Итак, временно власть в стране перешла к тем боярам и вождям дворянства (Мстиславским, Ляпуновым, Голицыным и др.), которые были решительными противниками и Шуйского, и самозванца, и поляков. Они потребовали от гетмана Жолкевского, чтобы тот покинул пределы России. «Не требуем твоей защиты, — писали бояре, — не приближайся, или встретим тебя, как неприятеля!». Но Боярская дума, утвердив за собой верховную власть, не могла удержать ее в своих слабых руках. Самозванец грозил Москве нападением, польский гетман приближался к столице, народ вольничал.

Тогда Федор Иоаннович Мстиславский, старший из думных бояр, очевидно, предварительно посоветовавшись, объявил, что нынешние россияне, как и древние новгородцы, должны искать царя вне пределов государства, и предложил место царя занять польскому царевичу Владиславу, который должен был взять обязательство принять православие. Но были и другие мнения. Предлагались в цари князь Василий Голицын и юный Михаил, сын Филарета. Голоса в Думе разошлись. Однако большинство приняло совет Мстиславского. Народ на Лобном месте решил то же, что и Дума.

Начались переговоры москвитян с гетманом Жолкевским. Выработали условия, но они должны были быть подкреплены согласием Сигизмунда, а он больше всего заботился о присоединении Смоленска к Литве. Гетман Жолкевский, не имея полномочий от короля, действовал от его имени, превышая свою власть. Россияне и Жолкевский дали клятвенное обещание соблюдать выработанные условия и признавали новым русским царем Владислава.

Гонцы спешили во все города объявить имя нового царя. Но Сигизмунд не соглашался с подписанными условиями. Он сам претендовал на воцарение в России. Король Польши приказал своему гетману взять Москву именем Сигизмунда, а не Владислава. Жолкевский, понимая сложность политической ситуации, не стал выполнять требования короля и скрыл их даже от своего окружения. Гетман призывал воеводу Сапегу присоединиться к его войску, а самозванца низвергнуть, отправив его в Гродно или Самбор. Лжедмитрий II, находясь в Угрешском монастыре (под Калугой), не хотел и слышать ни о каких условиях соглашения с польским королем, заявив «Хочу лучше жить в крестьянской избе, чем милостью Сигизмунда!». Марина вбежала в горницу, пылая гневом, начала поносить короля, злословить, а затем сказала: «Теперь слушайте мое предложение. Пусть Сигизмунд уступит царю Дмитрию Краков и возьмет от него в знак милости Варшаву». Жолкевский, объединившись с князем Мстиславским, стоявшим во главе рати москвитян, стал угрожать Сапеге, и Сапега перешел на сторону гетмана поляков. Россияне и тушинские поляки оставили Лжедмитрия II. 26 августа 1610 г. самозванец с Мариной и атаманом Заруцким с небольшим отрядом татар, казаков и немногих россиян ускакали в Калугу.

Польский гетман Жолкевский действовал усердно. По существу, началось царствование Владислава в Москве, Туле, Рязани, Твери, Владимире, Ярославле и других городах. Чеканили монеты с образом нового царя, молились в храмах за его здравие, от его имени уже писались указы. Многие радовались наступившему спокойствию. Патриарх скрывал от народа горести, которые ожидались от поляков. Дальновидный Жолкевский не хотел прямолинейно и навязчиво добиваться нужных ему решений в Думе. Он довольствовался внушениями и советами.

11 сентября 1610 г. к Сигизмунду III Ваза из Москвы были направлены послы, а через 10 дней поляки были уже в Кремле. Таким образом, произошло первое нарушение договора, согласно которому гетман должен был отступить к Можайску. Поляки сообщили, что они прибыли в Россию якобы для усмирения черни и самозванца. Польские войска пришли в Москву ночью при свернутых знаменах. Народ негодовал, но вскоре утих, думая, что они истинно хотят защитить россиян. Эти мнимые защитники заняли в Кремле, Китай-городе, Белом городе все укрепления, башни и ворота. Они овладели пушками, боеприпасами и расположились в царских палатах. Никто из поляков не оскорблял жителей, не своевольничал. Гетман властвовал, но от имени Думы. Россияне спокойно взирали на несчастного Василия Шуйского, который фактически оказался пленником поляков. Гетман Жолкевский выслал Шуйского с литовским приставом в Успенский Иосифов Волоцкий монастырь (Иосифо-Волоколамский).

