восхитительный (фр.).

Об одной из таких бесед Джеймс сообщал своему другу Т. С. Перри в письме от 3 февраля 1876 г.: «На днях снова был у Тургенева (он написал мне очаровательную записку – я вложу ее, если найду, для Элис), в которой сообщал, что все еще болен, и просил меня зайти. Я пошел и провел с ним весь, весьма дождливый, день Вот уж кто amour d'homme [милейший человек (фр.).]. Говорил он, больше чем когда-либо прежде, о том, как пишет, и сказал, что никогда ничего и никого не придумывает. В его рассказах все начинается с какого-нибудь наблюденного им характера, хотя часто этот характер, давший толчок рассказу, может затем оказаться второстепенным персонажем. Более того, он сказал, что никогда не вкладывает ничего придуманного ни в героев, ни в обстоятельства. По его мнению весь интерес, вся поэзия, вся красота, все своеобычное и т. д. уже есть в тех людях и обстоятельствах – в тех, кого он наблюдал, – причем в значительно большей мере, нежели он может придумать, и что (качество, в котором он видит ограниченность своего таланта) черты слишком raffinè [утонченные (фр.).]. слова и выражения слишком яркие или слишком закругленные вызывают у него инстинктивное mèfiance [недоверие (фр.). ]; ему кажется, что они не могут быть верными, – а то, к чему он в конечном итоге стремится, – это верно передать индивидуальный тип человека. Короче, он в общем рассказал мне, как протекает его творческий процесс, и сделал это бесподобно тонко и совершенно откровенно…» («Henry James Letters», v. II, p. 26).