Чуть позже мы оттащили несостоявшегося душителя на окраину леса в надежде, что там его кто-то найдет или сам придет в себя.

Парень с девушкой попросили меня дождаться темноты, когда они смогут провести в город, и ушли. Я просидела в густом кустарнике, пока солнце не скрылось за горизонтом, а потом начала подозревать, что никто за мной приходить не собирается и зря я тут жду. Ужасно хотелось есть, тело болело, сил почти не было. Я вяло отмахивалась от назойливой мошкары, привлеченной аппетитным запахом крови. На мгновение прикрыла глаза, и тягучая дрема накатила, унося в туманный мир сновидений. Сперва я шла по лесу, словно мне снова было лет девять, но шла одна. Потом картинка изменилась, и оказалось, что я, уже большая, сижу у водопада, смотрю на яркие брызги, а чуть дальше в воде купается Арика. Я гляжу на нее и любуюсь, как всегда. Она оборачивается и смеется, глядя на меня своими красивыми светло-карими глазами, а потом машет рукой, привлекая внимание к другому берегу, где сидит на травке молодая рыжеволосая женщина и тоже улыбается мне. Мама, — понимаю я каким-то чутьем, хотя образ матери давно уже стерся из памяти. Они ничего не говорят, только улыбаются, а я улыбаюсь в ответ, и по щекам текут слезы. Внезапно чистая вода становится мутной, все вокруг заволакивает беспросветной серой пеленой, я начинаю задыхаться, а темные дымчатые щупальца обвиваются вокруг, не давая вырваться. Я беззвучно кричу, как вдруг ощущаю сомкнувшиеся вокруг тела сильные руки — меня подхватывают и выносят из ужасного тумана в солнечный зеленый лес, я дышу, дышу и не могу надышаться, а потом поднимаю голову, чтобы взглянуть на своего спасителя, и наталкиваюсь на взгляд морозных синих глаз. Вздрогнув от ужаса, забилась, словно птица в сетях, и проснулась.

Оглядевшись вокруг, поняла, что наступила ночь. В загадочном подлунном лесу было невероятно тихо, настолько, что отчетливо слышался каждый шорох. Я осторожно выбралась из своих кустов, а потом еле дошла до небольшого, освещенного голубоватыми лучами пригорка. Присев там, подняла лицо к небу, закрыв глаза и вдыхая мелкую серебристую пыльцу. Блики, играющие в воздухе, потянулись светлыми прядями в мою сторону. Темные тени закружили хоровод над головой, но не приближались, поскольку их я не призывала. Я сидела, впитывая магию природы, наполняя иссушенное тело живой энергией. Солнечный свет не сравнится с ночным по силе, что он дает ведьме. Мы — все же создания сумрачных пределов. Мои веселые змейки заплясали, радуясь новой пище и сверкая золотистыми тельцами. Я вздохнула, ощущая приятное тепло, разливающееся по телу. Оно смутно напоминало то удовольствие, что я испытала в объятиях Вильдана, но только во много раз слабее. Когда Арика рассказывала об источниках пополнения сил, она упоминала и про отношения с мужчинами, говоря, что они укрепляют и усиливают дар ведьмы, и помимо получаемого наслаждения пополняют энергетический запас. Вот только я не могла решиться повторить подобный опыт с еще одним мужчиной. Моя удивительная человеческая сущность занимала в душе почти столько же места, сколько ведьминская порода. Лишь тогда, с инквизитором, ведьма одержала верх, а во второй раз я смогла победить только благодаря стремлению выжить, но в тот миг сама отдавала ему собственные силы. Со вздохом отняв ладони от земли, я осторожно поднялась на окрепшие ноги, спустилась вниз, вновь осматриваясь вокруг, и расслышала вдалеке шорохи, словно кто-то пробирался ко мне по кустам.

Я замерла, вглядываясь в светлый сумрак, и наконец узрела фигуру недавнего знакомого. Худой паренек осторожно шел вперед, озираясь в поисках меня. На душе сразу потеплело, когда поняла, что они сдержали слово. В руках молодой человек тащил какой-то сверток. Вдруг он натолкнулся взглядом на мою замершую в ожидании фигуру и, вздрогнув, резко остановился.

— Эээ, — попытался скрыть собственный испуг парень, — вот ты где. А я уж думал, что ушла.

Я склонила голову набок, разглядывая сверток.

— Это Шенна платье передала. Там еще туфли какие-то и еда. Ты со мной пойдешь, ей ночью от родителей не улизнуть, она из окошка все на лужайку скинула. Жить будешь в моем доме, на чердаке. У нас туда никто не ходит, боятся.

— Отчего боятся? — спросила я, забирая из его рук сверток.

— Так там предыдущий жилец повесился. Тоже, рассказывают, из-за происков ведьмы. Я подумал, что раз ты сама ведьма, то тебе страшно не будет.

Я пожала плечами в ответ, понимая, что после общения с господином инквизитором меня мало что может напугать, а тем более чьи-то там рассказы.

