Человек из другого мира
Лондон, октябрь 1978 года

В пятницу, когда Мерал в обычное время принесла мужу обед, Тарик разговаривал по телефону. При этом он вскидывал подбородок и дергал себя за бороду, как делал всегда, сдерживая приступ ярости. Судя по тому, что он молчал, его собеседник на другом конце провода говорил почти беспрерывно. Мерал тихонько проскользнула мимо мужа и принялась накрывать на стол в задней комнате. Сегодня она приготовила манты с соусом из кислого молока и сливочного масла. В соус она положила больше перца чили, чем обычно, и волновалась, что мужу это не придется по вкусу.

Закончив накрывать на стол, Мерал взяла влажную тряпку и стала протирать полки. Золотые браслеты на ее запястьях тихонько позвякивали. Она переставляла жестянки с тушенкой и консервированными бобами, бутылки с томатным соусом, банки с маринованным луком, пластиковые контейнеры с капустным и картофельным салатом – едой, которую она никогда в рот не брала.

– Кто же покупает все это? – как-то спросила она мужа.

– Современные жены, – ответил Тарик. – У них нет времени готовить. Весь день они на работе, а вечером заглядывают в магазин, покупают банку тунца, заправляют майонезом и подсовывают своим мужьям под видом ужина.

Мерал трудно было представить, что на свете есть такие женщины. Интересно, в каких семьях они выросли? Даже бесстыжие красотки, снимавшиеся для журналов в чем мать родила, поражали ее меньше, чем эти жены, не желавшие быть нормальными женами. Тех голых девиц из журналов наверняка или обманули, или заплатили им за снимки целое состояние. Конечно, они пали совсем низко, но не исключено, что милосердный Аллах поможет им вернуться на верный путь. А вот этих так называемых современных жен, о которых рассказывал Тарик, никак нельзя было счесть жертвами обстоятельств. Они зарабатывали деньги, водили машины, шикарно одевались. Некоторые из них даже имели детей. Тем не менее они не желали приготовить своим мужьям даже такое простейшее блюдо, как фаршированный перец.

В глубине души Мерал подозревала, что ее невестка тоже относится к этой категории. Хотя тщательно это скрывает. Мерал не могла сказать, что именно в поведении Пимби настораживает ее, но чувствовала: за внешним спокойствием невестки скрывается мятежный нрав. Впрочем, чего ждать от жены такого мужа? Эдим где-то пропадал уже почти год, да и раньше уделял семье не слишком много внимания. Хорошо, что муж Мерал совсем не похож на своего брата.

– Жена! – крикнул Тарик, все еще прижимавший к уху трубку.

– Что?

Тарик махнул рукой в сторону двери. В магазин только что вошли покупатели. Двое парней и девушка. Совсем молоденькая. «Наверное, ровесница моей старшей», – подумала Мерал. У одного из парней в бровь была вставлена серебряная серьга, а на голове пламенел оранжевый гребень, делавший его похожим на экзотическую птицу. Второй, высокий, тощий, был без рубашки, только в афганском жилете, выставляющем напоказ безволосую грудь. На девушке были рваные чулки. Ее черные волосы отливали синевой, белая, как мука, кожа почти сплошь покрыта татуировками.

Мерал на мгновение зажмурилась, словно надеясь, что юнцы исчезнут, как кошмарное видение. Но когда открыла глаза, все трое по-прежнему стояли у прилавка.

– Похоже, она не хочет нас обслуживать, – заметила девушка.

– Да нет! Неужели мы вас испугали, леди? – перегнулся через прилавок парень без рубашки. В глазах его плясали огоньки – не то веселые, не то издевательские. Дыхание насквозь пропахло табаком и пивом.

Мерал невольно подалась назад. Краешком глаза она видела мужа. Тарик по-прежнему стоял у телефона и, судя по всему, не собирался заканчивать разговор.

– Что вы хотите? – выдавила из себя Мерал.

Сколько раз она просила мужа нанять охранника, но он отказывался, говорил, это слишком дорого. Никакого оружия у нее под рукой не было, разве что длинная палка с крюком, при помощи которой они доставали товар с верхних полок.

– Есть у вас имбирный эль, леди? – спросил парень с оранжевым гребнем.

Мерал вскинула подбородок, словно готовясь принять удар, и пролепетала:

– Нет, амбарных елей у нас нет.

Голос ее жалобно дрожал. Она понятия не имела, о чем они спрашивают, и решила, что будет проще ответить отказом. Но тут парень в афганском жилете обнаружил холодильник, где хранились газированные напитки.

– Леди, здесь его полно! Почему вы не хотите продать нам пару банок?

– Наверное, она решила выдуть все сама, – предположил его приятель с оранжевым гребнем.