Гетман ждал прибытия Владислава в Москву, но судьба готовила России новые искушения и новые имена.

Как Василий в свое время завидовал Михаилу Скопину-Шуйскому, так и Сигизмунд III Ваза со своими панами завидовал гетману Жолкевскому. Недруги гетмана Потоцкие не советовали Сигизмунду отдавать 15-летнего юношу на престол России. К тому же король сам хотел быть царем России, ее завоевателем.

К Сигизмунду (не без участия гетмана Жолкевского) прибыли московские послы — князь Василий Васильевич Голицын и митрополит Ростовский и Ярославский Филарет с наказом об условиях принятия Москвой Владислава. Король не дал согласия на царствование своему сыну. Так неудачно окончилась русская миссия в Польшу. Паны грозили послам: «Скоро будет конец терпению и Смоленску! На вас ляжет его пепел и кровь жителей!».

Узнав об этой неудаче русских послов, Жолкевский решил сам отправиться к Сигизмунду. Гетман выехал в Польшу, с собой он взял Василия Шуйского и двух его братьев. Жене князя Дмитрия Шуйского было разрешено ехать вместе с мужем, а несчастную царицу перевезли в Суздальскую девичью обитель. Москвитяне с любопытством смотрели на отъезд своего бывшего царя.

Поляки встретили гетмана в королевском стане под Смоленском пышно и торжественно. Все взоры сенаторов, воевод были обращены на плененного царя, который не стал кланяться Сигизмунду. Твердость Василия, его величие и разум заслужили удивление поляков. Он, лишенный венца, стал честью России.

Сигизмунд не согласился с доводами гетмана и не подтвердил его договора с россиянами. Жолкевским вынужден был проводить линию короля и тоже выдвинул требование впустить польских ратников в Смоленск. Русские послы с этим предложением не согласились. Тогда 21 ноября 1610 г. поляки начали приступ города, но он окончился для них неудачно.

Прошли два месяца. Дума знала, что русские послы живут у короля в неволе, знала о штурме Смоленска, но все еще ждала Владислава. Между тем, Сигизмунд начал давать указания Думе о награждении бояр и сановников, угодных ему и его политике: Салтыковых, Долгорукого, Молчанова. Король жаловал чины, места, деньги. Одним словом, он действовал в России как властелин. Знатные люди начали ездить в Польшу и просить у короля милостей.

Народ заволновался. Польские отряды снова начали грабить и убивать россиян. Бесчинствовал также и польский полковник Лисовский, он разграбил Великие Луки и другие российские города. Шведский полководец Делагарди приступил к захвату земель России в пользу Швеции. Он стал предлагать в русские цари своих принцев. Делагарди занял Ладогу, осадил Кексгольм.

Казанцы целовали крест Лжедмитрия II, но присягнули уже его тени. Самозванец сидел в Калуге. У него было тысяч пять казаков, татар и россиян. Он еще грозил Москве и Сигизмунду. Однако судьба его решилась внезапно.

Касимовский царь Ураз-Магмет во время бегства Лжедмитрия II из Тушина не пристал ни к полякам, ни к россиянам и с новым усердием явился к самозванцу в Калугу. Сын Ураз-Магмета донес на отца Лжедмитрию, что тот хочет уехать в Москву. Касимовского царя умертвили и сбросили в Оку, а начальника татарской стражи самозванца Петра Араслана Урусова, хотевшего отомстить недостойному сыну-клеветнику, посадили в темницу. Через несколько дней самозванец освободил Урусова и 11 декабря 1610 г. поехал с ним на охоту. В уединенном месте Урусов убил Лжедмитрия II, отсек ему голову и с ногаями ушел в южные степи.