— Ну давай, переодевайся, я отвернусь, — проговорил молодой человек, поворачиваясь ко мне спиной.

Скинув порванный серый балахон, я скатала его в тугой валик (потом закопаю где-нибудь под кустиком, чтобы никто не нашел) и натянула платье Шенны. Оно было великовато в талии, но узковато в груди и бедрах. Но все же наряд на меня налез, открывая взгляду только щиколотки. Я оказалась даже чуть выше девушки, хотя раньше сама себе казалась очень низкорослой. Вытянув из свертка туфли, примерила и обрадовалась, что обувь почти подошла. Она была немного великовата, но ходить босиком еще неудобнее.

— Все, я готова, — сказала, беря узелок с едой в другую руку и решив не терять время сейчас, а поесть попозже.

Парень обернулся, осмотрел меня внимательно, потом как-то смущенно кашлянул, отворачиваясь.

— Ну, пошли что ли, — промолвил он.

— Постой, — остановила я его. — Мне нужна одна трава, что раны заживляет, а еще от платья надо избавиться.

Молодой человек послушно замер на месте, вскинул вверх голову, рассматривая луну. Я же быстро сорвала несколько пучков знакомой травки, которой вокруг было предостаточно, а потом острым камнем быстро разрыхлила под одним деревом почву, засунула в ямку серый сверток и насыпала сверху земли.

Закончив, поднялась на ноги, и мы отправились в путь.

Когда приближались к темневшему в ночи поселению, я изумленно выдохнула:

— А как называется город?

— Деринтон.

Я чуть не охнула от изумления. Это ведь тот самый город, в котором мы когда-то жили с Арикой. Хотя, если задуматься, ничего удивительного — он ведь находится недалеко от столицы, да еще водопад неподалеку. Я ведь помню, как славный парень Артуан Леребо возил нас с сестрой полюбоваться на эту красоту. Весело тогда было. Мы устроили пикник на траве у небольшого озерца, куда срывался грохочущий пенный поток. Какое замечательное было время, — подумала я, ощущая, как знакомый спазм сжимает горло. Арика была жива, меня не преследовал инквизитор, даже сила не проснулась, скрывая ото всех мою истинную сущность. Я ожесточенно потерла сухие глаза, ощутив резь под веками. Хватит жалеть себя! Сперва нужно придумать, как спастись, а дальше буду действовать по обстоятельствам. Неизвестно, попытается ли Вильдан найти меня. Может, подумает, что утонула. Ужасный человек! До сих пор вздрагивала порой от ощущения, что он наблюдает за мной издалека. Когда шла, жутко хотелось обернуться и убедиться, что знакомая высокая фигура не следует позади. Как вообще он смог пробудить во мне ведьму, этот жестокий инквизитор? Хотя… стоило вспомнить выражение его глаз, не то жестокое и холодное, а совершенно иное — и я ощущала, как начинает волноваться ведьминская сущность, несмотря на боль от сознания, что меня просто использовали, а потом собирались казнить. Вот повезло же! Арика никогда не рассказывала про это жуткое ощущение раздвоенности, наверное, у нее не было подобных проблем.

Вынырнув из собственных мыслей, я заметила постройки по периметру города.

— Что это за сооружения? — спросила я своего спутника.

— Возводят крепостную стену. Теперь все города окружают такими, чтобы ведьмы не пробрались. Инквизиторы стягиваются в столицу под начало великого Вильдана, а нам собираются прислать парочку новых взамен дряхлого старика. Ему уже давно на покой пора. В деревнях, поговаривают, тоже велели окружать жилье частоколом, а рядом сооружать по дозорной башне — все затем, чтобы эта мерзость внутрь не проникла да людей невинных не поубивала, они ведь, гадины, как… — парень вдруг резко замолчал, смущенно оборачиваясь, — Ты, это, извини. Не хотел обидеть.

Я махнула рукой. Какая собственно разница, гадина я или нет? Он ведь не хотел меня оскорбить, а людскую ненависть к ведьмам я могу понять — слишком многого наслушалась, пока в лавке работала.

— Жаль, я никаким даром не обладаю, — вздохнул вдруг парень. — Я бы тогда обязательно подался в столицу и постарался бы стать лучшим, чтобы служить под началом Вильдана. Он ведь такой человек! Знаешь, как ведьмы его боятся?

— Знаю, — сквозь зубы проговорила я, но парень словно не заметил, продолжая с гордостью вещать о своем кумире.

— Я бы очень-очень постарался стать хоть чуточку столь же сильным и смелым, как он, а потом вернулся сюда и потребовал мою Шенну, а ее родители не посмели бы отказать.

— Чтобы стать инквизитором, ведьм нужно убивать, а ты помогаешь.

