Глава 2

Уайман Форд внимательно рассматривал кабинет доктора Стэнтона Локвуда III, научного консультанта при администрации президента США, расположенный на Семнадцатой улице. Проработав в Вашингтоне много лет, Форд знал по опыту: подобные офисы – отражение того, какими их хозяева стремятся быть в глазах общественности. Но прячутся в этих же кабинетах и некие тайны, свидетельствующие об истинной сути их обитателей. Подобную тайну Форд и хотел обнаружить.

Стиль, в котором был оформлен офис Локвуда, Форд называл «Вашингтонская шишка, брокер-властитель», сокращенно – «ВШБВ». Куда ни глянь, тут повсюду красовался антиквариат высшего качества, начиная с чудовищно огромного письменного стола времен Второй империи и заканчивая французскими каминными часами с позолотой и неброской расцветки султанабадским ковром на полу. Любой элемент здешней обстановки, вне всякого сомнения, стоил целое состояние. Одна из стен, как и полагается, пестрела дипломами в рамках, наградами и фотографиями, на которых обитатель кабинета был изображен с президентами, послами и членами правительства.

Стэнтон Локвуд хотел казаться влиятельным богачом, наделенным властью и не лишенным благоразумия. Однако Форд сразу почувствовал, что для достижения своих целей бедняга прилагает невероятные усилия. Иными словами, этот человек старательно выдает себя за того, кем на самом деле не является.

Дождавшись, когда гость опустится на стул, Локвуд сел в кресло по другую сторону кофейного столика, положил ногу на ногу и расправил длинной белой рукой складочку на габардиновых брюках.

– Начнем, пожалуй, с обычных формальностей, – сказал он. – Меня зовут Стэн.

– Уайман. – Форд откинулся на спинку стула и внимательнее рассмотрел собеседника. Возраст – под шестьдесят, привлекательная наружность, стрижка за сотню долларов; плечи натренированы в спортзале, возможно, и на сквош-корте, серый пиджак сидит на них, как влитой.

Даже фотография на столе с изображением троих хорошеньких светловолосых детей и красавицы матери напоминала рекламу о предоставлении неких платных услуг.

– Итак, Уайман, – начал Локвуд деловитым тоном, – я слышал о вас массу прекрасных отзывов. В основном от ваших бывших коллег из Лэнгли. Все сожалеют, что вы их покинули.

Форд кивнул.

– То, что случилось с вашей супругой… Это ужасно. Примите мои искренние соболезнования.

Форд не ответил. Когда кто-либо упоминал о его покойной жене, он не находил нужных слов.

– Насколько я знаю, вы несколько лет провели в монастыре?

Форд молчал.

– Надо полагать, монастырская жизнь не очень пришлась вам по вкусу?

– Не всякому дано быть монахом.

– В общем, вы уехали из монастыря и занялись частной практикой?

– На жизнь ведь надо чем-то зарабатывать.

– Что за дела расследуете? Что-нибудь интересное?

– Я пока ничего не расследую – только-только открыл агентство. Вы – мой первый клиент. Если, конечно… вы за этим ко мне обратились.

– Да, за этим. Хочу поручить вам одно задание. Взяться за него следует немедленно. Оно займет дней десять, самое большее – две недели.

Форд кивнул.

– В самом начале должен кое о чем вас предупредить: когда я изложу вам суть дела, вы уже не сможете от него отказаться. Задание это, на мой взгляд, несложное и не грозит опасностью. Выезжать за пределы Соединенных Штатов вам не потребуется. Распространяться о нем нельзя, поэтому, закончится оно успехом или неудачей, использовать его в качестве саморекламы вы не сможете.

– Сколько вы готовы заплатить?

– Сто тысяч долларов наличными из-под стола плюс открыто ту сумму, которую вы назначите в соответствии со своими расценками. – Локвуд приподнял брови. – Продолжать?

– Да, – без колебаний ответил Форд.

– Замечательно. – Стэнтон достал папку. – Если не ошибаюсь, вы окончили Гарвард и получили степень бакалавра искусств в области антропологии? Нам нужен антрополог.

