Делия Шерман
Центральный парк

В детстве я никак не могла взять в толк, почему деревья, растущие вдоль дорожек, окружены железными оградами. Даже ребенку, никогда не видевшему настоящего леса, было понятно: эти милые и слабые деревца просто не могут сделать ничего плохого. За что же их тогда посадили в клетки? И если они это все-таки заслужили, не опасно ли подходить к ним слишком близко?

Такие мысли приходят в голову только малышам, которые учатся во втором классе. Только они могут всерьез обсуждать с друзьями, зачем запирать на замок деревья, как найти на карте город, если даже примерно не знаешь, где его искать, и почему старшеклассники, заслышав фамилию миссис Топинамбур, начинают истерически смеяться.

Мою лучшую подругу звали (да и сейчас зовут) Галадриэль – но это, конечно, не ее вина. Ее так называет только мама, а для остальных она просто Эльфа. Но я не об этом, а о деревьях. В Нью-Йорке. Я уже упоминала, что живу в Нью-Йорке? Да-да, на Западном берегу, недалеко от Центрального парка.

Я всегда любила Центральный парк. Для ребенка вроде меня, выросшего на Манхэттене, это была единственная возможность погулять на природе. Честно говоря, я и сейчас предпочитаю именно такую природу. Здесь есть все, что можно найти в настоящем лесу: камни, цветы, деревья. Даже белки, голуби и прочая живность водится. Правда, все они – городские, привыкшие жить бок о бок с людьми. Это не делает их ручными, скорее – умудренными опытом. Вот вам пример: белки. Видели вы когда-нибудь сбитую белку на дорожках парка? А на пригородных дорогах? Понимаете теперь, о чем я?

Еще в Центральном парке живет магия. Это не я придумала, это чистая правда. Как только мама начала отпускать меня подальше, я нашла себе отличное место для игр: возле Пруда, в маленькой бухте у подножия огромного утеса. Стоило там спрятаться, как прочий мир словно исчезал: оставалась только вода. Она сияла и переливалась, будто подол украшенного блестками шелкового платья. Позади высилась серая каменная громада, а прямо надо мной склонялась ива, окуная в воду свои золотисто-зеленые косы. Если сидеть тихо-тихо, с берега доносился шум, плеск, смех и обрывки разговоров, но людей разглядеть не получалось. Зато можно было увидеть фею, которая прилетала со мной поиграть.

Мама говорит, что фею я придумала сама: такое часто случается с детьми, у которых нет братьев и сестер и которые слишком много читают. Но поверьте, будь это так, моя воображаемая подружка оказалась бы куда менее проказливой. Фея была крохотной, с продолговатыми стрекозиными крылышками и ни секунды не могла усидеть на месте. Она соглашалась играть со мной в принцесс или Питера Пэна, но через пару минут теряла терпение и начинала дергать за волосы. Еще она дразнила меня: называла огромным, глупым, глухим и слепым человечищем. Иногда, заскучав, фея разговаривала с камнями и ивой: бабочки и те были для нее слишком медлительны.

Я перестала в нее верить – или просто перестала видеть фей, – когда мне исполнилось восемь. Но тогда это меня ни капли не расстроило, потому что мы подружились с Эльфой. Она меня почти не дразнила. Правда, и в фей тоже не верила, зато любила читать. Чем старше мы становились, тем больше была моя благодарность за эту дружбу. Понимаете, мисс Популярность – это не про меня. Я любила литературу и не любила спорт – уже достаточно, чтобы заслужить репутацию гика. Добавьте сюда очки и насущную потребность сбросить несколько килограммов (не спрашивайте, сколько именно – я вам все равно не скажу!). Словом, школьный обед в моем обществе любого сделал бы мишенью для насмешек. Эльфа со мной и не обедала. Зато мы вместе гуляли после занятий, а остальное меня не волновало.

Бухточка, где я играла в детстве, была нашим укромным местом. Там мы обсуждали преподавателей (интересно, учитель французского ненавидит лично меня или всегда такой злой?) и одноклассников (думаешь, Патти Грегг действительно крутая или просто задирает нос?). Летом можно было сбросить туфли и опустить ноги в воду, которая шелестела вокруг ивовых корней.

