8
Клара без игры
Первая неделя пролетела мигом. Клара не скучала ни одной секунды. Правда, поначалу кое-что все-таки не заладилось: на следующее утро после приезда к Амели она с огорчением (и это еще мягко сказано!..) обнаружила, что ее игровая приставка не работает. Перегрелась! А она просто обожа-а-а-ет играть. Это ее радость, ее кайф, ее страсть! И вдруг… никаких игр! Два месяца не играть? Да это же настоящая каторга! Ну ладно, проживет как-нибудь… Однако все ее дни были заполнены до отказа.
После завтрака она отправлялась на велосипеде за хлебом. Туда и обратно, около двенадцати километров. Это вам не фунт изюма! Приходилось выбирать не слишком ухабистые тропинки, потому что велосипед у нее — не вездеход. Не слишком спортивно, очень тряско, но все же повеселей, чем ехать по скучному асфальту. Можно остановиться где хочешь, например у пруда, и пошлепать по воде, крикнуть «ку-ку!» скаутам, разбившим лагерь на поле папаши Тома и пописать под любым кустом, не боясь, что тебя кто-нибудь увидит. Это круто!
А потом, когда она возвращалась с хлебом, обычно звонила мама, чтобы узнать, что новенького. То есть, скорее, чтобы выложить свои новости. Это продолжается сорок пять минут, а то и целый час, по-разному. Фанетта ужасная болтушка, особенно когда у нее нет кавалера или, как теперь, один отвалил, а другой еще не появился.
— Я встретила такого симпатичного парня… Он пригласил меня поужинать… Ну да, один из пациентов… Да, Клара, я часто нарываюсь… Но на этот раз совсем другое дело… он говорит не только о своем здоровье… но и моим интересуется. Нет, но… он меня просто пригласил поужинать, и все! Ах, вот еще что, я тебе не рассказывала? Я вчера разговаривала по телефону с Одиль. Ну и дрянь! Эта нахалка заявила мне, что мы с Жераром ипохондрики! Ну… как бы тебе это объяснить… Это когда люди без конца беспокоятся о своем здоровье. Понимаешь, а если они еще и медики, то это просто туши свет!
Клара слушала молча. Но подумала, что, по сути, Одиль не так уж и ошибается. Особенно относительно Жерара. Да он, если сказать по-честному, гораздо хуже, чем… как его… ипо… гипер… хондрик, этот ее Жерар.
— Ладно, мне пора. Созвонимся завтра… Целую!
Ох, ну и морока с этими родителями…
После телефонного разговора Амели обычно посылала Клару в сад собрать фруктов и овощей к обеду. По дороге она набивала себе рот малиной или клубникой — что созрело. Считается, что фрукты перед едой — это хорошо. Возбуждают аппетит. К тому же это так вкусно! Клара худышка, так что может себя не ограничивать. Может есть все, что хочет, все равно не растолстеет. В этом ей повезло, а ведь есть у нее подружки, которые сидят на жутких диетах, где все надо считать и взвешивать… Правда, в некоторых местах она не прочь была бы и потолстеть. Чуточку в бедрах и, по возможности, в груди… Вот у Одри грудь уже есть. Но у нее, бедняжки, уже и месячные есть. Супернеудобно во время каникул. Она не может, например, пойти в бассейн когда хочется, надеть купальник, ну, и еще там всякое… И зачем они нужны, эти месячные? Вот бы их вовсе не было. Хотя бы до начала учебного года.
Программу на вечер обычно намечает Амели.
Вчера, например, они долго смотрели, как растет бамбук. Амели сказала, что, если он за день вытягивается на десять-пятнадцать сантиметров, то должно быть видно, как он растет. Прихватив с собой еды и питья, они устроились возле в креслах и включили музыку. Они прослушали всю «Травиату». Амели обожает Марию Каллас. Чтобы смотреть, как растет бамбук, опера как раз то, что надо… Правда, иногда, чтобы лучше слышать, закрываешь глаза, и тогда запросто можешь пропустить самое главное…
Они так ничего и не увидели, во всяком случае ничего особенного. И решили, что бамбук, возможно, предпочитает расти по ночам, а может, просто не любит оперу…
И договорились установить ростомер и наладить подсветку. И вернуться вечером или ночью.
И попытаться что-нибудь заметить…
Оливия Руиз, Grand Corps Malade или Бенабар?
Посмотрим.