В Калуге произошло большое смятение. Ударили в набат. Марина, отчаявшись, полунагая, с зажженным факелом металась по темным улицам, требуя мести. К утру в Калуге не осталось ни одного татарина. Всех их безжалостно умертвили казаки и россияне. Останки Лжедмитрия захоронили в Соборной церкви. Не стыдясь, Марина всенародно объявила, что у нее от убитого «царя» имеется младенец, которого назвали Иоанном. Таким образом, готовился новый обман. Но русские князья и бояре Дмитрий Трубецкой, Черкасский, Бутурлин, Микулин и другие уже не хотели служить ни вдове двух обманщиков, ни ее сыну. Они овладели Калугой, взяли под стражу Марину, сообщив об этом Думе.

Смерть Лжедмитрия II стала поворотным пунктом в истории «Смутного времени». Два человека вскоре поддержали великое дело, изменившее весь ход событий. Ими были старец патриарх Гермоген и крепкий мышцами и духом, стремительный на пути закона и беззакония рязанец Прокопий Ляпунов. Оба, уступив обстоятельствам и силе, временно признали Владислава, но когда народ уже не хотел слышать это имя, стали способствовать народному движению за изгнание поляков из России. Большой успех имели грамоты смолян и москвитян, в которых разоблачалась политика Сигизмунда. В 1611 г. города стали создавать ополчения. Дума бездействовала. Народ взроптал на поляков, захвативших Москву. В грубых насмешках москвитяне давали полякам прозвище хохлов.

Патриарх Гермоген требовал, чтобы Федор Мстиславский поддержал народное восстание, но тот не хотел делать этого и бесконечно писал грамоту королю Польши, прося выслать в Москву Владислава. Прокопий Ляпунов, имея небольшую рать, направился в Москву, выгнал неприятелей из Пронска, но через несколько дней сам был осажден казаками и поляками в этом городе. Его спас Дмитрий Пожарский. Вскоре князь Пожарский разбил у Зарайска неприятеля. Казаки, оставив поляков, бежали на Украину. Для освобождения России от польского засилья в рязанской земле собралось ополчение под командованием Прокопия Ляпунова, которое по мере продвижения к Москве все время увеличивалось в числе. К Ляпунову пришла вся тушинская дружина во главе с князем Дмитрием Трубецким и атаманом Заруцким. Эти войска отказались присягать Владиславу и выгнали из Калуги его посла князя Никиту Трубецкого. В этой, с позволения сказать, армии не было ни единства, ни порядка.

Русские воеводы около трех месяцев вырабатывали тактику борьбы с поляками. Наконец в конце марта 1611 г. объединенные силы подошли к Москве. Прокопий Ляпунов из Рязани, князь Дмитрий Трубецкой из Калуги, Иоанн Заруцкий из Тулы, князь Василий Литвин-Мосальский и Артемий Измайлов из Владимира, Андрей Просовецкий из Суздаля, князь Федор Волконский-Мерин из Костромы, Иоанн Волынский из Ярославля, князь Иоанн Козловский из северной Галицкой земли.

С приближением ополчения обстановка в Москве накалялась. Поляки изолировали патриарха Гермогена. Вместе с наемниками-немцами они заняли Красную площадь, обнажили сабли, приготовили пушки. Поляки имели 7 тысяч воинов. Но народ не хотел кровопролития. Однако 19 марта в Китай-городе вспыхнула ссора между россиянами и поляками. Поляки начали грабеж столицы. Сильный бой закипел на Сретенке. Туда прибыл с передовым отрядом ополчения князь Дмитрий Пожарский, он поставил пушки и ураганным огнем встретил поляков, отбросив их в Китай-город.

