То есть, «Jobo Knyga». Так было написано крупными оранжевыми буквами на черной рекламной листовке, и мне сразу пришло в голову, что, во-первых, это, конечно, лучшее в мире название книги, которую каждый из нас пишет всей своей жизнью (привет, Хорхе Луис); во-вторых, в соответствии с правилами литовской грамматики, владельца книги зовут Йобас – хорошее, честное имя, вот как должны были звать нашего общего первопредка, нексуса самой первой модели, а вовсе не «Адам».

Только минуту спустя до меня дошло, что «Jobo Knyga» – это просто «Книга Иова», а Йобас, соответственно, и есть Иов, ему это имя очень идет, не хуже, чем Адаму.

Впрочем, оно кому угодно идет, включая девочек. Все мы Йобасы на этом празднике органической жизни, данной нам в ощущениях, далеко не всегда приятных, зато разнообразных, факт.

По ночному городу по-прежнему носится синий рождественский поезд-призрак, сверкающий огнями и совершенно пустой; говорят, по выходным он набит битком, на остановке даже собирается очередь – теоретически, верю, но мне он всегда попадается пустым, моя персональная виленская сказка, этакий сапог для сапожника, совершенно в моем вкусе, абсолютно ни о чем. «Ни о чем» – значит, обо мне. Я же говорю, у нас с этим городом совершенно одинаковое чувство комического, и он все время меня троллит, твердо зная, что всякая стрела попадет в цель. Цель совершенно не возражает, мне важно говорить на одном языке, а что именно мне говорят – да какая разница, общность языка превыше сиюминутного смысла высказывания, потому что она сама по себе смысл. Отнюдь не сиюминутный.

Синий рождественский поезд-призрак, сияющий неактуальными уже разноцветными огоньками, порожняком мчащийся сквозь январскую морозную тьму по пешеходным улочкам Старого Города, по парадному проспекту имени спящего князя (бывшему имени мумии), путающийся в ногах (колесах) серьезного городского транспорта, задерживающий на светофорах подержанные (бывшие дорогие) автомобили – меткая пародия на меня, одновременно злая и комплиментарная, это я очень хорошо понимаю. Не с гордостью, не с печалью, а просто соглашаюсь: да, это так. Мы с рождественским поездом – милое абсурдное излишество, пользы от нас немного, строго говоря, вообще никакой, кроме того факта, что в «Книге Иова» (Йобаса, конечно же, Йобаса) о нас не написано ни слова, мы из другого анекдота. Мы – ваша надежда, что этот другой анекдот хоть где-нибудь есть.