Фэй сидела на крыльце.

Она была все в той же куртке с дурацким розовым капюшоном. Но на этот раз он был откинут назад. Молодая женщина с наслаждением подставляла все еще гудящую голову лучам заходящего солнца.

На ней не было бронежилета, который она практически не снимала в течение последних нескольких дней. Его забрали оперативники с каменными лицами, прибывшие через семнадцать минут после полицейских, которые получили по рации приказ беспрекословно выполнять все указания агента, находящегося на месте происшествия, а также не вмешиваться в действия отправленной к месту взрыва и пожара группы спасателей из службы 911. Один из прибывших медиков еще в доме наложил ей на голову повязку. Фэй, не дожидаясь, пока он уйдет, сорвала ее, а он не сказал ни слова, чтобы убедить ее не делать этого. Затем к дому подъехал самого обыкновенного вида, неприметный фургон. Под любопытными взглядами буквально прилипших к окнам соседей мужчины в униформе службы быта вынесли из дома тяжелые ящики с холодильником и стиральной машиной.

Мерль…

Она покинула дом в большой горизонтальной картонной коробке с надписью «Матрац».

Фэй очень хотелось верить, что крышку коробки открыли, как только она оказалась в кузове фургона.

Фэй не видела, как из дома вынесли кувшин, в котором плавали глазные яблоки Питера. Она ничего больше не хотела об этом знать. Слишком уж она устала быть частью этой истории.

Фэй вяло выслушала женщину-агента из команды Сэми, которая изложила разработанную легенду происшествия, слухи о котором наверняка должны были поползти по району. Согласно ей, некая молодая женщина в куртке с розовым капюшоном, то есть она, Фэй, работавшая агентом по продаже недвижимости, приехала, чтобы подготовить дом к переезду купивших его клиентов, и внезапно обнаружила в нем каких-то людей, которые самовольно захватили строение и, судя по всему, решили какое-то время в нем пожить. Неизвестные захватчики бежали через дверь черного хода, перелезли через забор и скрылись в зарослях кустарника. Во время их бегства Фэй видела вспышки и слышала звуки, похожие на выстрелы. Что из этого соседи приняли на веру, а что нет, не имело значения – в любом случае у полицейских, которые время от времени подбрасывали журналистам истории, ложившиеся в основу статей, не было никакой информации, способной привлечь работников СМИ.

Когда прибывшие оперативники потребовали, чтобы Фэй сдала оружие, она отказалась это сделать.

Отказом она ответила и на их требование рассказать, что произошло.

Сказала нет, когда они заявили, что пора ехать.

Никто не посмел ей возразить.

Уехали сотрудники службы 911, исчез неприметный фургон, убрались восвояси оперативные сотрудники с непроницаемыми лицами.

Разъехались все, кроме женщины из команды Сэми и двух уборщиков в синих джинсах и футболках, с респираторами на лицах – им предстояло вымыть полы и отскрести стены дома, что должно было занять немало времени. К работе, впрочем, приступил только один из них, тогда как второй с интересом наблюдал, как женщина, работающая на Сэми, пытается завязать с Фэй беседу.

– Я подожду снаружи, – сказала Фэй, прервав ее посреди длинной фразы, смысл которой сводился к тому, что у всех есть свои обязанности и каждый должен выполнять свой долг.

Выйдя на улицу, она уселась на красные бетонные ступени крыльца, похожая на подростка в своей куртке с розовым капюшоном.

Она знала, что женщина и уборщик наблюдают за ней изнутри дома.

Взбудораженные соседи постепенно стали расходиться по домам, возвращаясь к своим повседневным делам. Фэй, сидя неподвижно, наблюдала за тем, как удлиняются тени от деревьев и придорожных столбов.

Машину, которую они с Кондором похитили, куда-то отогнали. Сотрудника службы доставки, которого они связали и запихнули в багажник, освободили. После этого с ним наверняка провели беседу, так что можно было не сомневаться, что он никогда никому не расскажет о том, что с ним произошло – даже своему начальству.

