Глава 6
ФАНТОМАС – ЭТО СМЕРТЬ!
Было восемь часов утра.
Избавившись от наручников, инспектор Жюв стремительно шагал в направлении замка Болье. Наконец он добрался до парковой ограды, где нос к носу столкнулся с господином де Преслем.
– Итак, – спокойно сказал Жюв, – я слышал, вас новости?
Судья взглянул на полицейского с нескрываемым недоумением.
– Судя по вашей физиономии, – не торопясь продолжал инспектор, – я вижу, что вы еще не в курсе. Что ж, должен вам сказать, что от вас требуется приготовить ордер на арест. После этого мы вплотную займемся господином Шарлем Ромбером.
Мсье де Пресль в изумлении отступил. Жюв невозмутимо повернулся и направился через парк к замку. Судья поспешил за ним.
– Послушайте! – воскликнул он. – На каком основании вы подозреваете господина Шарля?
Тяжело дыша, бригадир жандармов с трудом догнал широко шагавшего инспектора и услышал последнюю фразу.
– Еще бы! – воскликнул он.
Наконец Жюв снизошел и в двух словах описал судье то, что сообщил ему бригадир Дуссэ. Де Пресль был поражен и не скрывал этого.
– Однако… – начал он, но не договорив, остановился.
Его спутники тоже замерли у самого входа в замок. Они увидели, как входная дверь отворилась, и из-за не показался управляющий Доллон. На нем просто лица не было – волосы растрепаны, губы дрожат, взгляд блуждает.
Увидев судью, старик протянул к нему руки и отчаянно закричал:
– Мсье де Пресль! Господин судья! Вы не видели отца и сына Ромберов? Их нигде нет!
Следователь, до сих пор ошарашенный сообщением Жюва, непонимающе смотрел на управляющего. Реакция инспектора оказалась быстрее.
Он обернулся к бригадиру и сказал:
– Опоздали! Птички улетели…
Расположившись в холле замка, инспектор попросил Доллона еще раз во всех подробностях описать ему разоблачение, сделанное маленькой Терезой.
– Страшно вспомнить, господа! – дрожащим голосом говорил бедняга. – Сегодня утром я застал обеих служанок, Марию и Луизу, в комнате юной хозяйки. Они нашли ее полумертвой, и пришлось оказывать помощь.
Минут через двадцать, около половины седьмого, она пришла в себя. И рассказала нам о том, что слышала ночью. Девочка оказалась свидетельницей ужасного разговора между отцом и сыном.
– А дальше? – спросил де Пресль. – Что вы потом сделали?
– Я ужасно перепугался и послал человека в Сен-Жори – во-первых, затем, чтобы вызвать врача, а во-вторых, предупредить господина бригадира. Мсье Дуссэ приехал первым. Я, как мог, пересказал ему все, что сообщила юная хозяйка, а затем пошел встречать врача, который приехал к мадемуазель Терезе.
Судья посмотрел на жандарма.
– Видите ли, мсье де Пресль, – смущенно пояснил тот. – Когда господин Доллон рассказал мне о том, что произошло, я подумал, что первым делом обязан предупредить инспектора Жюва…
– Черт вас побери с вашей самодеятельностью, Дуссэ! – перебил его разгневанный судья. – Вы совершили чудовищную ошибку! Первым делом вы обязаны были взять эту семью под стражу!
– Прошу прощения, господин следователь! – быстро возразил бригадир. – Я приказал Моррану следить, чтобы никто не покидал замка. Если бы эти господа решили смыться, это не прошло бы незамеченным!
– Однако они все-таки улизнули, а ваш Морран ничего не заметил!
Тут в разговор вмешался Жюв, первым догадавшийся, что произошло:
– Естественно, жандарм их не видел. И не мог видеть по той простой причине, что они исчезли еще ночью, сразу после того, как Тереза услышала их разговор.
Инспектор в досаде щелкнул пальцами и продолжал допрос:
– Ну, а что дальше?
– Ничего, господин инспектор…
Жюв повернулся к Дуссэ:
– Ну что ж, бригадир, я думаю, сейчас господин судья отдаст вам приказ послать всех ваших людей на поиски беглецов.