Все это случилось, когда мы, как обычно, сидели в нашем укрытии и болтали. Стояла осень, мы только что перешли в одиннадцатый класс и в тот момент обсуждали парней. Хотя правильнее будет сказать, что это Эльфа говорила о своем парне, а я просто кивала в нужных местах. Наверное, я отвлеклась, потому что поймала себя на размышлениях о фее, с которой дружила в детстве. Как же ее звали? Колючка? Злючка? Нет, это было какое-то цветочное имя… Вдруг что-то кольнуло меня в затылок – будто кто-то изо всех сил дернул за волосок. Я вскрикнула и провела рукой по больному месту.

– Извини, это комар. Так что сказал твой парень?

Странно, но Эльфа вдруг потеряла интерес к разговору. На лице ее появилось выражение крайней сосредоточенности, какое бывало, когда она прислушивалась к дыханию младшего брата из соседней комнаты.

– Ты слышала? – прошептала она.

– Слышала что?

– Тс-с!

Я прислушалась. Тихо шлепали о берег волны, вдалеке скрипели уключины, откуда-то доносились крики, смех и плеск. Шелестел ветер в листьях ивы.

– Ничего не слышу.

– Да помолчи же! – прошипела Эльфа. – Ты его пропустила. Щелканье. Вон оттуда доносится.

В ее голубых глазах читался страх.

– Ты пытаешься меня напугать, – сообразила я. – Начиталась про женщину, которую ограбили в парке, и теперь решила меня разыграть. Вот спасибо!

Эльфа, кажется, обиделась.

– Неправда! – она была напряжена, как собака, которая увидела голубя. – Сейчас, слушай!

Я навострила уши. Внезапно наступила полная тишина. Смолк даже шепот листьев.

– Ой-ой-ой, – выдохнула Эльфа. – Только не оборачивайся, но, по-моему, там кто-то стоит и на нас смотрит!

Меня будто холодом обдало. Я вроде как и не хотела ей верить, но тело поверило сразу.

– Клянусь, если ты врешь, я тебя прибью! – Я обернулась, чтобы проследить направление ее взгляда. – Где он? Ничего не вижу.

– Я же сказала, не смотри! Он заметит!

– Уже заметил, если он, конечно, не полный идиот. В любом случае здесь никого… Ой!

И тут я увидела. Из-за скалы выглядывал парень в шерстяной шапчонке. Лицо его было каким-то серым, на щеках – щетина. Но главное, он был там… не все время. Я не отводила взгляда, но упорно не могла понять, что вижу: то ли человека, то ли чей-то дождевик, наброшенный ветром на куст. Сердце заколотилось как бешеное. Из нашего укрытия без лодки можно было выбраться только двумя путями.

– Увидела теперь? – прошептала Эльфа. В голосе ее слышался триумф.

– Вроде того.

– И что будем делать?

Когда я позже вспоминала этот момент, то не могла решить, действительно она испугалась или только притворилась, потому что пугаться – здорово. Но тогда я ей поверила. Этот человек перекрывал нам выход на тропинку, так что мы могли сбежать от него только вверх по утесу. Я не спортсменка и боюсь высоты, но странных людей я боюсь еще больше, поэтому мы решили лезть на вершину.

Никогда не забуду, как мы поднимались. Не хочу об этом говорить. Тогда казалось, что подъем меня прикончит. А еще я ужасно злилась на Эльфу, как будто, если бы она не заметила того парня, его бы там и не оказалось. Пот лился градом, очки постоянно съезжали с носа и… Нет. Не будем об этом. Вам надо знать только, что Эльфа добралась до верха первой и легла на живот, чтобы протянуть мне руку.

– Скорее, – выдохнула она. – Он позади тебя. Нет, не оборачивайся!

Ха! Будто бы я нашла в себе силы обернуться!

– Скорее!

Я совершенно выдохлась, когда наконец вскарабкалась на утес и поднялась на ноги, но Эльфа даже не дала мне перевести дух – сразу схватила за руку и, спотыкаясь, потащила к дорожке. Тут я и поняла, что творится что-то странное. Сами посудите: середина ясного воскресного дня, а вокруг ни души. Обычно в это время здесь как на Таймс-сквер, только деревьев побольше! А еще я почему-то не могла бежать – так обычно бывает во сне.

Неожиданно Эльфа споткнулась и выпустила мою руку. На мгновение дорожка будто раздвоилась, и я осталась совершенно одна. Страшно было до чертиков. Обернувшись, я увидела, как наш преследователь переваливается через край утеса: шапка сползла на затылок, лицо вымазано в грязи, во рту недостает половины зубов. Не знаю, почему я тогда не закричала – обычно мне и меньшего достаточно. Но в этот раз я просто повернулась и бросилась бежать. Я надеялась кого-нибудь встретить – ведь в парке по воскресеньям бывает столько людей! Свидетели бы отпугнули этого человека. Но нет.

