Часть седьмая
Сензени-На

≈ * ≈

На четырнадцатый день революции Аркадию Богданову приснилось, как он сидит на деревянном ящике вместе с отцом, перед ними — небольшой костер на краю поляны, совсем как настоящий, только длинные, с жестяными крышами здания Углей находились всего в сотне метров за их спинами. Они протянули руки к теплу, и его отец в очередной раз рассказывал, как ему повстречался снежный барс. Было ветрено, и пламя танцевало. Затем раздался сигнал пожарной тревоги.

Это был будильник Аркадия, установленный на четыре утра. Он встал и обтерся горячей губкой в ванной. Ему вспомнились образы из сна. После того как началась революция, он плохо спал — лишь урывками по несколько секунд, то тут, то там. Будильник резко выводил его из глубинных снов, из тех, что обычно не запоминаются. Почти все они были неискаженными воспоминаниями его детства — воспоминаниями, которые никогда прежде не приходили ему в голову. Это заставило его задуматься, сколько всего он хранил воспоминаний и могло ли оказаться так, что размер их хранилища на самом деле невелик Можно ли было помнить каждую секунду своей жизни, но каждый раз забывать все, просыпаясь? Возможно, это в некотором роде необходимо? А если так, то что случится, если люди начнут жить по двести, по триста лет?

Подошла Джанет Блайлевен, встревоженная.

— Они уничтожили Немезиду. Роальд проанализировал видео и считает, что они ударили по нему серией водородных бомб.

Они вошли в крупное здание городского управления Карра, где в последние две недели Аркадий проводил бóльшую часть своего времени Алекс и Роальд находились внутри и смотрели телевизоры. Роальд приказал:

— Экран, покажи повтор для Аркадия.

Изображение мелькнуло и замерло: черный космос, плотная сеть звезд, а посередине экрана — темный необычный астероид, видимый по большей части благодаря тому, что закрывал собой звезды. На несколько мгновений все замерло, но потом со стороны астероида возник белый свет. В одно мгновение астероид раздался во все стороны и рассеялся.

— Быстрая работа, — отметил Аркадий.

— Есть еще запись с камеры под другим углом.

На видео снова показался астероид, но теперь так, что выглядел продолговатым, и можно было различить серебристые блистеры его разгонных двигателей. Затем возникла белая вспышка, и, когда черное небо вернулось, астероида уже не было; мерцание звезд в правой части экрана выдавало, что мимо них пролетели фрагменты астероида, но затем оно прекратилось, и на этом все закончилось. Ни белых горящих облаков, ни звуков грома — лишь металлический голос репортера, разглагольствующий об исчезновении угрозы судного дня, исходившей от марсианских бунтарей, и подтверждении мощи стратегической обороны. Хотя ракеты, судя по всему, были запущены с помощью рельсовой пушки с лунной базы «Амекса».

— Мне эта идея никогда не нравилась, — признался Аркадий. — Это, опять же, взаимное гарантированное уничтожение.

— Но если бы произошло взаимное гарантированное уничтожение, — сказал Роальд, — и одна сторона лишилась потенциала…

— Мы здесь не лишались потенциала. И они оценивают то, что здесь, так же, как и мы. Значит, теперь уходим обратно в швейцарскую защиту.

Уничтожить, что они хотели, и укрыться в горах, для вечного сопротивления. Это было ему больше по душе.

— Это слабее, — наотрез заявил Роальд. Он голосовал, как и большинство, за то, чтобы отправить Немезиду по курсу к Земле.

Аркадий кивнул. Нельзя было отрицать, что один член уравнения вычеркнут. Но неясно, изменился баланс сил или нет. Немезида была не его идеей — ее предложил Михаил Янгель, а команда с астероидов самостоятельно воплотила ее. Теперь многие из них были мертвы — убиты большим взрывом или теми поменьше, что происходили за пределами пояса, тогда как сама Немезида создавала впечатление, будто повстанцы одобряли массовое поражение Земли Плохая идея, как заметил Аркадий.

Но такова жизнь в революции Никто не поддавался управлению, независимо от того, кто бы что ни говорил. И многим нравилось такое положение дел, особенно здесь, на Марсе. В первую неделю борьба шла ожесточенная, ведь УДМ ООН и транснационалы наращивали свои силы безопасности весь предыдущий год. Многие крупные города были мгновенно захвачены ими, и это могло случиться везде, кроме тех мест, где повстанцев оказывалось больше, чем можно предположить. Свыше шестидесяти городов и станций объединились в сеть и провозгласили независимость — там повстанцы вышли из лабораторий или спустились с гор и просто взяли власть в свои руки. А теперь, когда Земля находилась на дальней стороне Солнца, а ближайший многоразовый шаттл был уничтожен, под осадой оказались уже силы безопасности и неважно, в крупных городах или нет.

