Глава 11

— Славя, я… я очень рад, — промямлил, наконец, в трубку Илья. — Это здорово! — Парень изо всех сил постарался придать своему голосу бодрые нотки.

— Я тоже очень рада, Илюша, — со странным выражением ответила ему Славя. — Согласна с тобой, дорогой, у тебя получилось действительно здорово, ничего не скажешь. Ты можешь собой гордиться. Ты же любишь детей?

— Конечно, Славушка. Я люблю детей. — Разговор явно клонился куда-то не туда, но Илья плохо представлял себе, что говорить в такой ситуации. Вроде как надо улыбаться, радоваться и делать жене комплименты, излучая всем своим видом безграничный восторг от прибавления в семействе. Детки-симпантки у Ильи уже были. А вот общаться с беременной женой ему еще не приходилось.

— Я надеюсь, что ты очень любишь детей, — вкрадчиво продолжила Славя. — Потому что я, Илюша, закажу детскую коляску. Золотистого такого цвета… наполовину, а наполовину фиолетовую, сдвоенную, на обоих детушек. И ты, — в голосе Слави зазвенели металлические нотки, — ты, гад, будешь ее лично, на глазах у всех, возить по всей базе или еще где-нибудь, где мы будем жить, гулять с детьми, менять им пеленки и кормить их молочком из бутылочки! Лично ты, а не симпантки или твоя някнутая Скада.

— Славя, ну что ты такое говоришь…

— Это будет твоим долгом Илюша. И не только это… И не смей даже пытаться от него увильнуть. Иначе мы с Ленкой устроим тебе такую семейную жизнь, что небо с овчинку покажется! Чтобы думал впредь головой, а не другим местом, когда жене изменяешь!

— Славя, не пугай меня, не надо. Успокойся, дорогая. Тебе вредно сейчас волноваться.

— А я уже не волнуюсь, — Славя действительно немного успокоилась. — Теперь ты волнуйся. Мы с Леной хорошо так поговорили, насчет нас двоих, тебя, детей и вообще по душам. И обо всем договорились, молодой папаша. Тебя ждет впереди насыщенная и интересная семейная жизнь, и не смей вешаться, пока не искупишь в ней все свои грехи. — Славя сделала паузу и продолжила уже другим тоном. — Илья, я не понимаю, почему я тебя простила. Где моя гордость? Вообще не понимаю, этого не должно было случиться, но поди же ты… Может это няш? Или я ненормальная? Ладно, Ленка с их отношением к мужикам в стае как к у пчел к трутням, но я? Я должна, просто из элементарной гордости должна была, взяв ребенка себе, отдать тебя Ленке в стаю, раз уж ты ей так нужен, и найти себе нежного, ласкового и домашнего парня, который любил бы меня и хранил бы семейный уют. Но не могу. Наверное, это мое наказание за непомерные амбиции. И вот теперь мне приходится…

Самое страшное, что Илье нечего было сказать жене. Не было у него слов. Врать, что он любит лишь ее одну? Но он любит Лену тоже. Все равно выбрать одну из них? Он уже один раз выбрал, не помогло… Как выбрать, если он обязан жизнью обеим и обе носят его ребенка? Застрелиться? Заманчивая идея, честное слово, но этим он не выплатит свой долг ни одной из инопланетянок, не говоря уж о долге перед не родившимися еще детьми. Радоваться намечавшемуся гарему? Да это же кошмар для всех троих. Поставим простейший мысленный эксперимент от обратного: это не он живет с двумя девушками, а наоборот — делит Славю с другим мужиком. Сразу поплохело? А ведь именно в эти условия попадают Славя и Лена если они о чем-то там насчет него договорились, как ему намекают. Все это грязно, плохо и подло с его стороны. Какой же он все-таки конченный, последний гад.

— Ты чего опять затих? — подозрительно спросила Славя.

— Думаю над сказанным, — сдавленно просипел в трубку Илья. Видимо, было в его голосе что-то трагическое, что заставило девушку прервать свой монолог.

— Проникся содеянным что ли? — Удивилась Славя. — Это хорошо, дорогой, раскаяние — первый шаг к исправлению. Слушай Илья, ты это… полегче давай. Не бери в голову, а то еще вскроешься, как ленааа, я помню, как ты на Славии с тоски в дуло своему автомату смотрел. Или в бега от нас с Ленкой ударишься. У тебя, дурака, на это ума хватит. Не надо нам такого, папаша, береги себя, тебе еще наших с тобой внуков нянчить… Илюш? Ты где там? Расслабься, не надо быть таким серьезным. Мы же с тобой и Ленкой лучшие друзья, разберемся как нам дальше жить. А дети — цветы жизни. Все будет хорошо, Илья, не кисни.

— Славя, ты вроде про какие-то проблемы говорила? В смысле, у всех рас? Что случилось? — Решил попробовать сменить тему беседы Илья. Славя, похоже, уже выговорилась, поэтому номер прошел.

