Свадьба.

Сказать, что я была удивлена, — это не сказать ничего. В глазу вдруг слегка потемнело от нехватки кислорода, но не настолько, чтобы я потеряла сознание, да и стол позади меня, так что я лишь сильнее на него оперлась.

Свадьба.

Несмешная шутка. Очень несмешная.

Но слишком логичная, Закыр прав.

Как же быть, что же делать…

Моя рассеянная задумчивость не укрылась от его внимания, и спустя пару минут тяжелого молчания он достаточно иронично поинтересовался:

— Ну так как?

— Что именно?

— Когда будет свадьба? Поверь, я не меньше тебя был удивлен, когда меня об этом спросили напрямую, стоило только выйти на улицу.

Он еще договаривал, а я уже нашаривала рукой стену, потому что стола стало катастрофически не хватать. Дхар, кажется, мне лучше присесть!

— Ты что несешь?! Какая свадьба? — выдохнула я, уже сидя на полу.

— Думаю, очень шикарная и не раньше чем через семь месяцев.

— Семь?

— Да, к окончанию учебного года. Нет, можно и раньше, но у меня договоренность с ректором.

Размеру моего глаза могла позавидовать сова. Что за бред??! Это и вырвалось:

— Ты бредишь!

— Нет, я излагаю факты. Те, в чем уверены все, кто находится снаружи. А теперь подумай — имею ли я право оставить тебя без охраны, когда сплетни уже все решили за нас?

— Охрана? — Сначала я вообще не поняла, о чем он, а затем с облегчением и некоторой истеричностью рассмеялась. — Ах да! Охрана! Ну кончено же! Дхар, прости, но на мгновение мне показалось, что ты… О нет, не обращай внимания. Так, значит, охрана невесты? Да, теперь понятно и логично. Что ж… неплохое обоснование.

Нервно покачав головой, я унимала бешено колотящееся сердце и думала. Точнее, пыталась. Получалось не очень хорошо, но слава богам, хоть вообще получалось.

— А что насчет того, что смертельным покушениям подвергались лишь уборщицы? Или нет? Может ли твоя невеста и дальше продолжать работать уборщицей? Не будет ли более логичным вообще выслать ее за пределы академии, чтобы не подвергать угрозе смерти? Может, тогда все-таки не стоит идти на поводу у сплетен? Не логичнее ли будет дать им понять, что я твоя любовница?

Закидав Закыра вопросами, я наконец подняла на него блуждающий взгляд и замерла. Он смотрел на меня так… в общем, недовольно. Очень.

— Что?

— Зарина, ты, наверное, немного не поняла.

— Да? Что именно?

— Свадьба будет.

— За… зачем? — прошептала я сорвавшимся голосом и одновременно икнула, не веря в то, что он это всерьез.

Он молчал. Иронично приподнял бровь и молчал. Осмотрел меня с ног до головы, многозначительно усмехнулся и снова посмотрел прямо в глаза. В оба глаза.

И тут я не выдержала и возмущенно выпалила:

— Но ты же шаман! Вы не женитесь!

— Кто тебе такое сказал?

— К-к-как кто? Все… — Договаривала я уже не очень уверенно, потому что снисходительности в его взгляде было столько, что хватило бы на десяток мужчин.

— Открою тебе одну очень большую тайну. Это не так. Все дело в нежелании связывать себя узами брака, чтобы оставить право на свободную любовь, как любят говаривать студенты, а не в каком-то там мифическом запрете или правиле.

— Но это подло!

— Такова жизнь. Шаманы могут себе это позволить и позволяют. Это их право.

— Подлое право!

— Зарина, не кричи. — Приподняв руку, Закыр совсем как маленькой погрозил мне пальцем. — Я открыл тебе великий секрет, так что не заставляй меня пожалеть об этом.

— Хорош-ш-шо… — Почему-то я сорвалась на шипение, хотя и неудивительно — во мне клокотало столько разнообразных эмоций, что внятным был только мат. — А теперь объясни, зачем нам жениться по-настоящему? Не понимаю.

— Не понимаешь?

— Нет. Еще утром ты сказал, что если захочешь сделать мне предложение, то озвучишь его вслух, а не будешь ходить вокруг да около и стесняться своих желаний. Так вот! Это! — Подчеркнув слово жестким взглядом, я повторила: — Это — не предложение. Это констатация факта, который меня не устраивает. И поэтому я тебе отказываю. Я против свадьбы. Я согласна на фикцию, раз это наилучший вариант развития событий, но не на реальную свадьбу.