Поэтому я бегу и бегу, и слышу позади его дыхание, но почему-то не слышу шагов. Где же, черт побери, этот Пруд, пора бы ему появиться, кажется, я бегу уже целую вечность, никогда так не бегала, но на кону моя жизнь… Кажется, он догоняет, так не лучше ли остановиться, сдаться, что угодно, лишь бы это закончилось, – но тут в голове всплывает имя той феи, и я из последних сил кричу:

– Живучка, помоги!

Держу пари, вы уже решили, что это вправду помогло. Я и сама в это верила, но ничего не случилось. И тогда я расплакалась. Задыхаясь и заливаясь слезами, я взбежала по какой-то лесенке и оказалась на маленькой поляне: скамейка, деревья вокруг, невысокая стена с одной стороны и крутой обрыв с другой. Преследователь расхохотался – если так можно было назвать урчание где-то в глубине его глотки, – а я неожиданно для себя развернулась, чтобы встретить врага лицом к лицу.

Если бы у меня оставались силы, я бы удивилась. Потому что у него оказался острый крысиный нос и длинные зубы, которые торчали изо рта. Шапку он где-то потерял, и теперь стали видны его уши: серые и кожистые, будто крылья летучей мыши. А его кожа… Она была не грязной, а просто серой, как асфальт. Это было невозможно, и все же он стоял передо мной – наполовину человек, наполовину крыса. Я тихо охнула. Он сверкнул зубами и раскрыл пасть.

– Глодай! – неожиданно воскликнул кто-то. – Угомонись!

Я подпрыгнула от неожиданности и на секунду отвела глаза от преследователя. А когда снова на него взглянула, та девушка уже стояла рядом. Крысюк сложился в земном поклоне, едва не касаясь носом ее сапожек. Она была одета во все оттенки зеленого. Вельветовая мини-юбка, блестящая футболка, кожаная куртка – оливковый, темно-зеленый, травяной. Волосы у нее тоже были с прозеленью. Заплетенные в тысячу тонких косичек, они гривой спускались ей на спину. Даже смуглая кожа – и та отливала зеленью.

А еще она была очень красива. Не как какая-нибудь актриса или модель. Нет, она была прекрасна. Бритни Спирс рядом с ней показалась бы дурнушкой.

– Что стряслось? – спросила девушка у крысюка, и я удивилась еще больше. Говорила она как обычная девчонка, но вот голос… Я могла различить в нем шум листвы. Знаю, звучит глупо, но так и было.

– Кошки – мышки, мышки – людишки! – ответил он. – Играть! Она меня видела. Теперь она моя!

– Может быть, – задумчиво сказала девушка. – Вот только она знает про Живучку.

Тут я наконец смогла выдавить из себя пару слов. Конечно, стоило бы вмешаться раньше, но я так выдохлась, пока бежала по парку, к тому же была ужасно перепугана… Что со мной хотел сделать Глодай, я не знала – и не стремилась узнать. Если знакомство с Живучкой поможет мне выпутаться, стоит рассказать о нем поподробнее.

– Еще бы, – выдохнула я. – Мы с Живучкой сто лет как друзья!

И тут же пожалела, что вообще открыла рот, потому что девушка посмотрела на меня в упор. Ох, какая же она была страшная! Не из-за волос или рокерской одежды, даже не из-за огромной белки, которую я только сейчас заметила у нее на плече. Просто взгляд у нее был тяжелый, будто я сморозила страшную глупость.

– Пожалуй, лучше мы о вашей дружбе спросим у самой Живучки. Если она скажет, что вы подруги, будешь жить. Нет – отдам тебя Глодаю, пусть поиграет. Договорились?

«Не договорились!» – подумала я, но вслух ничего не сказала. Повисла долгая пауза: все вокруг стихло, и я вдруг услышала доносившийся издалека шум машин. Сердце колотилось где-то в горле. Глодай облизнулся – мерзкое зрелище! – а белка соскользнула с плеча девушки и устроилась у нее на скрещенных руках. Честно говоря, я до сих пор не уверена, что это была белка. Некоторые собаки и те поменьше!

