Незадолго до шестого дня рождения нашего сына Льва мы с женой спросили его, хочет ли он провести этот день как-нибудь по-особенному. Лев посмотрел на нас с некоторым подозрением и спросил, почему это мы должны проводить день рождения как-нибудь по-особенному. Я сказал, что мы не должны, но люди часто стараются провести свой день рождения как-нибудь по-особенному, потому что сам день – особенный. Так что если ему чего-нибудь хочется – например, украсить дом, испечь пирог или отправиться куда-нибудь, куда мы обычно не ходим, – то мы с мамой с удовольствием это организуем, а если нет, то мы проведем этот день как любой другой. Словом, ему решать. Лев пристально посмотрел на меня, а потом сказал:

– Я хочу, чтобы ты сделал что-нибудь особенное со своим лицом.

Так на свет появились усы.

Усы – лохматое и таинственное существо, куда загадочнее, чем их старшая сестра борода, всегда напоминающая нам о бедствиях (траур, обретение религии, кораблекрушение и последующее выживание на необитаемом острове). А усы скорее ассоциируются с фильмом «Шафт», Бёртом Рейнолдсом, немецкими порнозвездами, Омаром Шарифом и Башаром Асадом – короче, с семидесятыми и арабами. Так что вместо «Как дела?», «Как семья?» и «Что пописываешь?» старые знакомые при первой же встрече с твоими усами вполне естественным образом интересуются: «С чего это вдруг усы?»

Лучшего момента для появления усов невозможно было и пожелать: прошло десять дней, как у моей жены случился выкидыш, неделя с того дня, когда я повредил спину в автомобильной аварии, и две недели с тех пор, как у моего отца обнаружили неоперабельный рак. Вместо того чтобы рассказывать о папиной химиотерапии или о том, как жене делали переливание крови, я переводил разговор на густую волосяную поросль над губой. А когда кто-нибудь спрашивал: «С чего это вдруг усы?» – у меня был наготове идеальный – и даже почти честный – ответ: «Для сына».

Усы – не просто прекрасный инструмент для отвлечения внимания, усы еще и сближают людей. Поразительно, какая куча народу, завидев свежие усы на знакомом лице, стремится поделиться собственными усатыми историями. Так я узнал, что акупунктурщик, занимающийся моей больной спиной, – бывший боевой офицер элитного подразделения ЦАХАЛа и однажды ему пришлось нарисовать себе усы.

– Это звучит как анекдот, – говорил он. – Как-то раз мы отправились на секретную спецоперацию. Нас замаскировали под арабов и сказали, что самое важное в этом деле – усы и обувь. Обеспечь себя солидными усами и убедительной обувью – и тебя станут принимать за араба, даже если твои родители родом из Польши.

Он хорошо помнил эту спецоперацию. Дело было в Ливане, отряд перемещался по открытой местности и заметил, что навстречу движется какой-то человек в арафатке. На плече у него болталось оружие. Отряд лег на землю. Приказ был ясным: если попадется кто-нибудь с «калашом» – это террорист, немедленно стрелять, а если у встречного охотничья винтовка – скорее всего, он просто пастух.

Мой акупунктурщик услышал, как два снайпера из его отряда спорят по рации. Один утверждал, что по прикладу узнаёт собранный в Китае «калаш». Другой говорил, что для «калаша» эта штука слишком длинная, – он считал, что это старая винтовка, а не автомат. Человек приближался. Первый снайпер требовал, чтобы ему разрешили открыть огонь. Второй молчал. Мой акупунктурщик лежал на земле, обливаясь потом, – двадцатилетний мальчик с биноклем и нарисованными усами, не знающий, что ему делать. Старлей шептал ему в ухо, что если это террорист, надо стрелять, пока встречный их не заметил.

Ровно в этот момент человек остановился, отвернулся и стал мочиться. И мой акупунктурщик четко увидел в бинокль, что на плече у человека висит большой зонт.

– Вот и все, – сказал он, вытаскивая последнюю иголку из моего левого плеча. – Можете одеваться.

Когда я застегнул все пуговицы и глянул в зеркало, собственные усы показались мне совершенно сюрреалистическими – совсем как история акупунктурщика. История о человеке с накаляканными усами, чуть не убившем человека с похожим на винтовку зонтом во время секретной операции, похожей на войну. Может быть, я все-таки сбрею усы. Здешняя реальность и безо всяких усов сведет с ума кого угодно.