— Вот как… — Не обидевшись на мой яростный спич, орк задумчиво погладил подбородок, а потом так же задумчиво поинтересовался: — А если я сделаю тебе предложение? Припаду к твоим ногам, преподнесу кольцо, поклянусь, что люблю? Что тогда? Тоже откажешь?

— Откажу. — Уверенно кивнув, я с вызовом вздернула подбородок и добавила: — Откажу, потому что это будет ложью.

— Неужели? И в чем именно?

— Не знаю, чего ты добиваешься своими вопросами, но мне они неприятны. — Поджав губы, я несколько секунд смотрела ему прямо в глаза, а затем горько договорила: — Твои слова о любви будут ложью. А я не выйду замуж за того, кто будет мне лгать в своих чувствах.

На этот раз молчание длилось намного дольше. Тяжелое, напряженное. Оно сгущало воздух и не позволяло дышать так же легко, как до этого разговора. Неприятный осадок, оставшийся после его вопросов и моих ответов, заставлял морщиться и смотреть в пол. В стены. На руки. Хоть куда, лишь бы не на него.

А затем в дверь кто-то вежливо постучал и голосом Вурдеса поинтересовался:

— Я не помешаю?

Дхар, ну что за день, а? Он же не хотел этого говорить, само не пойми как вырвалось… А теперь она сидит и смешно дуется. Посмеялся бы, да что-то не получается. И самое печальное, что она права — он не готов сказать ей эти слова.

Ну и как теперь исправлять ситуацию? Как объяснять, что шутка затянулась и перестала быть смешной? Как извиняться, в конце концов?

О, Вурд? Заходи, дружок, заходи. Ты как никогда вовремя! Будешь сейчас нашим мальчиком для битья.

Вурдес? Зачем?

С подозрением рассматривая стоящего в дверях демона, я не торопилась менять выражение лица на благожелательное. Вот уж чего сейчас не хочу, так это видеть посторонних — и пусть ему это будет ясно.

— Так я все-таки не вовремя? — Переводя настороженный взгляд с меня на до сих пор лежащего на животе Закыра, Вурд, казалось, пребывал в растерянности, хотя раньше я ни разу за ним подобного не замечала. Он всегда знал, что делать и что говорить.

— Нормально, проходи. Да, захвати с кухни стул. — Дождавшись возвращения демона, Закыр иронично продолжил, махнув рукой в мою сторону: — Вот, объясняю нашей подопечной, что стать моей невестой для того, чтобы мы могли обоснованно приставить к ней охрану, — это не такой уж и плохой вариант. А она упрямится. Не подскажешь, как быть? Ты ведь у нас специалист в этом вопросе.

— Ага? — Оседлав стул, демон почему-то недовольно нахмурился, а затем и поморщился. — Знаешь, я бы предпочел, чтобы она была моей невестой, а не твоей.

Глаз дернулся непроизвольно. Сама не знаю, как промолчала, но оно того стоило. Еще более шокирующее продолжение не заставило себя долго ждать.

— К тому же я первый провел с ней ночь, так что тут ты опоздал. Уж кто ее и скомпрометировал, так это я.

Тут у меня округлился рот, но я снова нашла в себе силы промолчать. Ох-х-хренеть! Инсинуаторы гхыртовы!

— Неужели? А почему тогда сплетен нет? — Недоверчиво хмыкнув, при этом игнорируя меня так основательно, словно меня здесь вообще не было, Закыр отрицательно качнул головой. — Не знаю, не знаю… зато я ее целовал и на руках носил, а это, между прочим, видела половина пятого курса.

Тут у меня сама собой сжалась левая демоническая рука.

В кулак.

— Ой, не заливай. Эта самая половина курса прекрасно видела, что это были не поцелуи, а реанимация. Зато я сидел с ней в купели, когда она была полностью обнажена, а это, поверь мне…

— Гр-р-р!!!

Вот тут я не выдержала. Бросок получился четким, быстрым, а главное — достиг своей цели именно так, как и задумывалось: преобразившийся демонический кулак с удовольствием впечатался в челюсть излишне разговорчивого демона, да с такой силой и рвением, что он улетел со стула в ближайшую стену.

— Еще… слово… — шепот был тихим, но только потому, что его заглушала ярость, но злобы и рычания в нем хватало, — и я забуду, что когда-то тебя знала, Вурдес. Это подло и низко! Обсуждать моменты, которые считаются личными и интимными, с посторонними! Уж чего-чего, а этого я от тебя не ожидала…

Зло кривя губы, я напряженно смотрела, как он поднимался и тыльной стороной ладони вытирал кровь с рассеченной губы, не сводя с меня ответного, но почему-то виноватого взгляда.

