вам скажу, но на тот момент со мной не советовались. Никого из четверых оставшихся в живых не спрашивали. Мы умерли, у нас даже официальные могилки есть. Мне, к слову, еще повезло — рука высшего демона, которой нипочем любые увечья, да глаз-артефакт, глядящий в иной мир, — мало кто может похвастать подобным. Жиден уха лишился, и ему обратно не пришили, у Нанки обе ноги чужие, причем вампирьи, а Карсш… Карсшу повезло меньше всех — своя у него осталась лишь голова, и та теперь приживлена к телу человека.
А до того несчастного случая была прекрасная компания. Четвертый курс Академии Медиумов и Спиритов. Шалопаи и гулены, на две трети состоящие из золотой молодежи и лишь на треть из таких, как я. Вот как раз мы и выжили… самые выносливые, самые сильные, самые удачливые. Можно ли считать удачей то, что, шагнув за грань и пробыв там почти сутки, мне удалось вернуться? Не самой, нет — меня вернул сам Плетельщик, и то потому что я знала чуть больше остальных и могла дать развернутые показания. Знала, предупреждала, пыталась остановить… Но кто послушает шальную девчонку Зарю из приграничного охотничьего клана Говорящих с Ветрами, если сам племянник наместника говорит, что все схвачено? Как раз именно его тело пострадало меньше всех и теперь принадлежит Карсшу.
За призыв тварей с Изнанки всех выживших приговорили к пожизненному заключению на иритовых рудниках, где живут не больше года.
А затем нам предложили альтернативу.
Я знаю, господа из следственного отдела прекрасно понимали, что наша вина лишь в том, что мы не донесли на своих однокурсников и не предотвратили призыв, но и этого им было достаточно. Мы там были. Погибли пятнадцать студентов четвертого курса и двое преподавателей, которые это все и затеяли. Выжили… условно выжили четверо.
Я предпочла работу рудникам. Пять лет безоговорочного выполнения личных приказов Плетельщика, лица которого я ни разу не видела и как зовут по-настоящему — не знала. Пять лет скитаний по городам, деревням и селам. Выявление, предупреждение, наказание. Пять лет лжи, самой грязной работы и столько всевозможной кровавой практики, сколько не было за четыре года обучения. Теперь я не медиум, нет — я не могу видеть будущее одним глазом. Зато я могу видеть Мертвый мир вторым, артефактным. Все бы ничего, но выглядел искусственный глаз не самым прелестным образом — полностью бордовый, без зрачка, а когда я злилась, он становился ярко-алым. Поэтому я носила повязку. Всегда. Почти всегда.
Кстати, детей я напугала. Не столько своим внешним видом, сколько неожиданным появлением. Вампирята, курс второй, не больше. Неужели это они вчера пытались дверь взломать? Как грубо…
К тому времени, когда я открыла окно, чтобы пообщаться с ребятками уже более детально, они убежали. Жаль… Что ж, подожду более удобного случая узнать, с чего такая милость и повышенное внимание, мне торопиться некуда.
Не поленилась я и осмотрела окно с наружной стороны, прекрасно понимая, что пакости могут начаться в любой момент, причем будут они, как всегда, внезапными и весьма изобретательными — сталкивалась уже с подобным и не раз. И каждый раз удивлялась предприимчивости юного поколения, вынося для себя простую истину: в каждой избушке — свои погремушки, то есть иными словами — в каждой академии свои учителя, свои методы преподавания и как вывод — свои специфичные пакости.
Хм, странно, пока каверз нет. Не скажу, что меня это обрадовало, скорее, насторожило — если их нет сразу, то, значит, они их разрабатывают с особым смаком и усердием. Хотя непринципиально. Для меня сейчас главное — понять, зачем им это вообще. Зачем они избавляются от уборщиц? Что такого они творят в своих лабораториях, чего посторонним знать не положено? Не проще было бы нанять одну, но очень молчаливую, да изредка приплачивать ей за молчание?
Нет, что-то тут не то…
Закрыв окно, бросила косой взгляд на вылизывающегося шуша, но мысли о допросе отбросила как нежизнеспособные. Он уже сказал, что смысл ему не задан, выходит, действительно не в курсе. Но три года… поменялось уже несколько курсов, а они все не угомонились. А может, на самом деле эта травля не несет никакой смысловой нагрузки, а просто есть сама по себе?
