Широкие ворота, встроенные в скалу, распахнулись, предоставляя взору громадный черный провал. Через секунду туда шагнул старик, и его согбенная фигура словно растворилась в первородной тьме. Скоро в глубине что-то гулко ухнуло, заскрежетало, и дорожки ярких лучей пробежали внутри. Сверкнув раз-другой осветительные панели дали устойчивый ровный мертвенно бледный свет. Пространство осветилось. Это был громадный военный ангар вырубленный в скале. Он скрывался под мощной толщей скал наверно ещё со времён войн за независимость. Часть осветительных приборов не работала, поэтому некоторые участки так и остались погружёнными в темноту. Но и то, что открывалось взору, уже поражало своим масштабом. Вдалеке виднелись опоры выдвижных стартовых площадок, они уходили ввысь и терялись за пределами освещения. В силу этого оценить внутреннюю высоту помещения не было никакой возможности. Можно лишь было предположить, что она была весьма существенной. Основная часть внутренней территории использовалась пиратами под складские нужды. В ангаре возвышались целые горы из старых армейских контейнеров и ящиков. Места, которые не заполонили контейнеры, занимали расставленные через равные промежутки мощные металлические стеллажи. К сожалению, содержимое их полок оставалось тайной – стеллажи были полностью покрыты зеленоватыми слегка потёртыми и местами латаными тентами. Сходство с армейским складом данному ангару придавал царивший везде идеальный порядок.

Во время плена на борту пиратского корабля меня и приятеля – бывшего хозяина погибшего каравана Грека держали в той самой камере, на пороге которой разыгралась памятная и кратковременная схватка. Когда нас окровавленных и почти в беспамятстве бросили назад в неё, я сожалел лишь об одном: что не смог дотянуться и нанести действительно верный удар по голове своего бывшего друга. Потом был провал. В забытьи было плохо, меня лихорадило, постоянно перед глазами стоял образ погибающей Елены. Я что-то говорил, возможно кричал. Уже после того как в окружении охраны над нашими ушибами и ссадинами поработал пиратский коновал стало лучше. Он что-то вколол, и мой разум погас, включившись лишь через сутки. О том сколько именно прошло времени, меня проинформировал Серж, который пришёл в чувство ранее. Мой приятель по несчастью пострадал в драке не так сильно и пришёл в норму намного раньше. Когда я разлепил отёкшие веки, нас окружала темнота. Так и проделали весь путь. Постоянно сидя внутри железной клетки, мы не знали – в каком из многочисленных направлений движется флагман пиратов. Темнота и далёкий гул двигателей. Еды как таковой не было. Вместо этого нам давали три раза в день по паре пищевых безотходных таблеток через откидную щель в двери вместе со стаканом воды. Марат больше не появлялся, охрана не реагировала ни на наши просьбы, ни на выкрики. До самой высадки ни кто из пиратов так и не заговорил с нами. Спали на откидных от стены кушетках. Сны были беспокойные и полные отчаяния

Примерно через неделю, точнее установить нам, вымотанным длительным бездействием, не удалось, корабль прибыл в пункт назначения. Это стало ясно по чуть изменившемуся гулу и вибрации двигателей, которые очень хорошо ощущались в камере. Судя по тому, как увеличивался и спадал вектор гравитации, то давая перегрузку в полтора раза выше нормы, то возвращаясь к исходным значениям – флагман вышел из гиперпространства и, тормозя, устроился на орбиту какой-то планеты. Спустя примерно час по наши с Греком души явился конвой. Нам одели тёмные повязки на глаза и опять сковав руки ноги, отвели на десантный бот. Вероятно, корабль не собирался садиться на поверхность, и его капитан решил произвести обычную высадку с орбиты посредством десантного модуля. Когда пройдя тряску в верхних слоях атмосферы мы, наконец, оказались на поверхности.