– В таком случае, боюсь, я не смогу вам помочь. После Гарварда я поступил в Массачусетский технологический институт, изучал кибернетику, получил степень доктора; в ЦРУ в основном занимался криптографией и компьютерами. А с антропологией не соприкасался уже долгое время.

Локвуд взмахнул рукой, отметая все объяснения. На его пальце блеснуло кольцо выпускника Принстона.

– Это не столь важно. Вы что-нибудь слышали о проекте… гм… под названием «Изабелла»?

– По-моему, о нем наслышаны все, кого ни спроси.

– Тогда простите, если я повторю вам то, что вы и так прекрасно знаете. «Изабеллу» создали два месяца назад, затратив на нее сорок миллиардов долларов. Это коллайдер второго поколения, сверхсовременный ускоритель заряженных частиц. С его помощью планируется исследовать состояния материи, в которых, как предполагают, она находилась в первые мгновения после Большого Взрыва, и проверить некие теории о возникновении энергии. За ходом работ с особым интересом следит президент. В Европе, в ЦЕРНе, недавно создали Большой адронный коллайдер. В наших интересах сделать важнейшие открытия первыми.

– Разумеется.

– Выделить средства на создание «Изабеллы» было не так-то просто. Левые твердили: в первую очередь необходимо помочь инвалидам. Правые ныли: это всего лишь очередная раздутая правительственная программа, пустая трата денег. Президент находился меж двух огней, однако все же добился одобрения Конгресса, и проект довели до конца. Теперь это наследие президента, и он ждет не дождется поразительных результатов.

– Прекрасно понимаю.

– «Изабелла» – это цилиндрический туннель с длиной окружности сорок семь миль, расположенный под землей на глубине триста футов. В нем протоны и антипротоны движутся навстречу друг другу со скоростью, близкой скорости света. Когда частицы сталкиваются, происходит примерно то, что происходило во время зарождения вселенной.

– Весьма любопытно.

– Мы нашли для «Изабеллы» идеальное место. Называется оно Ред Меса – Красная столовая гора. Она расположена в резервации индейцев навахо, ее площадь пятьсот квадратных миль. Внутри масса заброшенных угольных шахт, которые мы оборудовали под туннели и бункеры. За аренду горы правительство США выплачивает властям навахо по шесть миллионов долларов в год согласно договору, подписанному обеими сторонами. На горе никто не живет, наверх ведет единственная дорога. У подножия располагаются несколько поселений навахо. Все эти люди – коренные индейцы; большинство до сих пор разговаривают на своем языке, выращивают овец, ткут ковры и мастерят украшения. Это вкратце об окружении.

Форд кивнул.

– А в чем, собственно, проблема?

– Некоторое время назад выискался знахарь-самозванец, который с помощью разных выдумок и дезинформации стал настраивать людей против «Изабеллы». Народ переполошился. Ваша задача – разобраться с так называемым борцом за общее благополучие.

– А власти навахо принимают какие-нибудь меры?

– Нет. От них никакого проку. Бывшего вождя племени предали суду за присвоение чужого имущества, а новый еще не освоился на правительственном посту. Так что разбирайтесь со знахарем, как посчитаете нужным.

– Расскажите о нем поподробнее.

– Его зовут Бегей. Нельсон Бегей. Точный возраст неизвестен – нам так и не удалось разузнать дату его рождения. Он утверждает, что «Изабелла» оскверняет старинное кладбище, что на горе до сих пор пасут овец, и все в таком духе. В знак протеста собирается организовать сборище всадников. – Локвуд достал из папки плотный лист бумаги – листовку. – Вот, взгляните. Это один из его призывов.

На весьма низкого качества ксерокопии был изображен всадник, размахивающий плакатом: «Пункт сбора: Ред Меса! Долой “Изабеллу”! 14 и 15 сентября».

Ниже шел текст:

«Защитим Diné Bikéyah, землю наших людей! Ред Меса, Dzilth Chii – обиталище божества, дающего нам цветы и зерно. «Изабелла» – смертельная рана на его теле, источник радиации и отрава матери-земли.