Неподалеку показался автомобиль и покатил по закруглению дороги. Машина была самая обычная и могла принадлежать кому угодно – пяти– или шестилетняя, серебристо-серого цвета, не бросающаяся в глаза. Внутри был только водитель. Увидев его, Фэй не стала смотреть на номера. Проехав по дуге, автомобиль плавно притормозил, затем дал задний ход и остановился носом к центру закругления, напротив дома с красными бетонными ступеньками крыльца, въехав задними колесами на бордюр.

Сидевший за рулем мужчина средних лет вышел из машины и направился к Фэй. Когда он подошел к ней вплотную, она спросила:

– Почему так долго?

– В конце концов мы все же прибыли – скажи спасибо и за это, – ответил Сэми с грустной улыбкой. – Как ты, Фэй?

– На букву «х». Только не подумай, что хорошо.

– Твой Крис был хорошим парнем. Не могу тебе передать, как мы все сожалеем о случившемся.

– Сожалеете о случившемся? И это все, что ты можешь мне сказать? Почему ты так долго сюда ехал?

– Мой сотовый буквально разрывался от звонков. И все они были такие, что я не мог на них не ответить. – Сэми пожал плечами. – И потом, мне надо было заехать в несколько разных мест.

– Где Кондор?

– Все дело как раз в этом, – ответил Сэми.

На нем была коричневая ветровка с расстегнутой молнией. Рубашка и брюки цвета хаки вполне могли быть куплены через Интернет и доставлены в коричневом фургоне посылочной службы. Фэй не сомневалась, что под ветровкой скрывается кобура с пистолетом. Стоящий рядом с ней Сэми по возрасту вполне мог быть ее старшим братом, но до отца годами явно недотягивал. Невысокий, с густыми черными кудрявыми волосами, тронутыми сединой. Ливанец, бежавший из своей страны и воспитанный в американском корпусе морской пехоты. На лодыжке у него наверняка была вторая кобура. Грустная, обезоруживающая улыбка, чистые, искренние глаза, проникающие в самую душу.

– Кто такой Кондор? – спросил Сэми.

– Что за дурацкий вопрос?

– Вовсе не дурацкий. Я хочу, чтобы у тебя был выбор.

– Он мертв?

– Скажем так: есть человек, действовавший под этим кодовым именем. Его использовали и другие, причем так часто, что на твой вопрос можно ответить как положительно, так и отрицательно – и оба ответа будут правдой.

– Что за… Чтобы прикрыть свою задницу или… или по каким-то другим причинам, ты делал все возможное, чтобы скрыть, кто он на самом деле, пока вся эта история была больше похожа на детективный роман или фильм, чем на реальную действительность. Но сейчас-то на кой черт тебе об этом беспокоиться? Неужели только для того, чтобы легче было погасить скандал, который, вероятно, разразится в разведсообществе? Как это ни называй – призраками, системой, программой, – скандал все равно будет, и…

Фэй сморгнула подступающие слезы, и расплывшееся было лицо Сэми снова обрело четкие очертания.

– Ты – проверяющий. Именно поэтому ты появился здесь вместо него. Ты должен убедиться, что я поверила… Как я понимаю, он вернулся в сообщество. – Фэй понизила голос почти до шепота. – Он разоблачил систему, и разведсообщество приняло его обратно.

– Почти, – сказал Сэми.

– Никаких «почти», – возразила Фэй. – Он либо уничтожил их всех, либо…

– Ее, – перебил Фэй Сэми.

Рот у Фэй невольно приоткрылся от изумления.

– Значит, либо он покончил с системой и с ней, либо они покончили с ним. Раз ты здесь, значит, Кондор одержал победу. Скажи мне, он жив?

– Да.

Лучи заходящего солнца окрасили небо в еще более яркий розовый цвет, чем капюшон куртки Фэй.

– Я хочу, чтобы ты знала: сам он жив, – сказал Сэми, – а женщина, по приказу которой был убит человек, которого ты любила, мертва.

– Что ж, значит, я перед Кондором в долгу.

– Приятно слышать от тебя эти слова, – сказал Сэми.

Фэй почувствовала, как у нее холодеет в животе.