– Разумеется, – подтвердил де Пресль. – И советую вам поторопиться!
Бригадир щелкнул каблуками, отдал честь и вышел из холла.
Инспектор и судья надолго замолчали. Старый Доллон стоял в сторонке с растерянным видом. Наконец де Пресль обратился к нему:
– А где сейчас мадемуазель Тереза?
Управляющий встрепенулся:
– Ей лучше, господин судья. Сейчас она отдыхает, спит. У нее был доктор, и он советовал пока ее не будить. Девочка так утомилась!
– Ну что ж, произнес де Пресль… – Раз врач так считает, не будем спорить.
Доллон ушел.
– Господин судья, – предложил Жюв, – может, нам стоит подняться на второй этаж?
Через несколько минут они вошли в комнату, где провел последние два дня Этьен Ромбер, и молча переглянулись. Наконец судья заговорил:
– Ну что, коллега, дело можно считать законченным? Все встало на свои места… Шарль Ромбер виновен, и вряд ли будет очень трудно поймать его.
Жюв покачал головой:
– Шарль Ромбер? Возможно, возможно…
– Как, вы не уверены?
Инспектор некоторое время задумчиво рассматривал носки своих ботинок, лотом взглянул на судью и медленно произнес:
– Я говорю «возможно», потому что многое указывает на то, что этот молодой человек совершил преступление. Однако, поверьте мне, он его не совершал. Я в этом абсолютно убежден.
Судья оторопел:
– Как же так? Ведь у нас есть доказательство – его признание!
– Ну, положим, нам он ни в чем не признавался…
– Но ведь Тереза говорит, что он ничего не смог ответить на обвинения отца!
– Может быть, тот просто слишком неожиданно припер его к стенке. К тому же, есть факты, свидетельствующие в пользу мсье Шарля.
Де Пресль подумал.
– Хорошо, господин инспектор, – сказал он. – Давайте посмотрим еще раз.
В ходе следствия выяснилось, что преступление совершил кто-то из ночевавших в доме…
– Вполне вероятно, – перебил его Жюв. – Однако это еще не доказано!
– Как это не доказано?
Инспектор улыбнулся:
– Не торопитесь, господин судья.
Он повернулся к двери:
– Кажется, здесь нам делать нечего. Давайте зайдем в комнату, которую занимал молодой человек.
Он вышел в коридор. Де Пресль, ничего не понимая, покорно отправился за ним.
Они открыли спальню Шарля, и Жюв окинул ее быстрым внимательным взглядом. Судья устроился в кресле и закурил сигару.
– Итак, дорогой коллега, – сказал он, – поделитесь же со мной своими соображениями!
Инспектор начал:
– Было бы слишком поспешно давать немедленный ответ на все вопросы, но я надеюсь, что мне удастся докопаться до истины. И вот почему.
В этом деле, на мой взгляд, ключевой момент – мотив убийцы. Давайте рассмотрим его. Первое, что приходит в голову – преступление совершено с целью ограбления, причем, ради достижения своей цели негодяй не собирался гнушаться никакими средствами. Он словно визитную карточку свою оставил на трупе – с такой жестокостью мог действовать только настоящий, матерый преступник, профессионал!
Жюв потер лоб и продолжал:
– Вспомните характер раны. Горло маркизы было перерезано от уха до уха. С одного удара такого результата не добьешься. Чтобы так разделать человека, надо потрудиться, а для этого требуются изрядная подготовка и немалое хладнокровие. И еще – абсолютная безжалостность. Не очень веселый получается портрет, не правда ли?
И есть еще одна деталь. Рана свидетельствует о том, что убийца, ко всему прочему, человек необычайно сильный физически. Для такой работы нужны крепкие мускулы. Если бы преступник был хилым субъектом, он выбрал бы что-нибудь длинное и острое и попытался бы убить с одного удара.
– Точно, точно, – подтвердил де Пресль. – Шарль никак не ассоциируется у меня с подобным монстром. Похоже, вы начинаете меня убеждать… Это все, или вы сделали еще какие-нибудь выводы?
