Глава 1
(Melodality — A Fortunate Day)
Этот диалог состоялся после того самого первого памятного занятия, когда нас поругали за «шушуканье». (*Речь идет о событиях, описанных в эпилоге книги «Мистерия»)
Хотя «поругали» громко сказано, просто Дрейк, который не терпел на лекциях учеников, занимающихся чем-то, помимо обучения, не раз и не два бросал на нас неодобрительные взгляды, а «неодобрительный взгляд» Начальника — сами понимаете — испытание не для слабонервных. И посему нормально поговорить нам удалось только тогда, когда мы вышли из Реактора и отдалились от него на добрые пять кварталов. Для безопасности.
Лавочка, перекинутые через плечо сумки с записями, а на дворе осень — та самая осень: резкая, чуть прохладная, с кристально чистым воздухом, который впитал в себя запах прелой листвы, с пронзительно синим небом и летящими по нему куда-то вдаль птицами. Я ее очень люблю такую: с желтизной уже не на ветках, а под ногами, когда все газоны и тротуары усыпаны плотным охровым ковром; когда дворники безо всякой причины сметают все, что не удержалось на деревьях, из одного места в другое; когда кажется, что в городе на каждой улице зажгли свет — тот, который идет от земли.
Листья на лавочках, на крышах и капотах стоящих у дороги машин, на спине комбинезона выгуливаемой белой лохматой собачки — листья везде, и уже тянет — еще не пахнет, но уже тянет в воздухе приближением зимы. Елки, игрушки, ватрушки, свечки, мандарины, чудеса и желания… Нет, это позже, а пока — осень.
— Так что у тебя за план, поделись?
Цвет глаз Тайры удивительно хорошо гармонировал с желто-зеленым убранством города, а главное — эти глаза блестели искренним любопытством, и это прекрасно подогревало мой собственный и без того неспособный угаснуть азарт.
— Смешарик! — выпалила я так радостно, как будто одно-единственное слово должно было мгновенно все объяснить.
Не объяснило.
— Что «Смешарик»? — захлопала она ресницами. — Как он может нам помочь?
— Ну как же, — мне нравилось в этом дне все: бурлящее радостью настроение, далекий аромат булочек с корицей и запах близкого приключения, собственные замшевые ботиночки, бежевое пальто подруги, а так же заговорщицкий дух, что искрился и выгибался между нами электрической арочной дугой, — Смешарик! Именно он сможет проникнуть во дворец Правителя незамеченным, отыскать библиотеку, а после показать ее нам, чтобы мы смогли сразу же туда телепортироваться обходя все другие ненужные помещения.
— Смешарик? Фурия? Ты хочешь сказать, мы…
— Да, мы возьмем одного с собой на Архан. Так и надежнее и безопаснее. Ну, разве не прекрасная идея? Что скажешь?
Чем больше подруга размышляла над предложенным, чем тщательнее пыталась осознать только что высказанную мной вслух идею, тем более смелой становилась на ее лице робкая поначалу улыбка.
— Он ведь и правда сможет прикинуться картиной, если нужно, да? И прошмыгнуть мимо охранников.
— О чем и речь! Они же вообще ловкие; хочешь — станет вазой, хочешь — цветком в ней…
— На Архане почти нет цветов…
— Ну, это к слову. И, может, во дворце есть? Там ведь могут позволить себе то, что дорого? Но я не об этом…
— Да, он действительно мог бы попасть во дворец, и, знаешь…
— Что?
Ее улыбка вконец осмелела, а в глазах вместо страха, который я опасалась увидеть, плескался интерес.
— И правда, это хорошая идея! Вот если бы ты предложила нам самим идти туда, я бы отказалась, а так, действительно можно подумать.
— И не просто подумать. Это ведь реальный шанс попасть в библиотеку!
Кому- то со стороны может показаться, что своим безудержным напором я давила на Тайру, но правда заключается в том, что на нее невозможно надавить. Совсем. Потому что любая информация, которая просачивается в ее темноволосую голову, подвергается самому тщательному анализу и обдумыванию, и обойти этот процесс невозможно. Таким образом, если идея нравится мне, то это вовсе не значит, что Тайра тут же одобрительно кивнет, а вот если идея нравится ей самой, тогда Тайра кивнет точно.
И после нескольких секунд она действительно кивнула.
— Здорово. Действительно, это наш шанс. Вот только… — раздался вздох; на дороге напротив супермаркета остановился автобус, помигал поворотником, объехал-таки неудачно припаркованный у обочины пикап и поддал газу — в прозрачном воздухе расплылось синеватое облако, — если мы возьмем эти книги без спросу, мы их своруем.
— Мы возьмем их не насовсем.