– Хватит дурить, – вмешалась девушка. Она указала на полку за спиной Мерал и попросила: – Будьте добры, дайте коробку пастилы.

Взгляд Мерал растерянно заметался по полкам. Как понять, что хочет эта жуткая девица? Она хваталась то за шоколадные конфеты, то за банки с детским пюре.

– Не то, не то! – хором восклицали юнцы, пока она не нашла нужный товар.

Появление Тарика положило конец потехе.

– Добро пожаловать! – громовым голосом приветствовал он покупателей, потом повернулся к жене и спросил по-английски:

– Что хотят молодые люди?

– Пасатлу, – ответила Мерал и шлепнула коробку на прилавок.

– Иди, я сам их обслужу, – бросил Тарик по-турецки.

Мерал вернулась в заднюю комнату и снова принялась вытирать пыль. Выглянув, она с удивлением увидела, как парень с оранжевым гребнем украдкой сунул в карман два батончика нуги. Мерал была так растеряна, что решила не поднимать шум – по крайней мере, до тех пор, пока воришка не посягнет на что-нибудь более ценное. Тем временем ее муж приветливо болтал с покупателями. Помимо имбирного эля и пастилы, они купили несколько пачек сигарет, спички и упаковку соленого печенья «Туиглетс». На прощание они помахали Мерал, которой пришлось помахать в ответ.

– Ну и уроды, – проворчала она, оставшись наедине с мужем.

– Что ты хочешь от современной молодежи? – пожал плечами Тарик.

«От современной английской молодежи», – мысленно поправила Мерал. Если бы кто-то из их собственных детей разукрасил себя подобным образом, мужа хватил бы удар. А к англичанам он относился снисходительно. Или делал вид. Она, по крайней мере, никогда не кривила душой. Всегда оставалась собой – дома, в магазине, на улице. И у нее в голове не укладывалось, как это можно проткнуть себе бровь серьгой или разгуливать в рванине, кое-как скрепленной булавками. Она не собиралась притворяться, что одобряет подобных отморозков, только потому, что они покупатели.

Тарик, словно угадав мысли жены, отодвинул тарелку и встал.

– Слишком остро! – бросил он.

– Ты почти ничего не съел.

– Нет времени. Я должен идти.

– Но я не могу ждать, пока ты вернешься. У меня суп стоит на плите.

– А дочери на что? Неужели не разберутся с супом? – Тарик, дожевывая на ходу, надел куртку. – Жена, дело срочное. У меня возникли проблемы с поставщиком. Если я их не улажу, завтра нам нечем будет торговать. Останемся без молока, без масла, без яиц. Даже без хлеба.

– А далеко ты собрался? – со вздохом спросила Мерал.

– На другой конец этого чертова города.

Тарик поехал на автобусе. Метро он не любил. Ему неприятно было сознавать, что он находится глубоко под землей. После смерти все мы уйдем под землю, но зачем отправляться туда, пока мы еще живы?

Район Юго-Западного Лондона, по которому он ехал, был ему совершенно незнаком. Ехать было далеко, автобус полз медленно, но, по крайней мере, сегодня водители не бастовали. Мысленно досадуя на то, что ему приходится тащиться в такую даль из-за простого недоразумения (так, во всяком случае, считал Тарик), он прикидывал, как лучше повести разговор с менеджером. Человек, звонивший по телефону, сказал, что контракт, который Тарик заключил с их фирмой, более не действителен. Безмозглый кретин! Тарик извлек из внутреннего кармана сложенный листок и еще раз скользнул глазами по датам. Этот чертов менеджер сгорит со стыда, когда он сунет контракт ему под нос. Может, для того, чтобы загладить неловкость, ему предложат значительную скидку. В любом случае проблему следует разрешить безотлагательно. В этой жизни он всего добился сам, и он не позволит каким-то тупым бюрократам разрушать дело, которое стоило ему стольких трудов, пота и крови.

Тарику пришлось два раза пересаживаться на другой автобус. С ощущением, что путешествие длилось несколько часов, он наконец сошел в Брикстоне. Хотя день был холодный, солнце вдруг выглянуло из-за туч, неожиданное, как сделанный без повода подарок. Люди высыпали на Голдхарбор-лейн, наслаждаясь солнечными лучами. Тарик смотрел на английских детей, на их красные носики-кнопки, бледную кожу и удивлялся тому, как легко они одеты. Турецкие матери вечно напяливают на своих малышей кучу всяких одежек, превращая их в подобие капустных кочанов. А англичанки позволяют своим отпрыскам в разгар осени расхаживать в шортиках и легких куртках. Некоторые дети были даже без носков. Интересно, почему они не мерзнут? За годы, проведенные в Лондоне, Тарик так и не мог понять, как англичане ухитряются привыкнуть к своему мерзкому климату.

