Глава 14
– Я не хочу, чтобы она стала моей мачехой, – капризным тоном произнесла кареглазая девушка, выглядевшая много старше своего возраста (будущей «кровавой королеве» на тот момент должно было исполниться двадцать четыре года). Годы душевных страданий и невзгод не пожалели юность принцессы Мэри, благодаря отцу уже успевшей сменить двух мачех. И каждый раз ее дальнейшая судьба, да что говорить, и сама жизнь зависела от того, как отнесется к ней новая любовь Генриха.
– Разумеется, не в нашей власти что-то изменить, принцесса Мэри, – галантно поклонившись, проговорил только что вошедший вельможа, одетый по испанской моде.
Посол императора был частым гостем принцессы, начиная с того времени, как Екатерину Арагонскую отправили в ссылку. По сути, он был единственным звеном, связывавшим тогда еще очаровательную девочку Мэри с матерью. Но время шло, и посол Испании стал не только советником будущей королевы (ей дали хорошее образование, но совершенно не объяснили, как нужно править королевством), но и доверенным лицом.
– Согласно сведениям, которые мне удалось добыть, ваш отец, хоть и не испытывает огромного желания идти с ней под венец, вчера на заседании тайного совета все же поддался уговорам, сочтя доводы господина Кромвеля убедительными.
– О Святая Дева Мария! Кромвель, опять Кромвель! – топнув крошечной ножкой, вскричала принцесса. – Пусть небо будет мне свидетелем: когда я стану королевой, никто не помешает мне уничтожить это исчадие ада. Он ответит за все мои мытарства и мучения. Клянусь!
Вошедшей в историю под именем Марии Кровавой королеве выпала нелегкая судьба. И все потому, что она была девочкой, а не наследником, как того жаждал Генрих. У оставшейся в одиннадцать лет без матери Мэри (за неуступчивый характер Екатерина Арагонская была наказана: ей под страхом смерти запрещалось видеться с дочерью) жизнь превратилась в ад. Новая жена Генриха с первых же дней возненавидела падчерицу, постоянно напоминавшую ей о первой супруге короля. Имея огромное влияние на Генриха, Анна Болейн сделала все, чтобы юную принцессу признали незаконнорожденной и отобрали все привилегии, которые принадлежали ей по праву. Более того, не желая вовсе видеть падчерицу, находившуюся у нее в услужении, Анна уговорила короля отдать ее присматривать за их дочерью, малышкой Лизи. Так из принцессы, наследницы английской короны, Мэри превратилась в служанку при своей сводной сестре. Малышка была очаровательным, жизнерадостным ребенком. Вначале, попав в услужение, Мэри возненавидела дитя всей душой, хотя и понимала, что голубоглазая кроха ни в чем не повинна. Но когда у следующей жены Генриха, Джейн Сеймур, родился долгожданный наследник, их отношения изменились. История повторилась: Лизи так же была признана незаконнорожденной и лишилась титула принцессы. От нее отвернулись все, но только не Мэри. Кто, как не она, знал, как это трудно: в один день лишиться всего. Сестры необыкновенно сблизились, хотя были абсолютно разными и внешне, и внутренне. Одна – жизнерадостна и открыта, другая научилась хорошо скрывать свои мысли и сторонилась людей. Одна – белокурая, с голубыми глазами, изящная, как газель; другая – настоящая испанка с горящим взором и гордой статью. Одна – протестантка, другая – ярая католичка. Но, несмотря на эти отличия, их судьбы были одинаковыми. И та, и другая были лишены любви отца и ласки матери, ибо Екатерина Арагонская умерла в нищете от голода, а Анну Болейн, обвинив в измене и колдовстве, обезглавили.
– Неужели этому грифу так никто и не обрежет крылья? Пресвятая Дева Мария, куда катится Англия? В нашем королевстве перевелись настоящие мужчины. То ли дело в Испании, – горестно вздохнув, пожаловалась Мэри послу.
Величественно поднявшись со стула, принцесса подошла к окну. Дождь, противный холодный дождь монотонно барабанил по стеклу уже почти две недели. Реки потеряли кристальную чистоту, дороги размыло, сырость стала неизбежным гостем в каждом доме, включая замки и дворцы. Мэри поежилась. «Как холодно, – подумала она. – Интересно было бы узнать, что думает о нашем королевстве принцесса».
