Глава 11. По следу

Когда Дэн, бледный и больной на вид, появился в офисе «Момента» в тот же вечер, первый вопрос Лоуренса был об аварии:

– Неужели кто-то специально повредил машину? – спросил Фредди с придыханием, как только дверь за гостем закрылась.

– Нет, – вздохнул Холлидей, плюхнувшись на ближайший стул. – Я резко повернул, и руль не выдержал. Слишком сильно надавил на эту деревяшку. А потом я рухнул на землю, как подстреленная куропатка. Это случилось в нескольких милях от Бредфорда. Однако мне удалось разобрать аэроплан и перенести его в ближайшую деревню. А потом, передохнув, я сел в экспресс на станции Сент-Панкрас… Ты получил мою телеграмму?

– Да, и решил, что авария дело рук той банды.

– Ничего подобного. Тут только моя вина. Так что гонку я проиграл. Победителем стал авиатор на моноплане «зигзаг», хотя он с опозданием долетел до Йорка. Думаю, у него была плохая машина, хотя по времени он опередил остальных. Я немного контужен в результате падения и чувствую тошноту, но крепкий сон поставит меня на ноги.

– Но почему ты приехал сюда, а не отправился прямиком домой? – с тревогой поинтересовался Фредди, поскольку не было смысла отрицать, что Дэн выглядел измученно.

– В вечернем выпуске вашей газеты я прочитал об убийстве инспектора Дарвина и теперь не успокоюсь, пока не узнаю правду. В статье были только намеки. Расскажи мне, что знаешь.

Лоуренс так и сделал, а потом показал Холлидею свою статью – ту, что готовил для утреннего выпуска «Момента». Там была дополнительная информация об убийстве.

– Я прогулялся, чтобы проверить, не исходит ли какой-нибудь острый запах от одежды трупа, который, согласно требованию инспектора, до сих пор находится в Блэкхеде, – объяснил он. – Запаха духов я не обнаружил.

– И никакой мухи?

– Совершенно верно. Я спросил о ней сразу, как только увидел инспектора Дарвина, растянувшегося на земле… Если это преступление – дело рук той же банды, в этот раз они не оставили своей фирменной «подписи».

– И все же я склонен считать, что это они, – помрачнев, заметил Дэн. – Инспектор Дарвин шел по следу и, вероятно, попал под наблюдение с того момента, как обнаружил мертвого сэра Чарльза Муна. Кто-то из банды незаметно подобрался к нему в толпе и ударил ножом в спину. А потом убийца с легкостью смылся, и никто не обратил на него внимания, так как все следили за полетом аэропланов.

Лоуренс кивнул.

– Согласен. Но кто же убийца?

– Так… – задумчиво протянул Дэн. – Я видел в толпе Пэнна.

– Черт побери, ты совершенно прав! – воскликнул Фредди, подпрыгнув. – Он…

– Не спеши. Он слишком нервный, чтобы хладнокровно выполнить подобную работу.

– Но он член банды, – настаивал Лоуренс. – Он фактически признался, рассказав тебе о духах.

– Верю, что он как-то связан с некой ассоциацией, которая скорее всего тем или иным образом напоминает акционерное общество вроде того, что описывает Бальзак в повести Histoire des Treize, хотя…

– Оставь свои литературные аллюзии! – перебил друга Фредди, озабоченно расхаживая по кабинету. – Ты веришь, что удар мог нанести господин Пэнн?

– Нет. Думаю, что в банде есть мужчины, которые подходят на эту роль гораздо больше, чем он.

– Или женщины, – пробормотал Лоуренс, подумав о фальшивой госпоже Браун. – Однако, поскольку господин Пэнн был в толпе и определенно посвящен в секреты банды… Тебе не кажется, что мы должны все рассказать инспектору из Блэкхита и инспектору Тенсону, который расследует преступление в Хэмпстеде?

– Нет, – объявил Дэн после паузы. – Если господина Пэнна арестуют и начнут допрашивать, он ничего не скажет. Он ведь дал мне понять, что будет убит, если выдаст тайну банды. Пэнн не раскололся, когда я грозил сбросить его с аэроплана, значит, на допросе в полиции он тем более будет молчать. К тому же у нас недостаточно фактов, чтобы доказать его соучастие, помни об этом. Лучше пока помалкивать, Фредди. Пусть полиция сама доберется до истины. А мы тем временем сможем осмотреться и понаблюдать за господином Пэнном.

