Джеффри Форд
Зеленое слово

В день казни Морена Кургана в решетчатое окно его темницы залетел ворон. Морен скрючился на гнилой соломе, служившей ему постелью, весь в ранах и кровоподтеках, которые получил по приказу короля. Кургана избивали дубинами и пытали каленым железом, принуждая силой молиться чуждому богу, но после каждого удара он лишь сплевывал кровь. Жизнь ему сохраняли только для того, чтобы в назначенный час оборвать ее не в пыточных застенках, а на плахе.

Морен еле заметно улыбнулся разбитыми губами, узнав посланника лесной ведьмы.

Птица просунула голову меж оконными прутьями и выронила маленький шарик, с глухим стуком упавший на каменный пол.

– Съешь его, – прокаркал ворон. Потом он взмахнул крыльями и улетел.

Курган протянул руку ему вслед, будто молил забрать с собой, – и на мгновение ощутил, словно и впрямь устремился прочь из темницы, взмыл к небесам и теперь во весь дух несется к прохладной зелени леса.

По лестнице разнеслось эхо тяжелых солдатских шагов и лязг ключей в связке надзирателя.

Руки и ноги Кургана были сломаны и нещадно болели. Он с трудом поднялся на четвереньки и медленно пополз по выщербленным камням к подарку ведьмы. Морен поднял его с пола и в тот же миг услышал, как рассмеялись солдаты и повернулся в замке ключ.

В ладони Кургана лежало округлое зеленоватое семечко, каких он раньше не видел.

Дверь с надсадным скрипом открылась.

Как и рот Морена.

Солдаты хлынули в камеру.

Семечко натужно протиснулось в горло Кургана.

Морену привиделся свежий летний день в ивняке, где он впервые поцеловал жену. Она прогуливалась под шелест листьев, и когда солдат окликнул его по имени, Морен услышал ее голос.

Кургана подхватили под локти и вздернули на ноги.

Внезапно он обнаружил, что боль чудесным образом исчезла. В лязге ключей ему послышался смех дочери, и Морен тоже засмеялся.

Его поволокли к выходу.

Властное лето снаружи уже перевалило за середину. Солнечный жар окутал Морена, словно живительная вода. Он вспомнил, как стоял под водопадами в священном сердце леса.

Казалось, для человека, обреченного на смерть, Курган улыбался слишком безмятежно.

Кто-то из солдат в сердцах ударил его в спину плоской стороной меча.

Удар показался Морену дружеским шлепком от соратника, лучника Локуша.

Курган забыл, что Локуш – как и почти все его люди – погиб не более недели назад на том же самом поле, куда теперь волокли его самого.

К месту казни собрался весь королевский двор, от рыцарей до слуг.

Для Кургана каждый обернулся зеленеющим деревом, а их голоса – шелестом ветра в полуденной чаще.

Он возвращался в лес.

Дубы, тополя и тисы освобождали дорогу, чтобы поприветствовать его.

Заключенного доставили к подножию трона и поставили на колени.

– Почему он улыбается? – нахмурился король Пий Благочестивый, с упреком глядя на солдат. – Зачитайте список обвинений, и покончим с этим.

Паж выступил вперед и развернул длинный свиток.

Пока присутствующие заслушивали монотонный перечень преступлений – подстрекательство к мятежу, убийство, предательство, – сам Курган внимал ведьме, певшей прекрасное заклинание.

В середине списка королева наклонилась к Пию и прошептала:

– Ваше величество, он зеленеет.

Кожа заключенного и впрямь потемнела до цвета темного нефрита.

– Добейте его раньше, чем он умрет, – приказал король, прервав пажа.

Солдаты опустили голову Морена на плаху.

Из свиты вышел высокий рыцарь в блестящей красной броне.

Он подошел к осужденному и обнажил меч.

Лезвие зависло над шеей Кургана.

Морен рассмеялся, поняв, что ведьма превратила его в стручок, под завязку набитый семенами.

До предела.

Он вот-вот лопнет.

– Сейчас же, – пророкотал король.

Сталь молниеносно опустилась на шею Кургана.

Голова с тошнотворным хрустом отделилась от тела и покатилась по вытоптанной траве.

Наконец она остановилась, обращенная к королю.

На губах Морена застыла все та же безмятежная улыбка.

В последний миг жизни Курган увидел себя парящим высоко в небе.

Ветер подхватил его и понес домой, в зеленый мир.

Почти все, кто видел казнь Морена Кургана, решили, что она послужит для лесного народа уроком и восстания прекратятся.

Но кое-кто считал иначе.

Укрытая листвой, она сидела на вершине дерева у самой границы леса. До замка оставалось двести метров.

Ведьма зорко отметила место, где кровь Кургана впиталась в землю.

Король Пий Благочестивый запахнулся в пурпурный шелковый халат и присел у окна спальни, вглядываясь в стену деревьев, полускрытых ночной темнотой. Не прошло и часа, как он очнулся от тяжелого кошмара. Королю привиделся казненный Курган: зеленая плоть на зеленой траве, навеки застывшая улыбка. Пий кликнул слугу, чтобы тот зажег свечу. Беспокойно теребя пальцами седую бороду, он задавался вопросом, почему не находит себе места – когда угроза лесных восстаний миновала королевство.