– Перед собой ты тоже в долгу, – сказал ее собеседник.

Женщина в куртке с розовым капюшоном подняла на него глаза, явно не понимая, что он имеет в виду.

– Все дело в этой самой системе, или, если хочешь, программе, – пояснил Сэми. – В наше разведсообщество проникнуть крайне сложно, а влиять на его деятельность – тем более. Однако системе это удалось. Идем дальше. Бюджет разведсообщества составляет порядка пятидесяти миллиардов долларов в год. Но эта цифра может меняться. Иногда она уменьшается, иногда увеличивается. Все зависит от обстановки, от происходящих событий. Во время войн и международных кризисов ассигнования растут. А когда происходят проколы и наши агенты убивают мирных граждан прямо на улице… Бедный Крис.

– Делай, что хочешь, но только не спекулируй на этом, – жестко сказала Фэй. – Сделай мне такое одолжение.

По взгляду Сэми ей стало ясно, что он понял ее.

– Возвращаясь к вопросу о цикличности, – снова заговорил Сэми. – Цикличностью тоже можно управлять. Нужно лишь вовремя организовать какое-нибудь «переломное» событие. Кондор, сам того не желая, мог стать чем-то вроде спускового механизма, спровоцировавшего некие события, способные стать катализатором смены одного цикла на другой.

– Все, что делает эта самая система – точнее, делала, – незаконно.

– Слово «нелегально» – термин, сфера действия которого может меняться в зависимости от решений суда или наличия подписи президента под текстом того или иного документа.

– Ты что, шутишь?

– Ты хочешь употребить слова «мораль» и «справедливость»? На улицах Бейрута эти понятия редко ставились во главу угла.

– В Кондора и в Криса стреляли не на улицах Бейрута. И причиной этого было то, что программа и те, кто стоял у ее руля, не хотели отвечать за то, что они убивали людей по собственному желанию, самолично вынося приговоры.

– Высокие ставки, высокие риски, тяжелые последствия.

– Все равно – речь идет об убийствах. Есть же в конце концов законы, есть какие-то законные процедуры.

– Это верно, – согласился Сэми. – И эти процедуры тоже могут играть роль спускового крючка, переключающего циклы. Представь, что завтра или послезавтра случится какая-нибудь утечка, которая вызовет большой скандал. Скажем, выяснится, что Агентство национальной безопасности залезает в электронную почту всех американцев, прослушивает все телефонные разговоры. Наверняка это вызовет волну общественного возмущения. Но она, я думаю, будет не такой уж сильной. Дело в том, что общественность и так уверена, что эти вещи происходят. Просто они не верят, что это касается лично их. А то, что касается других, человека по большому счету не волнует. Система легко улавливает эти общественные настроения и использует возникающие возможности. Приобретается новое оборудование, разрабатываются новые компьютерные программы. Возможности системы – или, если хочешь, программы – растут, растут и ее аппетиты.

– Данные, которые она собирает, – это еще не все.

– Верно. Но это, черт побери, единственное, что нам доступно. Должны же мы это как-то использовать. Мы всю жизнь только этим и занимаемся. Технические возможности системы огромны. Как же мы можем отказаться от их использования?

– Ты хочешь быть Большим Братом, Сэми?

– Нет никакого Большого Брата. Есть только Большие Мы.

– Но если ты сотрудничаешь с системой, ты ничего не решаешь. Ты просто винтик огромного механизма.

– Не согласен. Нежелание использовать возможности системы и тем самым сотрудничать с ней делает тебя бессильным. Но если ты не пренебрегаешь всем тем, что она может тебе дать, ты становишься одним из нас. И в этом случае ты можешь сделать что-то, что действительно стоит сделать.

– Система, призраки… Значит, Кондор так и не смог их уничтожить и, соответственно, победить.

– Он сам призрак, сам часть системы, – возразил Сэми. – Даже сейчас. Правда, лишь частично.

– Да-а-а, – задумчиво протянула Фэй. – У него есть ты.