Я уже говорила, что была до чертиков напугана? Никогда раньше ничего подобного не испытывала. Глодай мог сделать со мной что-то ужасное, но я боялась не его. Вернее, не только его. Девушка в зеленом была куда хуже. Понимаете, я тогда только и думала что о феях. Разглядывала артбуки Брайана Фрауда, три раза смотрела в кино «Волшебную историю» и бесконечно жалела, что больше не встречала фею, с которой познакомилась в детстве. Я думала, что знаю о них все. Но передо мной стояло создание, которого не было ни в одной из моих умных книжек. Кожаная куртка, косы и глаза цвета мха. Она была настоящей! И больше всего мне хотелось убежать от нее прочь. Или заплакать. Но ни того, ни другого я себе позволить не могла. Оставалось просто стоять там на подгибающихся ногах и надеяться, что Живучка сейчас появится.

Тут что-то коснулось моих волос. Я подняла было руку, чтобы отмахнуться, но вдруг поняла – это Живучка! Так что я не стала замахиваться, а вместо этого почесала ухо. И сразу услышала тонкий звук: будто кто-то трубил в маленький рожок. Это был смех. Я рассмеялась в ответ.

– Видишь? – сказала я девушке, воробью, который сидел у нее в волосах, точно огромная заколка, и даже белке. – Она меня помнит.

Девушка молча вытянула руку. Потревоженная белка снова вскарабкалась ей на плечо, а Живучка подлетела ближе и присела на раскрытую ладонь. Теперь, когда я могла ее разглядеть, оказалось, что маленькая фея выглядит старше, чем раньше. Хотя чему тут удивляться – я ведь тоже повзрослела.

– Тебе знакома эта смертная? – спросила девушка у Живучки. Теперь она говорила совсем иначе: не как девчонка с соседней улицы, а как взрослая женщина, которая обращается к ребенку.

Живучка кивнула:

– Да. Была. Давно. Сейчас она и знать меня не хочет.

Я рано расслабилась – девушка снова подняла на меня глаза. Пришлось выдавить улыбку. Живучка была права: если бы я рассказала о ней, меня бы подняли на смех. Даже Эльфа – а она вообще-то очень терпелива – и слышать не хочет про фею из моего детства.

– Извини. Я знала, что ты настоящая, просто стеснялась об этом говорить.

Девушка вдруг улыбнулась Живучке: будто солнце выглянуло из туч.

– Толстушка так говорит, чтобы я не скормила ее Глодаю.

Я обмерла. Живучка, которой наскучил этот разговор, уже успела взлететь в воздух и сделать надо мной пару кругов. Затем она спикировала вниз, дернула меня за волосы и приземлилась на плечо.

– Она ничего. И я люблю ее дразнить.

– Нечестно! – рявкнул Глодай.

Но девушка только пожала плечами.

– Правила тебе известны. Живучка за нее поручилась. Теперь убирайся. Надоел уже.

И он действительно убрался. Честное слово, я была так рада! Глодай – это воплощенный кошмар, уж поверьте. Но он ушел, а я от радости никак не могла замолчать, все говорила и говорила и благодарила Живучку за помощь.

– Серьезно, спасибо тебе преогромное! Я тебе так обязана.

– Ага, – кивнула она в ответ. – Я знаю.

– Мне ты тоже обязана, – неожиданно вмешалась девушка.

Не знаю, с чего она это взяла – учитывая, что минуту назад Глодай был готов меня сожрать, а она не возражала. Но если я чему-то и научилась из своих книжек, так это тому, что в Волшебной стране лучше не перечить разным Важным Персонам. А в том, что девушка из их числа, не было никаких сомнений. Поэтому я промолчала.

– Семь месяцев службы, – продолжала она тем временем как ни в чем не бывало. – Этого будет вполне достаточно. Ты умеешь петь? Сейчас мне по вкусу сальса, но джаз или регги тоже пойдет.

Я даже рот открыла от удивления. Она что, спятила? Да родители меня убьют, если я на семь месяцев пропаду из дома.

– Не поешь? – голос ее вдруг стал очень мелодичным, он завораживал, словно журчание воды или шепот деревьев. Глаза сияли, как подсвеченные солнцем листья. На земле не было создания более прекрасного – и как же тяжело было прислушиваться к ее словам: хотелось лишь любоваться этой красотой.

– Не пою.

– Может быть, танцуешь?

Я помотала головой.

– Тогда что ты умеешь?

Это был легкий вопрос.

– Ничего. Я абсолютно бесполезна. Мама тебе может это подтвердить. И не только она.

Прекрасное лицо девушки вдруг стало пустым и невыразительным.

– Я приказала Глодаю убраться. Но у него есть братья и сестры. Ты станешь для них отличной игрушкой.