Соберемся 14 сентября в девять утра в Блю-Гэп, перед зданием правления, и отправимся верхом по старой дороге Дагуэй к фактории Накай-Рок. Совершим у Накай-Рок очистительный ритуал и церемонию благословения пути. Вернем себе землю молитвой».

– Вам предстоит присоединиться к группе ученых в качестве антрополога и выступить посредником между ней и местными жителями, – сказал Локвуд. – Выслушайте их требования, постарайтесь их успокоить, войти к ним в доверие.

– А если у меня не получится?

– Тогда подорвите авторитет Бегея.

– Каким образом?

– Поинтересуйтесь его прошлым – наверняка оно отнюдь не безупречно, – напоите его, сфотографируйте спящим в обнимку с ослицей – неважно.

– В общем, проявить смекалку.

– Именно. Вы же антрополог, и вам виднее, как обращаться с этими людьми. – Локвуд улыбнулся характерной для людей его круга притворно ласковой улыбкой.

Помолчали. Наконец Форд спросил:

– В чем же моя настоящая задача?

Локвуд сцепил пальцы в замок и, широко улыбаясь, подался вперед.

– Выясните, что там происходит.

Форд молча ждал объяснений.

– Антропологические занятия – это лишь прикрытие. О вашем настоящем задании не должен знать никто.

– Понял.

– «Изабеллу» планировалось протестировать и запустить в рабочий режим два месяца назад, но ученые до сих пор мешкают. По их словам, им все время что-то мешает. Каких они предлогов только не выдумывали: серьезные программные неполадки, некачественные магнитные катушки, дыры в крыше, неисправная проводка, проблемы с компьютером… Всего не перечислишь. Поначалу я принимал эти бредни за чистую монету, но теперь не сомневаюсь, что меня всякий раз обводят вокруг пальца. Там что-то не клеится, а они по той или иной причине не желают говорить правду.

– А что они за люди?

Локвуд откинулся на спинку кресла и вздохнул.

– Как вы наверняка знаете, «Изабелла» – детище физика Грегори Норта Хазелиуса. Он и возглавляет набранную им же команду. В ее составе – лучшие из лучших. Каждый прошел тщательную проверку ФБР, то есть сомневаться в их преданности США не приходится. За безопасность отвечает старший офицер разведслужбы, присланный Министерством энергетики, за состояние психики – опытный психолог.

– Министерством энергетики? А они здесь при чем?

– Одна из крупных задач этого проекта – изучение новых источников энергии. Миниатюрных черных дыр, материи и антиматерии. Формально ответственность за этот проект несет Министерство энергетики. Фактически же, скажу без лишней скромности, на данном этапе всеми делами заведую я.

– А психолог? Зачем он там нужен?

– «Изабелла» – нечто вроде «Манхэттенского проекта». Ученые там одни, долго не видят близких и знают, что занимаются сверхсекретным делом. Это тяжелое бремя. Мы решили подстраховаться: не дай бог, кто-нибудь не выдержит…

– Ясно.

– Команда отправилась в Аризону два с половиной месяца назад. Им надлежало подготовить «Изабеллу» и начать работу. По предположениям, на это должно было уйти не более двух недель. Однако ученые и по сей день там.

Форд кивнул.

– К тому же расходуют пропасть электроэнергии – примерно столько же, сколько потребляет целый город средних размеров. Снова и снова запускают агрегат на полной мощности и при этом твердят, что он не работает. Я не раз пытался беседовать с Хазелиусом. У него на любой вопрос мгновенно находится ответ. Хитрец пускается кокетничать, сыпать шуточками и ухитряется вновь и вновь убеждать меня в том, что черное – это белое. Но я нутром чую – что-то тут не так. И они почему-то это скрывают. Может, дело в поломке оборудования, или неисправности компьютера, или кто-то из них допустил ошибку… А время не терпит. На дворе уже сентябрь. Через два месяца выборы президента. Еще немного, и разразится неслыханный скандал.

– Почему проект назван «Изабелла»?

– Ведущий инженер, Долби, возглавивший группу проектирования, дал агрегату такую кличку. Она, что называется, прижилась. Во всяком случае, «Изабелла» – лучше, чем громоздкое официальное название. Может, у этого Долби подружку зовут Изабеллой… в общем, кого-то из близких.

