ЭПИЛОГ

Чайка нагло гаркнула прямо над головой, просвистела опасным снарядом. Я неловко дёрнулась и, наверное бы, упала.

Грэм подхватил, осторожно удержал на месте. Взглянул задумчиво в глаза.

— Всё, дальше можно не карабкаться, — облокотился на большой угловатый камень и тихонько засмеялся моему настороженному изумлению. — Мы пришли.

Почти в панике оглянулась. Камни. Камни. Очень большие камни. Тёмное, холодное море внизу. Но туда ещё спуститься надо. И сюда-то мы добирались пешком по одному ему известному и почти непролазному маршруту около часа! Издевается? Стояла и не знала, как потактичнее сообщить, как именно я сейчас имела в виду его Дакейти и всю Северо-Западную землю с ним вместе.

Его невозможная светлость терпеливо дождался, когда лицо моё сделается менее кровожадным, и доверительно сообщил:

— Очень хотел показать тебе. — Вот как на него обижаться?

— Море я видела и раньше, — заметила вежливо. — Но я тебе благодарна. Очень мило с твоей стороны.

Грэм покачал головой и смешно сморщил нос, улыбаясь.

— Показать тебе Лэррингтон.

Ожидая подвоха, заозиралась. Земля Лэррингтон. Легендарная обитель этого рода, взрастившая сильнейших мужчин Союза. Это должен был быть большой, удивительный город. Так я всегда полагала…

— Там, — Грэм легко махнул вниз, в сторону моря, рукой. — Внизу.

Я присмотрелась внимательнее и… кроме нагромождения огромных камней, почти скал, ничего не увидела. Собралась уже было сказать, что бинокль из меня так себе, и почувствовала, как большие ладони сжали талию. Губы медленно коснулись плеча, шеи… И я беззвучно застонала.

Стоп. А где тогда мы живём? Разве не в Лэррингтоне? Так и спросила.

— Нет, — один из Лэррингтонов совершенно не думал прерываться. — То есть в Лэррингтоне, конечно. Но нет. Настоящий Лэррингтон — здесь.

Два настоящих, как я понимаю… Боже, каждое утро мне страшно открывать глаза, потому что боюсь окончательно проснуться. Но Светлые терпеливы, и я сумасшедше счастлива. Настолько, что это полностью заблокировало мой и так безнадёжно заклиненный этим мужчиной разум. И теперь я понятия не имею, как согласилась жить здесь, в Дакейти, одна, без друзей, без сестры. Хотя после событий в Южных землях странно, что меня вообще из дома на воздух выпускали.

Тем утром, стоило нам спуститься на улицу, Грэму доложили по рации, что на Рэмана покушались. И последствия серьёзны. А я, недолго размышляя, на волне эйфории и совершенно безумного аффекта вернула тому долг. В то же самое мгновенье получив осколком вдруг сорвавшегося сверху стекла точно в живот. Помню, как исказилось и посерело лицо командора. Очнулась в больнице спустя сутки. Собственно, чтобы выписаться. Потому что в этот раз всё заживало куда быстрее. Это потом выяснится, что причиной этому объединённая сила моя и самого Дакейти. Сплетаясь вместе, они обе делались мощнее, многофункциональнее, что ли. И внутренний защитник Грэма теперь получил прямой доступ вовне. В любом случае, теперь нам стало подвластно большее.

Жаль, тогда мы этого не знали. Возможно, удалось бы вообще избежать катастрофы. А так получилось остановить злосчастный атомный состав в каких-то двадцати километрах от города. Там случайно заснул на переезде пьяный тракторист. И таранить его машинисты побоялись, опасаясь разрушения дорожного полотна и схода состава. Но при торможении всё равно слегка трактор задели. Потому задержались почти на час, и взрыв в Родном застал их там, на пустынных путях, пока они пытались расчистить дорогу. Зловеще зависший над городом гриб путь туда отрезал категорично, и команда сопровождения спешно вывела состав из квадрата.

Машинистов потом даже поощрили, как и незадачливого тракториста. Который получил торжественный, хоть и ужасно секретный благодарственный выговор с занесением в пухлое личное дело.

К ужасу руководства страны, в лице Рэя и Грэма, боеголовки в литерном всё-таки были. Что бы ни говорила Рэману Эли.

Взорвавшийся поезд был другим. Перевозил опасные горючие грузы и нужен был только детонирующий импульс, чтобы его подорвать.

Он и случился. Чья это была наводка, успел узнать Тэрри. Не успел рассказать — он и оцепление погибли на месте.

Эли была не единственной, кто намеревался вмешаться. Три месяца поисков действующих лиц пока результатов не принесли.