Холодный сухой ветер показался нам едва ли не райским блаженством после технически очищенного и спёртого воздуха внутри пиратского корабля. Пираты довольно долго и шумно торговались с кем-то за наши с Греком пропащие души. С глаз наконец-то сдёрнули повязки, в очередной раз под страхом смерти предупредив чтобы мы не издавали не звука. Сделка происходила на ночной стороне планеты и в пустынной местности возле престарелого левитационного грузового скутера. Небо планеты было затянуто сплошными тучами, свёт звёзд или луны, если она была не пробивался сквозь плотный небесный покров. В километре от места сделки возвышалась громада скал.

Скоро нас с рук на руки сдали каким-то местным верзилам, вооружённым до зубов. Пираты и местные боевики явно сошлись в цене.

Ещё на корабле нам обоим было ясно положение вещей. Очень поганое! Тогда же мы условились использовать любую возможность для побега. И если из камеры внутри стального корабля выйти было можно, даже не смотря на бдительную охрану, то покинуть сам корабль, идущий в гиперпространстве, не представлялось возможным. Сейчас же – даже неизвестно где мы находимся и в чьи руки попадаем. Рабство – пережиток древних эпох становиться для двух пленников всё более явной реальностью. Мой напарник тоже оценил и количество охраны и десяток стволов с обеих сторон, плюс оковы на руках и на ногах и закусил губу. Иллюзия бегства таяла с каждой секундой.

Десантный модуль принял на борт слегка разбогатевших пиратов, поднялся в воздух и, с места набрав ход, исчез в ночном небе. Новые конвоиры, понукая дулами глушаков, заставили нас подняться на грузовую платформу скутера. Послушно прогромыхав цепями, мы выполнили их требование и уселись в дальнем углу обшарпанного кузова. Скоро туда же внесли какие-то контейнеры. Серж толкнул меня в плечо – он узнал своё оборудование, купленное на Танике. Через некоторое время пара охранников поднялась вслед за нами на платформу. Я услышал, как возница забрался в кабину скутера. Зашумели двигатели магнитной подушки, и транспорт тронулся с места.

Скоро скутер доставил свой груз к подножию скалистой гряды. Здесь его встретил согбенный старичок, на поверку оказавшийся то ли сторожем, то ли кладовщиком. Так или иначе именно он открыл широкие ворота замаскированного ангара.

– Ну что встали? Проходите, смотрите, но только руками ничего не трогайте, – старик снова возник слева у входа, выйдя из-за двери ангара, он ухмылялся и зазывно махал костлявой рукой, приглашая всех внутрь, – У меня тут порядок. Ежли тут кто чего сломаит, тому башку скручу – как карасю! Хе-хе-хе!

Он противно заперхал, радуясь своей собственной глупой шутке. Я понятия не имел что такое карась, но придержал свои комментарии при себе. Под дулами парализаторов мы вошли в ангар. Долгое время двигались между стеллажами вслед за стариком, потом мимо пирамид из ящиков на равномерном слое песчаника, покрывавшим пол всего помещения. Свернули пару раз. Прошли меж мощных подпорок, одних из тех на которых держалась крыша склада. И скоро прибыли к свободной стальной площадке, огороженной тонкой металлической сетью. Старикан вывел нас аккурат к специальному проходу между секциями, в которых фиксировалась сеть. За ограждением в центре были свалены в кучу как раз те самые пластиковые контейнеры, что стояли в основании пирамид по всему складу. Такого оружия, что в них было – я не видел даже во время своего обучения в академии. Слово «распространённое» к данной амуниции абсолютно невозможно было применить, поэтому я не сомневался – что его, так или иначе, пираты спёрли из засекреченных имперских схронов. Стальной пол площадки был покрыт странными узорами и круговыми линиями.

Там же у дальнего от прохода края впритык к стене располагалась широкая капсула армейского модуля. Принцип их действия нам показывали в академии во время показательных тренировок совместно с десантниками.