– Вы сказали, охрану обеспечивает старший офицер разведывательной службы. Что это за человек?

– Его зовут Тони Уордлоу. Служил в войсках особого назначения, отличился в Афганистане. Потом перешел в разведывательное управление при Министерстве энергетики. Блестяще знает свое дело.

Форд на какое-то время задумался и спросил:

– А почему вы считаете, что они от вас что-то утаивают? Может, им вправду мешают проблемы, которые вы перечислили?

– Уайман, у меня лучший нюх в этом городе, и я чувствую, что из Аризоны тянет отнюдь не «Шанель номер пять». – Локвуд опять подался вперед. – Члены Конгресса с обеих сторон давно точат свои длинные ножи. В первый раз они были вынуждены пойти на уступки. А теперь чувствуют, что им выдается вторая возможность.

– Забавная история, и очень в духе Вашингтона! Соорудить машину за сорок миллиардов долларов и не найти средств на то, чтобы ее завести…

– Да, да, так и выходит, Уайман. Это город безумств. В общем, вам предстоит выяснить, в чем там дело, и отчитаться лично передо мной. Самостоятельных решений не принимайте. Все указания будут поступать отсюда.

Локвуд прошел к письменному столу, достал из выдвижного ящика стопку досье и положил их рядом с телефоном.

– Тут данные о каждом ученом. Медицинские выписки, информация о психическом состоянии, сведения о религиозных предпочтениях и даже о внебрачных связях. – Он грустно улыбнулся. – Мы получили эти досье из Агентства национальной безопасности. Сами понимаете, более достоверной информации собрать было просто невозможно.

Форд взял верхнюю папку и открыл ее. К первому листку была прикреплена фотография Грегори Норта Хазелиуса. Казалось, его сияющие голубые глаза загадочным образом смеются прямо на бумаге.

– Хазелиус… Вы знакомы с ним лично?

– Да, – ответил Локвуд, понижая голос. – Должен вас предупредить: с ним будьте особенно осторожны.

– Что вы имеете в виду?

– Он умеет сосредоточить на собеседнике предельное внимание, заворожить его, сделать так, что тот почувствует себя особенным. Мозг Хазелиуса работает в столь невероятно напряженном режиме, что, кажется, способен околдовывать окружающих, а замечания, даже те, что хитрец бросает вскользь, как будто наполнены чрезвычайно важным смыслом. Однажды он при мне всего-навсего указал на обычную скалу, покрытую лишайником; так вот, у меня возникло ощущение, что речь идет о невиданном чуде. Хазелиус способен искупать человека в море внимания, обращается со всяким так, будто это самая важная персона на белом свете. И противостоять этому невозможно. Таких подробностей в досье, разумеется, нет. Звучит это странно, но когда общаешься с Хазелиусом, кажется, что ты… влюбляешься. Да, да, именно так он на тебя и воздействует. Возникает чувство, что, став пленником его чар, ты вырываешься из скучной повседневности. Чтобы понять, о чем я толкую, надо хотя бы раз это испытать. Кто предупрежден, тот вооружен. Одним словом, держитесь от него подальше.

Локвуд помолчал, глядя Форду прямо в глаза. Кабинетную тишину разбавлял лишь доносившийся с улицы гул голосов, шум тормозящих шин и автомобильных гудков. Форд сцепил руки в замок на затылке и произнес:

– А почему вы обратились ко мне? По-моему, подобными расследованиями должны заниматься специалисты из ФБР и разведывательные службы Министерства энергетики.

– У вас подходящая биография: антропология, компьютеры, работа в ЦРУ. – Локвуд достал из стопки одну из папок. – И есть еще одно несомненное преимущество.

Форда насторожил его внезапно изменившийся тон.

– Какое?

Локвуд придвинул папку к Форду, тот открыл ее и увидел прикрепленное к внутренней стороне фото. На нем красовалось изображение женщины с блестящими черными волосами и махагоновыми глазами.

Форд захлопнул папку, толкнул ее назад к Локвуду и поднялся со стула.