Долгие годы Пий мирился с досадливым существованием этих невежд, их притязаниями на землю и отказом принять истинную веру. Безбожные язычники поклонялись деревьям и кустарникам, иллюзорным божкам солнечного света и дождя, несуществующим духам земли, в которых верят разве что деревенские дурачки. Они обнаглели настолько, что стали мешать выжигу леса под пастбища и посевы и жаловаться на охотничьи отряды и рыбаков, которые якобы безмерно убивают животных, а озера и ручьи опустошили подчистую.

Не так давно король получил от епископа указ установить власть церкви над этими дикими местами, обратить языческие племена в истинную веру и навести порядок среди бесовского беспредела. Стоит лишь открыть лежащее на коленях Священное Писание, и на каждой странице он найдет оправдание своих действий. Всевышний свидетель, в своем походе против Кургана он был морально прав, поскольку подозревал нечестивца в союзе с дьяволом.

Пий закрыл книгу и положил ее на подставку рядом с креслом. «Теперь можно расслабиться», – пробормотал он. В середине зимы, когда голод и болезни скосят большинство мятежников, он пошлет солдат в лесную чащу, чтобы те разыскали выживших и предали их земле, которую безбожники так горячо любили.

Взгляд Пия остановился на танцующем пламени свечи. Люди нуждаются в веселье, которое сотрет воспоминания о восстании. Нужно устроить нечто удивительное, что-то, что принесет ему славу среди соседей. Он был уверен, что прекрасно властвует страной, но немногие правители иных королевств слышали о чудесах его земли. Король знал, что сумеет поразить их мощью замка, построенного по его приказу, и порядком, царящим на его землях.

Налетевший со стороны леса ветер распахнул окно.

Пий потянулся закрыть ставни.

Свеча зашипела и погасла.

Но тут королю явился другой свет, свет идеи.

Весной он проведет турнир и пригласит в замок рыцарей из южных королевств. Пий был уверен, что никто не сможет сравниться с его Красным рыцарем. Он начнет подготовку немедленно: утром состоятся отборочные испытания. В приглашении он напишет, что победу одержит лишь тот, с кем пребывает Всевышний. Король вообразил этот чудесный день и рассмеялся.

Когда он наконец уснул, ему привиделся кошмар, в котором через открытое окно в спальню ворвалась стая темных птиц.

Скрытая от осеннего полнолуния длинным черным плащом и ночной темнотой, лесная ведьма на корточках сидела у кромки деревьев, которые подступали к самому полю. Она цепко оглядела пустырь перед замком и поцокала языком. Ворон сорвался с ее плеча и принялся кружить в вышине, высматривая солдат. Вернувшись, он прокаркал, что посты охранников находятся далеко за пределами крепостных стен. Женщина просвистела по-соловьиному; в ту же секунду большой черный пес вынырнул из леса и беззвучно потрусил к ней по опавшим листьям.

Ведьма накинула капюшон, прикрывший длинные белые волосы. Хотя ей было больше лет, чем насчитывало годовых колец самое высокое дерево, двигалась она с безупречной грацией, будто была тенью и парила над землей. На плече ведьмы восседал ворон, готовый вцепиться в лицо недругу; позади неотлучно следовал пес. Память женщины, хранившая неисчислимые заклинания, языки лесных существ и рецепты магических отваров, сейчас подсказала ей точное место, где три месяца назад пропитала землю кровь Морена Кургана.

Когда ведьма поняла, что подошла совсем близко, она остановилась и начала искать в темноте новую поросль. В конце концов она нашла приземистый побег с алыми ягодами и желтыми цветами. Женщина опустилась на колени, как когда-то в день казни Кургана, и принялась руками разгребать землю вокруг толстого корня. Та смерзлась и затвердела, но ведьме нужно было вырыть росток – если она хотела использовать растение в ритуале.

Женщина взрыхлила почву и медленно обошла побег по кругу, шепча молитву великому зеленому естеству, что пронизывает каждую песчинку, – а потом мелодично запела, вспоминая бедного Кургана. Ее слезам не было конца: ведьма знала, что скоро и сама присоединится к нему.

Затем она достала из кармана длинную веревку, свитую из тонких лиан. Один конец она надежно обвязала вокруг корней ростка и свистом подозвала к себе пса. Тот уселся у ног ведьмы, и она узлом завязала свободный конец вокруг его шеи, после чего погладила зверя и поцеловала в макушку. «Сиди здесь, Храбрый», – прошептала женщина. Вынув из поясного мешочка четыре маленьких шарика из шерсти диких овец, она аккуратно засунула их в уши себе и собаке и отступила на несколько шагов.

Облака на миг заслонили луну; пока ведьма ждала ее появления, с ее плеча слетел ворон. В конце концов луна засияла снова, и ведьма жестом позвала к себе пса. Храбрый поднялся и прошел несколько шагов, а потом остановился, натянув веревку, точно струну. Женщина упала на колени и раскинула руки. Пес рванулся к ней что есть сил.

Корень вылетел из земли.

Его вопль прорезал ночную тишину – пронзительный, разрывающий сердце.

Несмотря на шарики шерсти, страшный визг на миг оглушил Храброго. Пес встал как вкопанный. Его взгляд остекленел. Он выдохнул длинное облако пара и сел на мерзлую траву.

Ведьма стремительно вскочила и выхватила поясной нож.

Затем она скользящим движением подняла росток и дернула за веревку, предупреждая Храброго, что нужно уходить.