Тогда поляки подожгли столицу. Многие кинулись спасать свои дома. Битва прекратилась. Неприятель остался в Китай-городе и Кремле. В Москве бушевали пожары. Все жители столицы в единочасье рассыпались по дорогам к Троице-Сергиевой лавре, Владимиру, Коломне. Но в Москве, в облаках дыма, между Сретенкой и Мясницкой улицами, непоколебимо стояло войско Дмитрия Пожарского. Только когда он был ранен, его отвезли в Троице-Сергиеву лавру. Город горел двое суток. Захватчики свирепствовали в столице. Они разграбили царскую казну, взяли всю утварь великих князей и царей, содрали иконы, разделили между собой золото, драгоценности. Весть о бедствии Москвы дала толчок новому народному выступлению. Сигизмунд предложил Жолкевскому быть главным в Москве, но тот благоразумно отказался.

Поляки снова штурмом хотели взять Смоленск, но город стоял твердо. Уже 20 месяцев продолжалась осада города. Запасы истощились, силы были на исходе. 3 июня 1611 г. предатель указал полякам слабое место в обороне города. Неприятель взломал стены и ворвался в Смоленск. Оставшиеся в живых горожане взорвали себя вместе с одним из храмов города. Но ни Польша, ни Россия не могли торжествовать в этот день. На месте города дымились руины. Возглавлявший оборону Смоленска доблестный воевода Михаил Борисович Шеин был взят с семьей в плен.

Василия Шуйского и полоненных в Смоленске знатных горожан доставили в Варшаву. Сигизмунд принял их. Смеясь над судьбой России, он считал давнишний спор двух великих славянских народов законченным! Но злорадствовать было еще рано.

Василия Шуйского поместили в один из польских замков, где он 12 сентября 1612 г. умер (в изгнании скончался и его брат Дмитрий). Василий Иоаннович Шуйский закончил свою бедственную, но не бесславную жизнь. Чтобы увековечить свое торжество, польский король Сигизмунд III Ваза воздвигнул мраморный памятник над могилой Василия и Дмитрия Шуйских в Варшаве, в Краковском предместье, в новой часовне у церкви Креста Господня, со следующей надписью: «Во славу Царя Царей, одержав победу в Клушине, заняв Москву, возвратив Смоленск Республике, пленив Великого Князя Московского, Василия, с братом его, Князем Дмитрием, Главным Воеводою Российским, Король Сигизмунд, по их смерти, велел здесь честно схоронить тела их, не забывая общей судьбы человеческой, и в доказательство, что во дни его царствования не лишились погребения и враги, Венценосцы беззаконные».

В последующем, во времена Михаила Романова, Польша отдала останки Шуйских. В царствование Петра I польский король Август II передал России картины взятия Смоленска и позора Василия в неволе, написанные искусным художником Долабеллой.

Девять лет Сигизмунд томил русских послов в Польше — митрополита Филарета, Василия Васильевича Голицына и Данилу Иоанновича Мезецкого. Филарет, к счастью, дожил до свободы. Увидел свободу и знаменитый воин Михаил Шеин.

Бывшая царица Марина оказалась в руках у казачьего атамана Заруцкого. Он пытался отстаивать права на русский престол ее младенца Иоанна, мнимого  царевича, и быть при нем регентом.

Желая утвердить «вечную дружбу с русскими», шведы продолжали грабеж в древних новгородских землях. Они взяли Кексгольм, но тщетно пытались взять Орешек. В ночь с 15 на 16 июля 1611 г. шведы предательски захватили Новгород.

Россия представляла ужасное зрелище. Поляки после убийства Лжедмитрия II захватили и разорили Орел, Волхов, Белев, Карачев, Алексин и другие города. Астрахань не подчинялась ни Боярской думе, ни московским воеводам. Шведы, захватив Новгород, Тихвин, Ладогу, силой присвоили себе северо-западные земли России. Явились еще новые Лжедмитрии — третий и четвертый. Казаками был убит Прокопий Ляпунов. На Псковщине все еще держался Лисовский, который грабил, кого мог.