— Прости. Кажется, я немного забылся… Зорь…

— Зарина.

— Прости. Зарина. — Тут его взгляд метнулся к Закыру, и, поморщившись, демон негромко признал свое поражение: — Кажется, спорить дальше бессмысленно. Так вы уже договорились о том, как мы будем действовать дальше?

— К сожалению, нет. — Подхватив беседу, словно только что ничего не произошло, орк снова пожаловался, причем откровенно фальшиво: — Мы закончили на том, что во мне слишком мало чувств и этого недостаточно для свадьбы. Вот только, как мне кажется, безопасность нашей дорогой Зарины намного важнее чувств. Как думаешь?

— Э-э-э… — Тут демон зачем-то шагнул в сторону и, обойдя меня по широкой дуге, сначала отошел к окну и уже оттуда поинтересовался: — А можно поподробнее, что-то я немного не понимаю.

Да! Можно поподробнее, а то я и сама уже ни гхырта не понимаю!

Отмечая, что кровать занята, как и мое место у окна, я подняла упавший стул и оседлала его точно так же, как до этого делал Вурд. Руки устроила на спинке, а подбородок на руках и выразительно приподняла бровь, предлагая Закыру наконец начать.

— Что ж, раз дама настаивает… — Уголки губ орка дрогнули, словно с трудом удерживая улыбку. — Тогда, пожалуй, начну. Давай я все-таки попробую обосновать свое желание подтвердить слухи, которыми уже полна академия. Как ты сама прекрасно понимаешь, обучаются у нас преимущественно парни, причем и среди преподавателей женщин нет, одни мужчины. В столовой работают несколько сотрудниц, но они живут за пределами академии и по своей возрастной категории совершенно не подходят для интрижек. Ты же у нас девушка молодая, симпатичная, боевая, и, поверь, даже отсутствие нормального глаза не станет препятствием для желания как молодежи, так и поколения постарше проверить твою стойкость к соблазнению. Не удивляйся, за утро я уже слышал несколько предположений о том, что как только станет известно, что свадьба — это «утка», то ты станешь объектом номер один. Объектом не травли, а домогательств. — Тут мне досталась не самая привлекательная улыбка, а затем жесткое продолжение: — А так как я не собираюсь этого допускать, то единственный выход — показать всем, что свадьба не блеф и ты не беспутная, дающая каждому попросившему.

Не буду спорить, в его словах есть резон. Но как он себе это представляет?

— Я хочу уточнить один момент. — Одарив защитничка, буквально жертвующего собой ради меня, хмурым взглядом, я недовольно продолжила: — Ты сказал, как только до местных дойдет, что я твоя настоящая невеста, — травля прекратится. Тогда смысл мне тут оставаться вообще?

— Смысл есть, и ты все поняла правильно — прекратится осознанная травля, но не покушения.

Не поняла.

Попытавшись найти понимание у Вурдеса, я перевела на него вопросительный взгляд, но он лишь пожал плечами, показывая, что он, как и я, — слушатель.

Тьфу! Следователи, называется.

— Поясняю: покушения делятся на три вида. Студенты действуют по привычке и негласному соревнованию между курсами и факультетами. В отдельных случаях уже под принуждением неведомого кукловода, и тогда травля приобретает смертоносный характер. Ну и третий вид — в покушениях участвует сам кукловод, личность которого для нас до сих пор остается загадкой. Я сам склоняюсь к тому, что их двое, либо один старший, а другой у него в подчинении. И если студентов остановит твой изменившийся статус, то для кукловода это роли не сыграет. Мы можем назначить тебя на любую должность — хоть магистром, но раз уж он уже выбрал тебя своей жертвой, то пойдет до конца.

— Ты говоришь это так, словно вы это уже проходили.

— Относительно. Женщина, погибшая в прошлом году, прошла практически точь-в-точь такой же путь. В августе устроилась уборщицей и проработала почти месяц, пока основной поток студентов был на практике, в сентябре попала под опеку одного из преподавателей, естественно, через постель, а в начале октября ее растерзал вурдалак. Если быть точнее, то девятого октября. Заметь, последние две недели уборщицей она не работала, и студенты ее не трогали.

— А откуда взялся вурдалак? — Не став заострять внимание на остальном, что в принципе было несущественно, я заинтересовалась именно личностью убийцы.