Назначение модуля очень простое, сложен только принцип работы. Этот высшей степени технологичный прибор служит лишь для одного – быстро одеть пехотинца в мощную кибернетическую броню с экзоскелетом. Такая броня даёт обычному человеку мощь и возможности танка, только на двух ногах. Правда, в отличие от оружия в ящиках данный комплекс был явно староват. Облупившаяся местами серебряная краска и плохо зачищенные места ржавчины на корпусе наводили на мысль о том, что данному агрегату лет, по крайней мере – сто.

Охранники меж тем недовольно хмурились, и один из них с грузным животом требовательно произнёс.

– Сколько раз говорить, чтобы контейнеры при пленниках не вскрывал? – он обличающее ткнул пальцем в открытые ящики, добавил грязное ругательство и продолжил, – Смотри, доложу Гораксу – он быстро найдёт тебе замену!

На это заявление старик лишь неопределённо передёрнул плечами и ответил самоуверенно.

– Да будет вам, у меня может ревизия сегодня, кхе-кхе. А Гораксу нужен кто-то, кто также хорошо будет разбираться во всём хламе, что лежит здесь.

Дед не глядя, мотнул лысой головой на тощей шее в нашу с Греком сторону и добавил примиряющее:

– Да и от кого… кхе, таиться? От этих что ли?! Небось, сегодня же останутся от них ножки, да пардон кровавые части тела, размазанные по арене… Кхе!

От последнего «Кхе» у меня по спине побежал озноб, особенно после живого описания наших ближайших перспектив в качестве пленников.

– Ладно, старый хрыч, хорош горло драть, – подал голос второй из конвоиров, – Лучше подбери костюмчик нашим… Э..э… Гостям! Надеюсь у тебя всё готово?

– Готово, готово… Наш великий и ужасный может не волноваться! Только закончил тесты, арсенал исправен, насколько вообще может быть исправна старая колымага.

Старкан подошёл к единственному стеллажу, что стоял рядом с комплексом и откинул тент. Хлам, что там оказался свален был под стать сборочному комплексу. По крайней мере, даже язык не поворачивался называть те устаревшие на несколько десятилетий механизмы полноценными боевыми доспехами. Ещё прежде чем дед взял с крайней полки необычного вида ключ, и охранники развернули нас с Греком носами к десантному модулю, я успел рассмотреть пару шахтёрских экзоскелетов и древний армейский штурмовой доспех. Что мне не понравилось так это несколько металлических заплат, закрывавших прорехи в области груди на одной из пластин брони.

– Горакс приказал, чтобы через час всё было готово, так что пошевеливайтесь! У меня нет желания торчать тут до утра! – Охранник ткнул дулом ружья в мою спину, спина привычно отозвалась болью, а я сделал шаг по направлению к комплексу. Мои ноги тут же попали в стальной захват. Я посмотрел вниз и увидел металлические зажимы, плотно обхватившие мои стопы. И тут же услышал, как сзади вполголоса выругался Серж, попавший в точно такой же захват. За неподобающую ему как рабу ругань, тут же получивший дулом под рёбра. Старик тем временем суетился вокруг меня. Его руки ловко сняли с меня наручники конвоиров и заменили их массивными браслетами с цепями, ведущими к металлическому полу. Только тут я заметил, что стою как раз по центру круга очерченного линиями, украшавших всю стальную площадку. Меня прошиб холодный пот, стало ясно: круги которые я вначале принял за затейливый узор вовсе не были таковым. Тем временем Грек оказался в том же скованном положении, что и я.

– Бегу и падаю, важный господин! – Старикашка нагло скалил свои щербатые зубы и, распространяя смрад, вылетавший изо рта, противно бормотал и перхал. От куда-то в его руке оказался далеко немаленький пульт управления, и старый хрыч активно защёлкал тумблерами.

