Охота на невидимку

Мак возился с телевизионной установкой, живо рассказывая Галинке о своих планах.

— Понимаешь, вся эта чертовщина — двери, которые сами собой открываются, прозрачная Дженни — все это мне здорово надоело. Это как орешек, твердый-претвердый. На зуб попадет, а никак его не раскусишь! И мне почему-то кажется, что все это имеет какую-то связь с нашими дождевыми неудачами. Вчера я случайно набрел на интересную мысль и, кажется, не ошибаюсь: мы имеем дело с невидимкой!

— Невидимкой?! — удивилась Галинка.

— Да, с невидимкой, — упрямо подтвердил Мак. — Ты читала произведение писателя Уэллса «Невидимка»?.. Нет? Ну, так там один дядечка придумал способ делать тело прозрачным и невидимым. Это фантазия, но я думаю, что когда какая-нибудь умная голова займется подобным делом, может выйти и что-то похожее на правду. Вот мне и кажется, что кто-то сделался невидимым и вредит нам. Он что-то намудрил и с нашей Дженни.

— Дженни! Бедненькая Дженни! — вздохнула Галинка.

— Да, я ее видел, она стала прозрачная, как стекло. Видимо, этот «кто-то» испытал на ней свое вещество, но опыт почему-то не удался. Панцирь вещество не взяло, а сама черепаха лишь стала прозрачной. Словом, он сел в калошу. И он у меня сядет в калошу еще глубже, вот увидишь!

Мак закончил работу и выглядел победителем. Но Галинка все же никак не понимала, как он собирался бороться с таинственным невидимкой.

На дворе совсем стемнело. За окном шуршали листья.

Мак торжественно включил свой прибор.

На маленьком экранчике перед глазами Галинки проступил уголок электрички. На стуле сидела Рая и сосредоточенно читала газету.

— Все спокойно! — сказал Мак. — Думаю, он появится позже. Ты не будешь возражать, если я просижу здесь у тебя всю ночь? А утром поедем к нам. Зачем тебе оставаться одной, пока дедушка выздоровеет?

— Я очень рада, — довольно сказала Галинка. — Теперь я буду спать спокойно, но я не понимаю, как твой телевизор покажет тебе это чудовище, когда его не видно!..

— А я надеюсь его увидеть, — уверенно заявил Мак. — Вернее, его увидит мой телевизор. Дело в том, что прибор у меня необычный. Я не зря назвал его телеразведчиком. Вот мы здесь сидим, а он разведает все, что где-то происходит, все обнаружит, даже сфотографирует. Я думаю, что невидимка все же отражает определенное количество света. Что бы он там с собой ни делал, а сгладить все неровности своего тела он не сможет. И вот на сгибах этих плоскостей будет отражаться некоторое количество света. Если погрузить какую-нибудь стеклянную фигурку в воду, середина будет просвечивать, а края будут видны. Наши глаза очень несовершенны и такое незначительное количество света, которое отражает невидимка, уловить не могут, но прибор мой его поймает. Он реагирует на слабый свет, даже на невидимое излучение.

— О, — удивилась Галинка. — Разве бывают невидимые лучи?..

— А как же, — засмеялся Мак. — Возьмем, например, рентгеновские лучи. Они невидимые, хотя и заставляют светиться многие вещества. Знаешь, любые световые волны — это, по сути, электрические волны. Мой разведчик реагирует на разные лучи и увидит даже то, чего не видит наш глаз. Может, это будет не обыкновенное отражение, а зеленоватые точечки или черточки. Наверное, я и сам не знаю, что из этого выйдет, но что-нибудь да получится!

Часы в дедовской комнате пробили двенадцать ночи. Галинка, захваченная напряженным ожиданием, совсем не хотела спать и глядела на экранчик сухими, покрасневшими от бессонницы глазами.

— Пусть только попадется, пакостник, мы ему покажем, как играться с молниями, — возмущенно сказала она. — Я его отблагодарю за дедушку!..

Вся в заботах о деде, она подбежала к телефону и позвонила в больницу.

— Все так же, — грустно сказала она, выслушав ответ, — все как и раньше. Но дедушка у меня крепкий, очень крепкий, и должен все побороть.

Она снова села на диванчик и свернулась в своей любимой позе.

— Хочешь, — предложила она Маку, — я расскажу тебе, за что дед получил орден Ленина. Тогда ты поймешь, какой это человек!

Мак молча кивнул головой и, глядя на силуэт спокойной Раи, вырисовывавшийся на экране, приготовился слушать.

— Дед был еще не старый. И колхоз тогда был совсем не такой, как сейчас. А на скотном дворе, говорят, было всего десять свиней и пять овец, и аэродрома не было, и много чего не было. Вот дедушка и решил во что бы то ни стало приобрести хороших овец. Он узнал, что соседний совхоз выращивает красивых племенных овец и поехал за ними. Дедушке повезло, он там приобрел целую отару и повел ее степями к нам. Была весна, середина апреля, кажется.

И вот, ты подумай! Началась страшная снежная буря. Ты же знаешь, что такое в природе случается! Закрутило и замело так, что ни дороги, ни овец не видно. К счастью, дед нашел овражек и стал пережидать там, пока не кончится метель. Была очень холодно, и овцы могли замерзнуть. И вот дедушка двое суток не давал овцам спать, чтобы они не погибли. На третий день буря наконец начала утихать, и тут с дедом случилась беда. Одна овца попала в какую-то яму. Дед начал доставать ее оттуда, упал сам и сломал себе ногу.

Что делать!.. Пригнать стадо он не имел сил, но овец надо было спасать, потому что они могли погибнуть. Ну, дедушка и решил — раз он идти не может, будет ползти. Так он прополз и пропрыгал на одной ноге несколько километров. Нашел в конце концов дорогу и встретил какого-то колхозника. Тогда он рассказал об отаре, попросил немедленно спасти овец и потерял сознание. У него был перелом ноги, вот он до сих пор и хромает. Это тогда его наградили орденом.

Галинка замолчала. Мак только собрался что-то спросить у нее, как вдруг весь задрожал, словно от электрического тока, и замер, ухватившись за ручку кресла, настороженный, взволнованный…

— Смотри, смотри!.. — прошептал он.

Галинка повернулась к экранчику и увидела небывалую картину.

Рая сидела все так же, очевидно, углубившись в чтение, а тем временем быстро отворилась и снова закрылась дверь электрички. В комнату вплыло удивительное существо. Это была тень человека, состоящая из белесых точек, точнее, призрак человека — ходячий мешок, бесформенный, непонятный, страшный. Чудовище стало деловито огибать Раю, сверкая одной яркой точкой и оставляя вокруг себя какие-то следы, словно разорванные белесые облачка… Оно остановилось прямо за спиной Раи, пугая своим причудливым видом, страшное в своей неизвестности.

Мак схватил Галинку за руку.

— Бежим! Туда, на станцию!.. Этот мерзавец испортит все дело. Мы никогда не победим суховей, если позволим ему там разгуливать. Мне кажется, он задумал что-то жуткое!

Резко щелкнул один из вспомогательных аппаратов Мака.

— Я его сфотографировал! — сказал он. — А теперь быстрее!..

Впопыхах накинув пальто и заперев дом, Галинка выбежала вслед за Маком.