— Пятого октября у студентов второго курса была практика, и они изучали повадки именно этого вида нежити. По окончании практики преподаватель недосчитался одного из пяти вурдалаков, но, сколько он ни бился, студенты молчали как партизаны и лишь разводили руками. По территории академии устроили рейд, в котором участвовали все старшие курсы, прочесали даже подвалы, но потеряшку так и не наши. В итоге через четыре дня он нашелся сам и, будучи голодным до невменяемости, оставил от Ирмы очень мало. К тому моменту, как их обнаружили, от женщины осталось лишь несколько самых крупных костей и волосы.

Мило. Нет, я с вурдалаком справлюсь, но, кажется, это понял и тот загадочный маньяк, которого Закыр окрестил кукловодом. Последнее покушение было намного более изощренным, и если бы не помощь Плетельщика…

— Почему вам помог Плетельщик? — успев уловить во взгляде Закыра нечто странное, прежде чем он прикрыл веки и пожал плечами, поняла, что здесь очередная тайна. Тайна на тайне просто! — А все-таки? Он никогда не вмешивается в процесс расследования, лишь распределяет задачи и отдает приказы. А по твоим словам выходит, что он знал, где именно я пропала, и заставил вас мне помочь. Закыр? Ответь.

— Скажем так, у нас с ним договоренность.

— Какая?

— О взаимопомощи. — Коротко и несколько зло отрезав, мужчина отрицательно мотнул головой, показывая, что большего я от него не услышу. — Зарина, сегодня это несущественно. Это был единичный случай, и я уже выслушал кое-что нелицеприятное по этому поводу. А теперь вернемся к нашему делу. Твое решение?

Мое решение…

Если отбросить эмоции, которые сейчас будут лишь мешать, то он прав. Мы здесь для того, чтобы прекратить убийства и покарать злодея. Для этого мы имеем право пользоваться всеми доступными нам средствами, конечно же не забывая о безопасности. Так как именно я сейчас являюсь «жертвой номер один», то просто обязана предусмотреть все и защитить себя так, чтобы у убийцы не осталось ни шанса.

И отказываться от свадьбы только потому, что это вынужденный шаг и не имеет никакого отношения к реальности… да я буду последней идиоткой, если откажусь от такой защиты.

Вот только свадьба через семь месяцев, верно?

А кто сказал, что к этому сроку я все еще буду тут?

— Ваши варианты защиты, несомненно, хороши, но я хочу уточнить еще один момент. — Наконец решив для себя все самое важное, я тонко усмехнулась, глядя Закыру прямо в глаза. — Я согласна на твой вариант развития событий и стану твоей невестой. Кроме того, я не против усиленной охраны — на твое усмотрение, однако предпочту, чтобы она была как можно более незаметной. Но еще я хочу, чтобы ты выслушал мои просьбы и, естественно, их придерживался в течение всего срока расследования.

— Озвучь.

— Первое — ты не мешаешь мне действовать так, как я привыкла, а именно ходить туда, куда мне вздумается, и тогда, когда мне вздумается. Второе — ты не нарушаешь мое личное пространство, если мне необходимо уединиться. — Я махнула рукой в сторону взломанного пятого измерения, и он понятливо кивнул. — И наконец, третье — ты не забываешь, что свадьба на самом деле фикция, и не заставляешь меня пожалеть о том, что я приняла твое временное покровительство, несомненно необходимое на текущий момент.

На этот раз кивка не было. Долго. Вместо этого он задумчиво хмурил брови, при этом уйдя глубоко в свои мысли, да так, что минут через десять я начала нервничать. Почему он просто не кивнет? Ему нравится меня нервировать? Что он решил? Что я радостно соглашусь? Так нет! Я объяснила ему свою позицию и не собираюсь менять взгляды и убеждения только потому, что он шаман.

Тем более потому что он шаман.

Выйти замуж за шамана и надеяться, что ты будешь у него одна на века? Ну-ну, я похожа на глупышку, которая верит в сказки? Нет, я слишком большая собственница и лучше исполню реальную мечту о грядках, чем нереальную о единственной женщине шамана.

Так, что-то я отвлеклась.

— Закыр?

— Хорошо, твои просьбы логичны, и в основном мне не составит труда их придерживаться. — В этот момент на его лице произошло некоторое движение и из бесстрастного оно вдруг стало невероятно приветливым. — Вурдес, ты не будешь так любезен прогуляться в город за продуктами? Сам знаешь, в столовой я не ем, а Зарину отправлять нельзя.

— Выгоняешь?

— Выгоняю. — Ответ был чрезвычайно честным, а продолжение немного загадочным. — Нам с невестой необходимо пошептаться кое о чем личном. Давай, жду тебя часа через два.