— Много чего случилось, — вздохнула девушка. — Но главная проблема в том, что нам всем скоро будет нечего есть. Не говоря уж о том, чем кормить прибывающих колонистов.

— То есть? Уточни.

— Не растет ничего, Илья. То, что зима наступила очень рано, еще полбеды, на полноценный урожай в этом году мы и не рассчитывали. Но замкнутые агрокомплексы развернули, с энергией для обогрева, светом и удобрениями все нормально. Проблема оказалась в том, что семена для них взяли генномодифицированные, специальных высокоурожайных сортов-скороспелок. И мы с землянами, и ленааа. Все же хотели больше пользы за меньший объем. Я сама в империи сорта подбирала: соя модификация шесть, рост за шестьдесят дней, картофель модификация три, рост за тридцать пять дней, пшеница и рис модификация пять. Пару урожаев к весне бы сняли. А наши семена не растут. Вообще всходов нет, никаких, зерно как мертвое.

— Может с агрокомплексами что-то не так?

— Все с ними так. Местные сорта прорастают, проверено. Только нам что с того? Весь семенной фонд экспедиции оказался не годен, разве что съесть его. До весны как-нибудь протянем на запасах, а дальше что? Что сеять, что есть? Голод начнется, а еще колонисты прибудут… И Тихонов ваш отличился… Я его уже убить готова. Император вроде разумный нормальный мужик. Я думала, он и руководителя экспедиции толкового подберет. Хотя по затее с твоим трибуналом уже должна была понять, что с консулом все плохо. Моя вина, не сообразила вовремя.

— Что он отчебучил? — напрягся парень.

— Начал продразверстку у лисьеухих, раз их сорта пшеницы и овощей растут. И выгреб все их зерно для себя на посев. Вообще все, представляешь? Амбары у местных опустошил досуха. Дескать, на них плевать, смотрящие разрешили. Пусть с голоду помирают, зато мы хоть что-то вырастим. Ладно, решение отобрать зерно в некоторой степени здравое, я понимаю. Но надо же было, во-первых, местным хоть что-то оставить на посев, а во вторых забранное «живое» зерно поменять на наше «мертвое», оно все равно не растет. А лисьеухие бы протянули на нем до весны, они же на нас потом в полях работать будут. А он тупо отобрал все — сдохните от голода и не волнует. Местные чуть ли не бунт подняли, пришлось нам с Леной им немного из своих семенных запасов подкинуть. Ну не смотреть же, как рядом с нами голодной смертью живые разумные умирают. Так он мне за это претензию выдвинул — дескать, я нарушаю долг союзника и вассала и отдаю зря его зерно. Представляешь? Его, бл…ть, оказывается, зерно. — Вконец рассвирепела Славя. Раньше Илья таких слов от нее не слышал. — И приказывать мне начал — отобрать у местных выданное.

— Беспредельщик. Тот-то он мне сразу не понравился, — согласился с женой Илья.

— В общем, я отказалась, сказав, что я землянам союзник, а не подчиненный, а вассал я только русскому императору, а не всякому придурку-консулу. Слово за слово, он мне еще и тебя припомнил. Не любит он тебя крепко. Максимов ему возражал, так он его под арест посадил… Короче, плохо у нас все, не общаемся. Люди из второго совместного батальона по приказу Тихонова ушли, сидим теперь с землянами врозь и смотрим друг на друга через заборы и прицелы. Правда, Ленка взяла мою сторону и это Тихонова немного отрезвило, перестал из себя повелителя строить. Повторных изъятий зерна, из того что я дала местным, он проводить не стал. Но и нам из конфискованных у лисьеухих семян не дал и килограмма, все для себя в своих агрокомплексах посеял. Добром это не кончится… Поэтому ты со своей ссылкой не затягивай, времени нет. Разбирайся с нашим делом быстрее и давай обратно. Что ты сейчас с батальоном делаешь?

— Сижу в деревне у моря, Славя. Охотой занимаемся, думаем о рыбалке.

— Илья, какая охота? Какая рыбалка? Ты же помнишь, о чем мы договаривались?

— Помню. Форс мажор, дорогая. Я где-то воспаление легких подхватил. Не могу пока надолго встать с постели.

— Что? Почему ты мне сразу не сказал!? Ты болен? Так Илья, хватит ерундой страдать. Я прямо сейчас отправлю к тебе с орбиты челнок и забираю лечиться на «Согревающий свет». Батальон пусть грузится по машинам и едет на базу славей. В свете последних событий на прикрытие и политесы мне уже плевать.

— Не надо. Мне уже гораздо лучше. Славя, ты главное не волнуйся и не дергайся, тебе вредно. Мне нужны еще пару недель, может чуть больше. Все пока остается в силе, план не меняем.

— Илья, я сказала что отправлю челнок, значит отправлю. Собирайся.