– Раз Горакс приказал, сделаем всё без шуму и пыли! Хе… – кхе… кхе! Вот тут у нас снаряжение для будущих героев и их жертв! … Кхе-к! Проводите-ка мои стальные друзья, этих… кхе-кхе, гостей в … эм… в примерочную. – Старикашка махнул рукой в сторону капсулы, нажал что-то на пульте и указал на Сергея.

– Сначала его!

Я про себя застонал, когда механическая рука вдруг появилась из десантного сборщика и резкими выверенными движениями придвинулась к Греку. Охранники, стоявшие рядом с моим приятелем, резко подались в стороны. Щёлкнули зажимы. Затем стальной круг, на котором стоял Серж отделился от пола и увлекаемый стальной клешнёй исчез в недрах сборщика.

Десять минут спустя таким же способом в этой проклятой камере оказался я. Стальной круг света над моей головой стремительно захлопнулся и…

Целая куча светящихся приборов в полутьме. Перемигивались огоньки, что-то пищало, жужжали неизвестные механизмы. Круглая платформа подо мной повернулась на девяносто градусов влево. В конце движения слегка тряхнуло. Зажимы на моих запястьях разошлись в стороны и поднялись на уровень плеч, растянув руки в стороны. Я почувствовал себя крайне неуютно в этом полу подвешенном и распятом состоянии. Сначала меня куда-то влекло глубоко в механические недра этой дряни. Вдруг над головой сильно грюкнуло, и в глаза ударил яркий свет – открылся механический люк. Бросив взгляд наверх и сильно щурясь, я увидел – как два механических манипулятора проникли сквозь световой барьер. Они очень сильно напоминали мощные клешни с кучей дополнительных приспособлений для кровавых операций. Стало жутковато – я до этого никогда не был внутри десантного арсенала, а этот ещё и достаточно древний. Оставалось надеяться только на слова противного старика – очень уж не хотелось расставаться с жизнью из-за неисправности старой машины. Старые образцы военной техники генералы предпочитали утилизировать, а не продавать отсталым мирам. Чем старше комплекс, тем больше вероятность его не исправной работы – что порой случалось с морпехами в таких модулях, лучше не приводить в вечерних новостях.

Манипуляторы меж тем делали то, на что были запрограммированы. Сканирующие дорожки лазеров обежали меня с макушки до зажимов на ногах, потом за спиной сработал ещё какой-то механизм – видимо выдвинулась направляющая с моей будущей амуницией. Как оказалось, я был прав. Манипуляторы тут же стали активно исчезать за спиной и появляться вновь уже с частями доспеха, после чего умело прилаживали их на моё тело. Сначала в сталь была закована моя грудь, а вдоль позвоночника пущена несущая конструкция экзоскелета, и к ней уже впоследствии прикреплялись остальные части доспеха.

Несмотря на пожилой возраст, оборудование работало исправно. Мои страхи – что я стану пленником внутри этой камеры, или окажусь раздавленным под весом доспехов при внезапном отключении электричества постепенно улетучивались. Их заменяли новые чувства: разбуженное новизной происходящего сначала любопытство, потом раздражение и наконец… ненависть?! Спустя несколько неуловимых мгновений я понял, что крайняя подавленность абсолютно уступила место ярости и жажде мести.

Перед внутренним взором вновь возникла картина, свидетельствующая о жестокости Марата. То, как он сбросил в открытый космос несколько десятков пленных человек, захваченных ранее нашего каравана. Меня, Грека и ещё троих – передал в распоряжение каких-то грязных работорговцев.

Теперь все это казалось безумным и страшным сном, который продолжался и наяву. Страх и отчаяние рвались наружу звериным рыком. Остатки иллюзий и сомнений, которые я некогда питал по отношению к мерзавцу, коим стал мой друг исчезли за короткое время, проведенное на его корабле. В тот момент он пал в моих глазах как никогда низко.

