— И что ты думаешь о наших гостях, сын? — Игорь Стоянович поёжился и, поправив сползший плед, уставился на сидящего в кресле напротив, задумчивого капитана «Феникса», греющего в ладони бокал с коньяком. Часы громко пробили два часа ночи, и Владимир вздрогнул.

— Нужно им помочь. — Вынырнув из своих размышлений, тихо, но уверенно произнёс тот.

— Вот как? — Старик приподнял седую бровь. Бескровные бледные губы чуть изогнулись, а во взгляде мелькнуло любопытство. — А есть в чём?

— Есть. — Кивнул его сын и, подумав, добавил. — И даже есть чем.

— Ну, положим, пустить невесте пыль в глаза, и поддержать её родственников, дело хорошее. — Медленно проговорил старший Гюрятинич. — Главное, не переборщить и не навлечь неприятности на свою семью.

— Они тоже часть нашей семьи.

— В будущем, сынок, в возможном будущем. — Уточнил старик, внимательно наблюдая за сыном. И от поблекших глаз старшего Гюрятинича не ускользнула знакомая упрямая гримаса, промелькнувшая на лице отпрыска.

— В скором будущем. Очень скором. — Взяв себя в руки, парировал Владимир, прямо глядя в глаза отца. — И я позабочусь, чтобы возможность стала предопределением. Кроме того, мы с Завидичами — компанейцы, и доход от их производства получаем немалый. Ты же сам неоднократно говорил, что свои прибыли нужно защищать! Я уж молчу о нашем давнем союзе!

— Тот союз… — Патриарх рода махнул рукой. — Быльём поросло. Да и мастерская… Можно подумать, в Новгороде мало мастерских занимающихся выделкой домашних арт — приборов.

— Таких — мало. Точнее, просто нет. Ни одной. — Резко заметил Владимир.

— Ну, ты уж меня совсем за дурачка-то не держи. Как будто я не знаю, почему ты на самом деле так настаивал на заключении контракта с Завидичами. — Покачал головой Игорь Стоянович.

— Отец, что бы ты ни думал, могу заверить, мастерская Мирона Куприяновича и его подопечного производит действительно необычные приборы, к тому же неплохо защищённые от подделок, так что рассчитывать на то, что вскоре Новгород заполонят копиисты, сумевшие создать арт — приборы того же качества, не приходится. — Нахмурившись, проговорил его сын.

— Ладно — ладно. Всё я знаю и понимаю. Неужели ты думал, что я позволю заключить тебе контракт от имени рода, не проверив возможного компанейца и его продукцию? — Заухал тихим басовитым смехом старший Гюрятинич. Но через несколько секунд замолк и, смерив сына взглядом, довольно хмыкнул. — Ох, сын… ладно, ты заварил эту кашу с Завидичами, тебе и карты в руки. Действуй.

— Спасибо, отец. — Кивнул немало удивлённый Владимир. Сроду за патриархом Гюрятиничей такой уступчивости не наблюдалось!

— Не за что, сынок. Совершенно не за что. — Лениво проговорил Игорь Стоянович и, помолчав, хитро прищурился. — Ведь, если будут сложности, ты же не откажешься принять совет старика?

— Отец!

— Ладно — ладно, не стоит так волноваться, сынок. — Подняв руки в жесте сдающегося, с усмешкой проговорил Игорь Стоянович, и почти тут же посерьёзнел. — Что ты собираешься делать?

— У младшего Завидича сейчас совершенно нет времени на расследование случившегося. Слишком много забот по восстановлению производства, а если учесть, что управлял мастерскими до сих пор его опекун… — Сын пожал плечами.

— Хм… хочешь заняться расследованием сам, да? — Осведомился патриарх семьи.

— Можно и так сказать. Кириллу оно, всё равно не по зубам. — Кивнул младший Гюрятинич. — Ни связей, ни знаний. Рассчитывать на полицию…

— Ты прав, полиция свой нос в дела Поясов не суёт. Прищемят и оторвут. — Довольно усмехнулся отец и, помолчав, добавил, — А в компанейцах у Завидичей сейчас, как минимум, три «золотых фамилии». Да и сами они, пусть и не имеют за спиной силы рода, но место в Совете от количества денег не зависит, а? Впрочем, Мирон Куприянович отчего-то не жалует Большую Палату своими визитами… Так, опять я не о том. Кхм — кха… Добро. Я отдам приказ Никанору, но руководить поисками будешь сам. Время у тебя есть, следующий рейс будет не раньше чем через пару месяцев. Работай.