Немного поспорив, Лоуренс согласился поступить так, как советовал его друг. Это был, без сомнения, мудрый ход – не предпринимать никаких действий, пока не появятся железные доказательства того, что Пэнн – член банды. Кроме того, если бы Пэнна арестовали, тайная организация могла бы распасться, а ее члены рассеялись бы по сигналу тревогу, и никто из злодеев не был бы пойман. Дэн считал, что нужно работать спокойно, пока все негодяи не попадут в сети, и делать это необходимо было, сохраняя тишину. Так и получилось, что на дознании относительно смерти инспектора Дарвина ни слова не было сказано о банде, и это преступление никак не связали с предыдущими убийствами. Подсказку, которую опубликовал Фредди в «Моменте», никто всерьез не принял. Ее просто осмеяли. Не было ни упоминаний о духах, ни о мухе на трупе несчастного, и, следовательно, речь не шла о связи между преступлениями в Блэкхите и Хэмпстеде. Следствие огласило вердикт, и инспектор Дарвин был похоронен, а детали преступления так и остались тайной. А потом внимание общественности привлекли новые происшествия.

Тем не менее оба – Дэн и его друг – были уверены, что инспектору Дарвину удалось что-то узнать и кто-то из членов банды убил его, чтобы правда не всплыла. Убили его явно по той же причине, что и сэра Чарльза Муна. Приятели исполняли роль частного детектива, следя за Пэнном, но ни словом не намекнули на то, что подозревают его в причастности к убийству инспектора Дарвина. С помощью Пэнна – единственного человека, о котором было точно известно, что он принадлежит к банде, – они надеялись узнать истину, однако время для того, чтобы допросить секретаря о его гнусных делах, еще не пришло. Но приятели внимательно следили за каждым его шагом. Без сомнения, этим они привлекали к себе внимание более опасных личностей, чья ассоциация угрожала благополучию общества. В то же время Дэн, цитировавший сочинения Бальзака, наблюдал, используя все приемы Феррагуса на современный манер.

Так как Дэн проиграл гонку и, следовательно, не получил две тысячи фунтов стерлингов, то оказался очень стеснен в деньгах, да и Лоуренс не был столь богат, чтобы одолжить приятелю необходимую сумму. Однако друзьям удалось взять заем у ростовщика, и теперь Холлидей собирался вернуть аэроплан господина Винсента в Блэкхит и заработать немного денег обычным способом, устраивая «воздушные прогулки» на небольшие расстояния для всех желающих. Авиация сводила общество с ума. Особенной популярностью «воздушные прогулки» пользовались у дам, жаждущих новых ощущений, что было Дэну только на руку. Через несколько месяцев Дэн хотел вновь испытать удачу в перелете через пролив Ла-Манш, который устраивал один французский миллионер, предлагая еще больший приз, а пока он собирался делать то, что мог. Неделю или две не происходило ничего, что могло бы взбаламутить мутную воду, в которой творили свои черные дела члены банды. Не происходило никаких новых убийств. А потом Дэн сводил Лилиан в кинематограф и сделал важное открытие.

Конечно, Лилиан сильно переживала из-за того, что ее возлюбленный проиграл гонку, но утешала себя мыслью, что он остался цел. Если бы она могла, то, несомненно, запретила бы Дэну летать, особенно после многочисленных несчастных случаев, связанных с авиацией, которые происходили по всему миру. Дэн, однако, только посмеялся над ее страхами и заявил, что не собирается менять свою опасную профессию. Тем не менее в момент слабости он пообещал, что откажется от авиации, когда Лилиан станет его женой, но пока ничего менять не собирается. Однако в данный момент у Дэна не было ни единого шанса обнаружить убийцу господина Муна, а до тех пор, пока этот человек не будет передан правосудию, сэр Джон не даст согласие на замужество Лилиан. И их отношения развивались в эти темные дни вовсе не так, как того желала молодая пара.