Никогда до этого я не испытывал чего-либо подобного. Мгновенно пронеслось, наверное минут десять, а я охваченный злобным безумием, и не заметил как был полностью экипирован. В чувство меня привёл громкий почти оглушительный стон металла, когда механическая клешня вбила в паз последнюю застёжку решётчатого забрала. Платформа снова повернулась на девяносто градусов теперь вправо. Манипуляторы убрались вверх, где исчезли, а зажимы, каким-то образом до сих пор удерживающие мои руки, вернулись в изначальное положение. Платформа двинулась вперёд прямо к прямоугольному дверному проёму, подвижные двери ушли в стороны, я оказался снаружи ангара.

Ограничивающие зажимы разомкнулись, я попробовал сдвинутся с места…

И не смог сделать и шага.

Тяжеленая броня не сдвинулась ни на сантиметр…

Яркий свет вновь ударил по глазам. Зараза, так и ослепнуть не долго! Я прищурился…

На узкой и каменистой площадке, где я оказался, стоял допотопного вида гусеничный транспортёр. Рядом с ним находились два техника, при этом один из них мудрил что-то с переносной голографической панелью. Подчиняясь движениям его рук, где-то в стороне заработал невидимый мотор, и сверху опустилась лебёдка с четырьмя автоматическими тросами, и мгновение спустя моё круглое основание оказалась надёжно ими зафиксирована. Меня запакованного в недвижимый доспех как рождественский подарок в праздничную упаковку – осталось только ленточкой перевязать, вместе с платформой погрузили на транспортёр. Второй техник, оказавшийся на поверку водителем, сел впереди возле рычагов управления, надрывно взвыл двигатель, и машина тронулась с места. Мы двигались по плохо освещённому туннелю, проложенному в толще каменных пород с гладко ошлифованными стенами. Ехали довольно долго, временами машину слегка трясло, под гусеницами шумно хрустел гравий. Наверное, за нами клубились целые столбы пыли, но к сожалению, я не мог обернуться чтобы на это посмотреть. Моё состояние вновь изменилось – после недавней вспышки ярости вдруг снизошло неимоверное спокойствие, и всё же я чувствовал, что оно обманчиво, как затишье перед бурей. Вдруг тоннель неожиданно кончился, и лёгкая прохлада ночного воздуха нежно коснулась кожи моего лица, телу же под многослойной стальной бронёй было слегка жарковато. Система охлаждения, как и вся остальная электроника доспеха не работала при отсутствии элементов питания. Вскоре впереди выросла темная громада, заслонившая собой весь обзор. Водила неразборчиво пробормотал пару фраз в переносную рацию и на высоте трёх метров в тёмном массиве открылся яркий прямоугольник, от которого отошёл стальной трап.

Вскоре в общем гуле от работающего двигателя машины и лязга гусениц по стальному покрытию стало возможным расслышать ещё кое-что. Это было похоже на единовременный гомон множества голосов, которые были тем громче, чем ближе подбиралось транспортное средство к месту действия. Вскоре невнятное бормотание толпы разрезал чистый голос, по всей видимости, усиленный мощной аппаратурой. Говоривший опытно растягивал слова, словно был ведущим на грандиозном шоу. Из содержания речи скоро стало ясно, что всё это лично мне не сулит ничего хорошего. Впрочем, как оказалось – не одному мне.

«Дорогие гости, мы рады приветствовать вас вновь в нашем мобильном Колизее! Вас ждёт очередное масштабное представление! Этой постановки вы ещё не видели. Сегодня Вас ждет совершенно особая атмосфера…»

Транспортёр тем временем упорно полз вперёд. Его передние прожекторы работали во всю мощь, освещая впереди и немного по сторонам пространство стального коридора, то и дело с краю мелькали какие-то ответвления коридоров, цепи и стальные перегородки. Голос ведущего нарастал и постепенно охватывал собой всё пространство, гулко отдаваясь в стенах.