— Печать. — Напомнил сын.

— Отдам завтра утром. Но на родовую можешь не рассчитывать, обойдёшься специальной. — Кивнул старший Гюрятинич. Владимир еле заметно скривился, но тут же стёр всякое выражение с лица. Нежелание отца назначать преемника или хотя бы как-то обозначить свои намерения в этом плане, уже давно стало притчей во языцех не только семьи Гюрятиничей и вассалов рода, но и среди дружественных их фамилии Золотых Поясов. «Старик» прочно держал в руках все нити власти в семье и торговом доме и совершенно не был намерен ею с кем-то делиться, даже с родными детьми. Впрочем, те и сами не особо стремились взваливать на себя это бремя, не понаслышке зная, что значит быть главой огромной семьи с шестнадцатью вассальными родами и управляющим огромного торгового дома имеющего свои представительства более чем в сорока городах мира. Но постоянные напоминания Игоря Стояновича всем попадающим под руку родным о своём нежелании назначить преемника, давно уже набили оскомину.

Всё-таки, утро в Китеже и утро на земле, вещи совершенно разные. Пусть последний месяц я провёл в Новгороде, но вновь привыкнуть к земным радостям после полугодового пребывания в замкнутом пространстве Китежграда, так и не успел. В парящем городе, тебя не разбудит ворвавшийся в распахнутое окно напоенный летними ароматами ветер, и никакой будильник не заменит гомона и щебета птиц. Правда и на долгие — долгие умопомрачительно красивые рассветы на земле можно полюбоваться лишь в горах.

Я потянулся и, сев на непривычно мягкой перине, сонно огляделся по сторонам. Часы на стене в выделенной мне хозяевами спальне, мерно тикая, показывали четверть десятого утра. Солнечный свет заливающий комнату поднял настроение, смывая горечь воспоминаний о прошедшем дне, и я буквально ощутил как тело наполняет энергия, так и подзуживая немедленно выскочить из тёплой уютной постели и куда-то нестись на всех парах. Хотя… до одного места, пожалуй, смотаться можно… даже нужно.

Выбравшись из постели, я покрутил головой, вспоминая объяснения показывавшего мне комнату слуги и, так и не определившись с выбором, принялся открывать все двери подряд. Ну не помню я, за какой из них находится ванная. Как назло, верным оказался последний вариант. За первой дверью была гардеробная, за второй выход в коридор, и лишь за третьей обнаружилось искомое фаянсовое великолепие.

Закончив с приведением себя в порядок, я спустился в гостиную, не встретив по пути с третьего этажа на первый ни одной живой души. Отправляться на поиски хозяев дома у меня не было никакого желания, беспокоить отсыпающуюся после всех перипетий вчерашнего дня Хельгу, в комнату которой я абсолютно невежливо заглянул по пути в гостиную, тоже не хотелось. Ну а Ярик… сам меня найдёт.

— Доброго утра, господин Завидич. — Ровный голос образцового дворецкого наряженного в образцовую чёрную визитку и не менее образцово накрахмаленную белоснежную сорочку, заставил меня вздрогнуть. Отложив в сторону только что взятую с журнального столика утреннюю газету, я повернулся к вошедшему в гостиную командующему домашним хозяйством Гюрятиничей.

— Здравствуйте, Марк. — Кивнул я. — Будьте добры, обращайтесь ко мне по имени.

— Как пожелаете, господин Кирилл. — Невозмутимо кивнул он. Издевается, что ли?

— Вы что-то хотели, Марк? — Поинтересовался я.

— Всего лишь хотел сообщить, что завтрак готов… господин Кирилл. — Откликнулся дворецкий, заставив меня прищуриться. Точно, издевается. — Если желаете, я могу приказать подать его прямо сюда, в гостиную.

— А где завтракают остальные?

— Молодой хозяин в малой столовой, юный Ярослав и его родственница в своих комнатах, как и госпожа Хельга. — И вроде бы говорит утвердительно, но почему же мне мерещится вопрос в его словах.

— Пожалуй, я присоединюсь к хозяину дома. — Улыбнулся я.

— Прошу прощения, но Игорь Стоянович ещё не встал.

— Я имел в виду Владимира Игоревича. — Пояснил я.

— О… прошу, следуйте за мной, господин Кирилл. — Ни на секунду не изменившись в лице, дворецкий открыл дверь в холл и приглашающе повёл затянутой в белую перчатку рукой. Я знаком с этим человеком меньше суток, но уже готов его удавить, честное слово.