Женщина перерезала веревку, и они во весь дух понеслись в сторону леса.

Как только вдалеке показались деревья, ведьме на плечо с хлопаньем опустился ворон; он громко закаркал, сообщая, что к ним скачут солдаты.

Капюшон упал с головы женщины, и длинные волосы затрепетали на ветру, словно белое пламя в темной ночи.

До границы леса оставалась всего сотня метров, когда ведьма расслышала стук копыт.

– Да это же старая карга! – прокричал старшина на коне и натянул лук, целясь ей в спину. Но как только он собрался выпустить стрелу, что-то заслонило ему обзор.

Ворон с карканьем нацелился солдату в глаз.

Стрела сбилась и промазала, вонзившись в землю в том месте, где всего миг назад была нога ведьмы.

Храбрый вырвался вперед и скрылся в лесу.

Ворон поднялся на недосягаемую для стрел высоту.

Ведьме оставалось до леса еще пятьдесят метров, когда ее начали нагонять всадники.

Старшина выхватил меч и пришпорил коня.

Удар.

Еще удар.

Клинок взрезал воздух у головы ведьмы, но лишь отсек прядь волос.

Как только старшина подумал, что наконец настиг ее, они добрались до границы леса.

Он замахнулся, чтобы поразить женщину в спину, – но ведьма подпрыгнула, прежде чем он успел нанести удар.

Высота прыжка была невероятной.

Женщина свободной рукой ухватилась за нижнюю ветвь ближайшего дерева и с ловкостью ребенка подтянулась наверх.

Когда остальные солдаты присоединились к своему командиру, им оставалось только слушать, как ведьма опрометью несется прочь, перескакивая под темным пологом с ветви на ветвь, точно белка.

Пес ждал ее в подземелье. Вход в него находился в земляном тоннеле, который скрывала завеса ивняка.

Надежно укрывшись в убежище, ведьма достала спрятанный под плащом корень мандрагоры и принялась рассматривать его причудливую форму: у него были отростки, похожие на руки и ноги ребенка. В верхней части, где она срезала зеленые листы, обнаружился луковичный комок, похожий на маленькую головку. Древесный человечек был прекрасен.

Ведьма владела древним искусством мистической резьбы. В свете факела она уселась на кучу оленьих шкур, которые покрывали низкую каменную скамью, и перехватила нож за середину лезвия, чтобы он резал острее и тоньше.

Сначала женщина выдолбила глаза: глубокие дырки в верхней части головки. Их разделял нарост, который она изящно подправила, и он стал носом. Потом она прорисовала локти, колени, запястья и лодыжки. Кончиком ножа обозначила пять пальчиков на конце наростов, чтобы они походили на руки. Последним она нарисовала рот: взялась за рукоять, приставила лезвие пониже только что прорезанного носа и повернула его, получив глубокий правильный круг.

Наконец ведьма убрала нож и положила корень на сгиб локтя, точно младенца. Затем она начала раскачиваться из стороны в сторону и петь тихую песню на языке старом, как сам лес. Большим пальцем свободной руки женщина упруго массировала грудную клетку куклы.

Она пела таинственную колыбельную почти час, пока не почувствовала под пальцем слабый трепет корня. Как обычно на этом шаге, поначалу дыхание жизни существовало лишь в ее воображении. Но постепенно эта жизнь обрела плоть.

Корень начал дергаться.

Ведьма уложила его на колени и снова взялась за нож, чтобы сделать аккуратный разрез на пальце. С первым же писком она поднесла его к губам ожившей куклы. В открытый рот упали три капли крови.

Казалось, та подействовала живительным образом: кукла стала извиваться и что-то неразборчиво бормотать.

Ведьма взяла младенца и переложила в крохотную, уже приготовленную для него колыбель. Потом женщина кивнула ворону, который отдыхал на оленьем черепе в другом конце пещеры. Он закаркал, взмахнул крыльями и вылетел из подземелья.

К утру немногие выжившие из лесных людей выстроятся перед колыбелью, и каждый пожертвует три капли крови, чтобы наполнить жизнью удивительного ребенка.

Король Пий Благочестивый терпеть не мог зиму.

Ночью вьюга штурмовала стены замка и захлебывалась воем, точно изголодавшийся по королевской плоти зверь. Холод вгрызался Пию в суставы, и каждый шаг причинял нестерпимую боль. Когда бы король ни выглянул из окна, в тусклом свете дня он видел только нескончаемые сугробы цвета бескровного трупа, глубоко под которыми было погребено его королевство.

В течение этих бесплодных месяцев Пий размышлял о наследнике, который бы продолжил его род. Король позволил всем случайно узнать, что дело в королеве, – впрочем, он не откажется от нее из чувства чести. Горничные, однако, были уверены, что бесплодна отнюдь не она. Вьюжной ночью, когда ветер ревел так громко, что король не мог их подслушать, служанки разболтали об этом пажам, те – солдатам, а тем и поговорить-то было не с кем, кроме сослуживцев да лошадей.

От клыков мороза Пий спасался в крытом зимнем саду, где проводил большую часть дня. Здесь всегда царило лето. Искусные садовники обхитрили природу, заставив цвести высаженные рядами тюльпаны, гиацинты и розы, пока другие растения пребывали в спячке. Хрустальная крыша пропускала те крохи солнечных лучей, что прорывались сквозь тяжелые зимние тучи, и задерживала тепло, создавая иллюзию лета. Под полом находились печи, которые подогревали внушительный чертог. Днем в оранжерею выпускали нарочно выращенных бабочек, чтобы добавить в искусственное окружение дыхание естественности. В помещениях, примыкающих к саду, специально обученные слуги имитировали голоса птиц. Их трели доносились из длинных труб, вмонтированных в стены.