— Не сметь отправлять челнок! — Вот тут Илья разозлился сам. — Выполняй мои приказы, Славя, и давай без самодеятельности! Все идет по плану. И смотрите там с Ленкой не наглейте, войнушки не устройте. Ссорься с Тихоновым как хочешь, он материал отработанный, нам это только на руку. Но крови между людьми, славями и ленааа быть не должно. Ни в коем случае. Понятно?

Славя молчала, но Илье казалось, что он слышит ее дыхание в трубке.

— Славя, я еще раз спрашиваю, тебе все понятно? — тоном мягче переспросил парень.

— Да Илья. Мне все понятно. Крутой ты что-то стал в последнее время, даже не знаю, нравится ли мне это. Но я сделаю, как ты скажешь.

— Вот и умничка. Береги себя и ребенка. Лене привет. Раз я батька, я все и разрулю, не волнуйтесь, девушки. Все, давай, до связи.

Илья только успел выключить прибор и убрать его в сторону, как прикрывающие пространство между печкой и потолком занавесочки отодвинулись и показалась голова Скады.

— Батька, что кричишь? Ты с кем-то разговаривал? Что-то случилось?

— Спи, Скада, все нормально. Ничего страшного не случилось. Водички только принеси мне, пожалуйста, если уж встала. Что-то горло пересохло.

— Сейчас, Илья. В печке горшок с морсом еще тепленький, тебе холодного нельзя. А зимой тут все холодное, везде снег, из-под одеяла вылезать не хочется, — Скада от души зевнула, прикрыв рот рукой. — Я бы сейчас легла как медведь в берлогу и спала до весны, — добавила девушка.

— Нельзя нам до весны спать Скада, — серьезно сказал парень.

— Почему? — Улыбнулась девушка.

— Чует мое сердце, что к весне боеспособность батальона серьезно упадет. Если не критически. Зимой надо успеть все сделать.

Весь следующий день комбат был как пришибленный. Заснуть после разговора со Славей удалось лишь под самое утро. И тут же пришлось просыпаться. Потому что деревня же… Зорьку надо доить и все тут, никуда не денешься, а пока не подоили она недовольно и громко мычит. Лунтик и Фунтик оголодали и начали жалобно хрюкать и повизгивать, требуя законной баланды, да так что через стенку в избе слышно. Илья их понимал — кабанчики в своем праве. Раз уж их завели, то хозяева их могут зарезать на сало, но кормить до этого момента обязаны. Петуху, неугомонной птице, приспичило с утра раскукарекаться как ненормальному. И, кстати, он с курами тоже хочет поклевать чего-нибудь съедобного с утреца. Горница за ночь выстыла, пора топить печь, чтобы согреться и приготовить еду. Хорошо еще, что инопланетянки потихоньку начали к деревенской жизни приспосабливаться, делают все споро и быстро. Как будто с детства в деревне…

Ллайда с тихим вздохом встала с лавки, отодвинув теплое одеяло, печально посмотрела на темное утреннее окно с морозными узорами, зябко поежилась со сна, и пошла доить корову. Ее Зорька почему-то любит и доверяет свое вымя ловким пальчикам мастер-ножа, не пытаясь двинуть копытом меж глаз. Стао уже запаривает наскоро приготовленным с помощью батареи и кипятильника кипятком вчерашние объедки вместе с картофельными очистками для свиней. Максим принес дрова и разжигает печку, Скада, нацепив расшитый голубыми цветочками фартук, уже возится по кухне, послав Лоду покормить кур. Ллейда и Сфео, на правах начальства, к домашнему хозяйству не прикасаются. Оделись потеплее, нацепили оружие, и свалили на обход батальона, проверять посты и бойцов, живущих в других дворах. Однако к завтраку они вернутся, можете быть уверены. Но самая тяжелая работа, по мнению Ильи, досталась ему. Приходится лежать на печи под одеялом, философски взирая сверху на утреннюю суету, выздоравливать и думать думу, как им всем жить дальше. Разве такое кому-то доверишь? Все сам, все сам.

По всему выходило, что скорого похода в новые руины не избежать. С наступлением холодов общение селян с Одонатами прекращается, хладнокровные слуги синекожих то ли впадают в спячку, то ли сидят безвылазно внутри. Возможно, местный хозяин подземелья про объявившийся батальон еще ничего не знает. Оно и к лучшему. Потому что в этот раз задача предстояла неординарная. С Одонатом требовалось поговорить, а еще лучше — склонить его к сотрудничеству. В конце концов, у далззаа это получилось. Правда, неизвестно как. Можно, конечно, выйти через жену на связь с Леной и попросить ее выбить сведения из Ар Сайнд. Возможно, Лена это уже сделала сама, в отношении далззаа она гуманизмом не страдает, и запытать причастную к нейтасской резне красноглазку ей ничего не стоит. Хотя нет, вряд ли. Скорее всего, она предъявит ее вожатой в целости, так для карьеры полезнее, а Лена не столь проста и бесхитростна, как пытается казаться. Кроме того, Илье идти этим путем не хотелось. Он хочет заявить себя на Ковчеге как самостоятельную силу? Тогда надо делать все самому, работать на репутацию. Вот только бы здоровья побольше. Надо бы еще с недельку отлежаться. Гнуть и ломать Одоната не так просто. Хотя, что мне этот Одонат, — вздохнул в такт своим мыслям Илья. — Забить Одоната не проблема. А вот жить дальше вместе со Славей и Леной? Или что они там придумали, о чем договорились? Вот где кошмар.