После плотного завтрака, изрядно подпорченного видом постной физиономии дворецкого, маячившей в столовой всё то время, пока мы с Владимиром Игоревичем заправлялись перед долгим днём, капитан «Феникса» потащил меня на утренний моцион. Точнее, прогулку по саду… что было совсем не лишним, после столь обильного завтрака.

— Если не секрет, Кирилл, чем вы намерены заняться теперь? — Спросил Гюрятинич, когда мы оказались на берегу небольшого искусственного пруда.

— Найму охрану для мастерских, займусь восстановлением складов. — Пожал плечами я. — Пока дядька Мирон в госпитале, нашим заводиком, кроме меня, заниматься некому.

— А взрывы?

— Расследование, вы имеете в виду? — Я, прикусив губу, уставился на подёрнувшееся зыбью зеркало пруда, но тут же одёрнул себя, успокаивая взъярившийся Ветер. Через несколько секунд я справился с собой и, бросив на собеседника короткий взгляд, облегчённо вздохнул. Кажется, Гюрятинич ничего не заметил. И славно.

— Именно его. — Кивнул капитан «Феникса».

— Думаю, разобраться в происшедшем — задача полиции. — Проговорил я. — Я же, могу лишь попытаться обезопасить близких и наше дело от возможного повторения вчерашнего.

— Боюсь вас разочаровать, Кирилл, но обстоятельства таковы, что полиция, скорее всего, просто замнёт это дело. — Медленно проговорил Гюрятинич… и я почему-то только сейчас вспомнил, как тесно связана его семья с Седьмым департаментом Русского географического общества. Остановившись, я окинул взглядом моего собеседника.

— Что вы имеете в виду, Владимир Игоревич? — Тихо спросил я.

— Золотые Пояса. — Коротко ответил он, но заметив моё недоумение, хлопнул себя ладонью по лбу. — Простите, Кирилл. Я совершенно забыл, что вы совсем недавно прибыли в Новгород и не знакомы с некоторыми его традициями.

— Я слышал о Золотых поясах. Но не понимаю, при чём здесь наша мастерская. — Ответил я.

— Несдиничи, Кульчичи, Мирошкинцы, Гюрятиничи, Невереничи, Степанцы… Завидичи, и ещё полтора десятка фамилий. Это малый круг Поясов, или как нас ещё называют, «Старые пояса», основа Золотой сотни, в которую позже вошли Борецкие, Осинины, Долгих и прочие, так называемые «Младшие пояса». Господа Новгородская сохранила не так много привилегий, но одна из них, пожалуй, самая древняя, не отменена до сих пор. За свою безопасность каждый род отвечает сам. Разумеется, официально, всё выглядит несколько иначе, но в реальности, полиция и пальцем не шевельнёт, чтобы разобраться в преступлении совершённом против одной из семей Господы. Будь то убийство, кража или поджог амбаров, максимум, что сделает полицейский департамент, это первичный осмотр места происшествия… и всё.

— Как так? — Не понял я.

— Вот так. Будут ждать, пока пострадавший род не укажет им на виновника, или не предложит отправить дело в архив. Не бесплатно, разумеется, но… так есть.

— Получается, что дело о подрыве не будет расследоваться только потому, что дядька Мирон носит фамилию Завидич, так что ли? — Удивился я. Вот не думал встретить здесь то же, что и в том мире. Правда, здешние «торговые» бояре мало напоминают именитых того мира, но… «Золотые пояса», оказывается, точно так же не любят, когда государство вмешивается в их дела.

— Именно. — Кивнул Гюрятинич. — А у вас, сейчас, полагаю, не так много возможностей для проведения такого расследования.

— Предлагаете помощь в этом деле? — Прищурился я. Владимир Игоревич молча кивнул. Понятно… — И чем же я обязан такой любезности? Помимо ваших с Хельгой планов?

— Завидичи — старый род. — Медленно проговорил капитан «Феникса», точнее, сейчас это был именно что наследник Гюрятиничей, чтобы там не бормотал, и как бы не отнекивался глава семьи. — Скажу больше, это был союзный нашей фамилии род, ещё тридцать лет назад занимавший достойное место в Большой Палате. Мы хотели бы восстановить «status quo», порушенный бедой, унёсшей жизни почти всей семьи Завидичей.

Я окинул взглядом собеседника… и вздохнул. Только боярских наворотов мне и не хватало.