Русский народ был готов встать против поработителей как один человек. Непрерывные смуты и бедствия не сокрушили его могучих сил. По городам и весям прошла молва, что в Нижнем Новгороде собирается ополчение. 7 октября 1611 г., когда нижегородцы получили патриотическую грамоту из Троице-Сергиевой лавры, руководители города вместе с духовенством собрали народ для совета. Перед горожанами выступил Кузьма Минин-Сухорукий, мясной торговец. Он призвал нижегородцев помочь Москве и России. Минин начал собирать средства для формирования народного ополчения.

Но прежде чем собирать ратных людей, необходимо было найти воеводу. В это время в Суздальской земле жил стольник и воевода, известный князь Дмитрий Михайлович Пожарский, который приехал сюда из Троице-Сергиевой лавры и долечивал раны, полученные им в Москве в бою с поляками.

Из Нижнего Новгорода во все города России были посланы грамоты с призывом изгнать из русской земли захватчиков, очистить и благоустроить ее, собрать силы и средства для борьбы с врагами. Первыми пришли коломничи, за ними — рязанцы, служилые люди других городов, добрые казаки и стрельцы. Этими событиями окончился 1611 г. и начался 1612 г.

Весной 1612 г. стало известно о кончине патриарха Гермогена, который, имея большое мужество, силу воли, любовь к народу, в открытую выступил против захватчиков и призывал россиян именем Бога очистить отечество. Гермоген умер 17 февраля 1612 г. и был погребен в Чудове монастыре в Кремле. Имеются сведения, что поляки уморили его голодом.

Казаки, чтобы воспрепятствовать соединению отрядов ополчения, хотели захватить Ярославль, но Пожарский послал в этот город своего двоюродного брата Дмитрия Петровича Лопату-Пожарского. Вслед за Лопатой-Пожарским двинулась и основная русская рать. Решено было идти на Кострому. Город перешел на сторону ополченцев, далее пошли к Ярославлю.

Толпы служилых людей приезжали в Ярославль для вступления в ополчение. Но на Москву нельзя еще было идти: казаки заняли несколько городов и свирепствовали по деревням и селам. Шведы стояли в Тихвине. Вскоре казаки были выгнаны из Пошехонья, Углича, Переяславля.

20 июня 1612 г. русские князья написали грамоту императору Священной Римской империи Рудольфу II, в которой просили помощи и осуждения действий польского короля против России. Новгородцами было сделано предложение шведскому королевичу Филиппу-Карлу, чтобы он стал русским царем, но предварительно приняв православную веру. Филипп-Карл отказался. Он не захотел менять веру. В то же время Пожарский не согласился принимать на себя никакие обязательства по отношению ко шведам.

Летом 1612 г. был открыт казацкий заговор против Дмитрия Пожарского. Двое казаков прибыли из Подмосковья от Заруцкого и хотели убить воеводу ополчения. Попытка убийства была сделана, но она закончилась, к счастью, неудачно. Заговорщики были схвачены.

В июле 1612 г. ополчение пошло к Москве. Узнав об этом, Заруцкий ушел в Коломну, где жила Марина с сыном Иоанном. Затем он двинулся в рязанские земли, опустошая их, и, наконец, стал в Михайлове.

14 августа ополчение двинулось к Троице-Сергиевой лавре. Это был последний стан перед Москвой. 21 августа Пожарский узнал о передвижении польских войск (под командованием гетмана Ходкевича) из Вязьмы в направлении Москвы. На следующий день состоялось сражение. Поляки вынуждены были отступить. 24 августа поляки снова потеснили русских. Но помощь стоявших под Москвой казаков помогла переломить ход военных действий. Вскоре поляки понесли значительные потери и отступили на Воробьевы горы, затем отошли к Можайску. В Кремле поляки остались без продовольствия. С казаками успешно завершились переговоры, в результате которых они обещали твердо стоять под стенами Москвы и прогнать поляков.