Знаете, как бывает – если сильно пугаешься, совершенно перестаешь соображать? Со мной именно это и случилось. Не успела я задуматься, что делаю, как вдруг услышала собственный голос:

– Ты сказала, я теперь под защитой. Хоть ты и Королева фей, а слово свое держи!

Я думала, она придет в ярость, но ответом был только смех. Она все смеялась и смеялась, так что я даже начала злиться. Ничего смешного в моих словах не было! Но тут она словно начала уменьшаться и раздаваться в ширину; волосы обвил шарф, а в руке возникла сигарета. Вместо прекрасной девушки передо мной стояла тетушка откуда-нибудь из Бронкса. Даже голос поменялся:

– Королева фей! Елки-иголки, ну ты и сказанула! Послушай, детка. Мы больше не в старой доброй Англии. Мы в Нью-Йорке. В славных Штатах. Здесь королев не бывает.

Признаюсь, в этот момент я совсем запуталась. Кто знает, что она сделает дальше? Превратит меня в голубя? Ну уж нет. Настал мой звездный час. Не зря я столько прочитала про фей и эльфов! Если буду держать себя в руках – смогу выпутаться.

– Ну конечно, – ответила я. – То-то этот крысюк так тебе кланялся! Можешь называть себя как угодно, но ты – Королева фей.

Сигарета и шарф вдруг исчезли: она снова стала девушкой в зеленом.

– Так-так. Толстушка у нас самая умная. Во всем разобралась. Что ж, я считаю, что ты мне кое-чем обязана, а ты не хочешь платить по счету. Пожалуй, я могла бы тебя заставить, но не стану, – она опустилась на скамейку, устраиваясь поудобнее. Белка соскочила со своего насеста и рыжей молнией устремилась к деревьям. – Садись же. Возьми!

Клянусь вам, с этими словами она протянула мне банку диетической колы! Не знаю, откуда она взялась, но пузырьки внутри шипели так заманчиво. Я вдруг поняла, что ужасно хочу пить, и уже потянулась было к…

– Нет, спасибо. Я не хочу.

– Не может быть! – она, кажется, обиделась. Во рту у меня было сухо, как в пустыне Сахара, но я точно знала: если хочешь выбраться из Волшебной страны, ничего не ешь и не пей.

– Спасибо, не стоит, – повторила я.

– Ну что же, сказки ты читала, – сказала она презрительно. – Что теперь? Будешь просить три желания и горшочек с золотом? Валяй. Три желания. Проси что хочешь.

К этому я была готова. Еще в шестом классе я четко сформулировала три желания на случай, если вдруг встречу фею, которая их исполняет. Все правила были соблюдены. Нельзя просить о дополнительных желаниях. Нельзя требовать денег. Безопаснее всего сначала пожелать чего-то на благо общества, тогда остальные два можно потратить на себя. Поэтому я решила, что загадаю порядочность, хорошую память и стопроцентное зрение (я читала про фей, а не про лазерную коррекцию, поэтому ничего о ней не знала). Так что я уже открыла было рот, чтобы попросить обо всем этом (кроме, может быть, зрения. Лучше пожелать нормальную фигуру), когда поняла, что Королева выглядит чересчур довольной для феи, которую обвели вокруг пальца. Будем откровенны: право загадывать желания надо было сначала заслужить. А я ничего не сделала. Разве что отказалась от газировки.

– Спасибо, но я, пожалуй, обойдусь. Можно мне уже домой?

Тут она все-таки разозлилась. В глазах у нее заплясали искры, а косички медленно поднялись в воздух вокруг головы, сделав похожей на Медузу Горгону.

– Мне сегодня категорически везет, – прошипела она. – Ты гораздо умнее, чем кажешься. Хотя, – тут ее косы снова легли на плечи, – победа ничего не стоит, если достается легко, верно?

Я не могла ей ничего ответить, потому что побеждать мне не доводилось. Вот только сегодня я собиралась идти до конца. Пусть она считает меня глупой. Так даже лучше.

– Знаешь что, – предложила я, – давай сыграем во что-нибудь. Ставкой будет моя свобода.

– Ставка принята, – отозвалась она. – Только во что мы будем играть? Загадки подошли бы, но ты наверняка знаешь ответы. К тому же это самая скучная игра в мире. Как насчет «Правда или действие»?

– Ненавижу ее.

Я правда ее ненавижу. Единственный раз, когда мы играли в «Правда или действие», я чувствовала себя так, будто загораю без купальника на переполненном пляже.