Ему отчаянно захотелось зайти в кафе и выпить чашку чая, но его бюджет не предусматривал подобной траты. Тарик был единственным из всего семейства Топрак, у кого хватало мудрости и силы воли, чтобы откладывать на черный день. Впрочем, откладывает ли деньги Халил, он не имел понятия. Халил был отрезанным ломтем, жил в Австралии и не интересовался тем, как идут дела у его родственников. Что касается Эдима, тот был безнадежен. Он играл и все, что удавалось выиграть, тратил на эту дрянь, русскую стриптизершу, о которой все говорили, но которую Тарик ни разу не видел.

Тарик прошел мимо обувной мастерской, магазина религиозной литературы и довольно убогой на вид благотворительной лавки. Вся улица, застроенная одинаковыми домами из красного кирпича, выглядела пустынной. Пешеходов почти не было. Даже кинотеатр здесь казался каким-то реликтом, сохранившимся с незапамятных времен. Этот город был слишком стар. Полон напоминаний о прошлом. Однажды Тарик, вскапывая клумбу в собственном садике, обнаружил в земле шрапнель.

Интересно, как там справляется в магазине Мерал, гадал он. Если жена намерена помогать ему в торговле, ей придется срочно подучить английский. Может, стоит купить ей карманный словарик и каждый день заставлять ее запоминать хотя бы пять слов? Все эти годы Мерал жила в замкнутом мирке, где все говорили по-турецки, и никаких проблем с языком у нее не возникало. Но теперь Тарик понимал: дальше так продолжаться не может. В конце концов, с годами он не становится моложе. И на нем лежит двойной груз, ведь приходится заботиться не только о собственной семье, но и о семье брата.

Кстати, Мерал не умеет обходиться с покупателями не только потому, что плохо понимает их. Она слишком застенчива, относится к людям подозрительно и настороженно и не желает быть с ними любезной. Странно, но факт: женщина, которая всю жизнь обслуживает своих близких – мужа, детей, родственников, не способна заставить себя обслуживать чужих людей. А он, Тарик, дома ни разу пальцем не пошевелил, а для покупателей готов расшибиться в лепешку.

Солнце снова исчезло за завесой туч. Судя по всему, собирался дождь. Тарик ускорил шаг. Наконец он увидел нужный ему дом.

Встреча прошла совершенно не так, как планировал Тарик. К менеджеру его не пустили, сообщив, что у того важные дела. Разочарованный Тарик сунул контракт заместителю, и тот указал ему на пункт, из которого следовало, что компания-поставщик может потребовать изменения условий соглашения и даже разорвать его без предварительного уведомления. Тарик заявил, что найдет другого поставщика, в ответ ему пожелали сделать это как можно быстрее.

Двадцать минут спустя, когда Тарик вышел на улицу, на душе у него было до крайности паршиво. Ничего, мир не перевернется только потому, что он порвал с этой дерьмовой компанией, говорил он себе. Он посоветуется с другими владельцами магазинов в Хакни и найдет поставщика ничуть не хуже. Единственная проблема заключалась в том, что Тарик любил советовать, а не спрашивать совета. И он дорожил своей репутацией человека, который в чужих советах не нуждается. Проходя мимо кинотеатра, Тарик остановился и принялся разглядывать афишу.

Тарик не был любителем кино, но личность великого фокусника вызывала у него любопытство. Парень, который способен целым и невредимым выбраться из плотно закрытого бака с водой, куда его сунули вниз головой, предварительно сковав цепями по рукам и ногам, заслуживает внимания. Тарик вошел в фойе и огляделся по сторонам. Он заметил стенд, посвященный картине: фотографии, газетные рецензии. К своему разочарованию, Тарик обнаружил, что это старый немой фильм. Естественно, черно-белый. Неужели находятся люди, готовые смотреть подобное старье?

Словно отвечая на его вопрос, двери зала отворились и на пороге появилась парочка. Сеанс только что закончился, и немногочисленные зрители вышли в фойе. Среди них Тарик увидел женщину, которая двигалась к выходу, опустив голову и уставившись в пол.

Тарик невольно шагнул в ее сторону. Вне всякого сомнения, то была его невестка. Он уже собирался окликнуть ее, спросить, каким ветром ее сюда занесло, и предложить вернуться домой вместе, как вдруг к Пимби подошел какой-то мужчина средних лет. Он взял ее под локоть, прошептал что-то на ухо и протянул клочок бумаги, который она с улыбкой взяла и тут же спрятала в карман.

Ошеломленный Тарик стоял возле афиши, гласившей: «Никто на земле не может лишить Гудини свободы», взирал на все это, не в силах двинуться с места. В голове у него царил сумбур, взгляд метался по сторонам.