274

Мысль поселиться в Европе, вероятно, возникла у Генри Джеймса во время пребывания в Италии в 1873 г. и обсуждалась со старшим братом Уильямом, который по приезде в Америку писал ему: «Ты стоишь на развилке своего жизненного пути и от того, что ты решишь, зависит все твое будущее… Перед тобой сейчас такая дилемма: с одной стороны, милая твоему сердцу Европа плюс трудность заработать себе на жизнь литературным трудом, к тому же ненормальность такого существования с точки зрения гигиены ума… с другой, тоскливая жизнь в Америке плюс, возможно, необходимость взять на себя механические, однообразные служебные обязанности, каковые придется исполнять изо дня в день, совмещая их с литературной работой для души… Короче, не возвращайся, пока не примешь окончательного решения. Если ты вернешься, худшими годами будут для тебя первые; если останешься, тяжкие годы, скорее всего, ждут тебя в конце, когда, к тому же, ничего уже не изменишь» (цит. по: Perry R. В. The thought and character of William James. Boston, v. I, 1936, p. 355–356). " Примечательно, что в приводимой выше статье о Тургеневе – безусловно, программной для Джеймса – он писал, что Тургенев производит впечатление человека, оказавшегося «не в ладу с родной страной, так сказать, в поэтической ссоре с ней», что должно особенно заинтересовать американского читателя, так как, «появись в Америке национальный романист большого масштаба, он, надо полагать, находился бы, в какой-то степени, в таком же умонастроении» (см. выше с. 496)