– Вот как? – мой ответ ее не смутил. – Это моя любимая игра. Решено! Играем в «Правда или действие». Правила простые: задаем друг другу неудобные вопросы, кто откажется отвечать, тот и проиграл. Договорились?

Мне снова захотелось закричать: «Не договорились!» Откуда мне знать, каким вопросом можно смутить Королеву фей? С другой стороны, ей наверняка мало известно о людях. Да и выбора особого не было. Поэтому я кивнула.

– Хорошо, тогда я начну.

Кто бы сомневался! Конечно, она начнет, она ведь Королева Центрального парка. Вопрос не заставил себя ждать:

– Так сколько ты там весишь?

Понимаете, в чем дело: никто не знает, сколько я вешу. Ни Эльфа, ни даже мама. Это секрет, известный только мне и школьной медсестре. Лучше умереть, чем раскрыть его. Но если выбирать между насмешками Королевы и семью месяцами в Центральном парке… Конечно, я ответила! Да еще и накинула полкило – за хот-дог и пончик, которые съела утром.

– Ничего себе! – присвистнула она. – Настоящая маленькая свинка!

Это меня задело, но не так, чтобы я вышла из себя и потеряла контроль. Вместо этого я начала думать над вопросом, но ничего не приходило в голову. Королева покачивала ногой, на лице ее читалось нетерпение. Надо было сказать хоть что-нибудь.

– Так почему ты живешь в Центральном парке? – выпалила я. – Есть же места и получше.

– Я победила, – ответила она. – Это не неудобный вопрос.

– Еще какой неудобный, – не сдавалась я. – Ты ведь живешь в Центральном парке, а не в Стоунхендже! Отвечай или отпускай меня домой.

– Ну хорошо. Центральный парк – это сердце города. Людей как на Центральном вокзале, только они никуда не спешат. Нет, здесь все стараются остаться подольше. Играют, обнимаются, целуются и делятся секретами, дерутся и плачут. Каждый камень и каждое дерево в Центральном парке пропитаны любовью, ненавистью, печалью и страстью. Мне это по вкусу.

Я уставилась на нее в изумлении. В моих книжках про фей ничего такого не было! Тем временем она продолжала:

– Ты думаешь, я ничего не знаю о людях. Но это не так. Стоит мне захотеть, и я узнаю все. Ответы на контрольную, которая будет на следующей неделе. Самый страшный секрет Патти Грегг. Имя твоей родной матери. Хочешь все это узнать?

Я не ожидала этого вопроса, но он был очень неудобным и вполне отвечал правилам игры. Вот только ответить на него было легче легкого. Конечно, я хотела бы знать обо всем этом, особенно о своей биологической матери. Ее имя меня интересовало больше всего на свете! Поймите правильно: мои родители ничего, они любят меня и все такое, но редко по-настоящему понимают. Я всю жизнь чувствовала себя не на своем месте, как подменыш из волшебного народца в человеческой семье. Что угодно отдала бы, чтобы узнать, кем была моя родная мама, как она выглядела и почему от меня отказалась. Конечно, следовало бы ответить Королеве «да». Но тут меня что-то кольнуло за правым ухом. Я совсем забыла, что на плече у меня сидит Живучка, – не думала, что она сможет оставаться на одном месте так долго. Я потерла больное место и поняла: это вопрос с подвохом. Конечно, я хочу узнать о матери. Но чтобы мне рассказала о ней Королева фей? Нет, увольте. О таком не спрашивают того, кто только и ищет возможности тебя унизить.

– Отвечай же! – поторопила меня девушка. – Или сдавайся. Мне начинает это надоедать.

Я глубоко вздохнула.

– Не так быстро. Мне нужно было подумать. Ответ: и да, и нет. Я хочу узнать, кто моя родная мама, но не хочу, чтобы мне рассказывала о ней ты.

Она кивнула:

– Хорошо, такой ответ считается. Спрашивай.

Подумать над чем-то действительно каверзным она мне не даст, это я поняла сразу. Королеве нужна была победа. Она явно хотела сбить меня с толку, чтобы тот единственный вопрос, на который она не ответит, так и не пришел мне в голову – даже если я читала о нем в своих умных книжках.

– Как тебя зовут?

Это был самый очевидный вопрос, правда? Самый простой. Под стать такой глупышке, какой она меня считала.

– А ты угадай, – быстро ответила девушка.

– Это из другой сказки, – возразила я. – Давай. Отвечай, или проиграешь.

– Ты хоть понимаешь, о чем просишь?