– Теперь самое важное для нас – определить, чем именно были нанесены удары. Я уже приказал обследовать все выгребные ямы, прочесать окрестные кусты и обыскать озеро. Практика показывает, что преступники часто стремятся побыстрее избавиться от орудий преступления.
– Но, независимо от того, найдем мы его или нет, я уверен, что знаю, что это такое. Почти наверняка это один из тех ножей, что бандиты носят за голенищем. Маркизу убили не благородным кинжалом.
– Почему вы в этом так убеждены? – удивился следователь.
– Опять же из-за раны. Самое опасное в кинжале – острие. Если бы убийца пользовался им, он бы ударил в сердце. А рана, как вы сами видели, резаная, а не колотая. И нанесена с очень большой силой.
– И значит… – медленно проговорил судья.
– Значит, – серьезно закончил инспектор, – Шарль Ромбер, юноша слабый и хорошо воспитанный, не мог совершить это преступление. Да и слишком он юн, чтобы успеть стать профессиональным убийцей…
Они помолчали.
– Теперь, господин де Пресль, – продолжал Жюв, – обратимся, если вы не против, к мотиву преступления. Почему убили маркизу де Лангрюн?
Судья заколебался.
– Ну… – неуверенно проговорил он. – Может, все-таки ограбление?
– Тогда что же взяли? – немедленно поинтересовался инспектор. – Все кольца хозяйки, ее жемчужная брошь и бумажник лежали на самом виду, на столе. Исследуя ящики секретера, я обнаружил там и другие ценности – пятьсот десять франков золотом и серебром и три банкноты по пятьдесят франков.
– Так скажите, господин судья, можете ли вы представить себе человека, который убил женщину из-за денег, а потом ушел, не взяв ни сантима? У меня, например, это никак в голове не укладывается!
– Да, это странно, – согласился де Пресль.
– Более чем странно, – подтвердил Жюв. – Похоже, что речь шла о вещах поважнее, чем кража денег или драгоценностей. Но о чем – вот вопрос, на который мне предстоит ответить!
Судья глубокомысленно кивнул. У него самого не появилось никаких предположений.
Инспектор продолжал развивать свою мысль. Он и не рассчитывал на помощь де Пресля.
– Итак, мы столкнулись с преступлением, совершенным из неизвестных побуждений. Это может быть и просто навязчивая идея – в наше время довольно распространенный феномен…
– И что же тогда? – перебил судья.
– В этом случае мне, увы, придется отказаться от всех моих умозаключений и вернуться к версии виновности Шарля Ромбера.
– Его мать, как я знаю, признана психически ненормальной. Если юноша страдает наследственным заболеванием, у него вполне могли найтись причины убить маркизу. И сил бы хватило – сумасшедшие становятся необычайно сильными во время приступа.
– Впрочем, – продолжал Жюв, жестом предупредив вопрос, который хотел задать судья, – в скором времени я смогу сообщить вам о физических данных преступника гораздо больше. Бертильон недавно изобрел великолепный динамометр, позволяющий с максимальной точностью определять силу любого удара. В качестве образца я послал ему сломанный убийцей ящик секретера. Ответ скоро будет.
– Будем надеяться, он поможет нам продвинуться вперед, – согласился де Пресль. – Однако, если мы не считаем вину Шарля Ромбера доказанной, следует повнимательнее приглядеться ко всем остальным, кто ночевал в замке той ночью.
Жюв кивнул:
– Конечно. Их алиби необходимо тщательно проанализировать и проверить. Возможно, обнаружатся неточности. Может, займемся этим прямо сейчас?
– Попробуем, – ответил судья. – Прежде всего, на мой взгляд, нужно снять подозрения с обеих служанок. Что же касается бродяг, которых мы задержали, разумеется, не считая вас, мсье Жюв, – то это в основном примитивные, неотесанные существа. У них просто ума бы не хватило провернуть такое сложное дело.
Инспектор не возражал, и ободренный де Пресль продолжал:
– Теперь Доллон. Он, конечно, имел возможность убить свою хозяйку. Однако, учитывая его алиби, он тоже вне подозрений. Ведь старик до пяти утра сидел у постели больной жены. Врач это подтверждает.