— Куда ты такой прешься? — Заругалась внизу на Максима Скада.

— Так ты же сбросила по связи сообщение всему нашему отделению идти завтракать? — Оправдывался парень. — Я есть хочу, хозяюшка, все утро опять дрова колол.

— Сбросила, — уперла руки в боки инопланетянка, ее коса гневно подрагивала, оплетя талию. — Завтрак готов. Я тебя спрашиваю, куда ты прешься с такими ногами? Со двора, весь в снегу и в хату.

— Так снегопад же…

— Тебе трудно было в сенях веничком обместись? Для кого я его туда поставила, спрашивается? Всем по сто раз повторять надо? Мы с Лодой и Карри совсем недавно полы вымыли…Иди обметайся от снега, раздевайся и садись за стол. Руки вымыть не забудь. И дверь прикрой поплотнее, а то напустил тут холодного воздуха, того и гляди батьку застудишь, — сердито продолжила девушка. Потом крикнула, повернувшись к печи, — Илья, спускайся потихоньку. Завтрак готов.

— Иду, — отвлекся от своих размышлений комбат и начал тихонько слезать с печи.

— Вот это другое дело, — похвалила внизу Максима девушка. — Молодец Макс. Садись, сегодня у нас омлет из свежих яиц со вчерашней зайчатиной. Еще я приготовила тюрю на рассоле с укропом, вареными яйцами, картошкой и солеными огурцами. Специально для страждущих после вчерашнего. Хлеб в печи подходит. Сейчас все наши подтянутся и можно завтракать.

— Если хочешь зайцев кушать, надо нашу Скаду слушать, — невпопад пошутил Илья. — Совсем парня застроила. — Скада, ты где так научилась мужиками командовать?

— Да нигде, Илюш.

— Скажи уж, не мнись. Я же вижу….

— Ладно… Мне мама объясняла, по-научному… Парни, как существа стоящие на более низкой ступени развития, по своей природе обычно ленивы и в умственном плане устроены крайне просто, — пожала плечами инопланетянка. — Поэтому с ними лучше всего работают самые простые методы. Мужа надо периодически ругать, чтобы он в тонусе держался и не расслаблялся сильно. Но при этом всегда следует соблюдать золотое правило воспитания своего мужика: не изматывай его постоянными придирками и будь справедлива, соблюдай баланс. Если уж ругаешь за плохое, то и за каждое хорошее дело, даже за самое маленькое, обязательно мужика хвали. Не ленись воспитывать, не скупись на похвалу, вырабатывай у него правильный условный рефлекс. Плюс любовь к парню и немного няша, и будет тебе семейное счастье. Но это у нас на Славии… На Земле, наверное, все по другому, я ничего такого не утверждаю. Просто поступаю, как мама учила…

— Ты знаешь, в этом что-то есть, — озадачено сказал Илья. — Какое-то рациональное зерно. Но вообще-то к земным парням это не относится, и такой подход у нас не сработает.

— Конечно, не сработает, Илья, я согласна. Ты во двор?

— Да, на секунду, подышу свежим воздухом и Ллейду со Сфео встречу. Они уже подходят, надо буквально парой слов перед завтраком перемолвиться.

— Шапку надень! Надень, а то ругаться буду, ты еще не здоров.

— Ладно, — натянул Илья на голову меховой капюшон от тулупа лисьеухих.

— Вот и молодец, Илюша. Не задерживайтесь там, я хлеб уже достаю из печи.

— Как скажешь, Скада.

— Она его сначала тихо так, скромно попросила, — уважаемый староста Карчхона, мы изгнанники, а сейчас зима. Нам нужна еда. — Ручки под подбородком сплела, плечики опустила, голосок жалобный.

— Представляю себе… Продолжай, интересно рассказываешь.

— Он Ллейде в ответ: уходи, пришлая, нету у нас ничего. Своим не хватает. А у самого морда хитрая, а уши торчком! Сразу видно, что жлоб.

— И что Ллейда? — живо поинтересовался у Ллайды Илья.

— Дайте хоть немного, — просит, чуть не плачет. — Иначе я подумаю, что вы меня совсем не уважаете, господин староста. Как-то так.

— И?

— Купился он, батька. В Карчхоне из нашего села еще никого не было, мы выясняли. — За что тебя, говорит, уважать, раз вас выгнали. Не дам ничего.

— А она?