Позвонили из корпуса жизнеобеспечения. Там возникли проблемы с компьютерами, и Аркадия просили пойти разобраться.

Он вышел из городского управления и пересек Менло-парк, чтобы попасть к корпусу. Только что рассвело, и бóльшая часть кратера Карр все еще находилась в тени — лишь западная стенка и высокие бетонные здания корпуса жизнеобеспечения были освещены в этот час, они покрылись желтизной в резком утреннем свете, а железные дороги, тянущиеся по стене кратера, превратились в золотые ленты. Город только-только просыпался на своих тенистых улицах. Многие повстанцы прибыли из других городов или с испещренных кратерами гор и спали в парке прямо на траве. Люди сидели, все еще не вынимая ног из спальных мешков, с отекшими веками, взъерошенными волосами Ночью здесь поддерживали температуру, но все равно чувствовалась прохлада, и те, кто уже выбрался из спальников, сутулились над горелками, дышали себе на ладони, копошились с кофе и самоварами и время от времени проверяли, как к ним подбирается линия света. Видя Аркадия, они махали ему и не раз останавливали, чтобы узнать его мнение о последних событиях или дать ему советы. Аркадий всем охотно отвечал. И снова чувствовал, как что-то в воздухе переменилось, словно они очутились в каком-то новом пространстве, где все (его взгляд упал на нагревательный элемент, светящийся под кофейникам) лучились электричеством свободы.

Он шел, чувствуя себя все радостнее, надиктовывая ежедневную запись в свой дневник, который вел с помощью наручной панели.

— Парк напоминает мне то, что Оруэлл говорил о Барселоне в руках анархистов: это эйфория от нового социального контракта, от возвращения к той сказочной справедливости, которую мы знали с детства…

На его запястье раздался звонок, и на крошечном экране появилось лицо Филлис — и оно его раздражало.

— Что тебе надо? — спросил он.

— Немезиды больше нет. Мы хотим, чтобы вы сдались, — прежде чем будет причинен еще какой-либо вред. Теперь все просто, Аркадий. Сдавайтесь или умрите.

Он едва не рассмеялся. Она напоминала злую ведьму из фильма про волшебника из страны Оз, неожиданно возникшую в хрустальном шаре.

— Здесь нет ничего смешного! — воскликнула она. Он вдруг увидел, что она напугана.

— Ты знаешь, мы никак не связаны с Немезидой, — сказал он. — Она не имеет для нас никакого значения.

— Как ты можешь быть таким глупцом! — вскричала она.

— Это вовсе не глупость. Слушай, передай своим хозяевам вот что: если они попытаются подчинить себе свободные города, мы уничтожим все, что есть на Марсе. — Это уже была швейцарская защита.

— Ты думаешь, это для кого-то важно? — Ее губы побелели, а все ее мелкое изображение казалось примитивной маской ярости.

— Важно. Слушай, Филлис, я — лишь верхушка айсберга всего этого, есть еще крупная подземная система, которую вы не можете видеть Она поистине огромна, и у моих людей есть средства, чтобы нанести вам удар, если они того захотят.

Она, должно быть, резко опустила руку, потому что изображение на экранчике круто повернулось и в кадр попал пол.

— Ты всегда был дураком, — произнес ее голос откуда-то извне. — Даже тогда, на «Аресе».

Связь оборвалась.

Аркадий двинулся дальше, в городе уже не чувствовалось такой суеты, как прежде. Если Филлис была напугана, то…

В корпусе жизнеобеспечения искали неисправность. За пару часов до этого уровень кислорода в городе начал повышаться, но световая сигнализация при этом не включилась Техники заметили это случайно.

Через полчаса им все-таки удалось выяснить, в чем проблема Программу заменили. Однако Тати Анохин все равно не был доволен.

— Слушайте, похоже, совершен саботаж, но уровень кислорода все равно выше, чем должен быть даже с учетом этого. Он уже достиг около сорока процентов.

— Не удивительно, что сегодня у всех такое хорошее настроение.

У меня нет. К тому же все эти рассказы о настроении — чушь.

— Уверен? Проверь еще раз программу, просмотри пароли доступа и убедись, не проводилось ли других скрытых замен.

Он направился обратно в городское управление. Когда он был на полпути, где-то вверху раздался громкий хлопок. Он поднял голову и увидел небольшую дыру в куполе. Воздух вдруг начал мерцать и переливаться, словно они очутились внутри огромного мыльного пузыря. После яркой вспышки и громкого шума он перешел на бег. Борясь с собственной инерцией, он увидел, как все одновременно зажглось; люди горели как факелы, а его руку огонь охватил прямо у него перед глазами.

Отправить