О да, я понимала. Повисла тишина – такая долгая, что, казалось, больше уже никогда не запоют птицы, не зашуршит ветвями деревьев ветер. Девушка в задумчивости прикрыла рот рукой, а потом начала обкусывать ногти. Мы обе знали: каким бы ни был ответ, я уже выиграла. Назовет имя – и я получу над ней власть. Промолчит – проиграет. Окажись я на ее месте, мне было бы легче выбирать. Но она Королева, а королевы не любят проигрывать.

Я наблюдала за ней и боролась с желанием отпустить какую-нибудь язвительную шутку. Поменяйся мы местами, она не преминула бы добить соперницу. И все же я молчала. Да, мне случалось бывать и грубой, и жестокой, причем не всегда после этого меня мучила совесть. Но передо мной сидела Королева фей. Вдруг она разозлится и все-таки превратит меня в голубя? К тому же девушка на скамейке сейчас выглядела такой обычной. Она грызла ногти, вздыхала и была встревожена, как будто ей, а не мне, предстояло семь месяцев провести в услужении. Когда удача была на ее стороне, она выглядела лет на двадцать: красивая, жесткая, пугающая. У нее все было под контролем. Теперь она казалась совсем девчонкой. Как знать, может, для нее на кону что-то большее? Вдруг я и правда не понимаю, о чем прошу?

Над правым ухом раздалось тихое хныканье: Живучка была расстроена. И в этот момент чувство триумфа покинуло меня. Вдруг стало совершенно неважно, кто из нас победит в дурацкой детской игре. Мне хотелось только одного: чтобы все это побыстрее закончилось.

– Послушай, – начала я, и девушка подняла на меня печальный взгляд. Глаза цвета мха были подернуты пеленой слез. Мне пришлось набрать побольше воздуха в грудь, прежде чем продолжить: – Давай прервем игру?

– Мы не можем просто взять и все бросить. Раз начав – закончи. Таковы правила.

– Хорошо. Тогда мы закончим прямо сейчас. Объявляю ничью. Ты больше не обязана отвечать на мой вопрос. Победителя не будет. Проигравшего – тоже. Вернемся к тому, с чего начали.

– С того, что за тобой гнался Глодай? Я тебе помогла, ты должна за это заплатить.

Я обдумала слова девушки. Она сидело тихо, не пытаясь меня торопить.

– Тогда поступим иначе. Этот вопрос для тебя хуже смерти, так? Я освобождаю тебя от необходимости отвечать – в уплату за то, что ты освободила меня от Глодая, чьи игры – хуже смерти. Все честно.

Она убрала руки от лица и закусила губу. Потом посмотрела на небо и деревья вокруг. Подергала себя за косичку… И вдруг улыбнулась, а потом рассмеялась. В этом смехе не было злобы – только чистая детская радость.

– Ух ты! – воскликнула она, и голос ее был теплым и мягким, словно кроличий мех. – Все верно. Прекрасно!

– Круто. Теперь-то я могу уже идти?

– Подожди минутку, – она склонила голову набок и улыбнулась. Я не могла не улыбнуться в ответ – так мне стало хорошо и легко на душе от ее взгляда. Казалось, будто пригрело солнце, а я лежу на пляже и рассказываю сказки Эльфе.

Королева будто прочитала мои мысли.

– Ты умеешь сочинять отличные истории, – сказала она. – И должна их записывать. Теперь насчет желаний. Во-первых, это не по моей части, и ты это знаешь. Во-вторых, у тебя все это уже есть. Ты помнишь самое важное, отлично видишь суть вещей и более чем добропорядочна. Но я все равно хочу тебе что-нибудь подарить.

Она на секунду задумалась, легонько постукивая себя кончиком пальца по носу.

– Придумала. Ты готова?

– Вроде того, – ответила я. – А к чему?

– Это сюрприз. Но тебе понравится. Вот увидишь.

Королева поднялась на ноги. Я тоже встала со скамейки. Живучка слетела с моего плеча и, поблескивая крылышками, устроилась среди коричневато-зеленых кос. А потом Королева наклонилась ко мне и поцеловала в лоб. Ощущение было такое, будто меня коснулся порыв теплого ветра. Затем она приложила палец к моим губам и исчезла.

– Вот ты где! – раздался позади знакомый голос.

Это была Эльфа. Волосы у нее растрепались, куртка порвалась, а лицо раскраснелось от бега. Она едва переводила дух, но все же продолжила:

– Я тебя везде искала. Чуть с ума не сошла от страха! Мне показалось, что ты вдруг растаяла в воздухе.

– Я просто заблудилась. Но все уже хорошо. Присядь, ты ужасно выглядишь!