— Все как ты советовал батька. Сразу боевой оскал мастер-ножа на все лицо и мне рукой отмашку делает. А я прямо с саней по курятнику как вмажу! У меня же готовый к бою рассекатель под рогожкой… Доски и щепа во все стороны, пух, перья летят! Драйв! Видел бы ты местных в этот момент… Шок и трепет! А Ллейда орет — сейчас все ваше село разнесу по бревнышку! Тащи зерно гад! Сотню мешков! Ну и Максим из пулемета с других саней поверх голов, как даст очередь… Староста с помощниками аж в снег сели.

— А дальше?

— Тут Сфео ей руку на плечо кладет и говорит — остынь ненадолго, Ллейдочка. Староста Чхон ошибся, у него для нас есть немножко еды. — Потом подошла к старосте, протянула ему руку, чтобы помочь подняться и говорит, — если вы меня выслушаете как следует, мы сможем заключить взаимовыгодное соглашение, господин Чхон. Но если нет, то я за свою подругу не ручаюсь. Понимаете, когда ее не уважают, она совсем бешеная. А вы отвечаете ей без уважения, вы даже не называете ее госпожой. Это плохо… А хуже всего, если о вашем поведении узнает сам Батька.

— В общем полный успех, так Ллайда?

— Двое саней с мешками с зерном, картошкой и овощами доверху нагрузили и тащили за рейдмобилем прицепом. Правда, отобрав еду, подарили пару блоков световых липучек, несколько фонариков, силовую пилу для валки леса с аккумулятором. Все лучше местных лампадок на топленом жире и восковых свечек. Товар грошовый, а спрос на него большой, со светом у местных совсем плохо. Особенно зимой. Лекарств еще им немного подбросили и всякой бытовой мелочевки.

— Неплохо. И все же, зря вы так, — подвел итог Илья. — Я вам советовал поиграть с местными в доброго и злого следователя, а не цирк устраивать. Зачем выделывались?

— Так мы сделали все точно так же, как у вас на Земле принято. Помнишь, мы перед выездом за продовольствием всем отделением после ужина фильм смотрели, как ты сказал «из земной классики». Вот Ллейде со Сфео и пришло в голову применить вашу классику на деле, раз ее в обучающих фильмах показывают. По дороге мы фильм обсуждали, Сфео и говорит: добрым словом и улыбкой, можно добиться от местных гораздо большего, чем просто добрым словом. Будем сочетать. Но улыбку мы, подумав, заменили на рассекатель, из пожарной безопасности, чтобы деревню случайно не спалить.

— Нда… Ллайда, вот еще… Скажи мне, как у тебя рука на целый курятник поднялась? Я помню, ты курицу жалела.

— Так батька, курятник с курами — это боевая цель в операции, я его через прицел вижу. Ничего личного, это моя работа. А курочка — просто несчастная птица, она живая, теплая, в моих руках сидит и на меня смотрит. Стао сказали ее резать, пусть она и режет. Разница…

— Ясно…

Илья только вздохнул. Действительно, зимой в деревне все-таки скучно. Особенно вечерами. Боевой подготовкой особо не позанимаешься, жаль патронов, энергии и расходников. Рабочих рук по хозяйству хватает, даже с избытком. Лисьеухих к хозяйственным деревенским работам Илья не привлекал, наоборот только требовал показать, что и как, а работать заставлял своих бойцов. Не потому, что ему было лисьеухих жалко, а потому, что хороший барин должен знать, как и чем живут его крепостные и разбираться в деревенском хозяйстве. Потом пригодится, когда он своих бойцов будет наделять деревнями, руинами и подданными, а пока пусть пройдут своеобразную «учебку». Пока еще на Ковчеге индустриальная цивилизация заработает… А править местными надо. Кроме того, солдат должен быть занят. Иначе он начнет в деревне мыкаться по местным бабам и пить самогонку. Первая проблема в их батальоне проблемой не была, его разнополым бойцам хватало общества друг друга. А вот вторая… были уже звоночки. Лисьеухие самогон гонят — проверенный факт. Мастер-ножи в каждом отделении есть, и если уж товарищи попросят их достать самогонку, то они ее достанут, как их не контролируй. Так что, несмотря на плотный контроль начальства за жизнью подчиненных, проблему досуга бойцов следовало решать. Идея вечерних киносеансов прошла на ура. А что? Фильмов в памяти компьютеров хватает, активировать коммуникатор командира отделения как проектор можно, побеленная стенка печки — чем не экран, если фильм старый и не голографический? В каждом дворе обычно расквартировано одно отделение, вот пусть и устраивают просмотр в рамках повышения культурного уровня. Да и приятно, знаете ли, под вечерний чаек со Скадиными домашними пирожками посмотреть земной фильм или специфическую кинопостановку-тонаду славей из их жизни в трех-четырех действиях. В чаек начальство себе и добавить кой-чего может для настроения. Хотя, выбирать «Крестного отца» для просмотра всем батальоном, наверное, не стоило. Уж очень ассоциации наглядные получаются. Но теперь уж ничего не поделаешь, научил инопланетянок на свою голову…

— Слушай, Ллайда, — Илья тихонько оглянулся по сторонам. Никого в комнате кроме них и Скады не было, но Скада болтать про его дела не будет. Разговор был не очень-то простым, Илья бы не хотел, чтобы его содержание дошло до Лены. Ллейда, конечно, проверенная в боях соратница, командир и товарищ, но она к Ленке относится с пиететом. А вот Ллайде Лена когда-то после драки в земном кабаке приказывала вскрыться, и лишь Илья отмазал инопланетянку от сей печальной участи. Лучше провести этот разговор с ней. Не давала Илье покоя одна мысль… Он даже справки по пчеловодству навел и кое-какие аналогии его неприятно удивили.