Когда королю доложили, что за воротами появились первые признаки весны, он сидел на троне в центре сада и давал аудиенцию.

На передвижном столе перед Пием была установлена небольшая механическая модель космического миропорядка, которую наконец завершил придворный философ. Бородатый мудрец в высокой остроконечной шляпе и расшитом звездами халате рассказывал Пию об устройстве Вселенной, которую создал Всевышний. На дне коробки с рукоятью располагались шестеренки, а на них крепились длинные спицы со стеклянными шариками, соединенными между собой проволокой, – эти шарики и представляли планеты. Когда мудрец крутил рукоять, Солнечная система приходила в движение: небесные тела вращались вокруг осей и в то же время обращались по орбитам.

– Как ваше величество успели заметить, – рассказывал философ, указывая на крупный синий шар, – Земля находится в центре Вселенной. Она является самым ценным из творений Господа нашего Вседержителя и домом для его совершенных созданий – людей. Все же остальное – Солнце, Луна, планеты и звезды – вращается вокруг нас, чтобы отдать дань уважения нашему существованию, как мы воздаем ее Всевышнему.

– Прекрасно, – ответил Пий, пристально вглядываясь в работу механизма. Увиденное подтверждало его размышления о своем высоком положении в миропорядке.

– Не желаете ли попробовать? – предложил философ.

– Пожалуй.

Король поднялся с трона и потянулся к рукояти.

Мир и небеса покорно пришли в движение по его воле.

Чувство власти наполнило Пия, словно наконец-то ушла из суставов зимняя боль – и вместе с ней, на мгновение, мысль о наследнике.

Энергия заполнила его тело от макушки до пят.

Пий стал крутить рукоять все быстрее.

Его улыбка становилась тем шире, чем стремительнее проносилась перед глазами миниатюрная Вселенная.

– Ваше величество, смиренно прошу меня извинить… – начал философ, но в этот миг в механизме что-то хрустнуло и разладилось.

Стеклянные шарики слетели со спиц, ударились друг о друга и, опрокинув коробку, со звоном раскатились по каменному полу сада.

Пий в недоумении взглянул на зажатую в кулаке рукоять, которая на его глазах оторвалась от коробки.

– Что это? – взревел он. – Ты осквернил мои чувства этим нескладным орудием зла!

Гнев застил королю глаза, он замахнулся на ученого рукоятью и сбил остроконечную шляпу.

Еще чуть-чуть, и шляпа была бы меньшей из трудностей философа, если бы гнев короля не прервали.

Только Пий Благочестивый собрался отдать приказ о казни, как в сад вошел начальник караула. Он направился к королю, неся в руках тканевый куль.

– Прошу прощения, ваше величество, – начал он, – я получил срочное известие.

– Для твоего же блага лучше, чтобы оно было хорошим, – проворчал король, пытаясь отдышаться.

– Только что вернулся отряд, который я отправлял в лес на прошлой неделе. Солдаты захватили в плен оставшихся лесных людей. Мы разместили их за частоколом и выставили охрану. Всего шестьдесят пленников – в основном женщины, дети и старики.

Король подошел к трону.

– Твои бойцы хорошо потрудились, – заметил он. – Что с ведьмой?

– Мы напали на ее след уже в лесу. Увидели сквозь ветки, что она стоит на поляне, будто ожидая нас. Когда я заметил, что ведьма смотрит в сторону нашего укрытия, то приказал лучшему лучнику пустить отравленную стрелу. Она улыбнулась за миг до смерти, пошатнулась и упала лицом в землю.

– Вы забрали тело? Я хочу предать его огню.

– Ваше величество, тела не было.

– Объяснись, – сурово велел Пий, начиная терять терпение.

– Мы вышли из укрытия, как только лучник поразил цель. Но ведьма превратилась в семена одуванчика. Клянусь вам, прямо на моих глазах они закружились маленькими вихрями и развеялись по ветру.

Пий задумчиво кивнул.

– Так и быть… Что ты принес?

Солдат развернул куль и протянул королю книгу:

– Мы нашли ее в пещере ведьмы, – ответил он.

Король протер глаза тыльной стороной руки.

– Как такое возможно? – воскликнул он. – Это же копия Священного Писания, которое я храню в опочивальне. Тут какое-то колдовство!

– Ваше величество, возможно, ведьма украла книгу.

Пий постарался припомнить, когда в последний раз читал ее. Должно быть, ночью после казни Кургана.

– Книга лежала возле открытого окна. Боже мой, те ужасные птицы мне не привиделись, – король в опаске бросил взгляд через плечо. – Мешок золота лучнику, убившему ведьму.

Капитан караула кивнул.

– Ваше величество, как поступить с заключенными?

– Казните тех, кто откажется принять нашего Бога. Остальные пусть учат псалмы. Я хочу, чтобы они исполнили их на турнире этой весной. Пусть гости увидят, как следует обращать язычников в истинную веру.

– Слушаюсь, ваше величество, – ответил капитан. Он передал книгу королю и покинул сад.