«…Сегодня мы представляем вам битву за шахты, что произошла семь десятков лет назад между наёмным синдикатом и гильдией горняков. Тогда немногочисленные, но хорошо экипированные наёмники вырезали целое шахтёрское поселение. Естественно им не дали уйти просто так…»

Скоро впереди показалась сплошная металлическая стена. Транспорт приблизился к ней вплотную, и кузов лишний раз тряхнуло – машина встала. Внезапно водитель впереди смачно выругался, слез со своего места и шагнул в сторону, тем самым пропав из поля моего зрения. Судя по всему, мы теперь находились как раз под тем самым местом, где неведомый ведущий держал в высшей степени эмоциональную речь.

«…Большая группа шахтёров двумя термическими зарядами повредила шатл наемников, и тем пришлось отбиваться от большой, но плохо вооружённой толпы копателей в громоздких, но очень крепких подземных доспехах!..»

Пока я стоял на погрузочной площадке транспортёра и жадно вслушивался, появился водитель. В руках он сжимал такую же управляющую голопанель, как и его напарник рядом с ангаром. О том, что предстояло принимать участие в действии наверху и далеко не в качестве зрителя – я даже не сомневался. Вот послышался скрежет крановой лебёдки, щёлкнули зажимы и круглую платформу, на которой я стоял, слегка приподняло, развернуло и переставило в специальную нишу в боковой стене коридора. Я оказался лицом к вогнутой стене.

– Знаешь, ты слишком молчалив, – похоже, это обращался ко мне со спины водитель транспорта, доставивший меня сюда, – Обычно новые пленники кричат, спрашивают, требуют чего-то, но ты… Эй, у тебя всё в порядке?

Мне показалось, что он озадачен. С чего бы обычному водителю-технику интересоваться настроением заурядного пленника, мало ли чего он тут насмотрелся?

– Чего тебе с этого?

– Что?! – Если судить по тону, то услышав мой вопрос, он сильно удивился. Хотя потом вроде как расслабился, – Ага, то есть тебя не придавило тяжестью доспеха, и язык не прилип от страха к гортани! Хах!

Судя по всему, техник развеселился, я пожалел, что не могу обернуться и врезать ему в глаз. Злоба внутри снова шевельнулась, но недостаточно для полноценной вспышки, и кроме того если я разозлюсь, то в неподвижном доспехе я всё равно ничего не смогу сделать. Поэтому пришлось сцепить зубы и впериться взглядом в полированную стену. Может, в конце концов, узнаю нечто интересное. Я надеялся, что несмотря на возгласы ведущего и гомон толпы наверху, тот парень слышит меня достаточно хорошо.

– Я спросил, чего тебе с того? Зачем интересоваться судьбой пленника, тем более, если его должны скоро пустить в расход?

– А ты парень оказывается не робкого десятка, а?! – Его слова заглушил рёв толпы наверху, после очередного комментария невидимого ведущего. Выждав пока ор голосов слегка утихнет, мой неожиданный собеседник продолжил. – Зачем, говоришь? А я просто поболтать люблю, да и обеспокоился твоим здоровьем, вдруг ты коньки двинул. Всякое знаешь, бывало. Но, как вижу и слышу – с тобой всё в полном порядке. Хе-хе!

Заскрежетал механизм совсем рядом со мной, и боевой костюм слегка дёрнулся как от толчка в спину. Я представил, как техник продолжал говорить, а его руки проделывали ловкие манипуляции с голографическим пультом.

– Веришь или нет, а я человек простой и отвечаю только за доставку бойцов к арене. Как собственно и за возвращение уцелевшей амуниции. Кстати зовут меня Ян, своё имя мне не говори, ни к чему это. Если выживешь – мы с тобой всё одно не увидимся. Так вот! Видел я многих из тех, кого возили этим путём, и все они вели себя по-разному: кто кричал, кто бился в истерике умоляя освободить, кто говорил без умолку, но были и другие. Они молчали всю дорогу до самой арены, с некоторыми мне удалось перемолвиться, прямо как с тобой…

Его слова не избавили меня от мрачных мыслей, и я перебил говоруна.

– Ты сказал, что увозишь только оборудование?