— Хотел тебя спросить: а почему вы нас так здорово кормили, на вашем звездолете? А сами ели очень скромно? В батальоне нормы питания для всех устанавливаю я, но там? Чей был приказ?

— Приказ? — удивилась ленааа. — Не было приказа. Это же естественно. Самцы… то есть извини батька, мужчины, должны питаться лучше всех. Ленааа всегда хорошо кормили своих мужчин.

«Пока длится сезон сбора меда, пчелы любят трутней», — вспомнил Илья строчки из энциклопедии. «Каждого трутня кормят от двух до четырех рабочих пчел, он постоянно окружен заботой».

— А кем у вас в стае работают мужчины, Ллайда? — вкрадчиво спросил парень. — Или занимаются политикой? Может быть они идут в ученые или мастер-ножи?

— Зачем мужчинам работать или воевать? — нахмурилась девушка. — Их мало, поэтому их следует беречь. Раньше такое, говорят, было, но после предательства большинства мужчин и войны с далззаа — нет. Илья, это же мужики, пойми. Они для другого предназначены. Стае нужны дети…

«Трутни не участвуют в сборе пыльцы и не вырабатывают меда. У них нет жала и они не охраняют улей. Единственное их предназначение — оплодотворять матку. Оплодотворивший матку трутень немедленно погибает»

— Что это ты поежился так, батька? — Спросила Ллайда.

— Сквозняк, наверное. Не бери в голову. Ллайда, а если самец ленааа не может больше делать детей, он как дальше живет? Ну вот случилось такое, заболел например, старый стал. Что с ним делают?

— Такой самец стае как таковой уже не нужен, — покачала головой девушка.

«Когда сезон сбора меда оканчивается, а матка оплодотворена, пчелы перестают кормить трутней. Когда трутни совсем ослабеют, пчелы выкидывают их за пределы улья. По трупикам трутней возле улья осенью, пчеловод может судить о здоровье пчелиной семьи».

— А раз он стае больше не нужен, вы его перестаете кормить? Или выгоняете? — Спросил Илья.

— Что? — наморщила лоб Ллайда. — Почему? Илья! — Наконец, до девушки начало что-то доходить. Ты с кем нас сравниваешь? С какими-то насекомыми?!

— Тише ты, не кричи. Ни с кем я вас не сравниваю, просто разобраться хочу. Момент тонкий, поэтому прошу тебя, объясни все как есть. Мне один раз уже Лена объясняла, но есть кое-какие несостыковочки, между тем, что мне она говорила и тем, что я наблюдаю.

— Илья извини, но этот разговор тебе лучше продолжить с Леной. Это особые дела стаи, очень личные. Ты мой командир и… даже больше чем командир, ты мне как свой в стае. Но я на эту тему больше ничего не скажу, — Ллайда побледнела, но вид у нее был самый решительный.

— Хорошо. Не пытать же тебя, — улыбнулся ей Илья. — Не скажешь, значит разговор окончен. Только видишь ли, Ллайда, для меня эта тема тоже, получается, очень личная. Да и тебя на самом деле это все касается. Тебе же нравится Максим, не так ли? Нравится. Не хочу тебя шантажировать, но если он захочет написать с тобой рапорт об отношениях, я объясню ему какие у вас в фиолетовой стае порядочки. Он мне тоже не чужой. Объясню, как понял. А понял я, что мужиком быть у ленааа веселого мало. Плохо кончится.

— Это все не так! Ты ничего не понял!

— Тогда объясни мне, где я заблуждаюсь.

Ллайда посидела с минутку, потом налила себе в кружку воды и выпила залпом. Поднялась с лавки и начала ходить по комнате. Решение давалось ей непросто.

— Мы не перестаем кормить бесплодных, старых и больных самцов, — сказала, наконец, девушка. И не выгоняем их из стаи. Мы же разумные и моральные ленааа, как ты мог такое про нас подумать? Но должна признать, что в снабжении по второй иждивенческой категории хорошего мало. Один брикет водорослевого корма в день и место в пещере для социального балласта — не самое приятное, что может произойти. Долго не протянешь…

— Согласен. Полностью.

— Но эта участь лишь самых ленивых и самых гадких самцов! Высокомерных, злых, думающих лишь о себе, плохо работающих. Тех, которых вы называете чудак на букву м.

— Опять не понял, Ллайда. Разверни.