Бредовая мысль пришла в голову, но покидать ее не торопилась. А почему, собственно, и нет? Порой объяснения лежат на поверхности, и чем бредовее, тем правдоподобнее.
Что ж, думаю, совсем скоро я узнаю правду, потому что слишком много нестыковок, причем буквально сразу же бросающихся в глаза. Первое — об этом точно знают преподаватели, и как вывод — просто смотрят на происходящее сквозь пальцы. А как иначе? Защита на двери, но при всем при этом присутствие шуша, духов и следилок в душе говорит само за себя. По идее, либо одно, либо другое, но тут это присутствует одновременно. Второе — сегодня ночью возле убираемой аудитории за мной следил как минимум преподаватель, как максимум декан. Мысль о ректоре я откинула сразу. Вот кому-кому, а ректору это точно без надобности — ему было бы проще вовсе отказаться от уборщицы, заставив прибирать за собой самих учеников. Я бы и мысли о преподавателе и декане откинула, но проблема была в том, что за мной следил ветер, а это не уровень местных обучающихся. Была бы Академия Стихий — запросто, но это Академия Крови.
Кто же так неаккуратно подставился? Или специально? Решили запугать и поиграть?
Усмехнувшись, я качнула головой и, доплетя косу, поправила ежедневную плотную повязку. Малыши, вы ошиблись, я не игрушка.
— Неужели наконец в столовку идешь?
— Угадал, пупсик.
— Ну, слава те, Светлая… — Показушно закатив глаза, нечисть проворно спряталась под полотенце, стоило мне лишь на миллиметр нахмурить брови. — Да лан, не сердись. Я ж любя.
— Я тоже. — Не став вступать в полемику, что любовь у меня такая же своеобразная, как я сама, уже открывая дверь, напомнила: — Хочешь жить — бди.
— Буду, — едва слышно прошептало темно-серое недоразумение, и полотенце поползло под шкаф, решив на время моего отсутствия схорониться там.
И правильно, мои комплименты его предусмотрительности.
Так, ну и где здесь столовая? Поумничаем и попробуем мыслить логически или доверимся инстинктам?
Решив, что, как всегда, совмещу и то и другое, первым делом определилась с собственным местонахождением. Так, если смотреть на территорию академии сверху, стоя к ней лицом со стороны ворот, расположенных на юге, то будет проще простого додумать логически. Наш административно-жилой корпус находится на юго-западе, на западе, я просто уверена, находится корпус преподавателей, а вот уж на северо-западе…
Неторопливо продвигаясь вглубь территории по одной из многочисленных ухоженных дорожек, я кивала своим мыслям. Да, все верно, так и есть. Студенческие общежития располагались на максимальном удалении от ворот, как в большинстве учреждений подобного рода, а все потому, чтобы у студентов было как можно меньше соблазна и как можно больше препятствий для несанкционированного ухода с территории. Согласитесь, не каждый осмелится пройти во внеурочное время мимо преподавательского корпуса с учетом того, что в любую секунду его могут засечь. Следовательно, столовая просто обязана находиться рядом со студенческими общежитиями, которых тут было аж три. Демонский корпус, причем вне зависимости от курса, вампирский и смешанный, где проживали представители прочих рас, сумевших поступить в эту довольно оригинальную академию.
Отметив, что время не учебное, потому что слишком уж много у корпусов студентов, снова кивнула своим мыслям — эти дети отправятся на уроки ближе к вечеру и пробудут на занятиях как минимум до полуночи, а кто-то и до утра задержится. Кстати, довольно странно, что многие уже не спят… ах да, ведь начало семестра, вряд ли их пока сильно загружают учебой.
Стараясь не слишком пристально рассматривать местных адептов, а именно их форму и, как ни странно, принадлежность к легкоузнаваемым кланам, потихоньку дошла до столовой, расположенной сразу за преподавательским корпусом, и тут произошло нечто крайне странное.
Я бы даже сказала — дикое.
Точнее, вовсе не мыслимое!
— Зарина? Это… ты?