– Да, алиби, безусловно, надежное, – согласился Жюв. – Экспертиза показала, что смерть маркизы наступила между тремя и четырьмя часами утра.
– Значит остается разобраться с господином Ромбером-старшим…
– Позвольте! – удивился следователь. – Уж тут, кажется, все ясно. В девять часов Этьен Ромбер сел на вокзале Орсей в поезд и приехал в Верьер только в шесть пятьдесят пять. Следовательно, всю ночь он провел в вагоне. Алиби безупречное!
– Действительно, не подкопаешься, – согласился Жюв. – Так что же, приходится опять возвращаться к Шарлю Ромберу? Все ведет к нему?
Полицейский заговорил, подражая прокурору, произносящему обвинительную речь:
– Итак, в момент преступления никто не услышал ни звука. Следовательно, злоумышленник к тому времени находился в доме. Причем покойная маркиза хорошо знала его. Поэтому, когда преступник постучал ночью в дверь, женщина, ничего не подозревая, впустила его. Он вошел в комнату, и…
Тут судья запротестовал:
– Постойте, постойте! Вы уже прямо роман сочиняете. Вспомните, ведь дверь в спальню госпожи де Лангрюн была заперта изнутри, а замок "казался почти выломан! Как это объяснить?
Жюв посмотрел на собеседника с улыбкой:
– Вот-вот, этого возражения я и ожидал. Попытаюсь ответить на ваш вопрос. Однако прежде будьте любезны пройти со мной на место происшествия. Я покажу вам нечто весьма любопытное.
Они пересекли коридор и подошли к спальне маркизы де Лангрюн.
Жюв указал на замок:
– Посмотрите внимательно, господин судья. Вы не видите ничего необычного?
Де Пресль присмотрелся:
– Нет, ничего.
– Ошибаетесь, коллега! – возразил инспектор. – Глядите. Щеколда выдвинута, как будто замок и вправду закрыт, и болты расшатаны, словно его выламывали. Но если бы это было так, то остались бы следы и на скобе, в которую входит щеколда!
Судья наклонился.
– Вы хотите сказать, что… – проговорил он и остановился, не закончив фразы.
Жюв продолжал:
– Глядите внимательнее. Сюда, на эти болты. Что мы на них видим?
Судья задумчиво произнес:
– Маленькие царапинки. Можно предположить, что…
– Продолжайте, продолжайте, – подбодрил его инспектор.
– Можно предположить, – заговорил судья, тщательно обдумывая каждое слово, – что болты были не выбиты, как мы считали, а аккуратно вывинчены, а затем вставлены обратно. И, следовательно…
– Следовательно, – подхватил Жюв, – все это просто камуфляж, чтобы провести нас. Преступник пытался заставить нас поверить, что он высаживал дверь, в то время как маркиза сама ему открыла. А это значит, что она хорошо его знала!
Подмигнув, инспектор интимно взял судью под руку и отвел обратно в спальню Шарля Ромбера. Там он прошел в туалетную комнату, встал на колени и указал пальцем на клеенку, покрывавшую пол:
– Взгляните, господин де Пресль. Что вы здесь видите?
Судья вставил в глаз монокль и посмотрел на пол. Наконец он заметил небольшое темное пятнышко.
– Это кровь? – неуверенно спросил он.
– Да, это кровь! Из этого я заключаю, что господин Ромбер-старший действительно нашел в спальне своего сына окровавленное полотенце. Именно оно и довело Терезу до припадка. И именно это является самой веской уликой против юноши.
Судья кивнул:
– Значит, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Вина Шарля Ромбера очевидна.
Однако Жюв отрицательно покачал головой:
– Нет, господин судья.
Де Пресль поглядел на него с недоумением.
– Как же так?! – воскликнул он. – Ведь все улики налицо!
– Видите ли, формальных доказательств, действительно, достаточно. Но меня преследует мысль, что юношу специально подставляют под подозрение. Мне кажется, что кто-то все же нашел способ проникнуть в дом ночью, а теперь хочет свалить вину на Шарля.