– Ты все еще не понимаешь. – Сэми поставил ногу на верхнюю ступеньку лестницы, ведущей на крыльцо, и, взявшись рукой за черные металлические перила, наклонился к уху Фэй. – Дело не в том, что система вышла из-под контроля. Дело в том, что она попала в плохие руки. Теперь ситуация исправлена. Все те, чье мнение для нас является авторитетным, люди, которые являются посвященными, признают, что вероятность ошибок по вине, как сейчас принято говорить, «человеческого фактора» не может заставить нас отказаться от использования возможностей, которые предоставляет система.

– Всегда все дело в человеческом факторе, Сэми. Если только ты не передаешь право принимать решение машинам.

– Мы что, по-твоему, ненормальные? – Сэми посмотрел Фэй прямо в глаза. – Теперь нам надо решить, кто именно получит это право. Кто будет все контролировать. Это должен быть человек, который осознает, что может произойти, если все пойдет не так.

– Кондор, – прошептала Фэй.

– И ты, – сказал Сэми.

– Что ты имеешь в виду?

– Кто может контролировать систему и все ее практические действия лучше тебя – человека, который знает, какой может быть цена ошибки?

– Кондор… я… А ты?

– И я тоже. Нас будет трое. Треугольник – жесткая фигура. И это хорошо.

– Самая прочная фигура – это шар.

– Иди ты к дьяволу! Нашла время умничать. Ты знаешь, что существует система сбора и обработки данных. Ты знаешь, что в ней возникли сбои, точнее, она попала не в те руки. Ты прекрасно понимаешь, что, раз уж она создана, никто от ее услуг не откажется и на помойку не выбросит. Забудь о том, что каждый год мы проводим двести совершенно секретных кибератак, забудь о разоблачении кротов, внедренных в структуры, реализующие наши программы совершенствования ядерного оружия. Забудь о защите наших компьютерных систем от хакерских нападений китайцев – это все мелочи. С помощью системы мы сможем предотвращать военные конфликты и выигрывать войны в считаные минуты. Глобализация достигла такого уровня, что скоро весь мир превратится в единую компьютерную систему, и ЭВМ, возможно, станет более важным ее элементом, чем мы. Да, понимаю, звучит не очень-то приятно, но это – будущее. Однако у тебя есть возможность сделать кое-что важное сегодня, сейчас. Ты можешь стать частью процесса, благодаря которому не будут гибнуть такие люди, как Крис. Ты можешь принять в нем участие или…

– Или что, Сэми? – перебила Фэй. – Или быть ликвидированной?

– Этого никогда не случится. Во всяком случае, пока у руля я. И Кондор. Ты из тех людей, которых называют героями, Фэй. Но ты не сможешь остановить развитие системы. Если ты попытаешься кому-то рассказать о ней, тебе никто не поверит. И потом, это будет предательством, а предавать ты не умеешь. Кроме того, ты ведь знаешь, что бывает с теми, кто сливает секретную информацию. Сейчас ты можешь вернуться в ЦРУ, получить практически любую должность, какую захочешь. Можешь стать «звездой» агентства без нашей с Кондором помощи. Встретить на своем жизненном пути другого человека, который будет не хуже Криса, завести семью, родить детей, состариться – и так никогда и не узнать, сколько пользы ты могла принести своей стране.

– Или?

– Или узнать это, – улыбнулся Сэми. – Нам очень нужно, чтобы ты была с нами.

– Почему этим занимаешься ты?

– Потому что я хорошо знаю этот город и знаю, что и как здесь нужно делать.

– А Кондор?

– Думаю, он просто понял, что всегда был таким, какой он сейчас. – Сэми сделал шаг назад и выпрямился. – В общем, решать тебе. И это прекрасно. Разве не за право выбора все мы боремся и умираем?

Человек, который приехал за ней, направился к серебристой машине, припаркованной на противоположной стороне дорожного кольца, и сел за руль. Фэй слышала, как он запустил двигатель. Человек наклонился, раздался негромкий щелчок открывающегося замка. Этот звук означал, что для нее настало время принятия решения.

Двигатель негромко урчал.

Фэй молча, не двигаясь с места, смотрела на пустое сиденье рядом с водителем. И на открытую дверь.