К этому времени философ уже отполз на карачках и ретировался через дверь. Пий остался в зимнем саду один.

– Тихо! – гаркнул он на птиц. Их пение теперь звучало для него шепотом заговорщиков.

Изнемогая после впечатлений дня, король откинулся на спинку трона. Пролистав Священное Писание, он остановился на любимом отрывке, в котором шла речь о воздаянии. Король силился прочесть хоть строчку, но известие о смерти ведьмы подействовало так успокаивающе, что его потянуло в сон. Он закрыл глаза и заснул с открытой книгой на коленях, пока у его ног гибли бабочки-однодневки и ютились на полу осколки Вселенной.

Турнир проходил на большом поле между замком и лесом. С приходом весны оно оделось в зеленый бархат молодых трав. Дни были теплыми, а небо – ясным. Прекрасная пора нежиться в солнечных лучах и мечтать, глядя в бездонную синеву. Впрочем, к этому мало располагали сутолока, громкие крики толпы и агонизирующие стоны павших от меча Красного рыцаря.

Король Пий Благочестивый восседал на троне, который установили на помосте под парчовым навесом. По бокам от короля за турниром наблюдали высокопоставленные гости из южных королевств. Пий не мог припомнить более радостного события. Все шло как по маслу: гости, определенно, были поражены красотами его замка и властью над подданными. Весь день он отдавал приказы повелительным тоном, от которого даже камень дрогнул бы и ответил: «Разумеется, ваше величество».

Королю было отрадно смотреть на Красного рыцаря, который одного за другим сметал чужеземных соперников. Его меч крошил плечи, раскалывал голени и разрубал конечности противников, несмотря на их металлические доспехи. Когда бедолага в ослепительно-белых доспехах, гордость Белтаны, пал замертво, король с сочувственной улыбкой пообещал послу прислать семье покойного стадо коз. Эта смерть была первой за четыре дня турнира, и испортить торжество она не могла.

Наконец настал завершающий день состязаний.

Последний противник был повержен и корчился на земле в муках.

Пий выпрямился на троне и горячо зааплодировал.

Проигравшего оттащили с поля боя.

– Есть ли среди присутствующих рыцарь, готовый бросить вызов победителю? – спросил король.

Он не ждал ответа. Пий знал, что Красный рыцарь одержал победу над всеми иноземными бойцами.

Затем он подозвал к себе одного из советников – настала пора псалмов.

Лесные люди, скованные за кандалы общей цепью, зашаркали к помосту. Они принялись неимоверно фальшивить с первых же нот псалма, который вбивали им в головы в течение последних недель.

Однако не успел хор спеть и первый такт, как его прервал зычный голос.

Из толпы на турнирное поле вышел новый претендент.

Высокий и тощий мужчина был облачен в черный плащ с капюшоном и доспехов не носил. В руках незнакомец держал лишь деревянный посох. Красный рыцарь заметил удивление на лице короля и повернулся, чтобы оценить противника. Толпа, придворные и хор встретили его равнодушно.

– Ты смеешься надо мной? – побагровел Пий.

– Нисколько, ваше величество. Я вызываю на бой Красного рыцаря, – ответил незнакомец сухим резким голосом, точно заскрипел старый дуб.

Новоявленный боец в планы короля не входил.

– Что ж, хорошо, – взволнованно ответил Пий и бросил рыцарю: – Разруби его пополам.

Красный рыцарь вышел на поле. Незнакомец расстегнул и сбросил на землю плащ.

Толпа взорвалась криками ужаса: перед взором господ и крестьян предстал древесный человек.

Мужчина двигался гибко и податливо, как дерево на ветру, а тело его было покрыто серой корой и сучками, словно бревно. Руки были сплетены из ветвей, а пальцами служили заостренные корни, истончавшиеся на концах в тонкие волоски. То тут, то там из древесного человека пробивались побеги, зеленевшие весенними листьями. Больше всего листвы было на удлиненной голове, а подбородок покрывала тонкая щетина травы. Из груди древесного человека на выступающей веточке рос большой синий плод.

Лицо его было бесстрастно, как резная маска.

Красный рыцарь бросился вперед и безжалостно рубанул по сжимавшей посох руке.

Незнакомец беззубо улыбнулся, и у его глаз разбежались веселые морщины.

Красный рыцарь отступил, думая насладиться агонией противника, но древесный человек не выказал и тени беспокойства. Он показал всем обрубок руки: из него уже выросла новая конечность.

Красный рыцарь был настолько ошеломлен, что не заметил, как древесный человек приблизился к нему и вытянул в сторону врага только что выращенную руку.

Рыцарь опомнился слишком поздно.

На глазах толпы из древесных пальцев вытянулись пять острых корней – и молниеносно, словно змеи, устремились в глазные щели на рыцарском шлеме.

Из-под брони раздался жуткий крик, из сочленений доспеха на траву засочилась кровь.

Меч упал на истоптанную весеннюю землю.

Древесный человек опустил руку, и пропитавшиеся кровью корни втянулись обратно.

Красный рыцарь с грохотом повалился на землю.

Пий Благочестивый немедленно призвал на подмогу лучников.

В нового победителя выстрелили сразу трое. Каждая стрела воткнулась в деревянное тело, но следующей атаки не последовало: древесный человек небрежно смел стрелы рукой и двинулся к помосту.

Толпа, солдаты и высокопоставленные гости кинулись врассыпную.