– А? Ну да! Я знал, что тебя это заинтересует! Видишь ли, люди остаются здесь, причём не зависимо от того живы они или нет. Мёртвых или сильно раненых выбрасывают в молотилку, а тех, кто выжил, расселяют в камерах рядом с ареной. Условия там конечно не вполне человеческие, но всё лучше – чем быть мёртвым я полагаю.

Он замолчал, и сплюнул на пол, видимо завозился с пультом. Я же раздумывал над своим незавидным положением, ситуация понемногу прояснялась. Паршивая ситуация к слову. Бои насмерть между гладиаторами – Колизей мать его! Уроды! Гадство, всё это происходит со мной уже длительное время!? За что?

Ярость и боль. Опять проснулись. Я тряхнул головой, попробовал дышать ровнее – вроде как помогло. Нельзя терять голову, сейчас нельзя. Лучше задавать вопросы и узнать, как можно больше. Что я и сделал, вновь спросив:

– Отсюда, ну в смысле с арены кто-нибудь когда-нибудь освобождался?

Техник молчал, то ли раздумывал, то ли был поглощён работой. Но я чувствовал, знал, что он прекрасно слышит каждое произнесенное слово.

– Я отвечу, но давай так…, – он на секунду задумался, – Ответ за ответ. Я спрошу тебя кое о чём? Если ответишь, тогда и я тебе дам ответ на твой вопрос. Может ты получишь даже чуточку больше чем рассчитываешь. Идёт?

Вместо подтверждения сделки я лишь пожал плечами, на удивление… Получилось!? Некоторое время я был в замешательстве, потом попробовал резко развернутся. Костюм подхватил движение и с лязгом дёрнулся, и уперся. Меня трахнуло. Как оказалось, движения сдерживал какой-то мощный механический ограничитель, да и зажимы на запястьях и стопах доспеха никуда не делись. Последующие мои попытки пресёк водитель транспортёра.

– Эй, ты! Поаккуратнее! – прикрикнул он, – Батарею я, конечно, вставил и подключил к доспеху, но свободно двигаться ты сможешь только наверху. А сейчас лучше не ломай амуницию – она тебе ещё пригодится!

По тону голоса чувствовалось, что ему не понравились мои потуги освободиться. Однако поговорить, похоже, он действительно был большой любитель, поэтому, когда я снова стал вести себя смирно, Ян продолжил:

– Итак, ты согласен ответить на мой вопрос?

– Согласен. – В этот раз я не стал пожимать плечами, да и вообще шевелиться. В доспехе, наконец, заработала внутренняя терморегуляция, и стало чуть полегче. Мучающая тело жара спала. Хотя переступить с ноги на ногу всё равно было пока невозможно. Вынужденная неподвижность жутко раздражала, но мои скромные попытки поддерживать разговор, чрезвычайно понравились собеседнику. Его тон вдруг стал почти дружеским.

– Вот и отлично! А я как раз закончил твою экипировку, но об этом позже, а сейчас – вопрос! Вот скажи парень – что тебя поддерживает?

Вопрос застал врасплох, я такого не ожидал и растерялся, да и близкий гомон арены не добавлял полной уверенности в том, что я понял странного техника правильно.

– Что ты имеешь в виду? Поясни, я не совсем понимаю.

– Подожди, сейчас всё объясню, – речь Яна стала очень торопливой, словно он добрался до самого сладкого куска торта и готов его уже проглотить!

– Как я уже говорил! Те, кто составлял мне копанию на моём бронепоезде, были абсолютно разными людьми, и как раз тот, кто обычно отмалчивался, как оказалось самый интересный собеседник. Безусловно, среди них попадались и вполне безумные и сильно подавленные, но в большинстве своём сильные и умелые бойцы. Ещё бы, ведь нечто в характере: может надежда, вера, или опыт – все это давало им силы сражаться. И из всех прочих именно такие люди держались в Колизее дольше всех. Итак,…

Он сделал паузу как перед прыжком в воду, а затем выпалил:

– Я хочу знать, что поддерживает тебя?

