Глава 4

Старый охотничий домик в лесу Фонтенбло Франциск I постепенно превратил в великолепное произведение искусства. И хотя резиденция, для создания которой король Франции пригласил знаменитых итальянских мастеров Челлини и Приматиччо, еще не была до конца достроена, Франциск с удовольствием проводил там время, устраивая бесконечные балы и приемы, отдыхая от военных походов и политических интриг.

– Сэр Ловел, добро пожаловать во Францию, – любезно обратился Франциск I к вошедшему послу. – Чем мы обязаны столь неожиданному приезду? Не случилось ли какого-нибудь несчастья с нашим разлюбезным братом Генрихом?

– О, хвала Господу, нет, Ваше Величество, – отвесив низкий поклон, заверил короля посол. – Его Королевское Величество бодр и полон энергии и шлет этот дар в знак дружеского расположения к вам, сир.

Посол сделал знак слуге, и тот неспешно приблизился к Франциску, неся в руках шкатулку, всю усыпанную драгоценными каменьями.

– Что здесь? – с любопытством осматривая ларец, осведомился Франциск.

Посол приоткрыл крышку и, с почтением поклонившись, отошел назад. На бархатной подушечке лежала изящная перламутровая солонка в форме корабля, не только отделанного золотом и изящно украшенного, но даже снабженного миниатюрным военным снаряжением: четырнадцатью пушками вдоль бортов и двумя на корме. Кроме того, можно было различить якоря в передней части корабля, а на корме была изображена богиня Фемида с мечом в правой руке и весами в левой. Король вынул солонку из шкатулки и с живым интересом начал рассматривать ее. По зале пронесся гул восхищения.

– Что ж, – удовлетворенный подарком, произнес Франциск. – Мы с удовольствием принимаем подарок Его Величества. Он свидетельствует о добром расположении Англии к нашему государству. В ответ можете заверить вашего короля, что Франция всегда будет заинтересована в дружбе с могущественным соседом и сделает все для поддержания мира между нашими странами.

– Тогда, Ваше Величество, позвольте вручить вам письмо, переданное моим королем, – с торжественностью в голосе проговорил сэр Ловел, протягивая пергамент.

Франциск подал знак слуге, чтобы тот взял письмо. Слегка поклонившись послу Англии, слуга церемонно преподнес послание Франциску I, уже выказывавшему явное нетерпение. Король вскрыл письмо и прочел текст, написанный твердой рукой, время от времени отрывая от него взгляд и испытующе всматриваясь в посла. С каждой минутой лицо короля становилось все суровее и суровее. Вскоре от былого благодушия не осталось и следа.

– Ваше превосходительство, – начал Франциск, холодно глядя на сэра Довела. – Нам льстит предложение вашего короля – взять в жены нашу дочь, но, как ни прискорбно, мы вынуждены отказать ему, несмотря на заманчивую перспективу навечно скрепить дружбу между Францией и Англией этим браком. Маргарита Французская еще очень юна.

– Но, Ваше Величество, ей уже шестнадцать лет, – мягко возразил посол. – Впрочем, если Ваше Величество против этого брака, то мой король не будет настаивать на нем. Смею заметить, в ваших землях есть еще несколько достойных невест, и Его Величество желал бы познакомиться с ними поближе, если, конечно, на то будет ваше соизволение.

– Что значит «познакомиться с ними поближе»? Ваш король хочет их всех ощупать, а затем и оседлать, чтобы определить, чьи формы ему понравились больше всего? – усмехнулся Франциск, и все придворные разом залились смехом, поддерживая удачную шутку короля.

Щеки сэра Довела покрылись пунцовым румянцем от гнева. Он прикусил губу и стал нервно теребить шляпу. Франциск поднял руку, призывая своих подданных к тишине.

– Передайте Его Величеству, – надменно проговорил король, вставая с трона, – что если в Англии и принято выбирать жен по формам, затащив их в постель, то во Франции действуют законы целомудрия, и мы не позволим подобными предложениями оскорблять наших подданных, сэр Ловел.

– Ваше Величество, – низко поклонился посол и быстрым шагом вышел из залы.

– Этот мужлан вконец потерял совесть и стыд, – возмущению Франциска не было предела. – И мы еще хотели породниться. Слава святому Михаилу, что брак между нашим сыном и дочерью этого вероотступника потерял силу… А что Карл? – король обратился к своему советнику, графу де Клермону.

– Насколько мне стало известно, он тоже отклонил предложение Генриха, но, в свою очередь, призвал заключить соглашение о долгосрочном мире между Испанией и Англией.

– И?.. – настороженно осведомился Франциск.

– Пока Генрих ничего не ответил на это дружественное предложение. Мне сказали, что он очень зол на Карла за пренебрежение, выказанное подобным отказом, и до сих пор не может простить ему дело с Екатериной Арагонской. Благодаря поддержке своего племянника, королева долго не давала согласия на развод, из-за чего пришлось начать церковные реформы в Англии.

– Что же, мой любезный Карл, тогда мы опередим нашего дорогого брата и сами заключим мир с Испанией, объединив два католических государства воедино. Мы думаем, король Карл не будет против того, чтобы преподать Генриху урок. Вместе мы – грозная сила и сможем противостоять Англии, государству еретиков и сатанистов.

– Ваше Величество как всегда правы, – ответил граф, слегка поклонившись. – Я сегодня же пошлю нашего посла в Испанию. Уверен, уже скоро Ваше Величество услышит добрые новости.

– Аминь, – величественно вставая с трона, закончил разговор Франциск.

Генрих с нетерпением ожидал вестей из Франции, и долго ждать ему не пришлось.