Тем временем лорд Карберри часто заезжал в дом сэра Джона Муна и докучал Лилиан нежелательным вниманием, пока однажды она открыто не нагрубила ему. Но это никак не повлияло на его пыл. Всякий раз он лишь кисло улыбался и продолжал посылать Лилиан цветы и театральные билеты, а также различные ювелирные изделия, которые она с неизменным постоянством отказывалась принять. Но сэр Джон всегда был рядом с ней и постоянно твердил, какой счастливой девушкой она была, раз на нее обратил внимание пэр. «С твоими деньгами и его титулом, не говоря уже о его личных талантах, ваш брак был бы идеальным». Однако Лилиан ни за что не соглашалась и с упорством влюбленной женщины относилась к лорду Карберри как к персоне нон грата, предпочитая думать только о Дэне Холлидее. Более того, она словно ребенок убегала от излишне строгой няньки. Иногда госпожа Болстреаф выступала в роли дуэньи, а иногда, зная, что Дэн настоящий джентльмен, позволяла влюбленным побыть вместе наедине, что, естественно, нравилось молодым больше всего. Чтобы никто ничего не мог сказать, добродушная улыбчивая дама следовала за нетерпеливыми влюбленными в рестораны и театры, дающие дневные спектакли, и даже в… кинематограф. Это было одно из последних развлечений, так потрясшее Дэна.

На этот раз госпожи Болстреаф с ними не было, так как она отправилась за покупками на Риджент-стрит. Она договорилась встретиться с Дэном и Лилиан в пять, а потом они втроем собирались выпить послеобеденный чай на Нью-Бонд-стрит. А пока было только три часа, и перед влюбленными лежал весь Лондон. День выдался погожим, и Лилиан предложила прогуляться в одном из не слишком популярных парков, где возлюбленные наверняка не встретили бы никого из знакомых. Дэн согласился. Влюбленные неспешно прогулялись по Пиккадилли. Потом Лилиан неожиданно заинтересовалась афишей биографического театра  и прочитала программу. Потом она увидела среди представленных картин ленту о старте аэропланов в Блэкхите, участвовавших в гонке Лондон – Йорк, и ей взбрело в голову, что она непременно должна посмотреть этот фильм. Дэн хотел угодить ей, кроме того, ему самому было интересно посмотреть на себя в кино. Поэтому вскоре слуга с электрическим фонариком провел их к паре мягких кресел в теплом темном зале. Фильм крутили по кругу, повторяя снова и снова. Влюбленные появились где-то на середине картины и не видели начала. Любопытствуя узнать, что было раньше, девушка выбила обещание у своего поклонника, что они останутся в зале до тех пор, пока не начнется повтор. Дэн согласился, но напомнил Лилиан, что в этом случае они не успеют прогуляться по парку.

– Неважно, – сказала Лилиан, взяв его за руку под прикрытием дружественного полумрака. – Мы можем остаться здесь, пока не придет время встретиться с Болли на Нью-Бонд-стрит. Ты же знаешь, я обожаю кинематограф.

– И я тоже, надеюсь, – пробормотал Дэн и, словно для того чтобы подтвердить свои слова, нежно и очень выразительно сжал ее руку.

Как обычно бывает с подобными развлечениями, кинолента являла собой смесь комедии и трагедии, чтобы не пребывать долго на одной ноте. Но Лилиан с любопытством ожидала, когда начнут показывать сцены с авиацией. Когда, наконец, все появилось, девушка даже тихо вскрикнула от удовольствия, увидев, как Дэн возился у своего аэроплана – все его приготовления были точно запечатлены. Холлидей и сам оказался очень удивлен тому, как точно были воспроизведены все его действия, при этом у него возникло странное ощущение, что он столкнулся с собой лицом к лицу. Стараясь не пропустить ни одного кадра, он неожиданно сильно удивился, потому что в какой-то миг увидел перед толпой массивную госпожу Джарсел, прошедшую перед камерой. На мгновение она остановилась, словно высматривая кого-то в толпе, и Дэну удалось хорошо рассмотреть ее сильное лицо. Ошибки быть не могло, поскольку госпожа Джарсел была видной женщиной, и когда она наконец исчезла с экрана, Дэн удивился странному стечению обстоятельств, благодаря которому узнал, что госпожа Джарсел была на авиаплощадке в Блэкхите в тот день, когда таинственным образом убили инспектора Дарвина. Ее присутствие напомнило о том, что она владела странными духами с Суматры, а это, в свою очередь, напомнило о господине Пэнне и о запахе, исходящем от одежды мертвого Чарльза Муна. Более того, теперь Дэн был убежден, что госпожа Джарсел имеет отношение к банде, и более того, к двум трагедиям, которые поставили правосудие в тупик. Он обрадовался, что пообещал Лилиан досидеть до того времени, когда начнется повтор фильма. Но когда Лилиан захотела встать – они досмотрели до того момента картины, с которого начали просмотр, Дэн убедил ее подождать и посмотреть сцены с авиацией еще раз.