Да уж, всё забавнее и забавнее! Странный техник, вдруг ни с того ни с сего решивший пообщаться, и его странное увлечение молчаливыми пленниками, всё это пробудило мои не самые хорошие воспоминания. Но как бы там ни было, я внезапно осознал, что у меня есть цель. По крайней мере, у меня было, что сказать этому человеку. Вспомнил Елену, и бездна вновь раскрыла мне свои объятья. Я жестко проговорил:

– Да! Есть то, ради чего я пойду до конца. Друг предал меня. Сначала мою веру! Потом убил страшно и жестоко людей, которых я полюбил! Бросил меня сюда. Не знаю, чем он руководствовался, но очень хочу это выяснить! Пока он вполне доволен своей судьбой, и это будет длиться ровно до тех пор, пока я не найду его. Я желаю отомстить и хочу понять, почему он так сделал. Что окажется сильнее: моя ненависть или сострадание к нему – я не знаю. И ещё – я не имею права погибнуть здесь, я обещал… обещал своим родным, что вернусь, а для этого нужно освободиться…

Я даже слегка развеселился пока говорил. Может, выходило внутреннее напряжение последних дней, или не выдержали нервы. Может, я просто устал…

Уже какое-то время я не прислушивался к тому, что происходило наверху. Но внезапно обрушившийся в наушники доспеха мощный тембр, растягивающий слова едва не застал меня врасплох.

– Все ставки сделаны! Мы на-а-чи-и-наем! – одновременно с этим возгласом надо мной в потолке резко распахнулся стальной люк.

Будь я в другом состоянии, может даже бы и испугался. Но сейчас все моё существо словно кипело в предвкушении скорой схватки. Лучше уж любое действие, чем эта выматывающая неподвижность! Я повел плечами, тем самым заставив снова лязгнуть стальные запоры на броне. Стыдно было подумать, но предстоящая схватка лишь наполняла мои жилы азартом. К тому моменту мне было уже плевать на мораль.

Ян за моей спиной стал говорить быстро и чётко.

– Слушай внимательно, впереди всего три минуты перед началом боя. Твой скафандр достаточно прочен и может выдержать порядка пяти прямых попаданий из плазменников. Ими будут вооружены наёмники, ты соответственно бьёшься за горняков. Не подставляй спину – там ядерная батарея. Если проплавят её защиту, то будет маленький смертельный взрыв. Хах! Когда поднимешься на поверхность возьми пневмоударник – он будет справа в специальной нише. Это мощное оружие ближнего боя, также огнемёт встроен в левое запястье доспеха, бьёт не более чем на десять шагов. – Он с шумом отсоединил зажимы с запястий, и продолжил: – Теперь ответ на тот самый вопрос – никак! По идее есть правило: если хочешь выбраться – нужно сражаться, пройдёшь тридцать боёв удостоишься битвы с чемпионом Арены. Тогда сможешь занять его место, и твоя жизнь будет в шоколаде. Но с арены тебя не выпустят, просто поменяешь клетку с отстойной на золотую. Я не помню, чтобы кто-то побеждал чемпиона, но думаю, у тебя может получиться. Конечно, если уцелеешь.

Вдруг он замолчал, прислушался к чему-то в голове и выпалил:

– Ха! Всё пора!

Секунду спустя заработал лифт. Я почувствовал резкое ускорение, и платформу, на которой стоял мой доспех, резко бросило вверх. Ян что-то ещё кричал вслед, но расслышать из-за скрежета платформы, ничего не удалось. удавалось. Мгновение спустя меня опять буквально ослепило и оглушило светом со всех сторон. От него нельзя было укрыться, редкая решетка впаянного забрала плохо помогала рассеивать этот свет. Сделав шаг – в этот раз зажимы не мешали, я ступил на серо-кровавую поверхность арены.