В столицу пришли плохие вести с севера. Часть войска Ходкевича, отделившись от основных сил, 22 сентября 1612 г. заняла Вологду. Через три дня поляки и литовцы покинули этот город, который был полностью сожжен.

Наконец 22 октября 1612 г. русские ополченцы и казаки пошли на приступ Китай-города и выбили оттуда поляков. В Кремле противник держался еще месяц. Доведенные голодом до крайности, поляки вступили в переговоры, требуя одного — чтобы им была сохранена жизнь. Сначала выпустили пленников — бояр Федора Мстиславского, Иоанна Воротынского, Иоанна Романова с племянником Михаилом Федоровичем и его матерью Марфой Иоанновной и других. Через день поляки сдались. 27 ноября у Лобного места, где архимандрит Дионисий отслужил молебен, ополчение Дмитрия Трубецкого встретилось с ополчением Дмитрия Пожарского. После молебна войска и народ двинулись в Кремль. Там открылось ужасное зрелище. Люди увидели, в каком плачевном положении иноземцы оставили эту древнейшую часть столицы.

Трубецкой поселился в Кремле во дворце Годунова, Пожарский — на Арбате. Казаки по-прежнему не давали им покоя, требуя жалованье.

Когда в Варшаве узнали, что польские дела в России идут плохо, паны и шляхта стали упрекать короля Сигизмунда. Наняв лишь три тысячи немцев, так как не было денег, Сигизмунд пошел на Смоленск. К нему присоединились войско гетмана Ходкевича и еще тысяча поляков. Король благополучно подошел к Волоку-Ламскому и послал свой отряд уговорить москвитян, чтобы они присягнули Владиславу. Однако этот отряд потерпел под Москвой поражение. После этого москвитяне отказались принимать польского королевича. Поняв, что русскую столицу не взять, Сигизмунд решил штурмом овладеть Волоком-Ламским, но и здесь его постигла неудача. Он снял осаду и возвратился в Польшу.

Радость россиян была бесконечной. Дело очищения государства казалось оконченным. Пришла весть, что и внутренний враг потерпел неудачу. Заруцкий с отрядом казаков вышел из Михайлова и приступом взял Переяславль-Рязанский, но Михаил Бутурлин разбил его наголову и принудил бежать.

Уход поляков из страны дал возможность русским заняться избранием нового царя. Были разосланы грамоты по всем городам с приглашением прислать доверенных людей в Москву для проведения великого дела. В столицу съехалось много народа. Прежде всего стали рассуждать о том, выбирать ли в цари иностранцев. Порешили литовского и шведского короля и их детей «на Владимирское и Московское государство не избирать, и Маринки и сына ея на государство не хотеть, потому, что Польского и Немецкого короля видели на себе неправду и крестное преступление и мирное нарушенье: Литовский король Московское государство разорил, а Шведский король Великий Новгород взял обманом».

Стали предлагать царя, начались козни, смуты и волнения. Неожиданно какой-то дворянин из Галича передал в Земский собор письмо, в котором говорилось, что ближе всех по родству с прежними царями был Михаил Федорович Романов. Раздались голоса недовольных. Но из толпы вышел донской атаман, который тоже поддержал мнение об избрании Михаила в цари. Кандидатура Михаила Романова была поддержана большинством выборных, и он был провозглашен русским государем. Но окончательное решение отложили на две недели до последнего заседания Земского собора. Россия признала Михаила своим царем. Когда архиепископ Рязанский Феодорит Троицкий, келарь Авраамий Палицын, архимандрит Новоспасский Иосиф и боярин Василий Петрович Морозов взошли на Лобное место и спросили у народа, заполнившего Красную площадь, кого они хотят в цари, раздался ответ «Михаила Федоровича Романова!».