Король остался на помосте один.

Пий окаменел, пораженно глядя на приближающегося врага.

Страх сковал его сердце, на лице застыла гримаса ужаса.

Он зажмурился и замер.

Пий ждал, что корень вонзится ему в грудь и прошьет сердце насквозь.

Казалось, время остановило свое движение.

Но затем король осознал, что ничего этого на самом деле не произошло.

Наконец он больше не мог выносить неопределенность – и открыл глаза.

Перед ним на коленях стоял древесный незнакомец.

– Мой господин, – ломким голосом начал он, – я считаю, как победитель, я достоин пира.

– Верно, – ответил Пий, дрожа от облегчения, что избежал смерти. – Ты выдающийся воин. Как твое имя?

– Вертумн, – ответил древесный человек.

В зимнем саду поспешно установили стол. На пиру присутствовали только Пий и Вертумн. Когда пригласили послов, у каждого вдруг нашлись неотложные дела на родине. Сразу после турнира все чужеземцы спешно покинули королевство.

Король отобедал жареным гусем. Вертумн попросил только свежей воды и большое ведро с почвой, в которое опустил уставшие ноги.

По углам сада стояли солдаты, готовые обнажить мечи, если миролюбивое настроение незнакомца изменится. Пию было страшно и интересно одновременно: что оживило древесного человека и откуда появились эти таинственные способности.

– Итак, мой друг, полагаю, ты родился в лесу? – спросил король. Он пытался смотреть гостю в глаза: они моргали и расширялись, но, по сути, были просто дырками, вырезанными в коре.

– Меня подняла из земли ведьма, – сказал он.

– Ведьма, – пробормотал Пий. Рука с зажатой гусиной ногой замерла у рта.

– Да. Она создала меня с помощью заклинания, но потом бросила. Я не знаю, куда она ушла. Мне было одиноко, я скучал по людям. Издалека я наблюдал за замком и хотел встретиться с вами.

– Мы польщены, что ты так и поступил.

– Ведьма рассказала мне, что вы действуете согласно заветам книги. Она показала ее мне и научила читать, чтобы я знал, как лучше вести войну против вас.

– Ты желаешь мне зла?

– Нет. Когда я прочитал книгу, она завладела моими мыслями. Я ушел из леса и присоединился к турниру, чтобы выиграть место в замке.

– Ты его получил, – подтвердил Пий. – Я сделаю тебя первым рыцарем.

В сад принесли книгу, и Вертумн зачитал отрывок, который оказался любимым наставлением короля.

– Это же истина, правда? – спросил Вертумн.

Пий кивнул, не переставая жевать.

– Воистину, – ответил он искренне – впервые за беседу.

– Вы набожны?

– Очень.

Они долго молчали. Вертумн пил воду из огромного кубка.

– Если не возражаешь, я спрошу, – начал король, указывая ему на грудь. – Что это за большой голубой плод?

– Сердце, – просто ответил Вертумн. – В нем заключено Слово.

– Что за слово?

– Вы помните отрывок из книги, где Всевышний творил мир?

– Конечно.

– Как он это делал? – спросил Вертумн.

– Как? – эхом откликнулся король.

– Он давал всему имена. Сказал: «Да будет свет», и стало светло. Так он дал имя каждому творению. Этот плод содержит Зеленое Слово. Оно дает мне жизнь.

– Во всем есть Слово?

– Да, – кивнул Вертумн. Его указательный палец удлинился и пронзил горошину на королевском блюде. Втянув палец, он поднес ее ко рту и продолжил: – В каждом животном, человеке ли, скале живет Слово Всевышнего. Именно оно сделало нас теми, кто мы есть.

Король отодвинул блюдо, внезапно потеряв аппетит.

– Но если этот плод содержит Зеленое Слово, почему он синий?

– Синяя только его кожура. Она окутывает мякоть так же, как синее небо – землю.

– Можно мне коснуться?

– Конечно, – разрешил Вертумн, – но, пожалуйста, будьте осторожны.

– Даю слово.

Пий встал с трона и медленно протянул над столом дрожащую руку. Его пальцы обхватили и легко сжали синий фрукт.

На лице Вертумна проступила боль.

– Хватит.

– Еще нет, – ответил король и рывком сдернул со стебля плод.

Лицо Вертумна тут же угасло, голова поникла, а руки-ветви безжизненно упали по бокам.

Пий откинулся на спинку трона, не в силах поверить, что победа над странным существом далась ему так легко. Король перекатывал в пальцах плод и размышлял о Слове Божием, заключенном под тонкой синей кожурой. Если бы все, чего он жаждет, можно было получить так же просто, как выдернуть этот диковинный фрукт! В мыслях Пия он поменялся местами с синим шаром Земли из механизма философа.

Неожиданно из груды безжизненных ветвей, бывших Вертумном, раздался протяжный стон. Пий чуть было не выпустил из рук драгоценный плод, когда увидел, как из груди Вертумна стремительно растет и раздувается на глазах второй такой же. Пий задохнулся от изумления, а умерший Вертумн улыбнулся и поднял руки.

– Моя очередь.

Его длинные темные пальцы потянулись к королю.

– Стража! – закричал Пий, но солдаты опередили приказ.

Взмах, другой – и деревянные руки упали на пол.

Не теряя ни минуты, Пий обежал стол и сорвал второй плод.

Вертумн безжизненным кулем упал на трон.