Не скажу, что его слова заставили меня нервничать, скорее, немного озадачили. Еще больше обескуражило, что Вурд послушно кивнул и покинул спальню без единого сомнения в том, что ему стоит как можно быстрее выполнить просьбу Закыра.

Интересный поворот.

Дождавшись, когда закроется и вторая дверь, ведущая из гостиной в коридор, я лишь тогда тихо поинтересовалась:

— Он знает, что ты шаман?

— Да.

— А кто главнее — ты или он?

— Условно я.

Ну, тогда понятно. Хоть что-то понятно.

— О чем ты еще хочешь поговорить?

— Как ни странно, но о том, что ты моя невеста. Точнее, будешь невестой. Иди сюда, зафиксируем этот факт официально, чтобы уже никто из обучающихся и преподавателей не смел его опротестовать. Обещаю, как только в этом отпадет необходимость, я не буду препятствовать в разрыве помолвки.

Радует. А сюда — это куда?

Недоверчиво приподняв бровь, когда он похлопал ладонью по кровати рядом с собой, поняла, что если буду тянуть, то стану похожа на трусиху. Я? Трушу?

Дхар! Да, я трушу.

Пусть он подтвердил, что это всего лишь фикция, но с расшатанными нервами у меня свое видение реальности.

Преувеличенно спокойно поднявшись со стула, я еще более спокойно и неторопливо приблизилась к кровати и села четко там, куда он и указал. Пока я подходила, он тоже успел сесть, причем подобрав ноги под себя, и теперь возвышался надо мной больше, чем на голову. Сидя к Закыру левым боком, я старалась смотреть на него с максимальным безразличием, хотя взгляд так и норовил отправиться в путешествие по обнаженной груди с невероятно привлекательными черными завитками волос. Не слишком густыми, но и не слишком редкими. На ум почему-то пришло сравнение с Вурдесом, причем Вурд безбожно проигрывал. У демона грудь была, без сомнений, мускулистая, но гладкая и… не такая манящая. Это как сравнивать молодого ретивого жеребца и взрослого, уверенного в своих силах зубра.

На мгновение показалось, что клановая татуировка на левой половине груди в районе сердца слегка шевельнулась, чем моментально привлекла мое внимание. Стилизованное изображение солнца и его белесая тень, обнимающие своими языками-лучами грудь, часть плеча и шеи. Дальше начинались иные татуировки: защищающие, оберегающие, предупреждающие… и самая главная, та, что на спине, и сейчас она была мне не видна — татуировка шамана.

— Руку. — Не показав вида, что я веду себя немного (много!) неприлично, Закыр протянул мне свою правую, ладонью ко мне, и я сделала то же самое. Стоило ладоням соединиться, как он зашептал-запел древние слова клятвы, которые мечтала услышать каждая. Слова о том, что он принимает меня в свою жизнь, о том, что обязуется защищать и уберегать, о том, что я стану той…

— Сто-о-оп!

Когда на пятой фразе до меня дошло, что он начинает проговаривать не укороченную клятву помолвки, которой обычно пользовались те, кто еще не слишком уверен в своих чувствах, но все равно хочет узнать друг друга ближе, а полноценную — старинную, я попыталась отдернуть ладонь, но у меня ничего не вышло — древняя сила так крепко удерживала наши руки вместе, что свое возмущение я смогла выразить лишь громким воплем.

— Зачем ты это делаешь?!

Не дрогнув и не прервавшись, орк сначала закончил говорить и лишь после этого открыл глаза, и мне достался немного снисходительный и немного усталый взгляд. Такой, словно я обвиняла его в преступлении, не имея оснований. Но они были!

— Что именно? — Ладони до сих пор были крепко прижаты друг к другу, но теперь вокруг них мерцало зеленоватое сияние, подтверждающее каждое его слово.

— Клятва. — Стискивая зубы, чтобы не сорваться на очередной вопль и не выглядеть окончательной истеричкой, я недовольно мотнула головой. — Зачем ты проговорил ее всю? Достаточно же было сказать всего первые три фразы.

— Затем, что я шаман. Я не имею права на частичное выполнение обязательств. И первых трех фраз было бы недостаточно для этого.

Прозвучавшая в его словах двусмысленность заставила нервно сжаться желудок, а кивок на наши руки, на запястьях которых начала проявляться темно-зеленая вязь, только подтвердил мои самые худшие опасения.

Невеста. Теперь я невеста с печатью принадлежности.

Все бы ничего, и эту помолвку можно разорвать, было бы желание (а оно есть!), но теперь, чтобы сияние пропало и мы смогли разъединить ладони, мне необходимо его поцеловать.

А вот на это я не подписывалась.