– Вы вызвали меня в воскресенье утром только ради того, чтобы сыграть со мной эту глупую шутку? Простите, но я никогда не смешиваю работу с личной жизнью.

– Слишком поздно. Теперь отказ не принимается.

Форд едва заметно улыбнулся.

– А если я просто возьму и уйду? Не станете же вы меня удерживать?

– Вы работали в ЦРУ, Уайман, и прекрасно знаете, какими методами мы можем на вас воздействовать.

Форд сделал шаг вперед.

– Как страшно. Я весь дрожу.

Консультант по науке, глядя на собеседника снизу вверх, сложил перед собой руки и улыбнулся.

– Простите меня, Уайман. Забираю свои последние слова обратно. Сглупил. Но вы, как никто, должны понимать, насколько важен этот проект для всей нашей страны. «Изабелла» обещает дать ответы на массу вопросов о вселенной. Раскрыть тайну ее зарождения. Подарить миру неисчерпаемые запасы энергии. Если громадные деньги уйдут псу под хвост, это будет сущей трагедией для американской науки. Прошу вас, возьмитесь за это дело. Пусть не ради меня, не ради президента – хотя бы ради Соединенных Штатов. Честное слово: «Изабелла» – самое большое достижение нынешнего правительства. Она – наше достояние. Политические раздоры и шумиха стихнут и забудутся, а «Изабелла» откроет дверь в невообразимое будущее. – Он снова придвинул папку к Форду. – Она – помощница руководителя проекта. Сейчас ей тридцать пять лет, окончила Стэнфорд, кандидат наук, специалист, каких поискать. То, что было между вами, осталось в далеком прошлом. Я знаком с ней лично. Разумеется, на редкость умна, настоящий профессионал, до сих пор не замужем, но это, сами понимаете, не должно иметь для вас особого значения. Пусть она станет вам другом, человеком, с которым можно поболтать о том, о сем… и не более того.

– Другом, из которого можно вытянуть важные сведения. Я верно вас понимаю?

– На кону самый грандиозный научный эксперимент в истории человечества. – Локвуд похлопал по досье и взглянул Форду в глаза. – Итак?

Тут Форд заметил, что пальцами левой руки консультант по науке нервно поглаживает лежащий на столе камень. Локвуд, увидев, куда смотрит гость, виновато улыбнулся, будто пойманный с поличным мошенник.

– Хотите знать, что это?

– Что? – спросил Форд, замечая, что Локвуд несколько насторожился.

– Мой талисман.

– Можно взглянуть?

Локвуд неохотно протянул камень Форду. Тот перевернул его и увидел окаменевшие останки трилобита.

– Занятно. У вас что-нибудь с ним связано?

Локвуд мгновение-другое поколебался.

– Этот камень нашел и подарил мне мой брат-близнец, в то лето, когда нам исполнилось по девять лет. Трилобит настолько меня поразил, что я заинтересовался наукой. А мой брат… через три недели он утонул.

Форд провел пальцем по поверхности камня. Много-много лет его поглаживали и вертели в руках, от этого он стал гладким, точно стекло. Форд нашел-таки кабинетную тайну, отражение настоящего Локвуда, и, к своему удивлению, изменил о нем мнение в лучшую сторону.

– Пожалуйста, помогите нам, Уайман.

Форд положил камень на место.

– Хорошо, я согласен. Но имейте в виду: у меня свои методы работы.

Локвуд поднялся с кресла, достал из письменного стола портфель, положил в него стопку досье и закрыл портфель на кодовый замок.

– Внутри вы найдете спутниковый телефон, ноутбук, карты местности, бумажник, деньги и изложенную на бумаге официальную версию вашего задания. Вас уже ждет самолет. К нему вас проводит мой охранник. Одежду и прочие необходимые вещи вам привезут отдельно. – Он постучал по замку портфеля. – Код – первые десять цифр числа пи. – Его губы растянулись в довольной улыбке.

– А что если мы отменим пункт «не принимать самостоятельных решений»? – спросил Форд.

Локвуд протянул ему портфель.

– Запомните, – произнес он, – мы с вами никогда не встречались.