Но самым большим потрясением для меня во всём этом стал алторий. Я не имела представления ни о чём подобном прежде. Это был микроэлемент, малейшие включения которого в любую систему позволяли изменять её информационную структуру либо придавать ей любые необходимые свойства.

Там, в Родном, были его крошечные залежи — примерно около двух тысяч тонн. Предположительно, он имел метеоритное происхождение. Разумеется, это открывало колоссальные возможности и перспективы. Но также и пугало своей скрытой мощью.

Грэм опустил меня на камень, аккуратно усадил в тёплых объятиях.

— Ну, смотри же, — шепнул на ухо. — Там, где кромка прибоя.

Сначала я не видела ничего. Только мрачные серые камни.

— Чуть правее возьми, — проследил повелительно за моим взглядом. Генерал, что с него взять. Поцеловала ласково в колючий ужасно подбородок.

— Ничего не вижу. Может, подберёмся поближе? — прохладный уже ветер трепал мои волосы, они цеплялись за щетину мужчины, и тут скрепляя нас вместе.

— Нет. Там… Вон же, смотри!

— Касатка?

— А рядом?

Рядом в камнях на солнце блеснуло.

— Лэррингтон, это… — не поверила даже. Посмотрела на своего Дакейти, давясь истерическим смехом. — Маяк? Лэррингтон — это маяк? — На глазах выступили слёзы.

— Миледи, — сказал нарочито официально, — это и ваша фамилия тоже.

— Это прекрасно, — прошептала, неожиданно впечатлившись.

Он ведь и вправду маяк. Большой, сильный, несокрушимый. Самый надёжный. Ориентир в любом ненастье. Мой персональный маяк.

Господи, как благодарить тебя за это?

— Ну и когда ты собираешься мне сказать? — спросил, прищурившись в горизонт.

— Сказать что? — пролепетала нетвёрдо и всё-таки всхлипнула. Не удержалась, обхватила за шею и почему-то зарыдала.

— О том, что я уже не последний из рода.

Рыдать перестала:

— Я не собиралась.

— Та-а-ак. А что собиралась?

— Ничего. Ждала, когда сам заметишь, — быстро отёрла ладонями лицо. Наверняка теперь вся в красных уродливых пятнах.

— Та-а-ак. А то, что я чуть с ума не сошёл, не понимая, что с женой происходит, это, значит, нормально?

— Давно ты знаешь? — всхлипнула снова. Наверняка ужасно некрасивая стала.

— С первого дня на самом деле. — Большущий мужчина расслабленно засмеялся и поцеловал моё изумление. — Эли мне рассказала.

И как, спрашивается, в этой семье можно хоть что-то сохранить в тайне? Спрятала лицо у него на груди.

— Карри, — позвал тихонько.

Подняла на него виновато глаза.

— Люблю тебя, — прошептали одни слова на двоих.

Подхваченные ветром, они растеклись в воздухе концентрированным счастьем.

Тёмные квадратные камни отдавали собранное за день тепло, сверкали на солнце прозрачными жилками. Пахло прохладной зеленью, немного солью и почему-то весной. Это всё сейчас было так невыносимо прекрасно, что я с трудом могла просто дышать и не плакать.

Об одном молю, Отец, храни этого мужчину вечно. Сбереги его во что бы то ни стало. Для наших детей. Возьми столько меня, сколько нужно. Только храни его. Всегда. Везде. Бесконечно.

О том, зачем и как Рэй свёл нас с Грэмом вместе, он расскажет мне три года спустя, будучи совершенно и радостно нетрезвым, в день, когда родится второй наследник владыки Дакейти. И потребует не мотать нервы своему другу и по совместительству гениальному советнику, потому что второго микроинфаркта тот так удачно, как в прошлый раз, может и не перенести. О том, что первый случился сразу после того, как Грэм оставил меня в больнице в Родном, до этого момента я ничего не знала.

Что же до пристрастия нашего дорогого дядюшки-коротышки к сводничеству, дела обстояли следующим образом: однажды Эли в пылу ссоры выкрикнула Рэю, что Грэм и последняя из последних спасут Союз. Эли выпустила пар и забыла. А может, и не забыла и примерила себя на это место. А вот Рэй — посмеялся, но галочку мысленно поставил. И когда появилась я, глава Союза припомнил. Тогда и выносил свой немного путаный и стоивший многих нервов нам с Грэмом план.

Сейчас же, здесь, у твердыни Лэррингтон, у оплота Северной земли и величественной путеводной башни, губы прильнули к губам, размывая реальность. Жарко друг друга гоня, торопя к бесконечной вспышке долгожданного света. И он будет непременно, я знаю. Всегда. Потому что нам обоим он жизненно, отчаянно важен.