– Но вы ведь знаете, – возразил судья, – все двери были заперты на ключ, ставни закрыты. А ключи маркиза хранила у себя.
Жюв улыбнулся:
– Вы, очевидно, считаете это стопроцентным доказательством? Разве нужно объяснять, что нет замка, к которому нельзя бы было подобрать ключ! Вот если бы мы имели дело с добрым старым засовом… Тогда дверь можно было бы открыть, только сняв с петель. Но здесь другой случай. С ключа вполне могли сделать слепок, выточить дубликат и с его помощью проникнуть в замок.
Судья смотрел на инспектора с сомнением:
– Но если бы преступник вошел снаружи, он непременно оставил бы следы! Да и в замке тоже…
– Почему же, кое-какие следы все же есть, – спокойно ответил Жюв. – Вот, взгляните.
Он достал из кармана клочок бумаги:
– Это обрывок карты. Я нашел его вчера неподалеку от насыпи. Полюбуйтесь, здесь обозначены как раз окрестности Болье! Любопытное совпадение, не правда ли?
Судья рассмеялся:
– Ну, это еще не доказательство! Найти в нашем районе обрывок карты нашего же района – что в этом может быть странного? Вот если бы вы нашли владельца этой карты, тогда другое дело!
– Будьте спокойны! – сухо ответил инспектор. – Я постараюсь сделать это как можно скорее. К тому же, этот обрывок – не единственный мой козырь… Сегодня утром, прогуливаясь вдоль железной дороги, я обнаружил занятные следы.
Судья, которого находки Жюва нисколько не вдохновили, неопределенно хмыкнул:
– Ну и какие вы сделали выводы?
Лицо инспектора оставалось невозмутимым.
– Попробуем представить себе такой вариант. Преступник ночью открывает дверь, убивает маркизу, затем выходит из замка, идет к железнодорожной насыпи и садится в поезд. Кстати, следы я видел именно в том месте, где составы тормозят – перед выходом из тоннеля. Ну как вам такая версия?
Де Пресль поморщился:
– Мсье Жюв, поезд – это все-таки не трамвай… В него на ходу не вскочишь!
– Да нет, вы просто не в курсе. Возле тоннеля ведутся дорожные работы, и поезда останавливаются, ждут, когда мастер даст разрешение на проезд. И так уже месяц, все об этом знают!
Судья смутился, но продолжал возражать:
– Однако возле замка следов не обнаружено!
– Опять ошибка! – возразил Жюв. – На газоне перед окном спальни маркизы земля подозрительно рыхлая. Если бы я, например, спрыгнул из окна второго этажа, а потом решил уничтожить за собой следы, я бы сделал это именно таким образом.
– Я должен сам взглянуть, – упрямо сказал судья.
– Извольте, нет ничего легче! – улыбнулся инспектор.
Они быстро спустились по лестнице, пересекли холл и вышли из замка.
Подойдя к газону, де Пресль наклонился, но, сколько ни присматривался, ничего не смог заметить. Он вопросительно поглядел на Жюва.
– Черт, ну конечно! – с досадой сказал тот. – Ведь преступник прошел здесь ночью, а утром выпала роса, трава выпрямилась, и следы исчезли! Но не все… Взгляните вот сюда!
Он опустился на колени возле огромного широколистного ревеня. Указав на один из нижних листьев, он тихо сказал:
– Любопытно, не правда ли?
– Но что?! – нетерпеливо спросил судья.
– Да вот это…
Лист покрывали маленькие черные катышки.
– И что же это такое?
– Земля, мсье, обыкновенная земля, какой вокруг великое множество…
– Ну и что?
Де Пресль начинал раздражаться.
– А то, – улыбнулся инспектор, – что обыкновенная земля не имеет свойства передвигаться по собственной воле, тем более вверх!
Судья озадаченно молчал. Жюв продолжил:
– Так вот, раз сама она подпрыгнуть не могла, значит, ей помогли.
Видимо, дело было так. Убийца спрыгнул сюда из окна, а затем разровнял землю, чтобы стереть следы. Руки он при этом, естественно, испачкал и машинально отряхнул. Как раз над этим кустом!