– Вы несправедливы, Ваше Высочество, когда так отзываетесь о мужчинах вашей страны, – улыбнулся ее словам посол. – Разумеется, любой из флегматичных подданных не сравнится с горячим испанским грандом, но все же и при английском дворе нашлись люди, решившиеся бросить вызов самому господину советнику.
– Неужели? – резко развернувшись, спросила принцесса. На ее лице отразилось полное недоумение. – И кто же этот смельчак? Назовите его имя!
– Герцог Норфолк, например, – протянул посол, исподлобья взглянув на собеседницу.
– Никогда не смейте произносить это имя при мне, ваше превосходительство, иначе я укажу вам на дверь, невзирая на вашу многолетнюю поддержку и внимание. Это бесчестный, беспринципный человек, гнусный, двуликий обманщик. Благодаря его интригам сослали мою мать в далекий замок, где она умерла от горя и голода. Никогда не прощу ему этого!
– Простите меня, принцесса, если я причинил вам боль, вызвав эти воспоминания, – глядя на нахмуренные брови девушки, проговорил ее собеседник. – У меня и в мыслях не было ничего дурного… Я только ответил на ваш вопрос, принцесса Мэри, так как счел необходимым донести до вас, что готовится заговор и его возглавляет…
– Довольно! – прервала его Мэри. – Я все и так поняла… А как наши друзья? Они предпринимают какие-нибудь действия для восстановления папской власти в Англии?
– И да и нет. Разумеется, император и Франциск не хотят пока совершать каких-то решительных действий в отношении королевства. Надо отдать должное Кромвелю, он правильно все рассчитал. Ни у кого нет ни малейшего желания вступать в противоборство со Шмалькальденским союзом, даже у Папы.
– О Святая Дева Мария, значит, нам остается только смотреть на то, как гибнут приверженцы нашей веры на кострах, взывая к Господу о защите и милости, как уничтожаются и разграбляются монастыри? Вы это предлагаете?
– Ну почему, принцесса, – задумчиво проговорил посол. – Возможно, есть и другой выход.
– Объяснитесь! – приказала Мэри, отходя от окна и усаживаясь на стул.
– Я имею в виду возможность сыграть на чьей-нибудь слабости и заставить его принять нашу сторону, при этом продолжая придерживать его в стане врагов.
– У вас есть уже кто-нибудь на примете?
– Разумеется, Ваше Высочество, я ведь не первый день при дворе и знаю буквально все о каждом подданном вашего королевства…
– И?.. – нетерпеливо прервала его речь принцесса.
– Я как раз присмотрел одного молодого человека…
– Я знаю его? – с вызовом спросила Мэри.
– Разумеется, – с поклоном отозвался посол, – он не раз появлялся при дворе. Более того, его брат является одним из самых преданных друзей вашего отца.
– Кто же он?
– Томас Сеймур, Ваше Высочество.
– Томас Сеймур? – расхохоталась Мэри.
Принцесса настолько редко смеялась, что такая реакция девушки несколько обескуражила посла императора. Он посмотрел на нее в недоумении и хотел уже осведомиться о причине столь странного поведения, но девушка опередила вопрос:
– Простите, ваше превосходительно, мое неуместное веселье. Но это имя весьма рассмешило меня.
– Чем же, позвольте поинтересоваться? – спросил принцессу посол с крайней учтивостью.
– А вы разве не помните, что именно он пару лет назад просил моей руки?
– Ах да… Тогда это меняет дело… Признаться, я не знал, каким образом подойти к нему, и хотел посоветоваться с вами. Но теперь…
– Вы хотите, чтобы я вновь дала ему понять, что готова рассмотреть вопрос о возможной помолвке? – с удивлением приподняв брови, поинтересовалась принцесса.
– Вот именно, тем более вчера на заседании совета я заметил, что Томас Сеймур и сам не прочь получить выгоду от низложения Кромвеля.
– Почему вы так решили?
– Перед заседанием я был свидетелем его встречи с герцогом. Они о чем-то оживленно беседовали. А когда герцог Норфолк уходил, то он адресовал Сеймуру многозначительный взгляд.
– Значит…
– Простите, что перебиваю вас, принцесса, но мне кажется, что если вы продолжите знакомство с этим молодым человеком, всячески поощряя его и заставляя делиться сведениями о предстоящем заговоре, то очень скоро вы сможете одним ударом избавиться от ненавистного Кромвеля и негодяя герцога.