– Ну спасибо на добром слове, – она опустилась на скамейку. – Что с тобой стряслось?

Если честно, мне очень хотелось рассказать правду. Она ведь моя лучшая подруга и все такое. Мы беседовали обо всем на свете. Но не о Королеве фей же! Я по-прежнему чувствовала ее прикосновение: тепло на лбу и холод на губах. Затем я опустила взгляд на свои руки – грязные и расцарапанные, один ноготь сломан.

– Ты точно в порядке? – встревожилась Эльфа. – Он же тебя не поймал? Ох, лучше бы мы вообще сюда не ходили.

– Все в порядке, он меня не догнал.

– Правда?

– Правда.

Все действительно было в полном порядке.

– Ладно, – сказала она. – Очень хорошо. Я ужасно волновалась. Кажется, мы тут целую вечность бегали!

– Точно. И теперь я страшно хочу пить.

Вот и вся история. Потом мы пошли в кофейню на Коламбус-авеню, взяли кофе и черничный пирог и отлично посидели. Я впервые за годы дружбы рассказала Эльфе о том, что мои родители – не родные и что я хочу найти настоящую мать. А она была очень добра и поддержала меня – после того, как перестала злиться, что я не рассказала этого раньше. Я поблагодарила ее, а она расплакалась. Потом мы пошли домой.

Вы хотите знать, в чем смысл этой истории? Ну, моя жизнь не перевернулась на следующее утро, как бы вам того ни хотелось. Несколько лишних килограммов все еще со мной, как и очки. И меня до сих пор считают фриком. Но Эльфа теперь всегда садится рядом со мной в столовой. К тому же некоторые наши одноклассники тоже увлеклись фэнтези, так что теперь мне есть с кем поболтать.

Я действительно начала записывать свои истории. Эльфа говорит, они классные, но она моя лучшая подруга, ей положено. Может, однажды я наберусь смелости показать их учителю литературы. И да, я поговорила с мамой насчет моей родной матери – как ее найти и все такое, – и мы решили, что лучше подождать, пока я не закончу школу. Отличный план, потому что прямо сейчас я и не стремлюсь с ней встретиться. Мне просто надо знать, что это возможно.

«А подарок Королевы?» – спросите вы. Что ж, ее дар оказался очень странным. Теперь я всюду вижу фей. Вчера наткнулась на светловолосую девчушку в белом трико и синих джинсах. Молния на них была слегка расстегнута, а пояс отогнут, так что она выглядела словно белый цветок в объятиях синих листьев. Вы бы решили, что она – городская сумасшедшая. А я знаю, что это фея. Как и тот старикан в ярко-синей хламиде, расшитой бабочками. И одетый в меха мальчик-азиат с длинными, до пояса, черными волосами. Даже в Верхнем Ист-Сайде есть одна дама, светловолосая, с огромными зелеными глазами – она фея. И ее собачка на блестящем поводке – тоже.

Кстати, помните, я говорила про те деревья вдоль дорожек? Теперь я знаю, почему они под замком. Но вам не скажу, конечно. Это секрет. Если вам и правда интересно, найдите Королеву Центрального парка и предложите ей что-нибудь стоящее. Или сыграйте с ней.

И обязательно передайте Глодаю привет.

Делия Шерман живет в Бостоне, штат Массачусетс. Она писательница, редактор, автор множества рассказов и романов «Through a Brazen Mirror», «The Porcelain Dove» и «The Freedom Maze». Вместе с Эллен Кашнер она участвовала в создании «The Fall of the Kings» – романа и одноименной повести, а вместе с Терри Виндлинг работала над составлением антологии «The Essential Bordertown». Также она выступает в роли редактора для «Tor Books» и входит в оргкомитет премии «Tiptree Awards».

Делия любит писать в кафе, а не дома; стабильности и размеренности она всегда предпочтет новое путешествие.

Я выросла на Манхэттене, в двух кварталах от Центрального парка. Его лужайки служили мне игровой площадкой. Заросли – Зачарованным лесом. Большой пруд – бескрайним океаном. Недавно мне довелось беседовать с человеком, усомнившимся, что феи стали бы жить среди шума и небоскребов крупного города. Весь мой опыт доказывал обратное – и тогда я решила написать «Центральный парк», чтобы рассказать об этом. Лично мне не доводилось встречаться с Королевой фей, но я всегда знала, что она и ее двор – и самые опасные, и самые озорные – незримо присутствуют среди нас. Я знаю это и сейчас.