— Ну, ты и на ведьму-то не больно похожа, девчонка девчонкой, чуть постарше моей Шенны. А инквизиторы не всех ведьм убивают, они ведь их судят, а если вина доказана, тогда да, убивают. А как иначе? Не на свободу же отпускать. Колдунья, она ведь потом еще больше людей погубит. Вильдан вот никогда не убивал ведьм просто так, он вообще даже суд не вершит, только в бою их побеждает, а там, сама понимаешь, либо он ведьму, либо она его, третьего не дано. Он, говорят, их жутко ненавидит. Понимаешь, какой человек? Колдуньи всю его семью погубили, он потому и стал инквизитором, а затем начал на них охотиться, почти во всех сражениях участвует. Остальные каждого его слова слушаются.

— Может, тебе про великого инквизитора книгу написать? Я смотрю, ты много о нем знаешь.

Парень смущенно почесал в затылке, потом ответил:

— Да я не очень-то писать умею, а ты сама как?

— Умею. Сестра научила.

— А где она, твоя сестра?

— Инквизиторы убили.

— Эм… — только и смог ответить парень, заливаясь краской до самых ушей. — Мы это, добрались почти, вон впереди мой дом.

Пока мы вели свой разговор, осторожно пробираясь вперед по темным закоулкам улиц, незаметно дошли до самого бедного района. Мы с Арикой тут не бывали никогда. Дома бедноты стояли вплотную друг к другу, каждый такой домишко был из двух этажей: на первом всегда располагалось что-то вроде мастерской, свинарника, курятника или чего-то подобного, чем человек зарабатывал себе на жизнь, а на втором этаже, как правило, спали. На чердаке же каждого дома хранился весь необходимый инвентарь или заготовки.

— У нас с другой стороны есть черный ход, но только боюсь, что если будем подниматься по лестнице, то разбудим кого, она старая и скрипит ужасно. Лучше по дереву в окно моей комнаты залезть, там я тебя до лесенки на чердак доведу, а дальше сама.

Вот ведь какой смелый почти инквизитор, — с улыбкой подумала я, — на чердак-то лезть боится. Хотя он все-таки отважный парень. Мало того что девушку свою защищать бросился, так еще ведьме помогает. Благородный человек. Вырастет, станет настоящим мужчиной!

Мы осторожно протиснулись в узкую-преузкую подворотню и очутились в небольшом дворике. Здесь были протянуты веревки для сушки белья, стояла большая колода с воткнутым в нее топором, лежали куски какой-то кожи и куча разного мусора. Рядом росло высокое раскидистое дерево. Парень подошел к нему, ловко взобрался до середины и уселся на толстую ветку, что почти закрывала маленькое окошко. Он помахал рукой, и я положила пальцы на шершавый ствол, обхватила его руками и ногами и попыталась подтянуться. После нескольких таких бесплодных попыток молодой человек, досадливо вздохнув, спустился на самую нижнюю ветку и нагнулся, протягивая мне руку. Я ухватилась за неожиданно сильную мозолистую ладонь, и он потянул меня вверх. Активно помогая ногами и свободной рукой, я наконец очутилась рядом с ним, переводя дыхание.

— Повезло, что ты легкая, а то бы не выдюжил. Слушай, а летать не умеешь? Я слышал, ведьмы могут над землей парить, вот так, — и он раскинул руки в стороны, изображая из себя вроде как птицу.

— Я еще таких ведьм не встречала. На это наверняка уйма сил требуется.

— Каких сил?

— Чтобы волшебство творить, ведьма собственные силы затрачивает.

— Что, правда?

— А ты как думал?

— Думал, вы всегда силу у людей забираете.

— Глупости!

— Ладно, полезли дальше.

Наконец мы все-таки добрались до окна, пыхтя и обливаясь потом, и протиснулись внутрь. Я встала на пол крошечной пыльной комнатушки, отряхнула свое новое платье и пригладила растрепавшуюся косу. Здесь была всего одна узкая койка с драным одеялом и какой-то кувшин на полу.

— А зимой как же? — спросила я.

— Зимой я в одежде сплю, а еще эта стена у нас теплая, от печи греется. Печка всего одна, внизу стоит, чтобы покупатели в лавке не замерзли, а тут труба проходит, мы все от нее согреваемся. Тебе на чердаке еще лучше, прижмешься к горячим кирпичикам и не замерзнешь.

— Да мне не нужно особо, — махнула я рукой. — А чем торгуете?

— Кожей.

— Понятно.

Больше мы не разговаривали, боясь разбудить родителей парня, только тихонько пробрались до приставной лесенки на чердак, а дальше я сама поднялась по ней, открыла скрипучий люк на проржавевших петлях и, вскарабкавшись наверх, осторожно опустила крышку за собой.

Уже на самом чердаке, заваленном разным хламом, я внимательно осмотрелась, придумывая, из чего соорудить бы себе постель. Я нашла в этом царстве пыли только ветхий стул и стол с поломанными ножками, дверцу, очевидно от шкафа, а еще старый веник. Внимательно осмотрев стропила крыши, не заметила никаких признаков веревки, на которой мог окончить жизнь некий мифический страдалец, загубленный жестокой ведьмой. Здесь было очень темно, но в углу находилось грязное окошко. Глубоко вздохнув, я присела на дверцу шкафа, развязала узелок, достала кусок хлеба и впилась в него зубами.