– Вы ПРОСИТЕ меня об этом?
– Я вам настоятельно это рекомендую, Ваше Высочество, – поклонившись, ответил посол. – А чтобы вы были не одна в этой битве против титанов, советую найти себе влиятельного союзника.
– О Святая Дева Мария, вы, видимо, шутите, – грустно заметила Мэри и тяжело вздохнула. – При дворе моего отца нет никого, к кому бы я могла обратиться с подобной просьбой. Одни – шпионы Кромвеля, другие – глупцы и льстецы при отце.
– А принцесса?
– Лизи? – Мэри улыбнулась, насмешливо поглядев на посла.
– Нет, я говорю о принцессе Анне Клевской.
Лицо Мэри мгновенно изменилось. Она поджала губы, от чего они стали еще тоньше, а в карих глазах блеснул злой огонь.
– Никогда! Я не только не намерена с ней общаться, но и вообще не буду обращать внимания на эту… протестантку.
– Я бы рекомендовал вам подумать, Ваше Высочество. Нельзя делать выводы о человеке, исходя только из его вероисповедания.
– Ее Высочество принцесса Елизавета и Его Высочество принц Эдуард! – громко произнес слуга, появившийся в дверях.
Мэри невольно поморщилась. Любившая покой и тишину, она с трудом переносила трескотню Лизи и нытье брата.
– О Мэри! – прокричала очаровательная девчушка, вбегая в залу. Белокурые волосы развевались от быстрого бега, а нежные щечки горели ярким румянцем. – Она приехала! Приехала! Мне удалось даже взглянуть на нее одним глазком! Она такая…О!
– О Святая Дева Мария! Лизи! – строго произнесла ее сестра. – Как ты смеешь врываться в залу и кричать, как… как простолюдинка! Где твое воспитание? Принцессе из рода Тюдоров недопустимо так себя вести!
Елизавета прикусила губу, и ее лицо залилось пунцовым цветом. Опустив голову, она медленно подошла к Мэри и присела в легком реверансе. Но, несмотря на внешнее раскаяние, внутри у Лизи все клокотало от жуткой несправедливости.
– Прости, злючка Мэри, – начала Лизи, чопорно усаживаясь в кресло, – мне просто хотелось быть первой, кто сообщит тебе о приезде будущей мачехи.
– А она будет с нами играть? А можно мы к ней поедем? А она привезла мне подарок? А она красивая и добрая, как фея? А она будет жить с нами? – щебетало бледное болезненное создание, вошедшее вместе с Лизи.
– Милый Эдди, ты задаешь слишком много вопросов, – укоризненно посмотрев на будущего короля Англии, ответила Мэри. – Мы увидим… нашу мачеху тогда, когда король сочтет это возможным. И какие бы мы ни испытывали чувства, мы должны будем беспрекословно исполнять его волю!
Посол довольно кивнул головой. Многие годы увещеваний дали положительные результаты. Нет, Мэри не изменила себе. Она оставалась такой же жесткой и бескомпромиссной особой. Но благодаря испанскому послу, до последних дней остававшемуся верным советником ее матери, стала более осторожной и дипломатичной в своих высказываниях.
– Я встречалась сегодня с Его Величеством, – как бы невзначай бросила Лизи. – Хотела узнать, успеют ли мне сшить платье к его свадьбе.
– Тебе следовало бы больше времени уделять учебе и богословию, а не нарядам, – недовольным тоном заметила Мэри.
– Так вот, он ответил, что свадьба состоится через неделю, – продолжила Лизи, не обратив внимания на замечание сводной сестры.
– Значит, такова его воля и воля нашего Господа, – холодно отозвалась Мэри, поджав губы.
Она взглянула на посла. Тот в ответ кивнул головой. Принцесса Мэри нахмурилась еще больше.
– Аминь, – прощебетало бледное создание, теребя любимую игрушку-лошадку, подаренную отцом.
Когда гости и посол наконец-то удалились, Мэри погрузилась в раздумья. С одной стороны, она понимала, что одной ей не справиться со столь трудным делом, как заговор, но с другой стороны, захочет ли немка-протестантка поддержать ее в этих играх? И это был главный вопрос, не дававший Мэри покоя.
– Какая ты, немецкая принцесса, так легко покорившая сердце моего отца? Как изменится наша жизнь в Англии с твоим появлением?