– Так забавно наблюдать себя со стороны, – наигранно пробормотал Дэн.

Лилиан надулась.

– Хотела бы я тоже оказаться в кадре, – вздохнув, сказала она, но охотно согласилась подождать.

Второй просмотр окончательно убедил Холлидея в своей правоте. Госпожа Джарсел по-королевски прошествовала мимо камеры. Единственное, что смущало Дэна: госпожа Джарсел была хорошо одета и никоим образом не пыталась замаскироваться. Если бы она приехала в Блэкхит с преступными намерениями, то, без сомнения, надела бы вуаль, чтобы никто не смог разглядеть ее лица. С другой стороны, госпожа Джарсел вела уединенную жизнь в Шипике. В Лондоне ее никто не знал, поэтому она могла решить, что ей нет необходимости прятать лицо. Более того, если выпадет шанс и ее узнают, несмотря на грим, ей начнут задавать неприятные вопросы. Однако не осталось никакого сомнения в том, что она находилась в месте старта гонки, когда был убит инспектор Дарвин. Дэн решил в ближайший вечер отправиться в Шипик и расспросить местных жителей. Он был молчалив во время послеобеденного чаепития с дамами, позволив Лилиан щебетать за двоих, пока она в красках пересказывала госпоже Болстреаф содержание фильма. Конечно, обе дамы заметили, что господин Холлидей «немного не в себе», но тот лишь отмахнулся, сославшись на головную боль. А потом, оставив дам, Дэн отправился на вокзал, чтобы узнать, когда будет ближайший поезд на Фаувлей. Он так спешил, что не сообщил Фредди Лоуренсу ни о своем удивительном открытии, ни о своей поездке.

В шесть часов Холлидей сел в экспресс в Сент-Панкрасе и уже в девять часов оказался на перроне Фаувлея. Было слишком поздно, чтобы ехать в Бесвик, поскольку к тому времени, как Холлидей добрался бы до подножья холма, по длинному склону которого предстояло карабкаться к Шипику, отель «Павлин», вероятно, уже бы закрылся, а ведь именно он являлся целью юноши. Поэтому Дэн решил переночевать в Фаувлее и снял номер в привокзальной гостинице. На следующий день, рано утром, он отправился на поиски Джорджа Пелгрина. Дэн хотел поговорить с ним. Джорджа он нашел без труда. Портье отвел Холлидея к Пелгрину и передал тому вещи гостя. Джордж, в свою очередь, проводил Дэна на платформу, откуда отходил местный поезд в Бесвик. А по дороге Дэн задал несколько хитрых вопросов.

Пелгрин оказался здоровым детиной с сонными голубыми глазами и неспешными, тяжеловесными манерами. Судя по всему, умом он не отличался. Дэн удивился, почему такая умная женщина, как госпожа Джарсел, заинтересовалась этим человеком, и обнаружил любопытную реакцию на имя дамы.

– Недавно я останавливался у вашей тетушки в отеле в Шипике, – начал Дэн, в то время как Джордж нес его багаж по подземному переходу. – И она сказала, что вы любимчик моего хорошего друга – госпожи Джарсел.

– Ага, – любезно усмехнулся Джордж. – Так и есть. Я родом из Шипика, а она проявляет интерес ко всем, кто из этого городка. «Позовите Джорджа», – просит она всякий раз, уезжая в Лондон. И я стараюсь сделать все точно так, как она просит.

– Думаю, она часто бывает в Лондоне, и это очень хорошо для ваших карманов, – беззаботно заметил Холлидей.

– Почему нет, – задумчиво протянул Пелгрин. – Она редко уезжает из Шипика, почти не выезжает из Фаувлея. Раз в несколько месяцев она по делам бывает в Лондоне. «Джордж, – говорит она, – я еду поискать новых друзей». Или: «Джордж, мне сегодня нужно повидать своего юриста…» Она, госпожа Джарсел, добра и ко мне, и к тетушке Мэриан. И если честно, мне хотелось бы, чтобы она почаще ездила в Лондон, – уныло закончил Джордж. – Всякий раз, как она едет, она дает мне полкроны. Ах, если бы она чаще ездила в Лондон!

– Так, выходит, она домоседка, – подытожил Холлидей.

– Ухаживает за своей подругой, мисс Армоир, – согласился Джорж.

– И для меня госпожа Джарсел сделала много полезного, – между делом заметил Дэн, заходя в купе первого класса. – Она уговорила господина Винсента выделить мне аэроплан.