— Я понимаю. Но ведь я еще не прочитала те, что стоят у меня дома. Каждая книга, даже каждая страница — это много умственной работы, ее невозможно проделать быстро, и пока наступит черед чужих книг, Уду не просто заметит пропажу, он будет взбешен. И это неправильно.
— Что он будет взбешен?
— Нет, неправильно то, что мы их своруем.
В этом заключалась вся Тайра: в правильности, в честности, в заботе не только о близких, но так же о тех, кто ее, по моему мнению, вообще не заслуживал. И этим же она мне нравилась.
Я предполагала такой поворот беседы и заранее обдумала его.
— Тай, мы вернем эти книги очень быстро — он не заметит.
— Как это?
— Мы снимем с них копию, а оригиналы вернем на Архан. Тем более, к тому времени мы будем знать, как выглядит библиотека, и эта задача займет всего минуту.
— Но… как же мы снимем «копии»? Перепишем страница за страницей на чистые переплетенные листы?
— Нет, потому что в этом случае мы подпишемся на это нудное занятие до конца жизни. Да и вообще, тогда проще читать их прямо там.
На мелькнувший в глазах испуг я только рассмеялась.
— Да шучу я! В самом простом случае, мы сделаем обычные ксерокопии всех страниц — наймем пару человек, чтобы ускорить процесс, и приставим их к двум или трем копировальным аппаратам. В более сложном случае — именно том, который мне нравится, — мы отдадим их в лабораторию Комиссии и попросим сотворить дубликаты. Поверь, там они смогут это сделать, там делают и не такое…
Совсем не вовремя мне вспомнилось плавающее за прозрачным стеклом тело — мое тело — клон. Нет, день не испортился и настроение тоже, просто я моментально попыталась отодрать память от подглядывания за теми событиями. Мы всегда совершаем ошибки или «едва не совершаем» ошибки. И хорошо, когда удается их избежать. Тогда мне удалось.
— А нам дадут туда доступ?
— В лабораторию?
— Да. Нам там помогут? Выслушают?
Я с любовью погладила блестящее на пальце кольцо — плавающий в полусфере символ бесконечности. Улыбнулась собственным мыслям, хмыкнула, вспоминая прошлое, и уверенно кивнула.
— Нам там помогут.
— Ну, — Тайра поерзала на лавочке, поправила сползший с плеча ремень и радостно тряхнула кудрявой гривой, — тогда я «за»!
А я в который раз позавидовала людям, которые встают с утра и не тратят по два часа на нудный и утомительный процесс, стоя у зеркала с плойкой в руках.
Вот родился кудрявым и всегда красивый.
Эх.
Вам нравится преодолевать препятствия?
Мне нравится.
Потому что любое жизненное препятствие — это вовсе не проблема, а возможность проявить собственную силу и сообразительность, а после порадоваться наличию подобных у себя качеств. Именно так я воспринимаю «препятствия».
Знаю, некоторые люди относятся к ним иначе — боятся, ужасаются даже думать о них, сразу же опускают руки, медлят или же вовсе бездействуют, и тем самым позволяют течь жизненной реке по неправильному руслу. Ведь жизнь любит тех, кто смел и задорен, а обстоятельства с удовольствием подчиняются тому, кто спокойно и уверенно объясняет им, какими им быть. Поверьте, это действительно работает. Однажды просто объявите своей жизни: «Я хочу, чтобы ты была такой!» и порадуйтесь тому, что она слышит вас. Ведь ошибаются вовсе не те, кто пробует и ищет действенные методы взаимодействия с собственной судьбой, а те, кто верит в то, что все заранее предрешено, и в то, что трепыхаться и тратить силы на борьбу — совершенно бесполезное занятие. Первым достается почувствовать на языке вкус победы, последним же — лишь глубже узнать, что представляют собой горечь, скука, уныние и постоянное разочарование.
Что ж, этим вечером нас с Тайрой ждало очередное препятствие — разговор. Ей со Стивом, а мне с Дрейком. Ведь не подашься же на Архан без спросу, не объяснив, куда и зачем пошел? Нет. Потому что если терпеливый Стив после подобной выходки — не важно, успешной или нет — похлопает арханскую принцессу по попе, то меня за такое привяжут к батарее и на месяц посадят под домашний арест без права использования встроенной функции «телепорта». Или же будут долго и нудно рассказывать, чем необдуманные затеи слишком прытких девиц могут обернуться. Ну, вы же знаете Дрейка…
Вот и я его знаю.
И потому мысли о предстоящем разговоре вызывали дрожь в моих, в общем-то, давно уже не слабых коленях.
Может, повезет хотя бы Тайре?