– Разрубить его на куски и сжечь!

В каждой руке короля осталось по волшебному фрукту. Пий вынес их из зимнего сада.

Хруст веток еще долго отдавался эхом ему вслед.

Король размышлял о том, что лишился Красного рыцаря, но взамен получил нечто гораздо более ценное.

Когда Пий Благочестивый приказал привести к нему кого-нибудь из лесных людей, он не ожидал, что выбранная солдатами девушка окажется дочерью Морена Кургана. Она была высокой и изящной, на вид не старше пятнадцати лет, с зеленоватым отблеском в длинных светлых волосах.

Мятежников по-прежнему держали за частоколом на воде и хлебе. Если пленник отвергал новую веру, еда становилась поощрением на пути к праведности. Лесных людей кормили, только если они молились, но пищи не хватало, даже чтобы приглушить чувство голода. Эта девушка, как и оставшиеся за частоколом, была чрезвычайно худа.

Король принял пленницу в кабинете. Их разделял низкий столик, на котором стояла тарелка с плодами, вырванными из груди Вертумна.

– Ты голодна, радость моя?

Девушка прекрасно помнила судьбу отца и нередко видела казни в щели между бревнами частокола. Испугавшись за свою жизнь, она нервно кивнула.

– Досадно слышать, – отметил Пий. – Чтобы загладить свою вину, я приготовил особое угощение. – Он указал на тарелку. – Попробуй один.

Оглянувшись по сторонам, девушка увидела, что двое солдат следят за каждым ее шагом.

– Все в порядке, – проворковал Пий так сладко, как только мог.

Девушка осторожно взяла фрукт, а другой рукой откинула с лица волосы.

Король в нетерпении подался вперед.

Она откусила кусочек.

Пий не знал, чего ожидать, и готовился к худшему.

Но тут девушка улыбнулась и с жадностью проглотила остатки – так быстро, что король едва успел заметить: внутри плод оказался зеленым и сочным, словно мякоть апельсина.

В ладонях девушки осталась лишь косточка.

– Каков он на вкус?

– Это лучшее, что я когда-либо ела, – прошептала пленница.

– Хорошо ли ты себя чувствуешь?

– Я снова полна сил, – улыбнулась она.

– Хорошо.

Пий подозвал одного из солдат, чтобы тот отвел девушку обратно за частокол.

– Ступай.

– Спасибо, – неуклюже поклонилась девушка.

Когда они покинули комнату, король подозвал к себе второго стража:

– Если к вечеру она будет жива, дай мне знать.

На вкус плод показался Пию прохладным и влажным комком сахара без малейшего намека на горечь. Пию чудилось, что он вот-вот постигнет его в своих ощущениях – но как только ему показалось, что он все понял, плод закончился. В руке у короля осталась лишь черная косточка, похожая на крошечное яйцо. Поскольку плод не возымел заметного действия, Пий решил, что, возможно, скрытое Слово находится именно в косточке, и проглотил ее тоже.

Пий ждал.

Он сидел у окна опочивальни, глядел на прохладную весеннюю ночь и слушал печальный крик невидимой птицы, едва различимый из-за храпа жены. Он задавался вопросом, повлияет ли на него съеденный плод. На худой конец, он умрет, но если лесная девчушка час назад еще была жива, он тоже выживет. В любом случае риск стоил тех знаний и всесилия, которые Пий мог приобрести. Зная тайный язык Всемогущего, даже одно-единственное Зеленое Слово, он получит бессмертие и безграничную власть.

Каждый приступ боли в желудке, почесывание на коже или скрип костей король принимал за изменения. Он силился поймать в сознании слоги этого священного Слова. Об утопающем говорят, что вся жизнь прошла перед его глазами. То же случилось и с Пием. Он вспомнил детство, родителей, молодую жену, компанию друзей не старше, чем та девчонка, что попробовала фрукт. В дреме каждый звал его к себе, но он остался черств к их мольбам, поскольку жаждал только высшей тайны.

Проходили часы, а откровения все не было. Пий не чувствовал ничего, кроме усталости и разочарования. В конце концов он улегся в постель рядом с женой и крепко заснул.

Во сне его поиски увенчались успехом. Пию приснилось, что он гуляет в лесу под величавыми соснами. Там, где солнечный свет просачивался на мшистую подстилку, он наконец осознал, что же значит это Зеленое Слово.

Пий подошел к колодцу света и стал в освещенный круг. Мысли короля кружились в водовороте, неуловимые, точно призраки, точно вкус синего плода. Он понял, что Слово было единым слогом, состоящим из двух частей, одна из которых обозначает жизнь, а вторая – смерть, и эти части бесконечно смешивались, отражались и перетекали одна в другую.

Знание далось Пию тяжело: его вес будто лишил короля дара речи. Он попытался произнести Зеленое Слово вслух, но смог выговорить только собственное имя.

Проснувшись, Пий понял, что кто-то зовет его.

– Ваше величество… – начал стоявший у кровати капитал караула.

Пий сел в постели.

– Что стряслось?

– Лесные люди сбежали.

– Что? – вскричал король. – Не сносить тебе головы!

– Ваше величество, мы нашли солдат, охранявших частокол. Они крепко связаны лозой и буквально вкопаны в землю. Это кажется невероятным, но за ночь внутри частокола выросло дерево. Его ветви перевешиваются через стену до самой земли. Должно быть, заключенные под покровом ночи выбрались по ним на свободу. Кто-то из конного караула бросился за ними, но на него напала исполинская черная собака. Лошадь понесла и сбросила всадника.