– Ага, – вздохнул Джордж. – Я его знаю. Настоящий скупердяй.

– Точно… А после того как я получил биплан, госпожа Джарсел хотела поехать на старт гонки Лондон – Йорк, чтобы лично поприветствовать. Думаю, вы слышали о гонках?

– Конечно, – согласился Джордж, а потом назвал точную дату начала гонок. – В тот день многие отправились в Лондон, люди ехали в Йорк, поглазеть на аэропланы. Только вот миссис Джарсел среди них не было.

– Она поехала в Лондон, а не в Йорк…

– В этот день она никуда не ездила, – упрямо продолжал Джордж. – Она всегда просит «послать за Джорджем», так что, если бы она куда-то поехала, я бы знал. В тот день она осталась дома. Я уверен.

– Точно, – разочарованно протянул Дэн. – А ведь мне хотелось увидеть ее перед гонкой, Пелгрин, ведь это именно она уговорила господина Винсента дать мне аэроплан.

– Клянусь вам, она не видела вас, в этот день она в Лондон не ездила, ни утренним, ни вечерним поездом. В тот день она не покидала Шипик. Ее тут не было… и в Лондоне не было… уже несколько месяцев. Она всегда дает мне полкроны, – закончил Джордж.

Дэн понял намек и дал носильщику чаевые.

– Вот и все. Надеюсь, что госпожа Джарсел теперь будет чаще ездить в Лондон и вы, наконец, обогатитесь.

– Да, мне нужны деньги, я очень нуждаюсь в них, – заявил Джордж Пелгрин, с улыбкой поправил челку на лбу и стал долго и пространно рассказывать о своих личных делах, о своей девушке, и говорил, пока не подали поезд.

Что до Дэна, то молодой человек был сильно озадачен. Согласно фильму, госпожа Джарсел, без сомнения, побывала в Лондоне в день гонок. Но грузчик утверждал, что в этот день ее не было на вокзале Фаувлея. Тем не менее не существовало никакого другого пути, которым она могла бы воспользоваться. Конечно, по словам госпожи Пелгрин, у госпожи Джарсел в распоряжении было три автомобиля, и она могла отправиться в Лондон на одном из них. Имелся всего один шанс на то, что она так поступила, но Дэн не знал, как это проверить. Не спрашивать же мисс Джарсел в лоб, как она могла покинуть Шипик. Однако если она ходила в Блэкхите, не скрываясь, почему она должна это отрицать? Быть может, она признается, что отправилась в город… скажем, на автомобиле… и будет отрицать какую-либо связь со смертью Дарвина. Не то чтобы Дэн был достаточно глуп, чтобы обвинять ее, поскольку не имел никаких доказательств, кроме духов, а это была слишком тонкая соломинка, чтобы на нее опереться. Однако госпожа Пелгрин могла что-то знать. Именно к ней Дэн решил обратиться за информацией.

В конце своего путешествия, когда Дэн прибыл в ветхую «обитель сплетен», хозяйка поприветствовала его, как обычно, – выскочила из дверей гостиницы и, уперев руки в боки, мрачно улыбнулась.

– Итак, вы снова здесь. – Интонация ее голоса в точности копировала ту, с которой дама приветствовала Лоуренса.

– Да, – охотно согласился Холлидей, стараясь говорить резко и сухо. – Я проиграл гонку и приехал извиниться перед господином Винсентом за то, что не сумел должным образом использовать его биплан. Я хотел бы только пообедать, так как сегодня же собираюсь уехать.

– Обед будет подан, как обычно, – фыркнула госпожа Пелгрин, проводив Дэна в гостиницу, после того как он договорился с кучером двуколки о том, что тот подождет его три-четыре часа. – Значит, вы проиграли. Думаю, господин Винсент сойдет с ума и решит, что он один из своих воздушных змеев.

Холлидей расположился в комнате, хорошо запомнившейся ему по прошлому визиту, и рассмеялся.

– Превратности «войны», госпожа Пелгрин. Я сильно сожалею, что проиграл гонку. Госпожа Джарсел, которая уговорила безумного изобретателя дать мне аэроплан, тоже будет сильно разочарована. Она не рассказывала вам о старте гонок?

– Ах, господин, с какой это стати она станет разговаривать со скромной владелицей гостиницы вроде меня? – удивилась хозяйка, накрывая на стол, – К тому же она не видела старт гонок.