– Что ответил мой разлюбезный братец? – осведомился король, порывисто бросившись к входившему в кабинет Кромвелю, насколько позволяли ему больная нога и тучность.

– Ваше Величество, у меня дурные вести, – не глядя ему в глаза, начал советник.

Генрих сурово сдвинул брови. Он резко повернулся на каблуках и подошел к окну, за которым бушевала непогода, доставляя немало неудобств тем, кто в этот час оказался под открытым небом.

– Я жду, господин Кромвель, – раздраженным голосом прервал затянувшееся молчание король.

– Я не смею, Ваше Величество, – нерешительно ответил Кромвель.

– Что это значит? – угрожающим голосом спросил Генрих. Он повернулся к советнику и бросил на него испепеляющий взгляд. – Что вы не смеете?

– Повторить то, что ответил король Франциск на ваше любезное предложение.

– И все же извольте, Томас… И не заставляйте меня ждать.

Тяжело вздохнув, Кромвель в мельчайших подробностях передал разговор посла с королем Франции, не забыв упомянуть о вероломстве Карла, согласившегося подписать в Толедо договор с Францией о мире и сотрудничестве. Генрих был вне себя от гнева. Он тотчас же приказал доставить посла в Тауэр и после вынесения приговора немедленно казнить. «За предательство сэра Довела следует сначала повесить, а потом выпустить ему кишки и под конец отрубить голову, чтоб другим неповадно было так нагло изменять мне», – бушевал Генрих, круша все на своем пути. Король вообще славился своими бурными вспышками и был подвержен резким сменам настроения. Будучи чересчур неуравновешенным человеком, он часто выходил из себя и, поддаваясь эмоциям, переставал контролировать свои действия и поступки. Кромвель, как никто другой, знал об этом и предпочитал молча сносить подобные всплески ярости. Наконец Генрих немного успокоился и посмотрел на побледневшего Томаса.

– И что вы теперь мне посоветуете? Наши враги объединились и готовы в любую минуту объявить Англии войну. Мы не сможем защитить наши земли в одиночку.

– Вряд ли они пойдут на это, – возразил Кромвель. – Благодаря вашей умелой политике, наша казна не пуста, да и флот готов в любую минуту отразить нападение. Но…

– Что «но», господин Кромвель?

– Я считаю, что все-таки стоило бы подстраховаться, Ваше Величество.

– О чем вы, я не понимаю, – недоуменно глядя на советника, спросил Генрих.

– Вашему Величеству нужен союзник, а в лице Вильгельма Клевского вы найдете надежного соратника.

– Опять этот Вильгельм! – вновь было взорвался Генрих, но Кромвель его перебил:

– Простите, милорд, но Клевы – это не просто один из стариннейших родов в Европе. Они сторонники Шмалькальденского союза, день ото дня набирающего силу в Европе. Благодаря браку с одной из его сестер, вы сможете получить поддержку союза, а Англия, таким образом, – независимость от католических предрассудков. То есть этот союз поможет нам продолжать наши реформы, а вы укрепите свою власть над духовенством.

Король недоверчиво смотрел на советника и ничего не отвечал. Коварные замыслы его извечных врагов не нуждались в дополнительных подтверждениях. Короне решительно требовалась поддержка, и, по словам Кромвеля, женитьба на представительнице рода Клевских была единственным разумным вариантом.

– Хорошо, – после долгих раздумий произнес Генрих. – Пошли моего художника к Клевам, пусть нарисует портреты девиц.

– Уже сделано, Ваше Величество, – низко кланяясь, ответил Кромвель.

– А вы слишком быстры, Томас, – усмехнулся король, испытующе вглядываясь в склонившуюся перед ним фигуру советника.

– Ваше Величество уже как-то обвиняли меня в нерасторопности, – уклонился от прямого ответа Кромвель.

– Покажите! – властным голосом приказал Генрих, тяжело усаживаясь в кресло.

Томас Кромвель аккуратно положил портреты двух девиц на стол. Советник короля не стал вдаваться в подробности и скрыл, что Гольбейн, придворный художник, писал портреты не с живой натуры (ему так и не удалось увидеть девиц), а сделал копии старых портретов. Такое самоуправство могло стоить Кромвелю жизни, и советник знал об этом, но все же решил рискнуть.

Нельзя сказать, что дамы произвели хоть какое-то впечатление на Генриха. Внешность их совсем не соответствовала принятым тогда в Англии канонам женской красоты. Тяжело вздохнув, король отложил первый портрет и внимательно посмотрел на второй. На нем была изображена бледная изящная красавица лет шестнадцати, с роскошными длинными волосами, грустными глазами и чуть длинноватым носом. Тонкие губы придавали лицу некоторую строгость, но в целом в нем было нечто такое, что приковало внимание Генриха. Ганс Гольбейн изобразил на портрете добрую, нежную и романтичную особу, и король, как ему показалось, уловил в ней многообещающую, манящую тайну женственности.

– Вот эта вроде как покрасивее, а, Томас? Как вы считаете? – разглядывая портрет незнакомки, осведомился король у советника. – Как ее зовут?

– Анна, Ваше Величество.

– Анна… – глядя на портрет, в задумчивости произнес Генрих, душа которого требовала романтики. – Во что бы то ни стало добейтесь согласия на этот брак. И запомните, господин Кромвель: если что-то пойдет не так, головой за это ответите!

– Как прикажете, Ваше Величество…

Если бы Кромвель знал, что слова короля станут для него пророческими, то наверняка не стал бы настаивать на этом союзе. Но, увы, никому не дано заранее знать о своем будущем…