Пий откинул одеяло и встал с кровати. Он хотел приказать, чтобы мятежников выследили и казнили, но вдруг его разум помутился. Он вспомнил сон о Зеленом Слове и, как в том сне, не смог выдавить ни звука.

Вместо слов из горла короля выползла лоза – и продолжила расти со скоростью выпущенной стрелы.

Пий в ужасе схватился за грудь.

Гибкие стебли обвились вокруг него и оплели солдат.

Затем из горла короля появилась вторая, третья и четвертая лоза, пока его рот не переполнился ядовитыми нитями.

Проснувшаяся королева взглянула на мужа и с воплем выбежала из опочивальни.

К рассвету замок зарос непроходимыми дебрями.

Те, кто пытался сражаться с натиском растений, увязли в зеленой паутине.

Комнаты и залы, кухня, темница, обеденный чертог, зимний сад и даже убежище философа – все потонуло в виноградной зелени.

Королева и немногие выжившие отправились в южные края, по домам или в прежние владения.

Пий Благочестивый врос в землю там же, где стоял. Узнать короля в низвергающемся каскаде листьев и побегов было невозможно. На лице и кистях вырос мох, руки вытянулись и задеревенели. В травяной бороде проросли одуванчики, а в глазницах распустились кувшинки.

Когда солнце скрылось за сенью леса, часть Зеленого Слова, означавшая жизнь, покинула Пия.

Осталась только смерть.

Замок погрузился в бездвижность и безмолвие. Лишь изредка его нарушали птичьи трели да тут и там порхали выпущенные из зимнего сада бабочки.

Лесные люди были уверены, что место ведьмы должна занять дочь Морена Кургана Амария, которая спасла свой народ благодаря внезапно открывшимся способностям к зеленой магии. Сомнениям не осталось места, когда они увидели ее бредущей по лесу с вороном на плече и в сопровождении Храброго. Вместе с матерью девушка поселилась в пещере под ивняком. Там она принялась изучать рукописи, оставшиеся от предшественницы.

В конце весны Амария высадила в землю зернышко синего плода, что когда-то дал ей Пий Благочестивый. Из него выросло дерево, очертаниями похожее на Вертумна. Оно не могло двигаться или говорить, но один его вид служил ей утешением, напоминая спокойствием отца.

С магической силой у Амарии появились и новые обязанности. Лесные люди обращались к ней за помощью в восстановлении деревни. Каждый вечер она приходила к древесному человеку рассказать о своих надеждах и страхах – и в его молчании находила совет и поддержку.

Осенью Амария опечалилась, увидев, что кора треснула и начала отходить от ствола.

Холодным вечером девушка брела по оранжевым листьям, чтобы поблагодарить деревянного друга до того, как его поглотит зима.

Амария стояла перед фигурой, глядя на первый снег. Затем она протянула руку и коснулась грубой коры на лице – как вдруг поняла, что нашла ответ на вопрос, мучивший ее все лето.

Долгое время она не могла взять в толк, почему плод стал для нее спасением и величайшим даром – и в то же время убил короля Пия. Но теперь Амария знала, что, хотя король и получил Зеленое Слово, понять его он не смог.

«Любовь, – подумала она, – такая легкая для одних и невозможная для других».

Все последующие годы Амария высаживала семена этого простого Слова в сердцах тех, кто ее знал. Когда же, наконец, пришло и ее время уйти из мира, даже со смертью ее жизнь не закончилась.

Джеффри Форд – автор романов «Memoranda» («Меморанда»), «The Beyond» («Запределье») и «The Physiognomy» («Физиогномика»), который в 1998 году стал обладателем Всемирной премии фэнтези за лучший роман и был признан «Значимой книгой» 1997 года по версии «New York Times». Рассказы Форда печатались в журналах «Event Horizon», «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Space & Time», «The Northwest Review» и журнале Джона Гарднера «MSS», а рассказ «At Reparata» был выбран для тринадцатой антологии «The Year’s Best Fantasy & Horror» («Лучшее за год: Мистика. Магический реализм. Фэнтези»).

Последние двенадцать лет Джеффри Форд преподает основы научных исследований, литературного мастерства и колониальной литературы в колледже Брукдейла в графстве Монмут штата Нью-Джерси. Он живет с женой и двумя сыновьями в городе Медфорд Лейкс, штат Нью-Джерси.

Летом, когда вечерами поднимается сильный ветер, я выхожу прогуляться с собакой и останавливаюсь в двух милях от школы. Там я сижу в тени сосен, подступающих к футбольному полю, и гляжу вдаль на исполинские вязы у кромки леса. Их широкие листья трепещут на ветру, и если присмотреться, в меняющихся узорах зелени я начинаю видеть образы: бегущих кроликов, Африку, бородатого старика, кивнувшего в знак согласия, ведьму на метле или раскурившего пузатую трубку Минотавра. Так я общаюсь с Духом леса.

Часто я с удивлением замечаю, насколько похоже мы воспринимаем мир. Иногда в этих образах Дух леса показывает мне истории, которые я превращаю в рассказы, а иногда напоминает о забытых обещаниях, которые я хотел сдержать.

Возможно, этим летом я снова увижу в листве Духа леса.