— Да все ведь на поверхности Илья. Да, основное предназначение самца — делать детей и давать ленааа свою любовь. Мы пробовали опыты с искусственным осеменением. Но это не то, подобный подход уничтожает сам дух стаи. За что воевать, если и мужчины не увидишь? Дети должны делаться естественным путем, ленааа должны знать мужчин и проводить с ними время, встречаться, флиртовать, релаксировать, иначе просто психика не выдерживает. Любовь должна быть. Особенно во время войны. И если мужчина относится к своей работе с душой и самоотдачей, делится со своими ленааа любовью и теплом своего сердца, а не просто, как вы говорите «трахается», если он оставляет у своих партнерш прекрасные воспоминания и красивых, сильных и умных дочерей, то разве же бросят они его в старости или немощи? Нет. Поделятся в складчину частью своего социального ресурса, возьмут к себе жить, не оставят одного без присмотра в болезни. Благодарить хорошего мужчину — это добровольный долг, но не обязанность. Если же мужик ухитрился за время своей работы не оставить о себе у партнерш ни единого хорошего воспоминания, то кто ему виноват, что потом он оказался никому не нужен? Он, получая свой усиленный паек самца и привилегии, работал на стаю кое-как. Его кое-как покормят за счет стаи, когда придет срок. Это же не из жадности в стае такие порядки. Просто у мужчины должен быть стимул держать себя в форме как можно дольше и делать свою работу хорошо и с любовью.

— Охренеть, — прервал монолог Ллайды Илья. — Это просто охренеть. Нет слов. Как ты там говорила? — С душой надо трах… так, ладно, отставим это. А если, например, парень не хочет такой работы? Мечтает космонавтом стать или ученым, а не… проституткой?

— Какая проститутка? — взвилась Ллайда. — Я знаю кто это такие, но у нас не так. Самцу никто не может навязать свою волю, а платить ему, пока он не вычеркнут из реестра производителей, нельзя. Его шикарное содержание, пока медкомиссия не покажет неприемлемое ухудшение его спермы и здоровья — общее дело всей стаи. Он сам выбирает, как и кого любить, с кем флиртовать, как и с кем лечь. Может послать любую не понравившуюся ему ленааа вне зависимости от ее положения… лесом. Он независим в решениях, на этом основан базовый принцип справедливости стаи — любая ленааа имеет равные шансы у самца. Но свое дело делать должен. Есть еще традиции — мастер-ножи грубоваты, но отказывать в краткой любви солдатам не принято. Особенно после рейда.

— А если он не хочет… быть гейшой?

— Что значит, не хочет? В стае все делают то, что нужно стае, а не что хотят. Если самец бесплоден с детства и не по своей вине, а медицина не помогает, то комиссия по делам мужчин при вожатой найдет ему другую работу. Но это именно исключения, которые решаются в индивидуальном порядке. Самцов слишком мало, чтобы использовать их не по назначению.

— И так у вас всегда было?

— До горячей фазы войны порядки были мягче. Самцов было побольше, они могли выбирать работу, они заседали в совете стаи и претендовали на власть. Но это было неправильно, это снижало эффективность. Поэтому права мужчин стали урезаться по мере усиления противостояния с далззаа.

— Вот они и восстали, сговорившись с красноглазками…

— Они не восстали! Илья, это предательство, только и всего! Самцы предали стаю! Что им не хватало, объясни мне?! Самая лучшая еда и одежда, работать и воевать не надо, рожать не надо. Возможность заниматься политикой и какое-то дурацкое право на выбор судьбы и профессии? Слышали мы эти подлые мужские разговорчики… Бред это все, предназначение мужчины не в этом и незачем подрывать нравственные устои стаи. Надо было раньше у них права отобрать и загнать в воспитательные лагеря, не было бы таких жертв.

— Ешкин кот, Ллайда, ешкин кот… — Илья сидел, обхватив голову руками. — Как у вас все запущено.

— Меня предупреждали, что не надо говорить об этом с земными парнями, — виновато сказала Ллайда, успокаиваясь. — Вы другие, и у вас все по-другому, я понимаю. Но ты сам этого хотел, батька.

— Хотел… — у Ильи в голове роилось сразу множество мыслей. — О чем-то подобном я догадывался, но догадываться и знать, это разные вещи. — Я понимаю, Ллайда, вы такие, какие есть, не мое дело вас судить. Тем более в вопросах морали и нравственности.

— У нас такой ерунды нету, — заметила, ставя на стол котелок с травяным взваром Скада. Естественно, она прислушивалась к разговору. — Мужчины, конечно, должны слушаться жену, но брак — это святое. Один муж и одна жена — никак иначе. Ну, в теории и на Славии, — вдруг, запнувшись, добавила девушка и, слегка покраснев, искоса посмотрела на Илью. Здесь другой мир. И другие порядки. Как здесь с нами будет, Батька? — Просто поинтересовалась она.