Нет, нам обеим должно повезти. Просто должно.
*****
— Тай, я ничего не вижу. Их фигуры, походку, одежду, рост. Иногда улавливаю выражение лиц или внутренний возраст, но это все. Не понимаю, каким образом я могу увидеть больше?
— Но ты же умеешь чувствовать тело пациента, когда кладешь на него ладони?
— Это другое.
— Нет, то же самое. Просто когда ты находишься рядом с телом человека, касаешься его, ты так или иначе вторгаешься в его пространство, в его ауру, начинаешь считывать информацию с помощью кончиков пальцев, но все это можно делать и по-другому, на расстоянии. Нужно только «подключиться» к ауре, к астральному телу, увидеть чужое физическое тело своим внутренним взглядом.
Она напоминала себе Кима.
Сидела в кресле, наблюдала за тем, как небольшая, но уютная гостиная тонет в сумерках, как синеватыми становятся находящиеся в ней предметы, как медленно сереет льющийся из окна свет. Смотрела на широкоплечую спину мужчины, чье лицо было повернуто к окну. У этого самого окна Стив стоял уже полтора часа — вглядывался, всматривался, сосредотачивался. Новое умение не давалось ему легко, но он старался изо всех сил — силился понять, каково это — не только увидеть человека изнутри, но сделать это на расстоянии.
— Протяни от своего тела тонкую нить к шару того, на кого хочешь посмотреть. Все люди облачены в шар, где вокруг физических тел витает множество информации: мысли, эмоции, все то, что их радует или беспокоит. Коснись шара. Только коснись так, чтобы на твою протянутую руку не перешли их события или их боль — этого делать нельзя, в этом случае ты способен изменить чужую карму, что-то забрать на себя. Касайся их легко, бездумно, с одним лишь желанием почувствовать, увидеть немного больше, узнать. С намерением помочь в том случае, если на то будет позволение свыше и если будет в помощи надобность. Относись к процессу отстраненно, без эмоций и без излишней вовлеченности. Увидь человека и мысленно присядь с ним рядом. Присядь близко, помолчи, послушай, и в какой-то момент ты начнешь чувствовать то же самое, что чувствует он…
Стив старался. Продолжал разглядывать прохожих, пытался постичь то, что казалось ему почти невозможным. Мысленно трогал пешеходов, изучал их, изнемогал от желания их почувствовать.
— А это правда возможно?
— Да. И с каждым разом у тебя будет получаться все быстрее.
— Мы ведь уже не первый день работаем.
— И будем работать еще. Путь Знания — не быстрый путь. Но в этом мире у нас есть время, много времени. Ты уже многому научился, научишься и этому. И когда начнешь видеть физические тела на расстоянии, я расскажу тебе и о том, как их можно дистанционно лечить. Конечно, пройдет еще какое-то время — ты начнешь видеть не только физические, но и тонкие тела, и тогда уже мы плотно перейдем к пониманию течения энергии в канальной системе. Ты, собственно, и сейчас уже имеешь о ней представление, но делаешь это больше интуитивно, без целостного понимания деталей процесса.
— Верно.
Он стоял там, у окна, слушал ее, просто любил ее. Замечательный доктор и замечательный человек, прекрасный во всех отношениях мужчина. Как же легко с ним засыпать и просыпаться, как легко с ним жить. В какой-то момент жизнь подарила Тайре все: вторую половину, возможность быть живой, вновь обрести чувства и желания, переселиться в прекрасный мир, где по всей земле растет трава, а деревья высятся почти до неба. Жизнь награждает не тех, кто достоин, а тех, кто, несмотря на череду поражений, продолжает стараться — упирается, собирает внутренние силы, иногда глотает слезы и делает шаг вперед.
Таких шагов в жизни Тайры было много, но какой-то из них достиг рубежа, финальной черты и позволил пересечь ее. И теперь она сидит в сумрачной гостиной, нежится в кресле ощущением покоя, с мягкой улыбкой смотрит на абрис топорщащихся на макушке рыжих волос и просто знает, что дальше все будет хорошо. И если не сразу, то все равно потом будет хорошо, надо лишь подождать.
А вообще, взять с собой Фурию — отличная идея. Даже если не выйдет с книгами — Бог с ними, — ей было бы приятно вновь побывать на Архане. Где-то там живут мать и отец, где-то там работает Сари. Сухой воздух Руура пахнет солнцем, по обочинам дорог лежат не сметенные до заката ишачьи лепешки. Там пекут на раскаленных камнях плоские из одной лишь воды и муки с солью лепешки, там после заката слышатся из окон тихие хвалебные песни богине ночи — Тилайле. Мужчины ухмыляются в черные бороды и усы и думают, что правят миром, а женщины тихо укладывают маленьких детей в постель и напевают им урусс (*
передающаяся из поколения в поколение длинная арханская колыбельная
). Эти женщины знают, что их счастье не продлится долго, а потому прячут слезы во тьме ночи, дарят их подушке, но пока есть время, они ласкают своих малышей, шепчут им слова любви и заботятся о них. А утром поднимаются ни свет ни заря, чтобы взяться за стирку, уборку, приготовление еды…
Это ее прежний мир. Это Архан.