– Она должна была видеть. – Дэн попытался говорить так, чтобы голос его звучал удивленно. – Она мне обещала быть там и посмотреть на мой старт в Блэкхеде.

– Она не ездила в Лондон, – настаивала госпожа Пелгрин, бросив сердитый взгляд на молодого человека. – Я совершенно в этом уверена, так как госпожа Джарсел зашла ко мне по делам в день старта ваших гонок и сказала: «Сегодня хороший день для господина Винсента, потому что я уверена, что его аэроплан выиграет гонку».

– Вы уверены? – поинтересовался Дэн еще более озадаченно, пытаясь сообразить, могла ли госпожа Пелгрин сговориться с племянником.

– Вы что, за дуру меня держите? – воскликнула госпожа Пелгрин. Ее землистое лицо сильно раскраснелось. – И сколько раз я могу повторить вам: госпожа Джарсел не ездила смотреть старт ваших дурацких гонок! Она заходила ко мне по делам и просидела часов до девяти, а может, и дольше. А вы говорите, что я лгу. Вы… Вы… Я лучше займусь обедом или в самом деле разозлюсь. – И острая на язык хозяйка гостиницы, не найдя что сказать, вышла из комнаты.

– Госпожа Джарсел была здесь часов в девять или около того, – с недоумением повторил Холлидей. – А раз так, то в Лондоне она оказаться никак не могла. И все же, клянусь, я видел ее в том фильме. – Он открыл саквояж и вытащил расписание движения поездов из Фаувлея в Лондон.

Расписание подсказало ему, что если бы даже госпожа Джарсел покинула вокзал в Фаувлее в девять часов, то добралась бы до Сент-Панкрас только в двенадцать ноль пять. Ей с трудом хватило бы времени, чтобы попасть в Блэкхит к началу гонок. Гонка началась в час, и согласно показаниям свидетелей на дознании, в тот момент, когда все смотрели за стартом гонок, инспектор Дарвин и получил свою смертельную рану. Что до госпожи Джарсел, то она не могла в час дня быть на месте, если находилась в Сент-Панкрасе в двенадцать. Но тогда она должна была покинуть Фаувлей в девять часов. Однако, по словам Джорджа, в тот день ее не было на вокзале, и если верить показаниям госпожи Пелгрин, то в момент, когда экспресс отошел, госпожа Джарсел находилось в той самой комнате, где сейчас был Дэн. А значит, совершенно невозможно, чтобы госпожа Джарсел уехала в Фаувлей на девятичасовом поезде, и, следовательно, она не могла успеть на экспресс в Лондон, чтобы успеть к часу или чуть позже на место преступления. С одной стороны, это утверждали госпожа Пелгрин и ее племянник, с другой – существовали кадры фильма. Или то, или другое – ложь. Конечно, владелица гостиницы и Джордж могли сговориться, но судя по всему, им незачем было это делать. Кроме того, вопросы Дэна застали их врасплох, они не были готовы давать фальшивые ответы.

«Значит, госпожа Джарсел поехала на автомобиле, – решил Холлидей, убирая расписание в сумку. – Но даже если она оказалась в гостинице в девять, то не смогла бы добраться до Лондона за три часа с небольшим. Не смогла бы…»

Госпожа Пелгрин подала обед, поджав губы и всем своим видом показывая, что не хочет разговаривать с молодым человеком. Озабоченный тем, чтобы не вызвать подозрения у хозяйки гостиницы дальнейшими расспросами, Дэн завел разговор о совсем других делах. Постепенно госпожа Пелгрин стала более дружелюбной. Холлидей рассказал хозяйке о своей встрече с ее племянником и о том, что дал ему полкроны. Он специально упомянул о деньгах, чтобы растопить лед обиды. В ответ на это госпожа Пелгрин мрачно улыбнулась и заметила, что «Джордж похож на алчного пса». Из этой любезной речи вовсе не следовало, что она хорошо относится к человеку с сонными глазами со станции Фаувлей. После того, как Дэн косвенными расспросами выпытал все, что мог, он заглянул в коттедж Винсента и узнал, что ни изобретателя, ни его племянницы сегодня дома не будет. Так как Дэн не придумал предлога для визита к госпоже Джарсел, ему ничего не оставалось, как вернуться в Лондон. Более того, сравнительно рано оказавшись на вокзале Сент-Панкрас, он продолжал раздумывать над тем, как разрешить новую проблему.