Илья хотел было ответить — так же как у нас. Но прикусил язык. А как будет у него лично? Все так сложно, блин… Парень посмотрел на сосредоточенные донельзя лица инопланетянок и вдруг понял, что вопрос вообще-то задан всерьез. И Скада и Ллайда смирились с тем, что стаи и клана тут больше нет. Их батальон теперь и стая и клан. И его слово может решить очень многое. Особенно если ему удастся реализовать задуманное со Славей.

— Не знаю, пока, девчонки, — пожал он плечами. — Но как в стае не будет. Это точно. Запомни Ллайда, мужчина — тоже человек. Рапорта об отношениях писать мне будете. И после рапорта с мужем, — чтобы никакого бл… То есть измен не потерплю. Корми и люби мужа вне зависимости от того как он с тобой в постели спит — душевно или не очень. А он тебя будет всю жизнь кормить и любить. Ты понимаешь, что если ты напишешь рапорт с Максимом, то больше ни с кем из мужчин, кроме него, тебе нельзя будет никогда? Все, до старости будешь есть один и тот же торт.

— Понимаю, — кивнула Ллайда. — Я же говорю, что вижу — у вас все не так. И все ленааа видят. У вас здорово! Если уж на то пошло, то свой целый торт лучше, чем обкусанные и облизанные кусочки с разных тортов, которые кто-то ел до тебя, и кто-то будет доедать за тобой.

— А ты как, Илюша? — нежно спросила Скада. — Сколько пирожных сможешь съесть зараз?

— А я вообще сладкого уже переел до тошноты! — Рявкнул парень. — Прекратить провокационные разговорчики! Распустил я вас…

— Значит так, — сказал Илья, оглядев аудиторию. В избе у печки собрались все свои. Но и их небольшая деревенская комната едва вмещала. Ллейда и Сфео, как главные начальницы, сидели за столом, неспешно попивая чай, Скада как всегда хлопотала на «подай-принеси» по кухне, чутко вслушиваясь в разговоры. Непростая девочка, себе на уме, но заняшенная и преданная. Кроме нее в горнице были Дима и Катя Жарова, правда, без симпантов. Максим, Стао и Ллайда как особо доверенные бойцы жались по стенкам и лавкам. Военный совет батальона можно считать открытым.

— Дела наши невеселые, — продолжил Илья. — Позвольте краткую вводную. Проще говоря, мы объедаем местных. У нас две с половиной сотни бойцов и кушать им надо очень хорошо и каждый день, а столько дармоедов натуральное хозяйство лисьеухих не тянет. Все что могли, мы из Норчола и окрестных деревень уже выгребли, но этого мало. Можно, конечно, взять больше. Но тогда лисьеухие начнут голодать и будут нас ненавидеть уже всерьез. Может даже перейдут к конкретным действиям. А начинать воевать с ними или уничтожать их мне не с руки. Не надо нам этого, мы ими потом еще править будем. Выбивать в округе последние остатки дичи, ехать еще куда-то, мыкаться так год, занимаясь рэкетом — это дурь. Да и не выход в нашем положении. На базе тоже все очень печально. Зерно, как я уже говорил, не растет, проблема с едой та же что и у нас. А вчера спецназ Великой Славии вместе с мастер-ножами ленааа провел против людей спецоперацию, угнав для себя все совместные десантные челноки класса орбита-ковчег-орбита. Раз Тихонов не поделился с ними отобранным у местных посевным материалом, слави и ленааа решили добывать его сами по отдаленным поселениям лисьеухих. Так же как мы, продразверстками, поэтому захватили для себя почти весь летающий транспорт.

— Стреляли друг в друга? — помрачнев, спросила Сфео.

— Не обошлось. Но убитых и тяжелых нет. Лена лично руководила операцией, все охранявшие челноки парни остались живыми, пока сидят в плену у стаи. Но помяли их, не без того, есть раненые с обеих сторон… Короче, война не началась, но разругались полностью. Дипломатические отношения прерваны, все очень плохо. Флотская группировка разделилась, сектора базы отгорожены друг от друга, духи всех трех цивилизаций, похоже, недовольны своими подопечными. В общем, толку нам тут мыкаться… — замялся Илья. То, что он собирался сказать сейчас, формально было изменой. Полной и окончательной без всяких скидок. Оглядел внимающих ему подчиненных, и решился. — Пора брать власть на Ковчеге в свои руки господа. Будем спасать новое отечество, кроме нас некому.

На всякий случай Илья подготовился немедленно парализовать любого, кто потянется к оружию. Но его предложение все приняли совершенно буднично, как будто давно ждали чего-то подобного. Скада даже не перестала жевать пирожок. Ллейда удивленно моргнула, но осталась на месте, не попытавшись потянуться к ножу. Дима и Катя продолжали серьезно внимать парню. И только Сфео, аккуратно поставив чашку с чаем на стол, сказала, — ну наконец-то! Я уже думала, не дождусь… Вообще-то это невозможно, Илья. Но у тебя же есть план? Излагай, мы все внимательно тебя слушаем.