Недавно произошла забавная история. Власти Чувашии предложили отказаться от слова о'кей, поскольку англицизмы коверкают и обедняют русскую речь. «Мы решили заменить английское слово „окей“ на „добро“. Будем бороться за чистоту и красоту русского языка», — заявила министр культуры Чувашии Наталья Володина. Слово о'кей действительно очень распространилось в последнее время, хотя словарями пока плохо фиксируется, даже всякими там словарями языковых изменений. Да и с написанием полный разнобой. В практике сейчас распространено слитное написание, однако словари дают написание через апостроф, а Русский орфографический словарь РАН разрешает два написания — через апостроф и через дефис. Ну, апостроф ладно, это традиционное написание, но не спрашивайте меня, почему надо писать о-кей, через дефис, если слово диджей тот же словарь требует писать слитно. Ведь слова эти построены совершенно одинаково — состоят из двух английских названий букв. Ну, это я так, кстати.

В сообщениях о чувашской акции внедрение зловредного окея в русский язык связывается с sms-сообщениями: для краткости, мол. Журналисты ссылаются при этом на каких-то безымянных лингвистов.

Наверно, это очень молодые журналисты и лингвисты. Вот, например: — Окей! — весело сказал Михайлыч (В. Шукшин. Калина красная, 1973). Конечно, попадалось это слово и раньше, но долгое время оно сохраняло в русском языке американский колорит: Потом он сказал «окей», похлопал растерявшегося Колумба по бархатной, расшитой галунами спине, потряс его руку и ушел (И. Ильф, Е. Петров. Колумб причаливает к берегу, 1936). Сейчас слово о'кей, конечно, русским языком вполне освоено, даже и ласкательное появилось от него — океюшки — особенно популярное у русских американцев.

Вообще-то совершенно нормально, что новые заимствования встречают сопротивление какой-то части общества: это создает некий фильтр, препятствующий проникновению в язык совсем уж пустых и ненужных слов. Но если слово приживается, — значит, не такое уж оно пустое и ненужное.

Но интереснее тут другое. Довольно часто встречаются и попытки сознательно внедрить или реанимировать какое-нибудь слово — в духе Солженицына или Эпштейна. Нечасто, но они бывают успешными. Да чего там, известен случай реанимации целого языка, а не то что одного слова.

В начале перестройки было много разговоров о том, что хорошо бы восстановить обращения сударь и сударыня. В принципе, в этом не было ничего невозможного.

Ведь в русском языке в тот момент имелась, да и сейчас остается лакуна: к незнакомому человеку обратиться невозможно никак. Если, конечно, вы не готовы говорить: Мужчина, вы выходите на следующей? или Женщина, вы перчатку уронили, или Дама, передайте, пожалуйста, за билетик. И если вы не привязаны к ретрообращению товарищ. Не в смысле, Товарищ, верь, а в смысле Товарищ, позвольте пройти. В общем, как это ни грустно, мы вынуждены вместо обращения говорить Извините или как-то еще изворачиваться. Не оказалось тогда политической воли. Чистый Грибоедов:

Так вот, что касается предложения использовать слово добро для выражения согласия, тут все не так просто.

С одной стороны, действительно, пушкинская золотая рыбка сказала старику: Не печалься, ступай себе с богом! Добро! Будет старуха царицей! Но в устах более поздних ораторов это… нет-нет, это возможно, я так и слышу воображаемый разговор двух партийных или советских начальников среднего звена: — Ты, Петр Ивыныч… — Ты, Николай Палыч… — Ну, добро. Но не могу представить себе никого из моих знакомых, произносящих это. Немного по-другому, но тоже социально окрашено и слово лады. Добро звучит солидно, веско, а лады — по-комсомольски бодренько. А то еще есть задушевное ладушки. Помните, как у Галича в «Красном треугольнике» с улыбкой говорит товарищ Грошева:

По-моему, Галич тут, по своему обыкновению, очень стилистически точен. Можно вспоминать и дальше: есть и другие близкие по смыслу выражения.

Где-то в позднесоветской литературе упоминаются женщины, которые вместо Да задорно отвечали Есть такое дело. Это был, конечно, особый социально-поколенческий тип. А кто-то из блоггеров предложил чувашским языкотворцам заменить о'кей не словом добро, а словом хао.

Так что пусть уж золотая рыбка останется при своем добре, товарищ Грошева при своих ладушках, а новый русский носитель позитивного мышления — при своем окее. Лады?