Интересно, большой ли он? Тайра никогда не имела возможности путешествовать по родной земле, и именно эта мысль, эта неосуществленная мечта теперь толкала ее на то, чтобы все-таки поднять сложный разговор со Стивеном.
— Думаю, я что-то вижу…
Нет, она видела, что его энергетические попытки внедриться в чужое пространство пока не работают. Он научится, но позже.
— Стив, я хотела с тобой поговорить.
Темный силуэт шевельнулся у окна.
— О чем, любовь моя?
Это словосочетание — «любовь моя» — всегда приводило к одному и тому же эффекту: Тайра жмурилась от счастья и грелась изнутри.
— Обо мне. И Бернарде. И о том, что мы хотим посетить Архан.
— Зачем? Ведь у тебя же все есть, здесь хорошо…
Док моментально обеспокоился.
— Давай ты подойдешь ко мне, сядешь в это кресло, я заберусь к тебе на колени и все объясню — детально и по порядку. Потому что мне важно твое мнение и твое разрешение на этот поход, ладно?
— Ладно.
Стив подошел к креслу, опустился в него, и Тайра моментально забралась на теплые мужские колени, прижалась носом к шее и с наслаждением втянула аромат теплой кожи. И почему арханские мужчины никогда не пользовались ароматными жидкостями? Ведь это так сильно кружит голову…
— М-м-м, ты так здорово пахнешь…
— Тайра. Я волнуюсь. Не заговаривай мне зубы, давай, начинай свой рассказ.
— Хорошо-хорошо.
Она улыбнулась, собралась с мыслями и заговорила; на книжном шкафу старинные деревянные часы издали мягкий «бом», объявляя о наступлении нового часа.
*****
Способность Дрейка понимать людей всегда удивляла меня — он не просто чувствовал надобности, психологию, тонкости восприятия, характер и возможные действия любого индивида, на которого направлял взгляд своих спокойных серо-голубых глаз, но он так же знал и то, к чему подобные действия могут привести. Он заранее предвидел все или почти все возможные варианты развития событий и не столько предугадывал судьбу, сколько помогал ей — как своей, так и чужой — выстраиваться.
Мистика? Загадка? Талант грамотного руководителя? Дар Творца? Или все сразу?
Так или иначе, в этот вечер Дрейк в очередной раз удивил меня. Даже когда думаешь, что он отлично понимает людей, выясняется, что на самом деле он понимает их еще лучше.
Длинного разговора не состоялось.
Я полдня готовилась махать руками, подбирала разумные доводы и верные слова, просчитывала вероятный ход беседы и вычисляла подводные камни, а он в ответ на мою фразу: «Я бы хотела с Тайрой сходить на Архан», просто пожал плечами.
— Иди. Только, пожалуйста, помни, что это опасно, и что в случае, если тебе понадобится моя помощь, мне будет сложнее ее оказать, так как мир, в который ты идешь, живет по своим законам.
— И это все? — спросила я после минутной паузы, тишины и собственного шока. Так просто? Он просто взял и согласился? Неужели знал что-то, чего не знала я — очередной виток судьбы, которому было угодно свершиться? И если так, то совершенно точно не собирался мне ничего объяснять. — Я хочу взять с собой Фурию.
— Хорошая мысль. Фурия в любой момент сможет тебя защитить.
И снова тишина.
Нет, он явно что-то знал. Знал, что я приду, что заведу эту беседу, что моя решимость настаивать на своем не знает границ?
Хитрец. Дрейк всегда был хитрецом, но исключительно в положительном смысле этого слова.
— Так ты отпускаешь меня?
— Да, отпускаю.
— Даешь официальное разрешение на перемещение меня, Тайры и Фурии в другой мир?
— Тебе бумагу выписать?
Глядя на знакомый изгиб губ, говорящий: «Если хочешь меня проверить, можешь начать настаивать на формальностях, но тогда я не гарантирую, чем именно этот вечер закончится», я явно почувствовала одну вещь — этот давно уже родной мне мужчина с лукавым прищуром далеко не всегда добрых глаз вдруг стал мне еще роднее.
Очевидное? Невероятное? Но факт.