Итак, если моя версия верна, то наш неизвестный после преступления скрылся через окно. А значит, это кто угодно, только не Шарль Ромбер…
– Пожалуй… – протянул де Пресль.
Жюв хмыкнул:
– Понимаете, этот мерзавец с самого начала делал все, чтобы мы заподозрили юношу!
Они замолчали. Судья, поставленный в тупик, мучительно размышлял.
Наконец инспектор заговорил:
– Итак, возникает новая гипотеза, тоже, впрочем, весьма неприятная. Не кажется ли вам, что это странное, загадочное преступление, совершенное по непонятным причинам, как раз в духе Фантомаса?
Услышав имя, бывшее на устах всех досужих сплетников, де Пресль изумленно поднял брови:
– Вот уж не думал, господин инспектор, что вы верите сказкам об этом чудовище! Право, очень простой способ – свалить все на загадочного, неуловимого Фантомаса и закрыть дело! Но ведь мы-то знаем, что его не существует. Это все уловки Дворца Правосудия, оправдывающего собственную беспомощность!
Жюв вспыхнул, на скулах у него перекатились желваки, но он быстро взял себя в руки.
– Мсье, – сдержанно сказал он, подчеркивая каждое слово. – Вы напрасно смеетесь, совершенно напрасно! Не следует так легкомысленно относиться к серьезным вещам. Вы – следователь, хозяин здешнего района. Но у вас только три года практики, а я, хоть всего лишь скромный инспектор Службы безопасности, работаю уже пятнадцать лет. Я знаю, что Фантомас существует. И мне совсем не смешно, когда я думаю, что это убийство может быть делом его рук!
Эти слова были сказаны так веско, что судья не посмел возражать. Жюв продолжал:
– Никто, господин де Пресль, не сможет назвать меня трусом. Я не раз смотрел смерти в глаза. Целые банды охотились за мной. Мне постоянно угрожают, десятки преступников мечтают отомстить мне. Что ж, наплевать, это моя работа… Но когда речь идет о Фантомасе, когда я подозреваю, что в деле замешан этот гений преступления… Да, мсье, тогда я начинаю бояться! Да, господин судья! Я, Жюв, боюсь… Потому что с этим монстром невозможно бороться обычными средствами. Дерзость его беспредельна, а могущество безгранично… Абсолютно все, кто пытался с ним бороться – а это были мои друзья, мсье, отличные полицейские! – потерпели поражение. Еще раз повторяю вам: Фантомас – не выдумка! Но никто не знает, кто он… И если можно противостоять реальной, видимой опасности, то как прикажете бороться с невидимкой, с призраком, который может нанести удар в любую секунду!
Судья не удержался:
– Но не дьявол же он, ваш Фантомас! Такой же человек, как и мы!
– Да, он человек… Но не просто человек, мсье. Это – гений! Он наделен потрясающим даром совершать ужасные преступления, не оставляя никаких следов. Его не видят – о нем догадываются, его не слышат – его чувствуют…
Обычно спокойный, инспектор заметно волновался.
– И если, как я подозреваю, в этом деле замешан Фантомас, – заключил он, – вряд ли нам удастся его распутать…
Слова его обеспокоили судью.
– Но, дорогой Жюв, – сказал он, – ведь не хотите же вы прекратить поиски убийцы?!
Полицейский улыбнулся, но улыбка вышла натянутой. Он ответил:
– Полно, господин де Пресль. Мне не по себе, но раскрывать преступления – моя профессия. И я буду делать свое дело до конца.
В конце аллеи послышались торопливые шаги.
Собеседники оглянулись. К ним приближался запыхавшийся почтальон.
– Извините, господа, где можно найти мсье Жюва? – спросил он.
– Это я, – ответил полицейский, взял телеграмму и нетерпеливо вскрыл ее.
Пробежав глазами текст, он вздрогнул. Потом протянул телеграмму судье.
– Прочтите, мсье!
Послание из Службы безопасности гласило: «Срочно возвращайтесь в Париж. Необходимо ваше присутствие для расследования дела об исчезновении лорда Белтхема. Строго конфиденциально – подозревается, что к нему имеет отношение Фантомас».
